Колеров М. - Война- внешняя политика России и политическая борьба 1999-2009 - 2009

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

Точно так же не было технической альтернативы консолидации энергетических ресурсов России, вся по- литическая разница между сценариями которой состояла в разнице между компрадорским субститутом государ­ стваимениХодорковскогоисоциальныминациональным государством имени Путина-Медведева.

Теперь, к счастью России, более нет избытка внешних денег и внешней инстанции для компрадорской экономи- ки,ночемболеебедным,темболееострымиагрессивным, кнесчастьюРоссиииУкраины,станетвнешнеевоенно-по- литическое давление на Россию и Украину. Их общенаци- ональные ресурсы станут не только инструментом нацио- нальной экономики, но и целью внешнего давления: кон- солидированная по «модели Ходорковского» горнорудная промышленность и государственная газотранспортная система (ГТС) на Украине, энергетические и географичес- кие ресурсы в России. Будь консолидированные энергети- ческие ресурсы России сейчас вне контроля государства и на попечении внешних финансовых игроков, они давно уже сделали бы излишней саму российскую государствен- ность. Будь они в руках регионов — они сделали бы избы- точным централизованное государство.

3. Das Futur Zwei

Компрадорскаягорноруднаяпромышленность,лишён­ ная перспективы внешних инвестиций, и предсмертная ГТС Украины делают избыточной централизованную Украину.Встрахепередфедерализациейлишиврегиональ- ные кланы перспективы региональной политической влас-

71

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

ти, центральная власть Украины осталась наедине со всем бременем социальных обязательств.

Политическая экономия Украины опоздала к госу- дарственному социализму. Ежегодно живя посреди обще- национальных выборов, украинские региональные кланы вряд ли теперь рассчитывают компенсировать свои мно- голетние издержки за счёт участия в централизованном перераспределении ресурсов: речь идёт уже не о ресурсах, а о бремени. Их единственный шанс — обратить самовос- производящиеся, вечно живые потребительские локаль- ные рынки себе на пользу и защитить их от очередного передела — превратить свою власть-собственность в фе- деративную власть. И чем больше нищающий киевский центрбудетоттягиватьвведениевыборностиглавукраин- ских регионов, тем меньше он будет им нужен.

Но что завтра? Das Futur Zwei, новая политэкономия Украины,ищущаяновыйязыкдляописаниярегиональной суверенизации и конкуренции, столкнётся с тремя сцена- риями, каждый из которых заведомо не сможет стать об- щенациональным. Ни экономический эгоизм Юго-Востока, рассчитывающего бессодержательной лаской восстано- вить кооперационные связи с Россией и льготный вход на её рынок, ни локальный национализм Подкарпатской Руси, Галиции и Крыма, ни военно-политический авантюризм центрального Киева, тщащегося продать США или ЕС свою главу из букваря геополитики, не могут стать общегосударственной повесткой дня Украины.

И это значит, что таковой повесткой сможет стать только внешний конфликт. Государственный социализм без ресурсов — прямой путь к геополитическому рэкету

72

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

со стороны внешнего государственного капитализма, тем более грубому, чем более разноголосому. Питавший надежды Украины на экономический профит от евро-ат- лантическойинтеграции,новый,бедныйглобализмможет предложить ей только войну и участие в войне против

России.

Это не ново. Но рэкет Futur Zwei несёт и новые вызо- вы для России — тем более глубокие, что они опираются на единую экономическую историю европейской части империи. Одесса и Крым — на Чёрном море, Донбасс — на Дону, Харьков — на русско-украинском пограни- чье — в рамках единого исторического и экономического пространства всегда подавляли (и отчасти подавляют сегодня) географически конкурирующие с ними побе- режье Краснодарского края, Ростов-на-Дону, Белгород и Воронеж. России природна, но крайне вредна эта некри- тическая близость.

Русская «династическая» внешняя политика, видимо, изжившая шок от болезненного поражения на Украине 2004 года, которому Россия целиком обязана зависимости от благорасположения Кучмы и Януковича, снова кладёт своё Futur Zwei в корзину Януковича (и с ним — Ющенко) и Тимошенко. Однако в этом формате нет будущей, пос- лекризисной Украины, как нет и понимания судьбы буду- щей жертвы этой Украины — центральной России. Внеш­ неполитическая любовь у нас часто абстрактна.

Где теперь лоббисты прибалтийского транзита из России­ , самоослеплённого олигархической экономикой, «отделённой» (как «история от политики») от политичес- кой агрессивности Прибалтики и интересов российской

73

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

портовой инфраструктуры на Балтике? Теперь, когда на дворе — профессиональная русофобия Прибалтики в ЕС, НАТО и Грузии, России было бы куда как труднее выживать, сохрани она основной поток своего балтийско- го транзита через Прибалтику.

Где теперь российские лоббисты открытия Абхазской железной дороги при блокирующем участии Грузии? Теперь, до и после войны в Южной Осетии, нам очень кстати на деле было бы вновь ощутить, что войну 1992 года против Абхазии Шеварднадзе начал под пред- логом защиты железнодорожных грузов и — вдоль же- лезной дороги…

Неизбежный крах государственного социализма на Украине и её федерализация создают для России исто- рический вызов, который только внешне можно назвать знакомым. Принято говорить, что украинская смута с за- позданием повторяет генетически близкую ей русскую смуту 1990 х. Принято думать, что России следует ценой любых уступок избегать обустройства регулярных гра- ниц с Украиной, чтобы не рвать «общее пространство». Что в России опасно говорить о федерализации Украины, дабы не импортировать к себе её нестабильность. Но «об- щего пространства» с нынешней Украиной больше нет — и России, лишённой средств даже на анекдотический «либеральный империализм», полезней вспомнить другой опыт.

Послеордынская Русская земля ещё даже не стала Россией и не помыслила себя «Третьим Римом», как её исторические земли были поглощены «воображаемыми империями» — Великим княжеством Литовским, а за-

74

Абхазия признана и независима. Что дальше?

Признание Россией независи-

мостиАбхазиииЮжнойОсетии26августа2008годастало одним из самых ярких достижений современной российс- кой государственности, которое по своему практическому значению и символическому смыслу стоит в одном ряду

с обретением Россией собственной независимости после

крахаСССР.Конечно,неРоссиясоздалагосударственность­ Абхазии и Южной Осетии, равно как и не актом 26 августа

2008 года Россия обрела свою действительную независи- мость. Но правда состоит в том, что без этого признания народы по обе стороны реки Псоу и Рокского перевала ос- тавались бы не вполне состоятельными должниками перед

собственной историей, своими предками и потомками.

Мне легко говорить об этом, поскольку принципиальная необходимость признания Россией государственности Абхазии­ и Южной Осетии была моим личным убеждени- ем даже тогда, когда в его реалистичность в России мало ктоверил.Точнотакжемнелегкозадаватьсяневсегдаоче- видными вопросами о дальнейших задачах государствен- ности Абхазии и Южной Осетии, поскольку ещё в марте 2008года,передлицомрастущейугрозывойнынаКавказе,

76

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

я в откровенной дискуссии с представителями тогда ещё не признанных государств говорил о жизненной необхо- димости новых военно-политических и экономических гарантий России, которые потребуются буквально на сле- дующий день после признания.

Сегодня, когда система российских военно-политичес- ких и экономических гарантий независимости Абхазии и Южной Осетии детально прописана в обширных дву­ сторонних договорах, время не только говорить о разли- чиях в национальных стратегиях этих государств (между задачами укрепления независимости Абхазии и задачами воссоединения разделённого народа Осетии), но и фор- мулировать перечень фундаментальных задач их государ­

ственного строительства.

Внутриполитическая дискуссия в Абхазии, объеди­ нённой общенациональным консенсусом о независимос- ти, уже ставит прикладные проблемы гармонизации за- конодательства с российским, специфики приватизации, государственного статуса абхазского языка, развития политической­ системы, конституционного надзора и так далее. Однако есть ряд более общих вопросов, которые и до 26 августа 2008 года были известны специалистам как принципиальные, но теперь становятся уже в первый эшелон повестки дня. Их не может не задавать себе каж- дый искренний сторонник государственности Абхазии, сочувственно следя за тем, как проходит их обсуждение в Абхазии и вне её пределов, как складывается логика их

решений.

Итак, независимость Абхазии стала международно признанным фактом. Что дальше? Чтобы очертить её

77

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

перспективы, нам потребуется увидеть, как будут решены новые задачи абхазской государственности, некоторые из которых я попытаюсь сформулировать ниже — так, как они видятся из Москвы.

Многонациональное национальное государство.

Национально-освободительная борьба за самосохранение

иреализацию права абхазского народа на националь- ную государственность завершена. Теперь, когда стало возможным строительство регулярного государства, неотвлекающегоглавныесилынациинаэлементарноевы- живание, преодоление разного рода блокад и непризнан- ности, требует справедливого юридического «признания»

итот хорошо известный факт, что вооруженная, полити- ческая и экономическая борьба Абхазии за независимость была солидарной борьбой всех её народов против агрес- сивного национализма Тбилиси. Не ставя под сомнение ту очевидность, что Абхазия, в первую очередь, является государством абхазского народа, историческая справед- ливость, современные стандарты и этнодемографическая реальность требуют ответа на вопрос: как конституцион- но и практически будут обеспечены особые культурноязыковые права и интересы таких других государствооб- разующих народов Абхазии, как грузины, армяне, русские

идр.

Черкесское единство. Признание Россией независи-

мости Абхазии, безусловно, соответствовало консенсусу адыгских (черкесских) народов России: не только собс- твенно живущих в России абхазов, но и абазин, кабардин- цев, адыгов, черкесов. 26 августа, несомненно, был днём всех черкесских народов России. Немаловажно и то, на- пример, что признанная Абхазия стала одним из главных

78

Das Futur Zwei: 2008 – 2009

факторов сохранения самостоятельности такого «титуль- ного» субъекта Российской Федерации, как Адыгея, в кон- тексте проектов её объединения с Краснодарским краем. Возможно и то, что активизация в конце 2008 года обще- ственной дискуссии о судьбе кавказских «двусоставных» субъектов федерации (Карачаево-Черкесии и КабардиноБалкарии) и идеи Великой Черкесии также стала воз- можной на фоне новой Абхазии. Реализация адыгского

(черкесского) единства народов России и независимой

Абхазии требует создания внятного баланса между ком- петенциями двух государств, межрегиональных связей, не ставящих под сомнение ни субъектность Абхазии, ни целостность России.

Отношения с Россией. Уровень желательных отно- шений Абхазии и России — не новая тема для абхазской общественности. К традиционному спектру вариантов — от «абсолютной» независимости до ассоциированных отношений или «протектората» (формула главы МИДа Абхазии Сергея Шамба) — последние события добавили проект присоединения Абхазии к Союзному государству Белоруссии и России. В главном спора нет: действующие Большой и военный договоры дают внятные ответы от- носительно практической гуманитарной, социально-эко- номической и военной интеграции Абхазии с Россией. Однако представляется, что качество этой интеграции не может оставаться качеством «по умолчанию», питая вражескую пропаганду намёками на «аннексию» и т. п., что политический (или даже конституционный) характер отношений двух государств требует внятного определения их статуса. Но однако относительно имени и содержания этого статуса в современном политическом классе Абхазии­

единства нет.

79

ВОЙНА: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА

Экономический суверенитет.ИдеяАбхазиикакособой экономической или налоговой зоны рядом с гигантом рос- сийской экономики, коротко обсуждённая в терминологии

«оффшора», конечно, не сводится к терминологическим

спорам или представлениям о сроках реализации подобных экономическихмоделей.Реальнаясутьеё—впоискетакого корректного существования экономики Абхазии не рядом, а внутри экономики России, которое позволило бы сохра- нить Абхазии экономический суверенитет. Ясно, что гар- монизация социально-экономического законодательства стран, государственная экономическая помощь, вливаемая Россией в Абхазию, участие Абхазии в масштабных россий- ских инфраструктурных проектах вроде Олимпиады-2014

вСочи, идеи распространения российских национальных проектов на Абхазию, подразумевают систему детализиро- ванного бюджетного и налогового контроля. Наконец, само развитие России как регулярного государства (тем более

вусловиях мирового кризиса) — надо прямо сказать — ос- тавляет мало шансов на то, что гиганту российской эконо- мики, как верблюду через игольное ушко, будет позволено устремиться в оффшорное окно Абхазии. Но бесспорно и то, что природно-климатические и земельные ресурсы Абхазии, являющиеся её главным национальным достоя- нием, не могут быть введены в рыночный оборот не только России, но даже одного её города Сочи, без предваритель- ной эшелонированной системы защиты экономических интересов Абхазии, выработки пределов, правил, темпов приватизации. Равно нет секрета и в том, что порождаемые на несколько порядков недооценёнными уникальными ре- сурсамиАбхазиичастныеэкономические интересы—безта- кой же эшелонированной системы защиты — могут немед- ленно стать главным уже политическим игроком самого лапидарногоолигархическогосвойства.

80