Мировая Душа и Святой Дух
Сочинения, подготовленные самим Вл. Соловьев к печати, давали некоторые основания для такого рода подозрений, но только его совсем недавно опубликованные в полном объеме рабочие записи 1875-76 гг., содержащие авторскую расшифровку богословско-философских паралллей, внесли окончательную ясность в этот вопрос:
"Бог-отец есть Дух
Бог-сын есть Ум
Бог Дух Святой есть София (душа (и тело) Мудрость)"10.
Вопрос о том, в каком смысле Св. Дух и Душа являются Софией, мы обсудим ниже; сейчас же, уяснив главное, попытаемся разобраться в нюансах соловьевского словоупотребления. Ставить знак абсолютного равенства между Св. Духом и Душой, по-видимому, все же не следует. Ранние работы Вл. Соловьева оставляют впечатление, что у их автора было сильное искушение без оговорок отождествить Св. Дух и мировую Душу: "Дух Святой - абсолютная душа"11. Это и задавало философскую, восходящую к Шеллингу, трактовку отпадения всей совокупности тварных душ от бога как необходимый акт. Никаких сложных логических метаморфоз с мировыми субъектами в этом случае не происходило: троичное божество, не претерпев никакого ущерба, оставалось пребывать на своем полюсе абсолютного совершенства, а преодоление хаоса оказывалось делом исключительно природного мира. Живым душам предстояло "от себя" найти те формы бытия, которые вечно обретаются в Уме-Логосе, и воодушевиться тем влечением, любовью к единству с богом, которое составляет абсолютное содержание Души, или Св. Духа. В принципе, силы, которая могла бы воспрепятствовать процессу поступательного преображения мира, не существовало - первоматерию в отделении от бога вполне можно воспринимать как абсолютное первоначало, в котором потенциально есть все то, что актуально уже определилось в боге.
Однако такая трактовка эволюционного развития мира объективно ставила вопрос о характере тех временных единств, что порождались отпавшими душами. Если единство, объединение - прерогатива Души, то в какой мере души становления тождественны абсолютной Душе? Понятно, что единства могут быть ложными в падшем мире, и такого рода единства ничего общего с мировой Душой не имеют. Но истинные единства? Пусть несовершенные, но эволюционно, как момент становления, необходимые? Каково их отношение к Душе? В этой точке рассуждений находится узловой пункт, "магистральная развязка": далее одно из возможных направлений ведет к философствованию в шеллинговском духе, другое - к сложным построениям, близким богословию, в пользу которого и сделан был первоначальный выбор Вл. Соловьева. Если истинные единства - только производные самостоятельной активности отпавших от бога душ и автономны по отношению к мировой Душе, то не только Душа, но и Логос и Дух оказываются понятиями, привлекаемыми без достаточных оснований и безболезненно отсекаемыми "бритвой Оккама". Если же истинные единства есть частные формы обнаружения потенциировавшейся Души, то непреложность божества не вызывает сомнений, правда, возникает необходимость различения души становящегося единства и духа единства как такового. До определенной степени отношения Души и Св. Духа прояснены в одном из тезисов "Теологических начал" - наброска главы для "Софии": "Дух Св<ятой> - как начало реального, действительного бытия и множественности - душа... к<ак> на<чало> единства положительного или всеединства - Дух Божий, Дух Св<ятой>"12. Иными словами - субъект объединяемого множества есть Св. Дух; субъект объединенного множества есть Душа мира. Вл. Соловьев не заметил, что такое решение отнимает у падших душ всякую креативность, без которой, строго говоря, невозможно создание даже ложных единств, но в данном случае он решал другую проблему.
Прельщение, или одержимость Души своеволием не меняет ее существа - ее стремления внести единство в мир подвластных ей душ. Но она не имеет в себе формы для искомого ею единства и поэтому заимствует ее у Логоса, воодушевляясь воплощением ее, формы, в той мере, в какой позволяет наличный материальный субстрат. Душа мира в отпадении оказывается своеобразным неэквивалентным равенством: с одной стороны, порожденное Душой несовершенное единство материальных элементов таково, какова она, но она не такова, каково единство - Душа выше того, чт( есть единство, она "ведет" его вверх, к своему сакральному истоку - Св. Духу.
Таким образом, в "Софии" у Вл. Соловьева нет удвоения субъекта мира материальной множественности, но взгляд на него с двух различных точек: Св. Дух - это Душа мира в абсолютном аспекте, вечная и неизменная, - sub specie aeternitatis, а Душа - это Св. Дух в ракурсе его становления, возведения мировой множественности к божественному единству.
Но открыто отождествлять Св. Дух и мировую Душу Вл. Соловьев все же не решился, и впоследствии, начиная с "Чтений о Богочеловечестве", предложил иную трактовку субъекта, объединяющего мир в реальном стремлении к богу.
Тео- и космогенез
Метафизические основания порождения Душой Сатаны и Демиурга представлялись Вл. Соловьеву, по-видимому, совершенно ясными, и он практически не останавливается на них, констатируя лишь, что "Душа содержит в себе in potentia чистый Дух и чистый Ум"21, очевидно, как аспекты потенциировавшегося всеединства, которое отпадением также извращается. Сатана - это "противообраз Бога (отца)"22, но как его отражение, в падшем мире он выполняет ту же функцию, что и сакральный исток бытия, - функцию самоутверждения. Бог-отец самоутверждается в любви к порожденной твари, которая есть, по сути, его инобытие; Сатана - в самости, ego, Я каждого отдельного существа. Вл. Соловьев проводит параллель между сатанинским принципом индивидуации и трансцендентальным Я Фихте23, чтобы пояснить, как изначальная субъективность может распасться на Я и не-Я, себя и внешнее, на субъект и объект.
Демиург является, соответственно, отражением-противообразом Логоса. Он - "ум внешнего противоположения и непримиренных противоречий, ум юридического закона..."24 Можно, конечно, по-разному относиться к введенному Вл. Соловьевым демиургическому началу, но трудно отказать ему в мировоззренческой содержательности. Нормальное состояние мира основывается на душевной солидарности индивидов; если таковой нет, то начинает работать принцип внешней упорядоченности, кладущий предел своеволию отдельных существ, реализующийся, естественно, всегда половинчато ("непримиримые противоречия"), испытывающий на себе колоссальное давление конкретных обстоятельств и соотношения сил антагонистических начал. Но поскольку дроби от единицы не выйти за пределы единицы, всё как-то устраивается. Демиургическому пониманию действительности очень органичны идеи рока, судьбы античной классической трагедии.
Дальнейший мировой процесс описывается Вл. Соловьевым как борьба сатанинского и демиургического начал. И Сатана и Демиург стремятся к покою - первый к неограниченной самобытности, второй - к абсолютному порядку, но сосуществование в одном мире обрекает их на вечную подвижность, предприимчивость, изобретение новых форм самореализации. В этом вечном противостоянии философ видит движущую силу прогресса.
Сатана и Демиург, собственно, "метасущества" вселенной; реальным субстратом их самоутверждения выступает "психическая материя", впервые овеществляющаяся именно вследствие их борьбы. Для описания элементарного уровня материального обособления философ использует термины "монада" или "атом" (в общем, как синонимы). Под действием Сатаны психический субстрат стремиться к концентрации, сосредоточению: "если бы это стремление или эта сила была единственной, если бы сатанинский Дух был единственным космическим началом, то элементы смешались бы в одну точку"25. В физическом плане Сатана выступает как сила тяготения. Коллапсу вселенной препятствует Демиург, заставляя каждое сатанинское ego, Я, отталкиваться, отмежевываться от другого и воспринимать другого как нечто внешнее, не-Я. В плане физическом Демиург оформляет пространство. Рядом с Демиургом у Сатаны нет более возможности непосредственно подчинять себе материю; теперь он вынужден собирать ее под свое начало опосредованно, процессуально - во времени. Время, таким образом, есть сатанинское преодоление разобщенности мира, привнесенной Демиургом. Элементы, формирующиеся на пересечении силовых линий притяжения и отталкивания и существующие во времени, Вл. Соловьев и называет "монадами" или "атомами".