Мангейм к.

СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ ЭПИСТОМОЛОГИИ

Специализированная информация по общеакадемической программе: "Человек, наука, общество: комплексные исследования"; РАН ИНИОН; М. 1992.

ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ И СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ КАРЛА МАНГЕЙМА (К вопросу о преемственности метода)

"Структурный анализ эпистемологии" (1922 г.) - док­торская диссертация К.Мангейма - обозначила его привер­женность методу, позже "встроенному" им в социологию зна­ния: науку о социо-культурных категориях (факторах, спо­собах выражения и т.п.) мышления. Вкратце, структурный подход состоит в следующем: ни один феномен не содержит в себе достаточных оснований для раскрытия собственного значения и, следовательно, поддается объяснению главным образом постольку, поскольку оказывается возможным выя­вить его место в "структуре". Под этим углом зрения, эпи­стемология (гносеология) образует таковую для онтологи­ческого, психологического и логического способов (частных теорий) познания.

Рассмотрев в диссертации порядок их соотнесенности, автор приблизился к пониманию "структуры сверх того": концептуальных связей между теорией познания и тем, что вскоре стало называться "социологией знания". Структура, о которой идет речь, подчеркивал он, в известном смысле нерасторжима: два направления познавательного процесса в необходимой последовательности возникают друг за другом а проникают друг в друга¹ Мангейм всегда находил для

[3]

себя затруднительным разграничение соответственных облас­тей исследования: "... не может быть и речи о том, - ком­ментировал он объективную природу этого положения, - что­бы анализ резко, раз и навсегда, был бы приостановлен в своей самой критической фазе просто потому, что там, как утверждают, начинается признанное владение иного научно­го департамента"²

Все же демаркационная линия» не без оговорок, была проведена: "Тогда как социология знания приходится иметь дело с вопросами,относящимися к факту, эпистемология сталкивается с проблемами достоверности"³. Эта Формули­ровка относится к более позднему времени, нежели "Струк­турный анализ эпистемологии". Но попытка выяснить как те­ория познания справляется со своей задачей предпринята именно здесь. Вывод из структурного анализа скорее всего не в пользу эпистемологической мысли: в ней. заключает автор, отсутствует критерий истинности систем метафизики и, в конечном счете, - достоверности суждений по пово­ду "всего сущего".

Коль скоро "не может быть такой вещи как полностью обособленное мыслящее создание⁴, то и мировосприятие обусловлено местоположением субъекта во времени и прост­ранстве, позже разъяснял Мангейм свою точку зрения. На­пример, древние воспринимали универсум как нечто конеч­ное, а в современной философии познания допустимо пола­гать пределом Разума иррациональное. В качестве централь-

[4]

ного элемента сознания, в принципе, можно постулировать даже мистический иррациональный опыт с рационально пред­ставленной периферией⁵.

Не располагая способностью различать истинные, и оши­бочные суждения, теория познания, в сущности, лишь систе­матизирует абстрагированные умозаключения логики, психо­логии и онтологии. Собственно "гносеологическое" дополне­ние к открытиям этих фундаментальных для теории познания дисциплин - "логическое напряжение" между субъектом и объектом познания, нерешенная соотнесенность того и друго­го. В онтологии акт узнавания отнесен к бытию, в психоло­гии - к опыту, и только в логике - к обоснованности зна­ния (разумеется, независимо от содержания мысли). Все три "частные эпистемологи" (и смешанные типы) поддаются раци­ональному объяснению в той мере, в которой они выводятся из логических предпосылок и выявляются как логические сущности, - таков ход рассуждений Мангейма.

"Выбор одной из трех основных дисциплин в виде ис­ходной, т.е. обеспечивающей эпистемологию основополагаю­щими предпосылками, был связан с различными философская "уклонами" в различные эпохи"⁶. Веянием своего времени, конечно же, не был чужд и автор: по авторитетному для не­го мнению В.Виндельбанда, статуса философской дисциплины -, из трех вышеназванных заслуживает одна логика. Мангейм, следуя, если не букве, то духу философской системы Виндельбанда, на свой лад обосновывает превосходство логики в качестве рационального в сравнении с онтологией и психо­логией аналитического метода. Достоинство избранной формы анализа - оригинальной систематизации понятий и категорий

[5]

теории познания, способов постановки и решения уместных проблем - подтверждено богатым набором средств аристотелевой и трансцендентальной логики.

Последовательность мысли в параметрах формальной логики, по-видимому, занимала автора не так, как фор­мальная обоснованность. На него, неокантианца, открытия Рассела а Витгенштейна произвели не большее впечатление, чем популярная в его время идея "динамической" логики, согласно которой форма мышления якобы сообразна общест­венно-исторической ситуация (ср. "закон партиципации" Л.Леви-Брюля, "склад мышления" А.Богданова). По слогам Мангейма, в истории логики "просматривается прогресс, соразмерный стандартам, имманентным ей самой"⁷. Впро­чем, сколь бы не абсолютный характер имеет логическая фо­рма, доказывает он, относительный - в терминах социологии знания, "перспективистский" - характер суждений о бытии (не говоря уже о проблематичном содержании чувственного опыта) создает вероятность в принципе разноречивых реше­ний эпистемологическои проблемы.

"Теория познания претендует на то, чтобы быть само­достаточной рациональной системой; в свете структурного анализа, ее аксиомы, из какой бы эпистемологической системы они ни исходили, отправляются главным образом от мета­физических онтологических предположений... Этот вопрос рассмотрен в моем "Структурном анализе эпистемологии" ..." - не без гордости впоследствии писал Мангейм⁸ Предпола­гаемая альтернатива,к которой он неоднократно обращался в публикациях, - совокупный структурный анализ эпистемология и "экзистенциально-определенного" мышления - не была. од­нако, им осуществлена сопоставимо систематическим обра­зом.

[6]

Все же "Структурный анализ эпистемологии" несомненно корреспондирует (понятие, которое сам Мангейм предпочитал использовать для указания на не вполне выясненный тип свя­зи) с процедурами "интенсионального" акта и "социологичес­кого соотнесения", отличающими мангеймовскую культур- со­циологию. Здесь же проявилась присущая его методу реляти­вистская установка в отношении вневременных оценочных эта­лонов мышления. В этом Мангейм расходится и М.Шелером, в глазах которого допущение о вечных истинах и ценностях составляет необходимое условие познавательного процесса, в частности, социологии знания. И еще: предпринятая в "Структурном анализе эпистемологии" попытка проникнуть " сквозь феноменологический покров - в значение онтологи­ческого объекта впервые открыла автору масштаб проблемы мировоззрения. Выяснение "его логического места в концеп­туальной структуре культурологии и истории⁹, его эпифе­номенов постепенно выдвинулось в центр научных занятий Мангейма.

Неудовлетворенность решениями эпиcтемологической проблемы традиционными средствами едва ли допустимо игнорировать в объяснении мотивов обращения Мангейма к социологии знания - исследованиям фактуры мышления. Вместе о тем, его концепция "динамической" истины, а равно внимание, которое он уделил гносеологической значимости реальных умонастроений и идеальных конструкций, свидетельствуют об устойчивом интересе автора к теории познания. Мангейм был убежден: "Современные теореические и интеосектуальные течения придают остроту временно поблекшим проблемам эпистемологии". Задачу социология знания он видел в их "мак­симально радикальном структурном анальзе"¹⁰.

[7]