317

объектов не имеют строгой иерархии. И вследствие этого, российские тувинцы встречу Шагаа не связывают с образом Ак-огбена.

Если все этапы новогодней обрядности китайских тувинцев еще сохраняют архаичные черты, то как отмечают исследователи, у российских тувинцев в настоящее время «Шагаа впитал в себя современные элементы праздничной культуры. С 1987 г. Шагаа отмечается как государственный праздник. Горожанекызыльчане после встречи первых лучей солнца (традиционно перед горой Догээ баары) возвращаются в квартиры, где накрыт праздничный стол. Отведав праздничные угощения, многие тувинцы идут на площадь Арата, где продолжается развлекательная часть праздника» [Вайнштейн, Москаленко 2008, с.124]. Начиная с 2010 г. мужская часть населения кызыльцев проводит обряд встречи Нового года в трех местах: на горе Догээ, возле памятника «Кадарчы» и на территории национального парка. Ламы и шаманы, как ритуальные специалисты, руководят общественными молениями, устраиваемыми в разных местах.

6.1.2. Встреча Нового года

Утром в первый день нового года китайские тувинцы возле своего дома первым делом совершают обряд сан каар – разжигают жертвенный костер, который в качестве посредника между людьми и божествами, способствует дарообмену между ними. Проведение данного ритуала является универсальным для календарной обрядности всех тувинских этнолокальных групп. В огонь кладут дээжи – лучшие куски еще нетронутой молочной и мясной еды, а также можжевельник. Кроме этого, в огонь обязательно кладут топленое масло. Цель ритуальных действий – задобрить духа-хозяина и получить благо на будущий год. Считается, что через новогодний ритуальный костер, жертвуемая пища доставляется духу-хозяину Алтая. Обычно проведение сан каар возлагается на мужчин. В некоторых семьях, когда мужчины молятся на байлыне, женщины возле дома тоже могут совершать данный обряд. Название совершаемых

318

ритуальных действий может называться и по-другому. Например, дээжисин отка өргүдүүр «подношение огню лучшей пищи».

Обязательным составляющим данного обряда является произнесение заклинания-чалбарыыр, которое относится к вербальному компоненту обряда. В большинстве случаев текст заклинания может состоять только из одного обращения-восхваления. Объектом славословия становится Китайский Алтай как выражение любви к своей родной земле. Совершаемые отправителем обряда ритуальные действа в текст не включаются, то есть не проговариваются, хотя сопровождаются обязательным подношением дара духу-хозяину:

Для восхваления родной земли в данном тексте используется устойчивая формула Балгажынга байыткан... / Довураанга тодурган – Грязью нас обогативший... / Своей землей нас насытивший, широко применяемая в обрядовых текстах китайских тувинцев. Подобная же поэтическая устойчивая формула о родной земле существует в фольклорной традиции российских и монгольских тувинцев. У тувинцев России: Балгажындан байыыр, / Довураандан тодар – Грязью обогащаются, / Землей насыщаются; у монгольских тувинцев:

Балгажынан байып, / Довураанан тодар – 'Грязью обогащаются, / Землей насыщаются [Алдын дагша, 1993, с.57. Перевод наш].

Эта поэтическая формула широко используется в обрядовых текстах заклинаний тувинцев Китая и Монголии, как один из обязательных смысловых блоков – восхваления. Например, в текстах заклинаний, обращенных к духухозяину Алтая, у китайских тувинцев говорится: Балгажынга байыткан, / Довураанга тодурган бай Алдайым!... – Грязью нас обогативший, / Своей землей нас насытивший, богатый мой Алтай!... (инф. Батыочур Озуй, зап. в 2012 г.).

319

Монгольские тувинцы эту формулу также произносят во время моления Монгольскому Алтаю и в новогодних заклинаниях: Довураанга тодурган, / Балгажынга байыткан бай Алдайым! – Своей землей нас насытивший, / Грязью нас обогативший, мой богатый Алдай! [Монгун дагша, 2014, с.75. Перевод наш].

Обязательным элементом композиционной структуры заклинания является произнесение адресатом конкретной просьбы:

Мал башы менди болсун! Поголовье скота в сохранности пусть будет!

Уруг-тарыы менди болсун! Дети благополучны пусть будут! (инф. Аршын, зап. в 2011 г.)

В новогодней обрядности тувинцев-скотоводов важную роль играют ритуальные действия, связанные с охраной и приплодом скота. Поэтому обряд сан салыры проводят и на скотном дворе. Там же развешивают ритуальные ленточки, как в постройках, так и на самих животных (у коней ритуальную ленту подвешивают к гриве-ыдык чал), проявляя тем самым заботу о приумножении скота:

Поскольку в традиционной культуре тувинцев многодетность и многочисленное поголовье скота является залогом счастливой человеческой жизни, то в новогоднем ритуале призывание этих качеств на будущий год необходимы. Желая получить благодать для детей и скота, при молении произносят следующее чалбарыыр-заклинание с просьбой к духу-хозяину Алтая:

320

Вдоме чалама развешивают и в сакральных местах: на двери, почетном месте и пороге дома, тем самым, олицетворяя его обитателям удачу на будущий год.

После совершения таких ритуальных процедур мужчины, захватив с собой дээжи, отправляются на возвышенность, где подготовлен байлын ритуальное место для встречи Шагаа, куда должен прийти Сагаан-Огбен – дух-хозяин Алтая. Этот ритуал проводится только мужчинами, а женщинам категорически запрещено приходить на это священное место, что объясняется традиционным понятием о физиологической нечистоте женщин, распространенного представления у тюрко-монгольских народов.

Вотличие от тувинцев России, которые встречают Новый год с первыми лучами солнца, когда на земле еще довольно темно, обряд встречи Нового года тувинцами Китая проводится после того, как солнце полностью осветит землю. Именно тогда начинаются моления на байлыне. Это объясняется тем, что до восхода солнца существует запрет на ритуал окропления и подношения божествам дээжи – лучших кусков мясной и молочной пищи: «На Шагаа для проведения ритуала окропления солнце должно освещать всю землю, это можно объяснить и тем, что после захода солнца люди не совершают ритуал окропления. Для преподнесения белой пищи- дээжи важно, чтобы было солнце» (инф. Баточур, зап. в 2011 г.).

Обряд встречи Нового года мужчинами состоит из следующих последовательных звеньев: сооружение жертвенного костра; троекратный обход байлына по солнцу; развешивание ритуальных ленточек; окропление местности – шөөктээри; повторный троекратный обход байлына с криками хурай, хурай / хурэй, хурэй; произнесение знатоком традиций и уважаемым человеком от имени всего коллектива чалбарыыр-заклинания, обращенного к духу-хозяину Алтая – Сагаан-Огбену; коленопреклонённое моление участников обряда; разжигание жертвенного костра – сан салыры; призывание счастья – хурайлаар. Отметим, что после проведения моления и умилостивительных процедур, ритуал заканчивается призыванием счастья на будущий календарный год.

321

Ритуал окропления шөөктээри является универсальным обрядом, входящим в структуру семейно-бытовой и календарной обрядности. Во время встречи Шагаа ритуал окропления совершается уважаемым человеком пожилого возраста от имени всего коллектива. Чай или молоко разбрызгивается на все четыре стороны света, начиная со стороны восходящего солнца. При выполнении этих ритуальных действ отправитель данного обряда произносит алгыш, в котором восхваляет родную землю. Текст начинается с звукоподражательного слова «шөк», напоминающим звук разбрызгиваемой жидкости:

Шөк, хааркан бай Алдайым Хан-Курмустум, алдын делегейим! Эзер болган кертиктиг, Эмиг болган сүүрлүг, Коргулчун баштыг,

Хорум болган эдектиг Алдай-дедисим! Шок, небесный мой Алтай!

Мой Хан-Курмусту, мой золотой мир! Имеющий холмы, похожие на седла, Имеющий сопки, похожие на грудь,

Смедною вершиной,

Сседловиной, похожей на курган, небесный мой Алтай! (инф. Серик, зап. в 2011 г.)

После описанных действий мужчины здороваются новогодним приветствием шагаалажыр : держа на руках для приветствия хадаки – ритуальные шелковые платы белого, синего, желтого цветов, когда младший по возрасту подставляет ладони старшему. В них цветовая символика играет ключевую роль, в которой кроме традиционного цветообозначения отражается и влияние буддийской традиции. В жесте новогоднего приветствия выражаются уважение и доверие, и пожелание благополучияю Такая же традиция бытует у китайских монголов, российских тувинцев и бурят.

диалектное слово, лит.чолукшуур.

323

всех благ в наступившем году: хорошего травостоя, увеличения поголовья скота, здоровья, с глубокой верой в то, что все невзгоды останутся в прошлом, все плохое уйдет со старым годом.

Особое внимание в новогодних заклинаниях уделяется мотиву дороги / пути для подрастающего поколения, а также увеличению жизненной силы / долголетия

Взаклинаниях-чалбарыыр также важное место занимает мотив долголетия

исчастливой судьбы подрастающего покления:

(инф. Айкыс, зап. в 2011 г.)

В связи с тем, что тувинцы соблюдают правила экзогамного брака до седьмого поколения, то в заклинаниях нередко в иносказательной форме высказывается пожелание, чтобы парни привозили невест из других мест, чтобы свадьбы были частыми, увеличивалось количество тувинцев, чтобы новые девушки здесь обосновались. Как считают китайские тувинцы, в противном случае ожидается кровосмешение, что противоречит правилам кровного родства: Башка чурттан киши кешиин хэйирле!

Из других мест девушек благодать, ниспошли! (инф. Серик, зап. в 2011 г.)

Затем мужчины, завершив описанные моления на байлыне, отойдя от ритуального места на два-три метра, встряхивают в снегу свои куртки и шапки, что символизирует очищение от прошлогодней «грязи». Такие же очистительные действия во время Шагаа характерны и для российских тувинцев по сегодняшний день.

После возвращения мужчин с ритуального места в свои дома, начинается празднование Шагаа, начинаются взаимные визиты и угощения. Все семьи

325

сайхан» (букв. «всего доброго»). Тувинцы Тамыкы здороваются: Чаагай силер бе, шаг чаагай бе? – Здоровы вы ли, хорошее ли время? (инф. Оргунчап, зап. в 2011

г.).

Кроме этих приветствий, у пожилых людей до настоящего времени существует обычай обмениваться кисетами с нюхательным табаком или трубкой. Они при этом произносят традиционные формы приветствия: Шаг шагаа чаагай өттү бе? Уруг-тарыг, кожуун-чурт эки чаагай шагаалап чыдыр силер бе? Бак чүве арылып, эки чүве делгереди бе? Мал-онааң менди бе? – Хорошо ли встретили Новый год? Дети, народ кожууна хорошо ли празднуют Шагаа? Плохое проходит ли, хорошее распространяется ли? (инф. Солонго Шингил, зап. в 2010 г.). Другой вариант новогоднего приветствия: Чаа чылыгар кээп, эрги чылыгар үнүп, чыл-

кыштан эки үндүгер бе? – Новый год пришел, старый год ушел, благополучно ли перезимовали? (инф. Бикен, зап. в 2010 г.).

По традиционному этикету, люди, если не виделись после наступления Нового года, то при первой встрече, даже если она происходила через несколько месяцев, были обязаны поздороваться по обычаю шагаалажыр.

После таких приветствий гости садятся за праздничный стол, произносят

алгаар – благопожелания. Например: Бодугарның мал-бажыгар, алган эжигер, уруг-тарыыгар менди-чаагай болсун! – Чтобы у Вас и скот, и супруга , и дети здоровы-благополучны будут! (инф. Батыочур Озий, зап. в 2011 г.).

Часто благие пожелания, произносимые участниками ритуала, имеют желательно-повелительную формулу. Применение слова болзун «пусть будет», «пусть сбудется» является поэтическим приемом, особо подчеркивающим, «внушающим» определенную мысль, направленную на свершение доброго пожелания, усиливающим магическое воздействие слов [Юша, 2009, с.115].

Кроме этого, когда обмениваются новогодним приветствием, то в вербальных текстах обращают внимание и на новый возраст человека, считая, что во время Шагаа и люди, и животные становятся на год старше:

Төдүвүс чамбы-дүптүң Все мы на этой земле

Как видим, основными фольклорными жанрами новогоднего периода являются заклинания и благопожелания, произносимые при совершении ритуальных действий. Вместе с тем, как и в любом народном празднестве, звучат народные и авторские песни. Следует отметить, что обрядовые песни в структуре новогодней обрядности отсутствуют.

В новогодние дни, чтобы навестить родственников и друзей, приезжают с дальних мест, используют любые виды транспорта, не исключая и традиционный, на конях. Молодые стараются получить блгагословение старших родственников, и в первую очередь, заходят к ним домой. Каждый носит с собой хадак, в том числе и дети, которые также здороваются новогодним приветствием.

Важное место в новогодней обрядности отводится и детям. С ними взрослые также совершают приветствие шагаалажыыр, но при этом, как и в повседневной жизни, в знак выражения теплых чувств взрослые обычно нюхают их в голову. Для совершения новогоднего приветствия, по воспоминаниям пожилых людей, раньше вместо хадаков использовали отрезы белой материи. Белые шелковые хадаки появились у китайских тувинцев только в конце 90-х годов. В 1950-ые годы для детей были новогодние подарки, называемые шагаа белээ, завернутые в белую материю. Обычно дарили хурут-сушеный творог, а в последующие годы магазинные сладости. Так, идя в гости, приносили в другую семью подарок, а хозяева, в свою очередь, дарили такой же ответный дар, то есть семьи обменивались подарками. Теперь под влиянием современной китайской культуры, городские тувинцы детям в качестве гостинцев дарят деньги в красных конвертах hongbao.

Обращает внимание новогоднее убранство жилищ китайских тувинцев. Следуя мифологическим представлениям китайцев, они часто на дверях своих домов вывешивают покупные красочные плакаты с изображениями следующих каллиграфических иероглифов: «счастье» ( xing fu), «богатство» ( fu

327

you), «удача и успех» ( cheng gong), желая в новом году данные блага своим семьям. Также, следуя китайской цветовой символике, в вывешенных иероглифах часто присутствует красный цвет ( hong se), считающийся цветом счастья и благополучия. Кроме этого, распространено сочетание красного оттенка с золотым, что в Китае символизирует процветание, богатство и радость. Это наблюдается только в сельских поселениях и городах.

По сравнению с обрядовыми текстами китайских тувинцев, фольклорные произведения новогоднего периода тувинцев России отличаются по композиционной структуре. Как выявлено нами, у тувинцев России в тексте благопожеланий, посвященных Новому году, часто встречаются два основных блока: 1) прощание с уходящим годом; 2) приветствие Нового года и пожелания. Эти блоки не обязательны для каждого обрядового текста, но они частотны. При этом их последовательность не меняется, поскольку считается, что нужно достойно проводить уходящий старый год, только затем встретить новый год с почестями.

В первом блоке представлено прощание со старым, уходящим годом:

[Юша, 2009, с.92].

Эта же последовательность обрядового текста обнаруживается и в архивных записях, а также в современных материалах, в которых встречаются

Другой отличительной особенностью новогодних текстов у российских тувинцев является наличие в некоторых текстах смыслового блока «описание угощения-жертвоприношения, преподносимого духам-хозяевам». В нижеприведенном тексте подробно расписывается, что в честь уважения и преклонения к духу-хозяину, а также символу года преподносятся только первины, предназначенные для особых случаев:

У китайских тувинцев, эти же ритуальные действия (подношение ритуальной еды, окропление чаем) хотя совершаются в акциональном плане, их словесное описание в текстах часто отсутствует, что может говорить об их более архаичном состоянии, когда действия осмысливались как наиболее важные, в отличие от словесных компонентов обряда.

В обрядовом тексте российских тувинцев подробно может описываться характерная поза человека, с молениями встречающего первый день наступившего Нового года. Например, подчеркивается, что проситель принял традиционные жесты для совершения моления сверъестественным силам:

[Шагаа. ..., 2015, с.15. Перевод наш].

Кроме этого, в новогодних благопожеланиях тувинцев России и Монголии для образной передачи основного смысла пожеланий характерно наличие звукоподражательных слов, которые придают живость и выразительность всему поэтическому строю. У тувинцев России: 'Хак' дээр ханаа-думаа, / 'Тук' дээр тукпу-думаа турбазын!' – 'Хак', такой болезни, / 'Тук' плевка-болезни пусть не