Индустрия перевода.-1

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

Интерес вызвал деонтологический аспект деятельности Д. Штайна в качестве переводчика, т.е. соблюдение им «этических принципов, регламентирующих поведение переводчика в рамках профессиональных отношений» [4, с. 79], – конфиденциальности, порядочности, ответственности и нейтральности.

Главная задача переводчика – передача информации с одного языка на другой, это означает, что переводчик, каждый раз выполняя перевод, становится держателем информации, чаще всего конфиденциальной. Профессия «переводчик» не относится к реестру профессий, обязанных хранить профессиональную тайну. Однако в ряде случаев переводчик не имеет права разглашать полученные им данные, например предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу в качестве переводчика, если он был об этом заранее предупрежден. Разглашение данных предварительного расследования в соответствии со статьей 310 Уголовного кодекса Российской Федерации «наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы, или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срокдо двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев» [5].

Однако в силу своего происхождения, из-за сложной жизненной ситуации, благодаря знанию нескольких языков он находится в двойственной ситуации, когда зачастую человеческие качества берут верх над профессиональными. Прежде всего, это касается соблюдения или скорее несоблюдения им такого принципа как конфиденциальность. В романе описывается следующая ситуация: начальник предупреждает его о том, что информация является секретной, что кроме него никто больше не владеет этой информацией. И тем не менее Даниэль Штайн нарушает этот принцип и, разглашая секретную информацию, спасает от гибели многих людей.

Принцип ответственности предполагает, что переводчик берёт на себя всю ответственность за качество перевода. В настоящее время за заведомо неправильный перевод переводчик несет ответственность в соответствии со статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая предусматривает наказание в виде штрафа «в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы, или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев» [6]. Неправильный перевод, «соединенный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, наказывается принудительными работами на срок до пяти лет либо лишением свободы на тот же срок» [6].

61

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

Даниэль Штайн осознанно переводит неправильно, осознавая, что может поплатиться собственной жизнью, но это его выбор, в нем он уверен и идет до конца. Ясно, что как переводчик он все понимает, но просто не может переводить правильно, поскольку это означает гибель нескольких десятков людей. «Лесник <…> начал меня умолять: – Господин, скажите им, что я не виноват. Я готов показать, где скрываются партизаны… <…> И я пошел на риск. Мне нужно было в ответе непременно употребить слово «партизаны». И я сказал начальнику полиции: – Он говорит, что не виноват и не показывал партизанам направления, куда убежал солдат <…> Тут лесник стал умолять начальника, обещал отвести всех хоть сейчас в лагерь партизан… Я опять переводил неправильно» [1, c. 462–463]. В данном случае Д. Штайн, безусловно, нарушает принцип ответственности. Однако этому есть оправдание. Точность перевода не всегда является мерилом его качества.

Принцип нейтральности предполагает, что переводчик обеспечивает полную нейтральность. Устный переводчик, например, не носит атрибуты, которые выражают склонность к какому-либо движению или убеждению [5, с. 89]. Однако выше мы уже приводили описание формы Д. Штайна. В условиях войны соблюдение нейтралитета оказывается практически невозможным, переводчик осознанно или неосознанно влияет на коммуникативную ситуацию. В приведенном выше контексте – осознанная фальсификация переводимого или заведомо ложный перевод. Соблюдений принципа нейтральности и нейтральный перевод во время войны обречены на провал, потому что сама суть войны исключает понятие нейтральности.

Проведенный анализ позволяет говорить о том, что образ переводчика, созданный в романе, совпадает с «реальной картиной», в частности, что касается круга профессиональных обязанностей, профессиональной компетенции, знания языка переводчиком. Даниэль Штайн – прежде всего устный переводчик, осуществляющий коммунальный двусторонний абзацнофразовый перевод. В некотором смысле он не только языковой и культурный посредник, каким является переводчик вообще, он и религиозный посредник, который, например, проводит католическую службу на иврите.

Принципы переводческой этики соблюдаются Д. Штайном не всегда, однако сомневаться в его профессионализме не приходится. Человеческий долг, переплетаясь с личными качествами, основанными на порядочности, интеллигентности, ответственности, а также с чувством вины, угрызениями совести и моральным дискомфортом, становится для него выше, чем долг профессиональный. Главным для него является желание сохранить жизнь или дать выжить тому или иному человеку: «Я в молодые годы много общался с военными – с немецкими, русскими, польскими, всякими, и все эти

62

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

годы только одно меня радовало, что я был переводчиком, что ни говори, помогал людям договариваться между собой и ни в кого не стрелял» [1, c. 51]. Еще Н.В. Гоголь писал о том, что переводчик теряет свою личность [7], однако с Даниэлем Штайном этого не происходит, он цельная натура, он не только посредник между языками, но и между чувствами, и фронтами. Он не может быть просто «черно-белым» персонажем, для кого-то плохим, для кого-то хорошим, он намного многограннее и объёмнее.

Список литературы

1.Улицкая Л. Даниэль Штайн, переводчик. – М.: Эксмо, 2006.

2.Банман П.П., Леглер А.А. Военная терминология и военный перевод: учеб. пособие. – Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2015.

3.Алексеева И.С. Введение в переводоведение: учеб. пособие для студ. филол. и лингв. фак. высш. учеб. заведений. – СПб: Изд-во филолог. фак-та СПбГУ. – М.: Академия, 2004.

4.Аликина Е.В. Введение в теорию и практику устного последовательного перевода: учеб. пособие. – М.: Восточная книга, 2010.

5.Уголовный кодекс Российской Федерации. Ст. 310. Разглашение данных предварительного расследования [Электронный ресурс]. – URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ 41427532e2 2fd40 bd8e8c0718f22b5d6db164c08/#dst102019 (дата обращения: 19.04.2016).

6.Уголовный кодекс Российской Федерации. Ст. 307. Заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный пере-

вод [Электронный ресурс]. – URL: https://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_10699/e8cae43fbdb59a5be90789ce95775ae05e5a89f8/#dst103103 (дата обращения: 19.04.2016).

7.Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями / XXXI.

Вчем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность [Элек-

тронный ресурс]. – URL: https://ru.wikisource.org/wiki/Выбранные_места_

из_переписки_с_друзьями_(Гоголь)/XXXI (дата обращения: 19.04.2016).

63

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

А.А. Малов

Пермский национальный исследовательский политехнический университет (Пермь, Россия)

СКАЛЯРНЫЙ ПОДХОД К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМЫ ХАРАКТЕРИСТИКИ АФФЕКТИВНОЙ ЛЕКСИКИ

Приводятся описание и обоснование актуальности скалярного метода, применяемого при составлении баз данных аффективных норм, а также системы оценки аффективной лексики SAM. Рассматриваются некоторые примеры баз данных и выделяются их особенности. Выдвигается тезис о необходимости создания базы данных аффективных норм русского языка, и предлагаются некоторые варианты ее использования.

Ключевые слова: эмоции, эмотиология, базы данных аффективных норм, семантический дифференциал, аффективная лексика, скалярный подход, SAM.

A.A. Malov

DIMENSIONAL APPROACH TOWARDS THE PROBLEM OF AFFECTIVE LEXIS CHARACTERISATION

An overview of dimensional approach and SAM system is presented; their relevance is justified. Some examples of databases of affective norms of different languages and their peculiarities are reviewed. The necessity of a database of affective norms for Russian language is proposed as well as several applications for it.

Key words: emotions, emotional linguistics, affective norms of words, semantic differential, affective words, dimensional approach, SAM.

На сегодняшний день одним из интереснейших вопросов науки остается эмоциональная сфера человека. Будучи комплексным психическим процессом, включающим в себя вербализацию, эмоциональные переживания, помимо прочего, рассматриваются и в рамках лингвистических наук. Однако, как и во многих других случаях, большую сложность вызывает попытка классификации различных эмотивных и эмоциональных языковых средств. Одним из популярных способов решения данной проблемы, не раз подтверждавшим свою эффективность на практике, является так называемый скалярный подход (dimensional approach).

В основе скалярного подхода лежит принцип семантического дифференциала. Согласно данному подходу каждое эмоциональное ощущение, а значит, и слова, обладающие семантикой или коннотацией, связанными с этими ощущениями, могут быть охарактеризованы по нескольким параметрам. Подобным образом в физике свет любого цвета можно охарактери-

64

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

зовать, обозначив длину световой волны. Однако, говоря об эмоциях, на данный момент не представляется возможным определить единственный объективный показатель. По этой причине в своих исследованиях Чарльз Осгуд и другие ученые использовали 3 фактора: evaluation, activity and potency, которые в русскоязычной литературе были названы «отношение», «активность» и «сила» [1], позднее для своих исследований А. Мехрабиан и Дж. Рассел заменили их на «valence», «arousal» и «dominance» (мы пред-

лагаем русскоязычные аналоги «знак», «интенсивность» и «чувство контроля») [2, 3, 4]. Оригинально, внутри каждой из этих категорий существовало 6 девятибалльных шкал, на крайних точках которых находились полярные прилагательные, т.е. участнику эксперимента приходилось выставлять 18 оценок для каждого стимула, который необходимо было изучить. Языковой барьер также был проблемой, так как для корректной оценки испытуемый должен был понимать значение слов, обозначающих крайние точки каждой шкалы, что исключало возможность проведения унифицированных межязыковых исследований или привлечение к эксперименту лиц, не сформировавших определенный словарный запас (дети, люди с психическими отклонениями и т.д.). Для решения этих проблем, упрощения и унификации оценочного процесса психолог Питер Ланг с коллегами разработал невер-

бальную систему SAM (Self-Assessment Manikin) [4].

На рис.1 представлена шкала valence от улыбающегося лица до грустного. На рис. 2 представлена шкала arousal – от возбужденного, с широко раскрытыми глазами до сонного. На рис. 3 проиллюстрирована категория доминантности, где большая фигура означает ощущения «контроля», а маленькая – чувство контролируемости. Испытуемый может выбрать любую из 5 фигур или же пространство между ними, таким образом, каждая шкала имеет 9 возможных вариантов ответа.

Проведенные исследования показали сильную корреляцию между результатами исследований, проведённых при помощи SAM и методом А. Мерхабиана и Дж. Рассела [4]. На сегодняшний день этот подход активно используется в различных психологических исследованиях [2].

Рис. 1. Шкала Valence

65

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

Рис. 2. Шкала arousal

Рис. 3. Категория доминантности

В1999 году М. Брэдли и П. Ланг внесли, на наш взгляд, большой вклад

вэмотиологию, когда, используя SAM, составили первую базу данных аффективных норм – ANEW, содержащую 1034 английских слова с оценками по трем показателям [3]. На данный момент существует около 10 подобных баз данных [5] для различных языков, каждая из которых в своей основе следует методу Брэдли и Ланга, иногда внося некоторые изменения.

Регулярное появление новых баз данных и их частое использование

взарубежных исследованиях свидетельствуют об актуальности подобных работ в научном мире. К сожалению, на данный момент подобной базы данных для русского языка не существует, однако начало этому заложено нами в рамках нашего исследования. Конечным результатом нашей работы должно стать появление словаря эмотивной и эмоциональной лексики нового типа. В нем слова будут сопоставляться по скалярным оценкам, которые

им выставили носители языка по показателям «знак», «интенсивность» и «ощущение контроля». Это откроет возможность для принципиально нового метода анализа одного из сложнейших аспектов языка. Одним из примеров может послужить немецкая база данных BAWL-R, содержащая 2900 слов. Несмотря на то, что некоторые аспекты системы оценки в ней отличаются, знак эмоции (valence) оценивается по шкале от –3 до +3, интенсивность (arousal) – от 1 до 7, а ощущение контроля было заменено на воображаемость, которое оценивалось от 1 до 5, в основе лежит метод, разработанный Бредли и Лангом, а в качестве указаний к процедуре также использовался SAM. Данные, полученные в процессе составления базы дан-

66

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

ных, позволили исследователям вывести формулу зависимости показателя интенсивности от знака: y = 0,15x2 – 0,25x + 2,53, R2 = 0,37 [6]. Нам представляется, что возможность математического анализа языковых закономерностей на сегодняшний день является большим успехом, учитывая темпы и масштабы исследований, направленных на улучшение машинного перевода и создание систем с элементами искусственного интеллекта.

Нам представляется возможным создание и двуязычных словарей, что позволит по-новому взглянуть на проблему перевода эмоциональной и эмотивной лексики. Элементы сопоставительного анализа можно найти в уже существующих базах данных аффективных норм. К примеру, в работе

2010 года «Affective norms for 210 British English and Finnish nouns» был проведен сравнительный анализ рейтингов 210 эмоциональных слов (в том числе 34 табу) американского английского (взятых из базы ANEW), британского английского и финского языков. Каждое слово оценивалось по знаку, эмоциональному заряду, оскорбительности, конкретности и частоте употребления. В результате исследования было установлено, что во всех трех языках больше всего совпадают оценки знака, конкретности и частоты употребления. Чуть менее выраженно соответствие между показателями эмоционального заряда [7].

Как видно из приведенных выше примеров, скалярный подход является эффективным способом решения многих проблем, связанных с изучением эмотивной и эмоциональной лексики. Он позволяет максимально дистанцироваться от фундаментальной субъективности и увидеть некие общие, статистически значимые закономерности, открывая новые возможности для исследователей всех областей науки, так или иначе затрагивающих проблему эмоций: от лингвистов и психологов до врачей и математиков.

Список литературы

1. Осгуд Ч., Суси Дж., Танненбаум П. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам // Семиотика и искусствометрия. – М.: Мир, 1972.

2. Pleasure, Arousal, Dominance: Mehrabian and Russell revisited / I. Bakker, van der T. Voordt, P. Vink, de J. Boon // Current Psychology. – 2014. – Vol. 33, iss. 3. – P. 405–421.

3. Bradley M.M., Lang P.J. Affective Norms for English Words (ANEW): Stimuli, instruction manual and affective ratings (Technical Report C-1). – Gainesville, FL: University of Florida, NIMH Center for the Study of Emotion and Attention, 1999.

67

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

4.Bradley M.M., Lang P.J. Measuring emotion: The selfassessment manikin and the semantic differential // Journal of Behavioral Therapy and Experimental Psychiatry. – 1994. – 25. – P. 49–59.

5.Nencki Affective Word List (NAWL): the cultural adaptation of the Berlin Affective Word List–Reloaded (BAWL-R) for Polish / M. Riegel, M. Wierzba, M. Wypych, Ł. Żurawski, K. Jednoróg, A. Grabowska [et al.] // Behavior Research Methods. – 2015. – 47(4). – P. 1222–1236.

6.The Berlin Affective Word List Reloaded (BAWL-R) / M.L.-H. Võ, M. Conrad, L. Kuchinke, K. Urton, M.J. Hofmann, A.M. Jacobs // Behavior Research Methods. – 2009. – 41. – P. 534–538.

7.Eilola T.M., Havelka J. Affective norms for 210 British English and Finnish nouns // Behavior Research Methods. – 2010. – 42. – P, 134–140.

Л.Н. Асташина

Северовосточный педагогический университет (Чанчунь, Китай)

КВОПРОСУ ОБ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В РУССКОМ, АНГЛИЙСКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ

Рассматриваются вопросы особенностей цветовосприятия в межкультурном взаимодействии и поиска эквивалентов в паре языков, выявляются совпадения и расхождения образов восприятия сочетаний, содержащих цветообозначение, что, в свою очередь, может способствовать сохранению коммуникативной ценности текста оригинала при переводе и обеспечению адекватности перевода.

Ключевые слова: пара языков, цветообозначение, межъязыковые соответствия, адекватность перевода, интерпретация.

L.N. Astashina

ON INTERPRETATION OF COLOUR NAMING IN RUSSIAN,

ENGLISH AND CHINESE LANGUAGES

This article describes peculiarities of colour perception in intercultural interaction and the equivalents search in a language pair, equality and differences of images perception in the expressions containing colour characteristic are discovered, which, in its turn, can contribute to preserving communicative value of the original text and adequate translation assurance.

Key words: a language pair, colour characteristic, interlanguage equivalents, adequate translation, interpretation.

68

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

Впереводческой практике следует придерживаться гибкой стратегии

впоиске эквивалентов в паре языков, прибегая к индивидуальному творчеству на языке перевода и интерпретируя общепринятый взгляд на различия

вобразе жизни, нравах, традициях, вероисповедании и реалиях, определяющих национальные представления разных языковых общностей.

Любой язык обладает своей цветовой гаммой, отражающей определенные образные представления, чувства, эмоции культурной среды. При интерпретации цветообозначений в любой паре языков можно усмотреть некоторую универсальность межкультурного контекста. В настоящей работе

мы делаем попытку сопоставить ряд представлений о цветовосприятии в разных культурах, уделяя преимущественное внимание межъязыковым соответствиям в русском и китайском языках. Нам представляется интересным рассмотреть совпадения и расхождения образов цветовосприятия

врусском, английском и китайском языках на примере цветовых оттенков, наиболее распространенных в межкультурном контексте и имеющих (в разных сочетаниях) целый ряд вариантов перевода в любой паре языков.

Если рассматривать цветообозначения с точки зрения художника, то основными цветами являются синий, желтый и красный. Смешивая синий и желтый, он получает зеленый; слияние желтого и красного дает ему все оттенки оранжевого, синий и красный, соединяясь, становятся фиолетовым и т.д. Физики видят, как, преломляясь в трехгранной призме, лучи, составляющие белый цвет, превращаются в радужное изображение, где все цвета

вспектре идут в строгом порядке: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. И каждому цвету соответствует определенная длина или частота волны. Физиологические сдвиги происходят у человека под воздействием насыщенных и ярких цветов (Ф. Ламперт, 1968). Исследования Е. Юстовой (1948), Г. Каменской (1967), Н. Беляевой (1978) показали, что на цветовую зрительную адаптацию и зрительное утомление влияет в основном насыщенность цвета, а не цветовой тон излучения. Цветовое своеобразие окружающего мира сформировало отношение человека к цвету, отклонение от привычных цветосочетаний вызывало тревогу, обостряло реакцию. Так сложилась психологическая реакция человека на красный цвет как цвет тревоги, пламени, крови [1]. Он является самым возбуждающим, согревающим и активизирующим все функции организма, а иногда даже вызывающим агрессию.

Во многих славянских языках слово красный произошло от слова красивый. В русской исторической традиции красный цвет является самым по-

пулярным цветом (Красная площадь, Красная книга, Красное солнышко, красный угол, красная нить, красная строка, красноречие, украшение, пре-

красный, краснеть); к нему относятся как к праздничному (Красный день

69

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

календаря), красный является символом революционных событий в России (Красная Армия). Ряд религиозных традиций также связан с этим цветом: богослужения во время Страстной недели, Вербного воскресения, Воздвижения Креста Господня. Красный цвет, с одной стороны, ассоциируется с кровью Христа, огнем веры и любовью Бога, а с другой стороны, со страстью, плотской любовью, насилием. Красный цвет ассоциируется со сму-

щением, стыдом или обидой (покраснеть как маков цвет/как рак/как помидор, залиться румянцем, покраснеть до самых ушей), а также со злобой или раздражением (покраснеть/побагроветь как индюк).

Всловаре А.С. Хорнби «Oxford advanced learner’s dictionary of current English» слово red имеет следующие значения: 1) цвет крови, человеческих губ, языка, осенних листьев, 2) принадлежащий Октябрьской социалистической революции, произошедшей в России в 1917 году. Красные телефонные будки и автобусы являются уникальными современными символами британской культуры. Образ Red-letter day совпадает с одноименным образом в русской культуре, но не имеет аналога в китайском языке. В англоговорящих странах понятие красный используют для описания рыжих людей или долга, но в русском языке этих значений нет, как и в понимании британцев отсутствует значение красивый, а в китайском языке этот вариант присутствует.

Вкитайском языке понятие красный широко распространено, ряд сложных слов с этой качественной характеристикой не имеет эквивалентов в других языках, что может стать препятствием к созданию адекватного перевода.

Выражения с иероглифом [хун] – красный следует интерпретировать в зависимости от контекста. Например, [хун сю тянь сян] – значит красавица и совпадает с одним из значений этого прилагательного в русском языке, [сяо кань хун ши чу] означает цветок, [чан си чан хун лэ] – известный. Целый ряд сочетаний используется с этим иероглифом, например, [хун ча] – чёрный чай, [хун тан] – желтый сахар,[хун шу] – батат, [хун бан] – почётная доска, [хун чэнь] – облако пыли, [хун нян] – сват, [хун хо] – быть богатым, – жить богатым, [хун дэн] – красный cвет светофора, преграда, [хун шао] – способ готовить рыбу или мясо, [хун янь] – красивое лицо девушки, [хун янь] – рассердиться, выйти из себя. [хун бао] – специальный конверт, в который вложены деньги для награды, подарка или взятки, [хун доу] – зерно (в литературных произведениях символизирует

тоску по дому). При переводе следующих многосложных слов переводчику приходится интерпретировать их, максимольно сохраняя оригинальные зна-

70