48338
.pdf1
Ю.В.Аксютин, доктор исторических наук, В.В.Журавлѐв, доктор исторических наук, Московский педагогический университет
Авторитарно-бюрократическая система: анатомия, эволюция, механизмы функционирования
Тема «Формальные институты и реальные практики», поставленная в качестве стержневой для международного симпозиума «Куда идѐт Россия?», имеет актуальное значение для решения проблем, стоящих сегодня перед нашим обществом. Но, как говаривал Уинстон Черчилль, чтобы знать, куда и как идти, надо ясно представлять себе, откуда ты идѐшь. И в нашем случае важно понять обстоятельства становления, анатомию, эволюцию механизмов функционирования и краха той системы власти, которая была характерна для одной шестой части Земли на протяжении двух третей ХХ века. Ведь несущие конструкции еѐ не рухнули вместе с советским строем. Мало того, обретя новое качество, они дают знать о себе по сей день.
Имя этой модели властвования и образа социальной жизнедеятельности общества в целом – авторитарно-бюрократическая система (АБС). Всѐ, что на протяжении десятилетий советской истории определяло расхождения реальных экономических, социальных, политических практик с действующими (а чаще только декларируемыми) формально-правовыми институтами, являлось ни чем иным, как способом существования данной системы власти и общества, проявлением еѐ формообразующих признаков. Доказательством тому может служить огромный эмпирический материал, собранный отечественными историками советского общества, а также корпус источников, позволяющий осмысливать этот период под указанным углом зрения.
Отсюда вытекает задача оценить историческую судьбу АБС с позиций внутренней логики еѐ становления, эволюции и перехода в иное состояние. Подобная оценка позволит подойти к выявлению исторических корней «номенклатурной революции» 90-х годов ХХ века в России.
На закате «перестройки» (конец 80-х гг. – 1991 г.) в ходу, у всех на устах была вброшенная Гавриилом Поповым дефиниция, способная, как тогда многим казалось, раскрыть суть советского строя, - «административно-командная система». Еѐ на все лады – к месту и не к месту, но обязательно со ссылкой на Попова как на «демиурга» этого понятия, - воспроизводили экономисты, политологи, социологи, историки, даже философы. Между тем, дефиниция эта, во-первых, введена в оборот ещѐ Л.Д.Троцким для характеристики «деформаций» (как тогда представлялось) в процессе становления советского общества 20-х гг., начинавших принимать системный и системообразующий характер. Во-вторых, дефиниция эта, по нашему (докладчиков) убеждению не способна ухватить и охарактеризовать суть и формообразующие черты строя, существовавшего в СССР. Ибо любая общественная система прошлого и настоящего может быть охарактеризована – с теми или иными поправками и уточнениями – как административно-командная, если подходить к ней с позиций цементирующего еѐ государственного начала. С уровня этого критерия всякая социальная общность, организуемая государством, испытывает на себе действие таких непременных функций государства, как администрирование и при-
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
2
нуждения (командования), понуждающих граждан к организации своей жизнедеятельности в русле устанавливаемых этим государством норм и институтов.
Для характеристики советской общественной системы в координатах присущих ей общего и специфического более подходящей следует признать другое понятие
– «авторитарно-бюрократическая система». При этом под авторитарностью важно понимать не только форму власти («авторитаризм»), но и стиль жизни, пронизывающий отношения в таком обществе на всех его уровнях, стиль мышления, стиль поведения как тех, кого можно считать субъектами авторитарного диктата, так и тех, кто служит массовым объектом этого диктата. Особенность пирамиды такого общества состоит в том, что практически каждый в нѐм является и субъектом и объектом авторитарного диктата, ибо диктат этот с самого верха спускается вниз, стремясь достичь каждой «первичной ячейки» общества, насаждая или поощряя определѐнные принципы во взаимоотношения внутри семьи – мужа и жены, родителей и детей. Другое дело, что тут он не всегда срабатывал, но тем не менее такая тоталитарная тенденция имелась. Этот «рассеянный авторитаризм», пропагандируемый и внедряемый во все сферы и на всех уровнях общественных отношений1, предполагает непременно наличие вождя, возвышающегося на вершине этой пирамиды. К нему сходится, на нѐм замыкается всѐ, что происходит и должно происходить внутри данной системы.
Дабы такая система функционировала, она должна иметь сильную и разветвлѐнную властную вертикаль в виде пронизывающего всѐ общество чиновничьебюрократической иерархии полуфеодального типа. Еѐ особенность в том, что она изначально ориентирована на служение не обществу, а вождю – и «сюзерену» и символу системы, имеющему ничем не ограничиваемые на практике права использовать всю имеющуюся в стране армию чиновников в качестве своих «вассалов». Но он не только неограниченный повелитель. Вождь – обязательный атрибут того, что призвано создать иллюзию всеобщего равенства – равенства не перед законом, а перед вождѐм, вольным казнить и миловать любого.
Кстати, термин «административно-бюрократическая структура» употреблял А.Н.Сахаров, когда на заре перестройки констатировал, что технический прогресс невыгоден хозяйственникам, действующим в еѐ рамках2.
Становление АБС происходило в первые после революции десять лет путѐм
перерождения революционной диктатуры, образовавшейся в результате прихода к власти большевиков.
Вождь большевиков Ленин стал в 1917 году и вождѐм восставших низов, подавляющего большинства рабочих и солдат. Его авторитет среди них был неоспоримым, но не абсолютным. Сплотившиеся вокруг него профессиональные революционеры при всех своих внутренних распрях и противоречиях представляли собой железную. дисциплинированную когорту, каждый боец которой, будучи самостоятельной (в рамках общих задач) политической фигурой, также считал себя «вождѐм» и воспринимался таковым массами. И когда вождь партии совершал слишком крутой, на их взгляд, поворот в политике, они позволяли себе не соглашаться с ним. Так было в дни Бреста, так было и при переходе от военного коммунизма к новой экономической политике. И при всѐм резко негативном отношении самого Ленина к этим дискуссиям, ставящим под сомнение его авторитет и угрожающим единству партии, он вынужден был с ними мириться. Объективно такого рода дис-
1Вспомним: «Наша страна единой волей сильна!»
2Сахаров А. Необходимость перестройки. // Личное мнение. Сборник писательской публицистики. – М.: «Советский писатель», 1990. С. 18.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
3
курсы, несмотря на всю свою конфронтационность, выполняли роль своеобразного средства поиска, принятия и реализации оптимального политического решения в условиях полного отсутствия какой бы то ни было легальной политической оппозиции.
Иерархия революционных вождей имела не только вертикальную структуру (члены Политбюро, члены и кандидаты в члены ЦК, наркомы, члены коллегий), но и отраслевую, а также региональную. Вспомним, например, один из пунктов устава РККА 1922 года, обязательного для заучивания каждым красноармейцем, был посвящѐн биографии председателя Реввоенсовета Республики и наркома по военным и морским делам, а начинался он словами: «Вождь Красной армии Лев Давыдович Троцкий…»
Но мало захватить власть и удержать еѐ. Мало приступить к разрушению старых порядков. Надо уметь пользоваться властью для создания новых порядков, не говоря уже об элементарнейшем поддержании жизни людей, устремившихся к светлому будущему, но лишѐнных (в результате войны и разрухи) элементарнейших условий человеческого существования. Большевистская же партийная верхушка буквально на следующий день после того, как встала у кормила власти в России, почувствовала, что в массе своей не способна профессионально управлять текущей жизнью страны. Людей, обладающих добротными организационными талантами среди революционных агитаторов оказалось не так уж много. Вот почему так много усилий затратил Ленин, чтобы снова привлечь на свою сторону Л.Б.Красина,
впрошлом возглавлявшего боевую организацию большевиков, а потом занявшегося бизнесом и ставшего представителем германского электротехнического концерна «Симменс» в России.
Без соответствующего аппарата управления руководить государством и обществом оказалось невозможно. А аппарат этот, доставшийся большевикам от прежней власти, отнюдь не горел желанием служить им. Чтобы овладеть им, чтобы преодолеть его сопротивление, саботаж, пришлось затратить много сил, в том числе прибегнуть и к репрессиям. «Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна, - признавал Ф.Энгельс. - Революция есть акт,
вкотором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, то есть средств, чрезвычайно авторитарных. И победившая
партия по необходимости бывает вынуждена удерживать своѐ господство посредством того страха, который внушает реакционерам еѐ оружие»1. По началу Ленин полагал, что «страха ради» и за неимением другой перспективы чиновники в конце концов вынуждены будут прекратить саботаж и пойти на службу советской власти даже, если она не собирается платить им больше, чем рабочим. Но уже через несколько месяцев, в апреле 1918 года Ленин приходит к выводу, что распространять социалистические принципы распределения на «буржуазных специалистов» пока что рано, ибо приходится платить им дань за культурную и профессиональную отсталость. При этом имелось в виду, что эти специалисты (чиновники, офицеры, хозяйственники и даже владельцы фабрик и заводов) будут лишь инструментом в руках политического руководства, послушным исполнителем его воли.
Прекращение саботажа со стороны служащих по времени совпало с появлением новой тенденции, не менее, а может быть и более опасной для революционного режима. Продолжающееся усиление хозяйственной разрухи, безработицы и продовольственных затруднений, а также тяжѐлые и позорные, оскорбительные для национального чувства условия Брестского мира вели к разочарованию среди зна-
1 Энгельс Ф. Об авторитете. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 18. С. 305.
4
чительной части рабочих, и они на перевыборах своих депутатов в советы всѐ чаще и чаще стали отдавать предпочтение меньшевикам и эсерам, то есть противникам большевиков. Этот вызов поставил последних перед необходимостью решить вопрос, как остановить эту неблагоприятную тенденцию, в перспективе ведущей к утрате всей власти. Уже в марте-апреле 1918 года пришлось отменять результаты выборов в Коломне, Туле, Сормово, Брянске, Ярославле, Ижевске и Воткинске, а вновь избранных рабочих депутатов разгонять силой. То тут, то там вспыхивали забастовки, кое-где сопровождавшиеся погромами и вооружѐнными столкновениями с представителями власти. Меньшевики и эсеры стали создавать из непризнанных депутатов альтернативные сетам органы – рабочие конференции и собрания уполномоченных от фабрик и заводов с намерением созвать в дальнейшем Всероссийский рабочий съезд, который бы, опираясь на всеобщую политическую забастовку, потребовал бы от большевиков отказаться от власти. Те ответили 14 июня декретом об изгнании всех их политических оппонентов из советов, а ВЧК арестовала всех организаторов рабочего съезда и забастовок. 6 июля в Москве был убит германский посол Мирбах. Но так как ответственность за этот террористический акт взяло на себя руководство левых эсеров, эта партия также была объявлена вне закона.
Так что к моменту принятия Конституции РСФСР 10 июля 1918 года, закрепившей переход власти в стране в руки трудящихся в лице советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов, выражение политической воли последними было существенно ограничено, если не сведено на нет исключением всякой оппозиции и практикой открытого голосования, причѐм только если оно разрешено и организовано вышестоящими органами. Сами же эти депутаты, ранее заседавшие регулярно и обсуждавшие все волновавшие их избирателей вопросы, теперь собирались только время от времени, или для утверждения нового состава исполнительного комитета и президиума, или на своего рода митинг по какому-то случаю, чтобы выслушать несколько речей и принять заранее приготовленную резолюцию.
Процесс нового государственного строительства шѐл в сложных, чрезвычайных условиях гражданской войны, когда приходилось больше налегать на принуждение, чем на поощрение. Эта война заставляла большевиков постоянно идти на нарушение установленных ими же порядков. Так, власть советов крестьянских депутатов в деревнях и волостях пришлось фактически заменять властью комитетов бедноты. Провозглашѐнный же 30 октября же 1918 года декрет о натуральном налоге с земледельцев не применялся, ибо входил в противоречие с практиковавшимся изъятием излишков.
Привычка командовать у большевиков вошла в кровь. Из них быстро сформировался новый тип чиновника – советского бюрократа, хваткого и циничного прагматика. Используя знания «буржуазного специалиста», но не пуская «во власть», оттесняя на задний план он не без успеха пытался присвоить себе и его прежние исключительные льготы и привилегии. Вскоре весь механизм государственного аппарата страны, вернее, его ведущие узлы, оказались в руках таких людей. Это, разумеется, вовсе не способствовало эффективности его деятельности. Ленин видел смысл и масштабы опасности, надвигавшейся на революционный режим со стороны «бюрократического фронта». Но его отчаянные призывы «вновь и повторно пропалывать сорную траву бюрократизма» мало что давали.
В вышедшей в разгар гражданской войны книжке двух видных большевиков Н.И.Бухарина и Е.А.Преображенского «Азбука коммунизма» приводился неотразимый, с их точки зрения, аргумент в заочной полемике с теми, кто утверждал, что отстранение буржуазии от управления страной и национализация капиталов ничего
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
5
не меняют в положении рабочих как источнике извлечения (уже не частными лицами, а государством) прибавочной стоимости: «Человек не может ездить верхом на самом себе. Точно так же пролетариат не может эксплуатировать самого себя». Формальная логика отождествления класса и государства, однако, подвела теоретиков нового строя. К исходу гражданской войны тот же Бухарин вынужден был признать, что в рамках партийно-государственного руководства происходило «превращение необходимого централизма в бюрократический отрыв от масс». А представители оппозиционной в РКП(б) группы «демократического централизма» («децисты») прямо говорили о «диктатуре партийного чиновничества», появившейся вопреки официально декларируемой диктатуре пролетариата.
Любая власть предоставляет массу соблазнов тем, кто ею обладает. И соблазны эти тем сильнее, чем власть бесконтрольнее. В сентябре 1920 года специально для расследования таких дел среди коммунистов была создана специальная контрольная комиссия. И первым делом, которым ей пришлось заняться, стало дело коменданта дома отдыха для ответственных работников в Пушкино (под Москвой) Махмуд-бека, к которому оказались примешаны самые «верхи» партии, безграничным доверем которых он пользовался. Среди них были сотрудник ВЧК, Наркомюста и малого совнаркома М.Ю.Козловский. управляющий делами СНК Бонч-Бруевич, секретарь ВЦИКа А.Енукидзе. Сам Дзержинский выдал ему мандат за своей подписью с довольно широкими полномочиями, пользуясь которыми он заставлял окрестных крестьян чуть ли не в порядке особой повинности охранять дорогу к этому дому и вообще безобразно с ними обращался, вызывая тем самым их возмущение. И так длилось полтора года. Когда дело всплыло, к стыду особо покровительствовавших ему чекистов выяснилось, что в прошлом Махмуд-бек был не то исправником, не то околоточным надзирателем. Доверчивость председателя ВЧК Ф.Э.Дзержинского к нему была признана излишней, а факт выдачи мандата – ошибочным поступком, хотя сам он настаивал на объявлении себе выговора. Ленин вынужден был расстаться с В.Д.Бонч-Бруевичем, отправив его директорствовать в один из совхозов1.
Отказ от политики военного коммунизма и переход к новой экономической политике способствовал быстрому восстановлению экономики, поднятию производительных сил страны. Но оживление крестьянского хозяйства и частного предпринимательства для многих стали свидетельством определѐнных преимуществ свободного рынка перед принудительным товарообменом, совершаемым государственными органами. Кадетский публицист и экономист Н.В.Устрялов усмотрел в этом отступлении не "тактику", а "эволюцию" большевизма. Ленин видел эту опасность и предупреждал большевиков отнестись к ней серьѐзно, ибо то доверие, которое крестьяне оказали установлению нового строя, не беспредельно: «Надо знать, что приближается момент, когда крестьянская страна нам дальнейшего кредита не окажет, когда она, если употреблять коммерческий термин, спросит наличными»2. Сам он был «глубоко убеждѐн» в том, что «если мы усвоим всю громадную опасность, которая заключается в НЭПе, и направим все наши силы на слабые пункты, то тогда мы эту задачу решим»3. Самым, наверно, слабым пунктом виделась ему проверка соревнованием государственных и капиталистических предприятий. «Хозяйничать мы не умеем», - с сожалением констатировал он и призывал
1См.: Десятый съезд РКП(б). Март 1921 г. / Протоколы, под ред.Н.Н.Попова. – М.: Партиздат, 1933. С. 63 и 847.
2Ленин В.И. Политический отчѐт Центрального комитета XI съезду РКП(б) от 27.03.22.. // Полное собрание сочине-
ний. Т. 45. – М.: Политиздат, 1964. С. 77.
3Ленин В.И. Политический отчѐт Центрального комитета XI съезду РКП(б) от 27.03.22.. // Полное собрание сочине-
ний. Т. 45. – М.: Политиздат, 1964. С. 78.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
6
извлечь вывод из этого основного урока: «Либо… мы докажем обратное, либо сама советская власть существовать не может. И самая большая опасность – что не все это сознают»1.
И снова и снова повторял и призывал обращать внимание: «Отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике. И это, если говорить по-нэповски, - векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и когда они будут предъявлены ко взысканию, этого справкой с текстом векселя не узнаешь. Вот в чѐм опасность, вот особенность, которая отличает эти политические векселя от обыкновенных торговых векселей»2.
Эта опасность многократно увеличивалась благодаря тому, что оживление рыночных отношений при сохранении не только регулирующих, но и мелочно опекунских функций государства, стремившегося не выпускать из своих рук «командных высот» в управлении экономикой, социальными отношениями, создавало множество соблазнов для подкупа советского чиновника, создавало условия для его коррумпирования и сращивания (вплоть до «буржуазного перерождения») с нэпмановскими, то есть мелкобуржуазными. антисоциалистическими слоями общества.
Отрицательно отвечая на вопрос, сумели ли коммунисты сделать так, чтобы государство действовало по-ихнему, Ленин для иллюстрации прибегал к примеру, когда автомашина перестаѐт слушаться руля: «Машина едет не туда, куда еѐ направляют, а туда, куда направляет что-то, не то нелегальное, не то беззаконное, не то бог знает откуда взятое, не то спекулянты, не то частнохозяйственные капиталисты, или те и другие. Но машина едет не совсем так, а часто совсем не так, как воображает тот, кто сидит у руля этой машины»3.
Это сравнение не казалось ему преувеличением. Неэффективность работы аппарата страшно угнетала его. Не был доволен он и работой своих коллег по правительству. Осенью 1921 году он дал указание отдать под гласный суд за волокиту коллегию Главметалла, но, встретив упорное сопротивление со стороны Высшего совета народного хозяйства и Наркомата юстиции, гневно выговаривал председателю ВСНХ П.А.Богданову, что за это всех «надо вешать на вонючих верѐвках», и предупреждал, что «нас когда-нибудь за это поделом повесят»4.
Одним из наглядных примеров этого являлась реакция московских партийных руководителей на злоупотребления, обнаруженные в Центральном жилищном отделе Моссовета, совершавшиеся его ответственными работниками при пособничестве со стороны заведующего Московским коммунальным хозяйством Советникова. Бюро МК РКП(б) с участием Президиума Моссовета признало выводы ревизии необоснованными и решило передать дело новой, сугубо партийной комиссии для пересмотра. Узнав об этом, Ленин 18 марта 1922 года шлѐт записку для членов Политбюро, в коей обращает их внимание на то, что Московский комитет и его секретарь Зеленский уже не первый раз «фактически послабляют преступни- кам-коммунистам, коих надо вешать», и предлагал предать суду всех виновных, а Московскому комитету объявить строгий выговор, подтвердив всем губкомам, что «за малейшую попытку "влиять" на суды в смысле "смягчения" ответственности коммунистов ЦК будет исключать из партии». И вообще, полагал он, суды обязаны
1Ленин В.И. Политический отчѐт Центрального комитета XI съезду РКП(б) от 27.03.22.. // Полное собрание сочине-
ний. Т. 45. – М.: Политиздат, 1964. С. 80.
2Ленин В.И. Политический отчѐт Центрального комитета XI съезду РКП(б) от 27.03.22.. // Полное собрание сочине-
ний. Т. 45. – М.: Политиздат, 1964. С. 81 - 82.
3Ленин В.И. Политический отчѐт Центрального комитета XI съезду РКП(б) от 27.03.22.. // Полное собрание сочине-
ний. Т. 45. – М.: Политиздат, 1964. С. 86.
4Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 54. – М.: Политиздат, 1975. С. 87.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
7
карать коммунистов строже, чем некоммунистов. «Верх позора и безобразия: партия у власти защищает "своих" мерзавцев!!»1
Сам Ленин, пока силы и здоровье позволяли это ему, пытался бороться с такого рода возрастающими негативными явлениями и трудностями. Приводил в чувство чрезмерно амбициозных соратников, распутывал интриги, мирил обижающих и обиженных руководителей различных ведомств и регионов, умело направляя всю их неуѐмную энергию в определѐнном направлении. Но чем меньше оставалось у него сил и здоровья, тем больше проявлял он озабоченность необходимостью как можно крепче держать в узде аппарат, постоянно и строго контролировать его действия. И какое-то время ему казалось, что с этой задачей неплохо справится И.В.Сталин, которого он и рекомендовал на специально для того учреждѐнный пост генерального секретаря ЦК РКП(б).
3. Большевистская верхушка «профессиональных революционеров» после отхода Ленина от реальной политики в массе своей недооценила роста влияния советского чиновничества на политическое перерождение строя, а также не уловила зреющей в недрах аппарата потребности легитимизировать своѐ место в обществе, а также приобрести высокого политического патрона.
Первым, кто понял, что, имея возможности командовать партийно-советским чиновничеством, можно командовать в стране всем, был Сталин. Он не только оценил, но и воплотил в реальную политическую практику это своѐ понимание. А пост генерального секретаря в его руках оказался ключевым для такой расстановки
имобилизации сначала партийной, а затем и советской бюрократии для укрепления своих личных позиций в высшем руководстве, для устранения действительных
ивозможных соперников. Опираясь на эту бюрократию, он сумел выхолостить и без того не очень сильный режим внутрипартийной демократии, превратить его из инструмента, способствовавшего выработке, принятию и реализации политических решений в своего рода судилище для «левых» и «правых» уклонистов, в мясорубку для тех из касты «профессиональных революционеров», кто становился по какимто причинам ему неугоден. А репрессии против беспартийной интеллигенции «выбивали» одновременно и кадры «спецов».
Репрессии против недовольных не утихали все 20-е годы. Без них режим не видел возможности держать в покорности народ. Тем более что в этом народе, во всех его слоях не затухали антисоветские настроения. Проявлялись они не только в брюзжании по поводу бюрократической волокиты и чиновничьего произвола. Нэпманы и те, кого власть считала кулаками, были недовольны налоговым гнѐтом
илишением избирательных прав, крестьяне – тем, что работают больше, а живут хуже чем рабочие, последние – безработицей, низкой зарплатой и плохими жилищными условиями. Немало было среди них и таких, кто винил во всех своих бедах большевистский режим. Но так как сам этот режим казался устойчивым и прочным, все надежды покончить с ним связывались с перспективой вооружѐнного вмешательства иностранных держав, то есть с новой войной. О довольно широком распространении подобных интервенционистских настроений ОГПУ постоянно информировало руководителей партии и правительства. И эти настроения усиливались каждый раз, когда обострялась международная обстановка.
Кконцу 20-х годов Сталину и большинству его соратников, взнуздавших страну и народ для индустриального скачка, стало казаться, что крестьяне вот-вот предъявят советской власти к оплате тот самый вексель, о коем предупреждал Ленин. Чтобы избежать такой опасности, Бухарин считал необходимым пойти на уступки и,
1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1964. Т. 45. С. 53.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
8
соответственно, изменение приоритетов индустриализации и замедление еѐ темпов. Но возобладало другое мнение: индустриализацию ускорить, а деревню коллективизировать, то есть раскрестьянить.
В результате на исходе 20-х и начале 30-х годов в СССР оформляется та самая административно-бюрократическая система, о которой мы уже говорили. Формально она восприняла в себя все институты революционной диктатуры, наполнив их качественно новым содержанием. Потребности и интересы существования, функционирования, а также самовоспроизводства этой системы и определяли, какие именно экономические и социально-политические практики лучше этому соответствуют. Стержнем АБС стала властная ось: вождь – партийно-советская номенклатура. Действовала она отнюдь не по уставу ВКП(б) и конституции СССР, а по законам, описываемым моделью «сюзерен – вассалы». Взаимоотношения между этими двумя составляющими властной оси задавали направление, в коем система эволюционировала, и в конечном итоге определили еѐ судьбу.
Вскоре АБС упрочилась и обрела внутреннюю целостность. Наступил этап еѐ зрелости. Равновесие двух составляющих еѐ властной оси способствовало этому. Во второй половине 30-х годов она обогатилась существенными чертами тоталитарного порядка. Но пронизать ими все этажи социальной структуры общества, охватить всю совокупность социальных коммуникаций в нѐм Сталину не удалось.
Такая работа на износ, да ещѐ под постоянным страхом оказаться неугодным и быть репрессированным, требовала материального и прочего поощрения. И Сталин умел быть щедрым. Аппарату выдавалась вторая, негласная зарплата в «конвертах». Сообщая в ЦК накануне Х1Х съезда партии о том, что постоянный представитель Украины в Москве Г.П.Онищенко имеет ставку в 2.000 рублей по раздаточной ведомости, а ещѐ 10.000 получает в так называемом «конверте», но из последней суммы партийных взносов не платит, работник постпредства С.Н.Коротков спрашивал: «Не есть ли это разделение членов партии на рядовых и особых, с которых даже партвзносы берутся не со всей их твѐрдой зарплаты?»1
Для аппаратчиков действовали закрытые продовольственные распределители, специальное медицинское и санаторно-курортное обслуживание. Эта щедрость воспитывала чиновничество в верности вождю и системе не хуже, чем страх перед НКВД/МВД. Но она и разлагала коммунистических функционеров, превращая их из аскетичных и фанатичных революционеров в сытых и всем довольных мещан, порою не чуждых тому, чтобы пополнить свои доходы из источников, считавшихся табуированными. Например, многие секретари партийных ячеек и председатели сельских советов не просто время от времени подкармливались у кулаков, а регулярно у них кормились. Районные, городские и областные руководители тоже не страдали от невнимания к себе, к своим материальным и культурным нуждам со стороны нэпманов, концессионеров и просто подчинѐнных.
Конечно, верховной власти такое нарушение еѐ монопольного права на кормление аппарата было не по нраву, и она принимала разного рода меры для наведения должного порядка. Особенно тогда, когда жалобы на зарвавшихся чинуш и их родственников одолевали Старую площадь. Или когда тот или иной становился неугодным.
Но чем дальше, тем больше борьба с коррупцией и озвучивание еѐ результатов применялись не столько в профилактических. сколько в политических целях, для расправы с неугодными лицами. Старый большевик А.С.Енукидзе с 1919 года занимал должность секретаря ВЦИК, а затем и ЦИК СССР, шефствовал над Боль-
1 Сводка № 3 писем в «Правду» накануне Х1Х партийного съезда. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 131. Д. 288. Л. 69.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
9
шим и Художественным театрами. По-кавказски хлебосольный старый холостяк использовал имевшиеся возможности для того, чтобы вести образ жизни, понятный на Кавказе, но неприемлемый с точки зрения официальной партийной этики. Все об этом знали, но закрывали глаза, пока он следовал генеральной линии партии и пока дружил с генеральным секретарѐм. А дружба эта имела несколько специфический характер. В Кремле поговаривали, что они оба нередко позволяли себе расслабиться в обществе актрис.
Именно с такого гульбища, где они предавались изнеженности нравов, вызвали их утром 8 ноября 1932 года, сообщив, что застрелилась Н.С.Аллилуева, жена вождя. Но стоило Енукидзе выразить недоумение по поводу начавшихся репрессий против старых большевиков и выпустить книгу воспоминаний, в которой дореволюционная политическая роль Сталина выглядела довольно блекло, как кремлѐвскому завхозу припомнили всѐ. В марте 1935 года его сняли с должности секретаря ЦИК СССР, а 7 июня 1935 года пленум ЦК ВКП(б), заслушал вопрос «о служебном аппарате ЦИК СССР и т.Енукидзе». Докладывал заместитель председателя комиссии партийного контроля при ЦК, ставший затем еѐ председателем, Н.И.Ежов. Постановление гласило: «за политическое и бытовое разложение» бывшего секретаря ЦИК Енукидзе вывести из состава ЦК и исключить из партии1. Разжалованный вельможа некоторое время возглавлял автогужевой транспортный трест в Харькове, а два года спустя его расстреляли. Безусловно, определѐнные злоупотребления имели место, однако не они были столь печального конца2.
Между тем разрыв между зовущим к светлому будущему словом и действительным положением народа становился всѐ более наглядным. Конституция СССР 1936 года тому наглядный пример. Эксплуататорские классы ликвидированы, и потому лишать кого-либо по социальным признакам избирательного права нет, вроде бы, смысла. А это значит, что выборы в советы отныне будут всеобщими, равными и прямыми, а голосование – тайное. На деле же избиратель права выбора так и не получил. Фактически выборы в Верховный Совет СССР, первые из которых были проведены 12 декабря 1937 года, были больше похожи на референдум. В соответствии с официальным сообщением Центральной избирательной комиссии, в них участвовало 91.113.153 человек, или 96,8 % избирателей. Из них за кандидатов в депутаты Совета Союза (одной из двух палат Верховного Совета) проголосовал 89.844.271 человек, или 98,6 % от общего числа принявших участие в выборах. Против было подано 632.074 голоса. Недействительными оказались 636.808 бюллетеней3. В закрытых ранее правительственных сборниках приводятся несколько иные цифры: против проголосовало 1.268.882 человека, или 1,39 %, причѐм по РСФСР этот процент составил 1,60% (935.580 голосов)4. Эти поразительные результаты были достигнуты усилиями не только агитационно-пропагандистского, но и репрессивного аппарата. Страх гнал многих на избирательные участки, чтобы продемонстрировать власти свою лояльность. «Формально при Сталине у нас все пошли за Сталиным, - признавал позже
В.М.Молотов. – А окажись возможным проявить свою натуру, большинство оказалось бы против»5.
Такая возможность «проявить свою натуру» для противников советской власти представилась, когда гитлеровская Германия напала на СССР. Как и в любой другой войне, во второй войне сражающиеся армии несли потери не только за счѐт
1Правда. 8.06.35. С. 1.
2См.: Камша В. Общественный недуг в лицах. // Независимая газета. 26.06.01. С. 16.
3См.: Правда. 17.12.37. С. 1.
4См.: Выборы в Верховный Совет СССР и в Верховные Советы союзных и автономных республик 1937 – 1938 гг. (Цифровой сборник). – М., 1939. С. 5.
5Цит.по: Чуев Ф. 140 бесед с Молотовым. – М.: «Терра», 1991. С. 360.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
10
убитых и раненых, но и за счѐт пленных. Но ни одна из них не имела такого количества перебежчиков, как Красная армия. Причѐм в их числе были видные военные и даже партийные деятели. В других странах недовольные устраивали заговоры – удачные (против Б.Муссолини) или неудачные (против А.Гитлера), а предпочитали переходить на сторону противника (командующий 2-й ударной армией генераллейтенант А.А.Власов, начальник военного училища генерал-майор И.А.Благовещенский, комбриг И.Бессонов, бывший первый секретарь Ростокинского райкома столицы, член военного совета 32-й армии, в которую входили 7 дивизий московского народного ополчения, бригадный комиссар Г.И.Жиленков и др.). Своѐ предательство они задним числом оправдывали недовольством системой. В начале 1942 года поднял мятеж бывший прокурор Чечено-Ингушской АССР М.Шерипов. Объединившись с бандой Х.Исраилова, он выпустил воззвание, в котором говорилось, что кавказские народы ожидают прихода немцев как освободителей и окажут им гостеприимство1. Чечено-ингушская кавалерийская дивизия, отправленная на фронт в составе 3.000 всадников, по дороге туда разбежалась2. Сформированная из кабардинцев и балкарцев 115-я кавалерийская дивизия при первых столкновения с противником проявила неустойчивость, и до 700 еѐ бойцов покинуло фронт и вернулась с оружием в руках в свои сѐла, где большинство их вступило в банды3. Когда части Красной армии вынуждены были оставить Кабар- дино-Балкарию, там осталось 2.209 коммунистов или 36 % партийной организации. Из них 1.065 в той или иной мере запятнали себя сотрудничеством с оккупантами, пойдя на работу к ним, зарегистрировавшись и сдав партийные документы. 69 человек потом ушли вместе с немцами, а 95 подались в горы к «бандитам»4. В разгар битвы за Кавказ три полноценные дивизии, в том числе Московская особая НКВД, были полностью заняты борьбой с повстанцами в Чечено-Ингушетии5.
Великая Отечественная война явилась величайшим испытанием всех мобилизационных ресурсов системы. Ведь СССР пришлось сражаться с противником, уступавшим только по численности населения, но превосходившим по экономическим и другим параметрам. К тому же много сил и средств отнимал забота о мо- рально-политическом единстве общества, оказавшегося не таким уж и единым, как представляла это довоенная пропаганда.
В то же время эта война, как это ни может показаться на первый взгляд парадоксальным, в конечном итоге способствовала не закреплению и усилению тоталитарных тенденций и процессов в стране, а, напротив, их ослаблению. Ибо в общем потоке усилий по достижению победы были вызваны к жизни факторы социальной ответственности и самодеятельности широких масс. Тем самым были созданы предпосылки для эволюции в сторону либерализации, для избавления от наиболее жѐстких и жестоких проявлений, присущих еѐ социальным практикам. Сразу же после войны этим предпосылкам проявиться не удалось, но они продолжали существовать.
«Дети за отцов не отвечают», - говорил Сталин, а следователь НКВД показывали арестованным секретное постановление, разрешающее репрессии по отношению к детям «врагов народа». Сталин выражал недоумение по поводу того, что оценка романа
1См.: Независимое военное обозрение. 25.01.02. С. 4.
2См.: Северо-Осетинский государственный исторический архив. Ф. 7. Оп. 1. Д. 219. Л. 9 – Х.Б.Хуриев; Хуалов Т.
3См.: Справка секретаря обкома ВКП(б) И.Мазина о политическом положении в Кабардинской АССР от 2.11.44. //
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 88. Д. 286. Л. 16.
4См.: Отчѐт о работе оргинструкторского отдела Кабардино-Балкарского обкома ВКП(б) за 1943 г. // РГАСПИ. Ф. 17.
Оп. 88. Д. 286. Л. 1 – 4.
5См.: Худалов Т.