6. Структурный анализ эпистемологической оценки

... Корреляция субъекта и объекта, как мы убедились, есть единственная черта, которая присуща собственно тео­рии познания, но даже она не вполне определена. Ее дейст­вительное содержание в каждом отдельном случае заимствует­ся из научной дисциплины, которая используется в целях анализа в качестве фундаментального знания.

В этой связи возникает вопрос: не заимствует ли тео­рия познания также и ценностные стандарты, в которых она нуждается для оценки основных предпосылок, более точно -каково отношение между конкретной оценкой основных пред­посылок и той научной дисциплиной, на основе которой про­водится анализ?

Самый прямой путь для ответа на этот вопрос состоит в структурном анализе общераспространенных критериев истины, поскольку именно в них кульминирует эта эпистемологическая оценка. Встречаются три типа критериев.

I. Трансцендентный, онтологический критерий истины:

любое предположение должно быть принято как истина, если оа.о соответствует реальности, бытию.

II. Формальный или логический критерий истины: любое Предположение должно быть принято как истина, если зало­женная в нем мысль преисполнена логической необходимости (соответствует логическим формам).

III. Психологический критерий истины любое предположе­ние, если оно-воспринимается как очевидность, должно быть принято как истина.

В нашу задачу не входит критика этих критериев позна­ния, мы ограничимся структурным анализом, задавшись вопро­сом, какой ценностной фактор подчеркивается при том или ином критерии.

[32]

Каждый из критериев познания включает в себя три важных фактора: 1) то, что оценивается, 2) ценность, в отно­шении которой первый фактор должен рассматриваться как поддающийся оценке, 3) третий член, который служит мери­лом для будущей оценки. Первые два члена одинаковы для всех трех критериев - оценивается всегда предположение;

ценность, которой руководствуются, вынося суждение о нем, есть истина, хотя представление об истине может изменяться от случая к случаю.

Первый критерий познания относится к сфере бытия, вто­рой - к сфере логики, третий - к чувству очевидности. Совершенно очевидно, что количество критериев познания То же, что количество типов эпистемологии, каждый критерий связан с соответствующим типом эпистемологии. Онтологичес­кая теория познания избирает эпистемологическим стандар­том онтологический критерий познания, логическая эпистемология использует логический критерий, а психологическая теория познания - психологический критерий.

... Истинные критерии эпистемологии тесно связаны с наукой, которая избрана аналитическим средством в вопросе об основных предпосылках, основные же предпосылки знания соответствуют ценностным стандартам. Если считают, что в ^:

основе знания лежит опыт, то опыт должен быть носителем я гарантом ценности; если утверждается, Что знание в конечном счете должно быть логическим, то критерием истины яв­ляется именно логика; то же относится к онтологической теории познания.

Парадокс эпистемологии состоит в следующем: эписте­мологии необходимо решить вопрос о познавательном значения фактического знания и удостоверить его ценность; в ходе ис­следования, однако, вопрос"о ценности отодвигается все

вглубь и вглубь, до тех пор пока он не предстает¹как во­прос о ценности основных предпосылок познания, в конечном же счете, - просто как провозглашение их ценностью (в слу-

[33]

чае скептической теорий - негативной ценностью); в резуль­тате происходит переориентация задачи эпистемологии: так как знание, которым мы располагаем, оценивается на основа­ний его предпосылок, нам остается только построить систему с тем. чтобы показать постфактум, каким образом нам уда­лись- приобрести столь полезное знание..

В силу этой внутренней переориентации, этой перестрой­ки проблемы, эпистемологическая критика, против распро­страненного мнения, является фактически не критикой знания, но лиипь его систематизацией. Структурный анализ раскрыва­ет, что эпистемология занята проблемой, которая совершенно йе совпадает с той проблемой, которую она изначально ставит перед собой. Вместо критика ценности она превращается в теорию о том,, как некоторая ценность может быть достигну­та в реализована.

Для любой теории познания трудно доказуемо, что ее основные предпосылки являются подлинно истинными. В этом объяснение хорошо известному парадоксу системы Канта; он отстаивает необходимость синтетических априорных суждений 8 концепции спонтанности, оправдывая последнюю также апри­орно. Эта кругообразность далеко не случайна, как мы те­перь понимаем, - она необходимое следствие парадокса, за­ключенного в любой эпистемологии.

Теперь мы можем спросить более точно: является эпистемологичеокая ценность как таковая чужеродным элементом, привнесенным из основных наук, или же эти последние только определяют в каждом отдельном случае, что создает ценность и поддается оценке - онтология, психология или логика? По­скольку мы признали феноменологическое различие между ценностью, в основе которой мы оцениваем, и нормами, в соот­ветствий с которыми мы выносим суждение, заимствует тео­рия.познания самое, ценность из какой-то чуждой дисциплины, или же она есть только стандарт, меняющийся в зависимости от выбора основной дисциплины?

[34]

Только вторая гипотеза подтверждается предыдущим анализом эпистемологии. Истина как ценность является постоянной при любом критерии, единственная переменная -это стандарт оценки. Ценность бытия-известного, факт бытия-истины есть характерная черта эпистемологйческого подхода и возникает совместно с ним. Иначе и быть не может, ибо совершенно невозможно извлечь такую ценность, как истина, из какой бы то ни было основной дисциплины, по край­ней мере, психология и онтология не располагают ничем по­добным.

Более сложно дело обстоит в логике. Здесь, по-видимому, имеется такая ценность.» как точность. Но, разумеется, точность нельзя отождествлять с эпистемологической истиной. Кроме того, точность мы не находим в чистой логике, которая может строиться без всякого намека на субъект.

С точки зрения "науки о мышлении", прикладной логики, ценностью является "точность". Единственное, что предполатается этой ценностью, это то, что для мыслящего субъекта желателен определенным образом упорядоченный строй мышления.

То, что в чистой логике представляется свободой оценки, в прикладной логике облекается логической эпистемологией в покровы истины, так что в такой теории ценность точности совпадает с эпистемологической истиной. В этом причина того, что различие между двумя этими ценностями столь неуловимо.

Оставим прикладную логику. Ясно, что факты логической сферы как таковой могут быть формулированы, не прибегая к нормативному языку, не хуже. чем факты в психологической или онтологической сферах.

Ничто не представляется оценочным ели нормативым до тех пор, пока остается в контексте психологической, онто­логическойили логической систематизации. Состояние вещей предстает как оценочное и нормативноелишь в том случае,

[35]

если мы подходим к ним с меркой иной, чуждой систематиза­ции. Любое чисто дескриптивное положение вещей может быть превращено в нормативное, имеющее ценностную нагрузку, если его отнести к категории "чего-то, что должно быть достигнуто". В законах механики нет ничего нормативного, однако, для специалиста, участвующего в создании машин, данные законы являются нормами. Этот разительный пример должен подтвердить, что с точки зрения структурного ана­лиза ценностное суждение всегда означает, что мы рассмат­риваем положение вещей о меркой чуждой систематизации, которая поставляет нам стандарт оценки ...

Значение эпистемологии, определение ее возможностей не входит в нашу задачу. Нас интересует раскрытие ее структуры, особенно вопрос, что специфического имеется в теории познания в сравнении о другими систематизациями. И еще - следует ли в ней видеть чистую или смешанную система­тизацию.

Мы убедились, что эпистемология не является чистой систематизацией, такой как первичные систематизации: онто­логическая, логическая и психологическая. Ничто не мешает вообразить частую логику или чистую онтологию, свободные от эпистемологических предпосылок, но построить чистую теорию дознания невозможно. Она не принадлежит к числу первичных систематизации, ее главная задача - обеспечение плацдарма, с которого было бы возможно начать исследова­ние, этих последних. Но хотя эпистемологический поиск яв­ляется как бы межсистемным, он, тем не менее, не есть поиск надсистемный, поскольку не может быть такой вещи, как полностью обособленное самодовлеющее мыслящее создание... Фактически, противопоставлением однородных "пер­вичных" систематизации со "смешанными" межсистемными мы уже указали на существование двух радикально различных типов систематизации; эпистемология, конечно, принадлежит ко второму типу. Эпистемология, однако, несмотря на свою

[36]

зависимость от в основном чужеродных фундаментальных дис­циплин располагает и своей собственной областью, ибо

1) существует собственно эпистемологическая проблема.

2) она связана с ценностью sui generis и 3) существует специфическая для эпистемологии основная корреляция -корреляция между субъектом и объектом, которая постулиру­ется квазиавтоматически и является необходимой для интеграции теоретической сферы.

В качестве еще одной характеристики эпистемологической систематизации мы должны отметить "умозаключительную" при­роду эпистемологии, что особенно очевидно, когда мы иссле­дуем состав различных представлений относительно Я. Эпис­темология конструирует, а не прямо "описывает" объект. Хотя необходимо признать, что так называемое "прямое" описание не столь уж прямо, как это может показаться про­стодушному взгляду, все же существует различие между опи­санием и построением.

Только то, что может представляться нам, возможно описывать; но где вопрос направлен вовне того, что пред­ставляется, мы должны умозаключать и конструировать. Опи­сательная наука всегда отвечает на вопрос "как есть", то­гда как умозаключительная - "как должно быть". Эпистемо­логический вопрос выводит так далеко вовне того, что представляется, что любая попытка описывать была бы бес­плодной; применимо здесь только умозаключение.

Предвзятое мнение, что только "прямой чувственный опыт", дополненный описанием, может привести к истине, является совершенно неоправданным. Достижение истины не­возможно без "умозаключения", которое гарантирует, что ее отправная точка является cum fundamento in re¹ и что выводы свободны от противоречий.

[37]

Любая попытка подтвердить эпистемологию с этой точки "зрения долхва была бы начаться с установления того, на­сколько отрок диапазон представленного в. имманентности ис­ходного материала, затем необходимо определить, в какой мере имманентный материал не только позволяет, но требует дополнения в виде умозаключения в силу самого способа, ко­торым он дается. Анализ, который направлен, в основном, на логический аспект умозаключительной части эпистемологии, должен быть дополнен исследованием метода представления ее основных предпосылок. Только анализ метода представления основных предпосылок мог бы выявить причины, почему возмож­ны дивергентные решения эпистемологической проблемы.

Для умозаключающих дисциплин, в противоположность описательным (хотя в тех и других из нескольких предлага­емых решений истинным является только одно) характерно, что неверный ответ может быть не истинным, но возможным (в описательных - неверное решение всегда невозможно). Это происходит потому, что истинность предположения должна под­тверждаться не обращением к факту, но только с помощью ар­гументов. Эта проблема, однако', выходит далеко за рамки логика, а также структурного анализа эпистемология и требует отдельного исследования и решения.

[38]

1 Ср.Мангейм К. Идеология и утопия. М. ИННОН, 1976. ч. 1, с.44.

2 Mannheim К. Competition as a cultural phenomenon. In: Mannheim К. Essays on sociology of knowledge. L., 1952, p. 227.

3 Там же.

4 Мангейм К. Структурный анализ эпистемологии, с. 36.

5 Mannheim К. HistoricJam. In: Mannheim К. Essays on sociology of knowledge. Op.cit.» p.112.

6 Мангейм К. Структурный анализ эпистемологии, с.15.

7 Mannheim К. Hiatorcism. Op.cit

8 Там же.

9 Mannheim К. On the interpretation of Weltanschauung. In: Mannheim K. Essays on sociology of knowledge. Op.cit., P. 33.

10 Mannheim K. The problem of a sociology of knowledge, In: Mannheim K. Essays on sociology of knowledge. Op.cit., p.136

1 Своего рода,здесь: "своеобразной", "специфичес­кой" - лат.

1 Во всем, в чем найдено подозрение недостоверности (лат.)

1 Windelband W. Einleitung in die Philosophie. Tubirgen, 1919. - S. 213

1 С основанием в деле, здесь: "обоснованной" - лат.