237516

сти, общества и государства в информационной сфере с закры-

тым перечнем оснований для их временного ограничения, пред-

ставленных необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и обеспечения обороны страны и безопасности государства. Указанное временное ограничение исследуемых прав личности в информационной сфере возможно только в двух случаях: 1) вынесения судебного решения; 2) издания соответствующего федерального закона. Российское законодательство предусматривает два таких нормативных акта: а) Федеральный Конституционный Закон РФ “О чрезвычайном положении” 2001 г.; б) Федеральный Конституционный Закон РФ “О военном положении” 2002 г. Более детальная регламентация исследуемого принципа баланса интересов должна, по-видимому, содержаться в отраслевых нормативных и иных специализированных актах.

Одним из основных нормативных актов, названных Доктриной в качестве элементов базы правового обеспечения информационной безопасности, до 09.08.2006 года являлся Федеральный Закон “Об информации, информатизации и защите информации” от 20.02.1995 года, № 24 – ФЗ, а в настоящее время эту роль исполняет Федеральный Закон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” от 27.07.2006 года, № 149 – ФЗ. При этом наблюдается достаточно четкая взаимосвязь в регламентации отношений в информационной сфере между положениями Конституции, УК и названного действующего ФЗ.

До 09.08.2006 года названный Федеральный Закон “Об информации, информатизации и защите информации” от 20.02.1995 года, № 24 – ФЗ недостаточно четко выполнял свою функцию нормативного акта, содержащего дефиниции, обязательные к применению любым отраслевым правовым актом, регламентирующим информационные отношения. Причина – во внутренних противоречиях данного Закона. Так, в части предмета защиты в Законе (гл. 4, ст. 21, п. 1, абз. 2) было указано, что защите под-

лежит любая документированная информация, неправомерное обращение с которой может нанести ущерб ее собственнику, владельцу, пользователю и иному лицу.

21

В действующем в настоящее время Федеральном Законе “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” от 27.07.2006 года, № 149 – ФЗ улучшена (по сравнению с указанным выше Федеральным Законом) формулировка понятия информации: теперь информацией считаются “сведения (сообще-

ния, данные) независимо от формы их представления”, однако сильно сокращено описание понятия “защита информации”, сводящееся теперь только к трем видам деятельности: 1) обеспечению защиты информации от неправомерного доступа, уничтожения, модифицирования, блокирования, копирования, предоставления, распространения, а также от иных неправомерных действий в отношении такой информации; 2) соблюдению конфиденциальности информации ограниченного доступа;

3)реализации права на доступ к информации.

Вто же время УК содержит диспозиции статей, которые не предусматривают в качестве обязательного признака информации ее документированность. В качестве примера можно привести диспозицию ч. 1 ст. 137 УК, которая предусматривает уголовную ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица. При этом очевидно, что в качестве предмета данного преступления может выступать как документированная, так и недокументированная информация, т. е. не зафиксированная на каком-либо материальном носителе в соответствии с требованиями анализируемого закона к защищаемой им информации. В итоге получалась ситуация, при которой, с одной стороны, указанный в диспозиции статьи предмет преступления – информация – подлежит защите и охране, а с другой стороны, с учетом отсылочного характера диспозиции статьи в части определения термина “информация” и определением данного термина в Законе – не подлежит, поскольку не является до-

кументированной.

Основываясь на результатах анализа существующих в теории уголовного права подходов к определению понятия объекта общественных отношений и предлагаемых различными авторами вариантов классификаций объектов по вертикали и по горизонтали, можно сделать вывод о том, что информация в самом общем случае является необходимым компонентом любого обществен-

22

ного отношения, представляя собой не что иное, как уни-

версальное средство коммуникации. Следовательно, являясь неотъемлемым элементом любого общественного отношения, информация тем самым автоматически входит и в состав понятия

общего объекта преступления.

Информационная безопасность как объект преступления с позиции приведенных классификаций (или делений объектов по вертикали и горизонтали) имеет ряд специфических особенностей:

1)как понятие в “чистом виде”, информационная безопасность нормами УК не предусмотрена: формально УК не содер-

жит ни межродового, ни родового, ни группового, ни видового,

ни непосредственного объекта с названием “информационная безопасность”;

2)лексические компоненты исследуемого понятия – термины “безопасность” и “информация” достаточно широко используются в конструкциях УК. Так, например, хотя в Общей части УК термин “информация” встречается только 1 раз – в ч. 5 ст. 33, в

Особенной части УК – в общей сложности 36 раз (а именно – в

названии главы 28; названиях: ст. 140, 144, 1851, 189, 237, 272, 287, а также в диспозициях ч. 1 ст. 137, 144, 185, 189, 195, 237,

272, 273, 274, 282, 287, ч. 2 ст. 129, 130, 138, 280, 354, ч. 3 ст. 138, 140, 189, ст. 1851);

3)термин “безопасность” в Общей части УК встречается

6 раз (а именно – в ч. 1 ст. 2, 7, 57, ч. 4 ст. 83, ч. 5 ст. 78). В Осо-

бенной части УК данный термин встречается в общей сложности 41 раз (а именно – в названиях разделов IX, XII; названиях глав: 24, 27, 29, 34; названиях ст. 215, 216, 217, 219, 238, 248, 263, 269, 311, 320, 343; а также в диспозициях ч. 1 ст. 143, 205, 215, 216, 217, 219, 238, 248, 253, 263, 268, 269, 275, 281, 311, 320, 340, 341, 343, ст. 276, 317);

4)помимо терминов “безопасность” и “информация”, яв-

ляющихся очевидными составными компонентами исследуемого понятия, контекстно-терминологический (содержательный) анализ конструкций УК приводит к выводу о том, что информационная безопасность являет собой совокупность самых разнообразных отношений, содержащих в качестве своего неотъем-

23

лемого элемента информационный компонент, представленный рядом терминов, используемых нормами УК, относящихся к различным элементам состава преступления и указывающих на исследуемый объект. Наиболее ярко информационную безопасность характеризуют такие элементы состава преступления, как

предмет и деяние.

Так, к предмету преступлений в информационной сфере относятся (указывают на него) такие термины, как “сведения”, “данные”, “тайна”, “документы”, “материалы”, “технология”, “факты”, “явления”, “сущность”, “носитель”, “ЭВМ”, “система ЭВМ”, “сеть ЭВМ” и т. д. К противоправному деянию против информационной безопасности могут быть отнесены следующие термины: “разглашение”, “распространение”, “публикация”, “объявление”, “рекламирование”, “демонстрация”, “издание”, “донос”, “утрата”, “присвоение”, “призыв”, “фальсификация”, “обман” и т. д. Названные понятия указывают на исследуемый объект при рассмотрении их в контексте информационных отношений.

5) Общее число вхождений в нормы УК (в том числе в названия разделов и глав) вышеназванных терминов, составляющих содержание понятия “информационная безопасность” в контексте информационных отношений, по нашим подсчетам составляет 257 случаев, а вместе с базисными понятиями “информация” и “безопасность” – 381.

С учетом выявленных особенностей исследуемого понятия можно сделать следующий вывод: информационная безопасность как объект уголовно-правовой охраны не только фактически существует в УК, но и, судя по частоте использования в Кодексе понятий – компонентов, составляющих сущностное содержание отношений в сфере обеспечения информационной безопасности России, является одним из наиболее распространенных объ-

ектов уголовно-правового регулирования, предусмотренных УК.

Существенным элементом общественного отношения, выступающего объектом преступления, является предмет преступления, под которым понимается все то, по поводу чего или в связи с чем существует само это отношение. В теории уголовного

24

права общепринятым подходом к определению предмета преступления является такой, при котором им (предметом преступления) считаются такие предметы материального мира, воздействуя на которые виновный посягает на объект преступления и с определенными свойствами которого закон связывает наличие уголовной ответственности в соответствующих составах преступления. На наш взгляд, подобный подход нуждается в серьезной корректировке. В результате сравнительного анализа различных точек зрения на сущность предмета преступления формулируется самостоятельное определение исследуемого понятия, в соответ-

ствии с которым предметом преступления являются доступные для восприятия, измерения, фиксации и оценки явления внешнего

мира, в том числе вещи, воздействуя на которые преступник нарушает общественные отношения, охраняемые уголовным зако-

ном.

Анализ множества разнообразных подходов к выявлению критериев, позволяющих отнести ту или иную информацию к ка-

тегории предметов общественных отношений, а равно – пред-

метов преступлений, являются только два из всего множества существующих критериев, а именно: 1) субъектный критерий, представляющий собой зависимость информации от возможностей (пределов) восприятия субъекта; 2) оценочно-иерархиче- ский, или ценностный, критерий, представляющий собой зависимость информации от степени значимости источника информации (элемента объективной реальности) для субъекта или общности субъектов (социума). И лишь совокупность данных критериев, наряду с выделенными ранее критериями нематериальности, независимости от носителя и универсальности, являющихся существенными признаками информации как понятия, в конкретном составе правонарушения в сфере информационных отношений позволяет вести речь о наличии состава преступления против информационной безопасности как состояния защищенности национальных интересов России в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства.

Исследуя место норм об информационной безопасности в системе уголовного законодательства России, можно достаточно

25

легко выявить нормативную сферу, представляющую собой данную систему, и констатировать, что главная роль в решении задачи защиты информационной безопасности отводится, безусловно, УК. Особенная часть УК содержит не менее 71 нормы, предусматривающей самые разнообразные составы преступлений, посягающих на отношения в области информационной безопасности. При этом указанное количество может быть выделено из множества других по такому основанию, как присутствие в диспозициях данных норм явного указания на те или иные термины,

например “сведения”, “данные”, “тайна” и т. п.

В связи с изложенным уголовная ответственность за правонарушения в информационной сфере определяется рядом статей УК, расположенных в различных разделах и главах.

Анализ диспозиций ряда норм приводит к выводу о том, что даже при отсутствии в них прямого указания на информационный компонент, выполняющий роль предмета преступления и нарушаемый соответствующим противоправным деянием, механизм совершения многих из названных выше преступлений использует информацию в качестве средства, а последствия такого деяния неизбежно влекут причинение вреда отношениям в сфере обеспечения информационной безопасности личности, общества

или государства.

Таким образом, можно констатировать, что, несмотря на отсутствие в нормах УК такого понятия, как информационная безопасность в “чистом виде”, фактически исследуемое понятие растворено в целом ряде норм, расположенных в самых различных главах и разделах Особенной части УК, присутствуя в соответствующих диспозициях в виде составляющих его сущность терминов – компонентов, таких как “разглашение”, “распро-

странение”, “данные”, “документы” и т. д.

При этом, с одной стороны, учитывая тот факт, что круг норм, предусматривающих уголовную ответственность за преступления, посягающие на такой объект, как информационная безопасность, чрезвычайно широк (такие нормы есть практически в каждом разделе Особенной части УК), не приходится говорить о реализованном в Кодексе системном подходе в обеспечении охраны общественных отношений в области информационной

26

безопасности (слишком велико различие в объектах уголовноправовой охраны, содержащихся в различных разделах, главах, группах, подгруппах и т. д.).

Однако, с другой стороны, помня о том, что уголовное законодательство, в том числе УК, предстает в виде определенной системы, реализованной законодателем в структуре данного нормативного акта (триада ценностей: личность, общество, государство), принимая во внимание специфику феномена информации как универсального средства коммуникации и легальное определение информационной безопасности РФ как состояния защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства, можно обоснованно утверждать, что использованный в УК механизм обеспечения информационной безопасности множеством норм, предусматривающих охрану тех или иных информационных компонентов исследуемого понятия, есть не что иное, как система обеспечения информационной безопасности совокупно-

стью указанных норм.

В связи с изложенным напрашивающееся предложение по совершенствованию законодательной техники посредством объе-

динения анализируемых норм в одну главу с названием “Преступ-

ления в информационной сфере” или “Преступления против информационной безопасности” в данном случае представляется совершенно не нужным. И причина такого решения весьма проста: слишком глобальными были бы соответствующие изменения в УК, поскольку перегруппировка более 70 норм в пределах Особенной части Кодекса представляет немалую трудность прежде всего из соображений необходимости определения единого основания деления соответствующих объектов “по горизонтали”.

Экскурс в историю уголовного законодательства России с целью отслеживания генезиса норм информационного характера на различных этапах становления российского уголовного права позволяет сделать достаточно однозначный вывод: информационные отношения в той или иной форме присутствовали в каждом российском кодифицированном нормативно-правовом акте. Так, и Русская Правда, и Соборное Уложение 1649 г., и Уложе-

27

ние о наказаниях уголовных и исправительных 1864 г., а равно Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. и Уголовное уложение 1903 г. и т. д. – в той или иной формулировке предусматривали такие составы преступлений, имеющих очевидный информационный характер, как, например, оскорбление и клевета.

Первоначальная редакция УК РСФСР 1926 г., помимо традиционных для исследуемой тематики составов клеветы, оскорбления, шпионажа, выдачи государственной тайны и т. п., содержала в ст. 597 такую, например, норму информационного характера: “Пропаганда или агитация, направленная к возбуждению национальной или религиозной вражды или розни, а равно распространение или изготовление и хранение литературы того же характера, — влекут за собой лишение свободы на срок до двух лет”.

В1986 г. в УК РСФСР был введен такой состав преступления, как уклонение от подачи декларации о доходе (ст. 1621), использовавший новый для уголовного законодательства термин “данные”.

Особенность информации как объекта, создающего свою область социальных отношений, состоит прежде всего в том, что она аккумулирует и реализует свойства материального и нематериального созидания и является пограничным предметом между уже известными праву “вещными” и “интеллектуальными” предметами отношений.

Внастоящее время Россия, подобно большинству стран мира, переживает очередной информационный бум, характеризующийся лавинообразным увеличением количества и качества обращающейся в обществе информации самых разнообразных видов

иформ. Именно это обстоятельство и является сейчас тем фактором, который обусловливает неизбежность грядущего переосмысления понятия, роли и значения информации в современном обществе и праве. И в этой связи не приходится оспаривать тезис о том, что на данный момент квинтэссенцией информационных отношений являются отношения в сфере компьютерной информации.

Однако, несмотря на крайне высокие темпы развития указанных отношений и их очевидное доминирующее положение в об-

28

ществе обозримого будущего, приведенные выше результаты анализа развития норм информационного характера в российском уголовном законодательстве убедительно свидетельствуют о том, что указанные отношения, а равно их уголовно-правовые компоненты, не могут быть сведены только к той их разновидности, которая непосредственно связана с правоотношениями в сфере компьютерной информации.

Результаты сравнительного анализа норм об информационной безопасности в российском и зарубежном уголовном законодательстве позволяют сформулировать следующее утверждение: следуя распространенному мнению, являющемуся в действительности ошибочным, многие полагают, что формально российское уголовное законодательство предусмотрело нормы об информационных преступлениях лишь в ныне действующем УК, т. е. датой рождения таких норм считается 1 января 1997 г.

В действительности подобный подход нуждается в серьезной корректировке. Из анализа текстов различных нормативных актов с очевидностью следует вывод о том, что все многообразие отношений в информационной сфере не может быть сведено к той ее разновидности, которая характеризуется автоматизацией процессов создания, накопления, обработки, передачи, хранения, использования информации, в том числе с использованием средств компьютерной техники и технологии.

Несмотря на то что информационные отношения в массовом общественном сознании традиционно ассоциируются главным образом с компьютерными технологиями и соответствующими им объектами уголовно-правовой охраны, подавляющее большинство уголовно-правовых норм, посвященных защите исследуемых отношений в части обеспечения их безопасности, направлено на обеспечение неприкосновенности совсем других объ-

ектов.

Эти объекты представлены, как правило, отношениями в области обеспечения сохранности различных видов тайн (личной, в том числе семейной; коммерческой, в том числе банковской; профессиональной, в том числе журналистской; государственной, коммуникационной и т. п.), обеспечения неприкосновенности частной жизни, чести и достоинства человека и гражданина, права

29

на доступ к информации, права избирать и быть избранным, права на беспрепятственное осуществление законной предпринимательской деятельности и ряд иных отношений. И лишь незначительная часть отношений в информационной сфере, составляющая около 5 % от их общего количества, так или иначе связана с информационными, в том числе компьютерными технологиями и соответствующими им отношениями. Иначе говоря, уголовно-правовые нормы, обеспечивающие охрану информационных отношений и содержащие в качестве основного объекта информационную безопасность, крайне не многочисленны.

С учетом изложенного можно с уверенностью констатировать: российское законодательство, существенно отставая в прошлом от большинства зарубежных государств в части регламентации информационных отношений уголовно-правовыми средствами, на данный момент находится на таком уровне развития, который позволяет в целом достойно обеспечивать надлежащую защиту информационной сферы государства, в том числе его информационной безопасности.

Классификация выявленных выше норм об информационной безопасности (ввиду значительного их количества) позволяет осуществить определенное упорядочение этих норм с целью более детального их исследования. Такое упорядочение может быть реализовано посредством введения оснований, или критериев, классификации указанных норм. Наиболее существенными из таких критериев являются: 1) объект; 2) деяние; 3) предмет; 4) субъект.

Относительно классификации преступлений информационного характера по такому критерию или основанию, как объект преступных посягательств, следует отметить, что данный критерий является наиболее универсальным и далее классификация

по объекту преступного посягательства будет использована в качестве основной.

По названному основанию интересующие нас преступления подразделяются на три категории: 1) первая представлена группой норм, в которых информационная безопасность являет собой основной объект преступного посягательства; 2) вторая состоит из норм, рассматривающих информационную безопасность в ро-

30