Критика европейской культуры: религии, морали, науки и традиционного понимания философии

Касательно воззрений на европейскую культуру Шопенгауэра, он придерживался иррационального подхода к трактовке морали, религии и науки. Среди основных трудов хотелось бы выделить «Мир как воля и представление» (1816) и «Об основе морали» (1940). Концепция Шопенгауэра, в первую очередь, критикует философскую традицию за подмену реального существования человека абстрактной сущностью, называемую «забвением бытия». Шопенгауэр настаивает на непознаваемости подлинной реальности, невозможности выразить её в терминах и понятиях. Он обращается к кантовской концепции «вещи в себе» как модели реальности для разума. Он делает вывод, что подлинная реальность может быть проявлена людьми через их действия. Сама реальность в итоге оказывается как вне философии, так и науки.

В рамках объяснения научных процессов в иррационалистической концепции Шопенгауэр продвигает идею познания через определённые методы деятельности познающего субъекта. Он устанавливает в качестве объекта то, на что направлена познавательная деятельность субъекта. В основе взаимодействия субъекта и объекта познания с помощью действий лежит реальность, которая носит вездесущий характер и сопровождает любой процесс, связанный с объектом и субъектом, более того, она лежит в основе как одного, так и другого. Она, согласно Шопенгауэру, может быть познана только интуитивно. Реальность постичь невозможно, можно лишь попытаться объяснить её проявления путём соединения проявлений воль субъектов и их действий. Таким образом, наука не может достичь настоящей реальности, так как она берёт её лишь в отношении к познающему субъекту, его намерения использования объекта и методов, с помощью которых он это осуществляет. Она относительна, хотя должна быть объективной. Отсюда дихотомия мира явлений и подлинного мира: мир явлений рационален, подлинный мир иррационален. Также Шопенгауэр выделяет подачу сведений о мире через религию в форме «суррогата через аллегории», говоря о двух лицах религии – лице истины и лице обмана⁴.

О морали Шопенгауэр размышляет через призму необходимости выяснения внутренней сущности морали на основе абстрактных фактов, имеющих обоснование в реальном мире, и фактов внешнего опыта и создания. Он подтверждает, что поведение человека может быть независимым от опыта, приближая его к познанию мира «вещей в себе», и в ходе этого происходит разграничение априорного и апостериорного знания. При этом он отвергает категорический императив и золотое правило морали, так как они основывались на разуме, который вторичен, а первична только воля. Интересно отметить, что Шопенгауэр трактовал кантовское понятие о категорическом императиве в сходной манере с религиозной моралью⁵, а именно с десятью заповедями. Критика Канта сосредоточена вокруг насаждения последним этики и обязывающего принципа, «возмутительного для истинного морального чувства».

Аспект критики традиционной философии и представлений о морали, науке и религии затронут в таких работах Ницше, как «Антихрист» (1888), «По ту сторону добра и зла» (1885-1886), «Генеалогия морали» (1887), а также «Весёлая наука» (1881). В целом Ницше считал мораль, нравственность, солидарность и приверженность каким-либо ценностям, разделяемым какой бы то ни было группой людей уздой, в которую загоняет себя слабый человек, который не способен стать господином окружающего его мира. Культ мышления и рассудка приводит к деградации личности человека путём подавления естественных влечений богатства личности.

Рассуждая о морали в своём произведении «Генеалогия морали», Ницше приходит к выводу, что мораль подразделяется по субъектам. Существует «мораль господ» и «мораль рабов», эти категории характерны для всех цивилизаций. В морали господ категории добра и зла относятся к самим людям, в то время как в рабской морали смысл категорий зависит от общественных чаяний и требований порядка для защиты слабых. Создание ценностей сверхчеловеком от избытка жизненной силы пробуждает мстительность у слабых, которые стремятся навязать им стадные ценности и подавить их.

Религию Ницше характеризует как часть “рабской морали истории Запада”. Не отрицая полностью ценность христианской морали и находя в ней роль формирования утончённости во внутреннем мире человека, он видит в неё выражение мстительности, которая свойственна рабской морали: «И носы наши – разве не чуют они вонь гниющего Бога? – Ведь и Боги тлеют! Бог мертв. Он и останется мертвым! И это мы его убили! Как утешиться нам, убийцам из убийц? Не придется ли нам самим становиться богами, чтобы оказаться достойными его? Никогда еще не свершалось деяние столь великое – благодаря ему, кто бы ни родился после нас, он вступит в историю более возвышенную, нежели все, бывшее в прошлом!” В «Антихристе» Ницше называет христианство единым великим проклятием, единой великой внутренней порчей, единым великим инстинктом мести, для которого никакое средство не будет достаточно “ядовито, коварно, низко, достаточно мало”⁶. “Если Бог становится Богом грешников, Богом больных, то конечно, Божье царство увеличивается”, говорит Ницше. Теперь этот Бог взял под свою опеку всех угнетенных – великий космополит, но всё равно он так или иначе остался слабым, бледным – такой декадент…”Ницше подводит итог, что вслед за народом и Бог становится “пронырливым, боязливым, скромным, советует “душевный мир”, воздержание от ненависти, осторожность, “любовь к другу и врагу”.