Киреев Н. Г. - История Турции. XX век - 2007 (текст поверх изображения)

единения под властью турецкого султана мусульман всего мира, живших в России, в английских и французских колониях. В самой Германии получили распространение идеи пангерманизма.

Планы Германии по отношению к Турции обострили англогерманские противоречия. Строительство Багдадской дороги к Персидскому заливу угрожало английским позициям в Египте, на Ближнем Востоке, на путях к Индии. Обостряло оно и германорусские отношения. Россия не могла допустить, чтобы контроль над Проливами перешёл в руки Германии. Перед лицом растущей германской угрозы противоречия между Англией и Россией утратили свою остроту, вопрос о Константинополе и Проливах, являвшийся на протяжении почти всего XIX в. одним из основных англо-русских противоречий на Ближнем Востоке, стал играть меньшую роль. Решающими противоречиями стали здесь англогерманские, приведшие впоследствии к мировой войне.

Последний в XIX в. ближневосточный кризис начался в 1894 г. с очередного подъема национальных движений в Османской империи. Он окончательно подтверждал, что «реформами века» танзимат менее всего облегчал положение национальных меньшинств, оставшихся в империи. В Македонии и в других славянских областях Турции продолжались волнения, в условиях абдулгамидовского режима зулюма они влекли за собой уничтожение христианского населения. Волнения происходили также в Албании, в Аравии среди арабов, на острове Крит.

Они охватили также Западную Армению, поскольку с самого начала царствования Абдулгамида II положение армян в Османской империи стало предметом беспокойства великих держав. В ответ на преследование властями армян на территории империи участились акты ответного террора, осуществлявшиеся боевиками из двух организаций армянских революционеров, «гнчакистами» и «дашнаками». На подавление армянского националь- но-освободительного движения были брошены специальные части турецкой армии - «гамидская кавалерия», состоявшие в основном из курдов.

Вавгусте 1896 г. армянские боевики захватили Османский банк

вГалате, при этом погибли два служащих банка, а 150 пятьдесят человек стали заложниками террористов. Тогда же было совершено покушение на жизнь самого Абдулгамида. Взрывом бомбы, брошенной армянским боевиком, было убито 20 охранников сул-

тана. Сам он не пострадал, однако санкционировал погромы армянского населения в Стамбуле, в результате чего погибло свыше десяти тысяч мирных армян. Боевикам удалось добиться возможности выезда из города. Это событие взбудоражило весь мир.

Резня армянского населения усилила антитурецкие настроения в Западной Европе. Гладстон назвал Абдулгамида «великим убийцей», а Клемансо приклеил ему ярлык «йылдызского чудовища, кровавого султана». Массовые погромы армян, инспирированные сверху, имели место в 1894 г. в районе Сасуна, в 1895 г. в Эрзуруме, Трабзоне и других городах Малой Азии. Стамбульский погром оказался третьим в этом ряду64.

Режим Абдулгамида приобрёл на рубеже веков абсолютистский характер - он давно уже расправился с парламентом, который не собирался затем в течение тридцати с лишним лет, перестала действовать и конституция 1876 г. Трагически закончилась жизнь Мидхат-паши - человека, который в надежде на учреждение в империи конституционной монархии привёл Абдулгамида к трону. В 1878 г. Мидхат был возвращен из ссылки и назначен губернатором Сирии. Через два года он был переведен в Измир, но 17 мая 1881 г. был арестован. Его и ещё девять человек предали суду по обвинению в убийстве султана Абдулазиза. 27 июня суд вынес смертные приговоры всем десяти обвиняемым, что вызвало бурю возмущения в Западной Европе, и Абдулгамиду II пришлось заменить смертные приговоры пожизненным заключением. 18 июля 1881 г. Мидхат-пашу отправили в тюрьму на Аравийском полуострове. Свою смерть он встретил 8 мая 1884 г. - тюремные стражники задушили бывшего великого везира, как считают, по приказу султана65.

Очевидно, что в целом положение Турции - «больного человека» Европы становилось всё более критическим. Реформы не укрепили империю, она распадалась на глазах, и на Балканах появлялись новые государства; недавние владения империи становились колониями Англии и Франции; к России отходили последние нетурецкие территории в Причерноморье. Как пишет исследователь правления Абдулгамида Орхан Кологлу, мусульманское население империи было духовно растеряно оттого, что «религия уходит из рук». Граждане империи спрашивали друг друга: «Как могло случиться, что мы стали рабами у рабов наших отцов и Дедов и как избавиться от этого рабства?»66

В течение своего долголетнего (1876-1909 гг.) и жесткого правления Абдулгамид П преследовал в области внутренней политики одну основную задачу - сохранение султанского самодержавия и собственной жизни как отца османской нации, халифа всех мусульман. В этой роли он мог рассчитывать на серьёзную поддержку консервативных кругов империи, панисламистов и немалого числа простых мусульман, несмотря на установившуюся в стране атмосферу жестокости. Проводилась шовинистическая политика, преследование немусульманского населения.

Можно проследить определенную связь - рост сопротивления немусульманского населения, проживавшего в османских анклавах на Балканах, часто адекватно совпадал с развитием рыночных отношений в указанном регионе, приграничном к развитым европейским государствам. Протесты недовольного крестьянства, например, были направлены против сохранявшейся там османской феодальной налоговой системы. То же самое можно сказать и о торговле, и в целом о хозяйственном прогрессе в этих анклавах.

Но и турецкое крестьянство также изнывало под бременем непомерных налогов и поборов, находилось в тисках ростовщиков и сборщиков налогов - откупщиков. Земля в основном концентрировалась в руках крупных помещиков и вакуфов67.

Здесь уместно поставить вопрос: «А каковы были последствия реформ танзимата в экономике?» К каким социально-экономи- ческим итогам пришло огромное государство к началу XX века?

Исследователи экономической истории Турции подчёркивают, что как и в политике, так и в сфере экономики, в торговле, в финансах реформы в известной мере «направлялись» Западом, примером чему служит принятие и действие торгового соглашения 1838 г. империи с Англией. Турецкий автор Р. Онсой напоминает, что снятие в соответствии с этим соглашением торговых ограничений облегчило проникновение на османские рынки иностранной фабричной продукции, поскольку соглашение не учитывало условий, в которых находилась экономика империи. В первой половине столетия реформисты попытались противостоять европейским странам, боровшимся за османские рынки, и создали в стране предприятия, обеспечивавшие нужды государства, однако эти меры большого успеха не получили, и с 1860-х годов власти отказались от этой борьбы68.

Речь идёт о государственных, прежде всего текстильных, мануфактурах в связи с нуждами армии и дворца. Д. Эргиль пишет, что они были «самыми крупными промышленными предприятиями в 40-е годы XIX в.». Для их обеспечения квалифицированными кадрами было открыто техническое училище. «Из Европы было завезено необходимое для этих предприятий оборудование

иприглашены технические специалисты. Общее число занятых на фабриках - османских подданных - армян, греков, евреев, болгар

итурок составляло примерно 5 тыс. человек»69. Самое большое отличие от европейских предприятий состояло в том, что продукция османских предназначалась для поставок не на рынок, которого не было, а в распоряжение государства - армии, бюрократических структур, дворца. Описанные выше примеры расточительного спроса правящей элиты, всего государственного механизма в целом вполне «компенсировали» потребности рынка, хотя

овозможностях капиталистического накопления речь не шла70.

Османская бюрократия, безусловно, испытывая в XIX в. колоссальное давление догоняющего развития, одновременно пыталась наладить в империи и местную предпринимательскую деятельность, но в это время уже в условиях полузависимости ей было не справиться с западными конкурентами71.

В целом, как признаёт весьма скрупулезный турецкий исследователь 3. Топрак, на протяжении всего XIX в., османские акционерные компании так и не возникли, помимо действовавших «Ширкет-и хайрие» и Сельскохозяйственного банка. Он, в частности, указывает на неразработанность правовых условий предпринимательской деятельности, вплоть до Первой мировой войны «в османском обществе не существовало понятия юридического лица для ширкетов, поэтому они не могли накапливать недвижимое имущество; это задерживало экономическое развитие страны»72.

Правда, вдали от западных регионов империи - в районах Аданы, Мерсина, Тарсуса и др. возникали свои анклавы промышленной деятельности, первичной обработки сырья, стимулируемые возраставшим спросом иностранцев - англичан, французов, австрийцев на хлопок, шерсть, табак, лакричный корень, ковры и т. п. Но они и возникнуть могли лишь при содействии западных предпринимателей с их капиталами и навыками. Особенно интерес к хлопку подхлестнул работы по осушению заболоченных земель и

орошению засушливых, по строительству дорог, развитию мелких мануфактур по очистке хлопка, изготовлению пряжи73.

Вэпоху танзимата была сделана попытка наладить систему государственного пенсионного обеспечения чиновников и военных. Она стала основываться на принципе регулярных двухпроцент-

ных отчислений из жалованья в так называемые пенсионные кассы, учреждаемые по европейскому образцу74.

Всвоих социально-экономических мероприятиях конца XIX в. государство всё чаще и в широких масштабах прибегало к такому посреднику, каким был иностранный капитал, что особенно ярко проявилось в учреждении банков, строительстве железных дорог

имуниципальных предприятий в крупных городах страны. В результате иностранный капитал превратился в фактического хо-

зяина этой экономики, если не всей, то, по крайней мере, тех её сфер, где формировался капиталистический сектор75.

XIX век показал, что промышленная революция в странах Европы негативно сказалась на состоянии турецкой традиционной экономики и что государство, проводя реформы, не смогло обеспечить начавшуюся интеграцию в приемлемой форме. Можно согласиться с турецким автором А. Юджекоком, который писал: «Кризис, порожденный в Османской империи европейским промышленным капитализмом, постепенно расширяясь, проник во все отрасли промышленности, стал причиной полного угасания нашей промышленности во второй половине XIX в. Почти

все потребительские товары, за исключением тех, которые изготовляли сапожники, портные и пекари, поступали из Европы»76.

Врезультате османская экономика превратилась в периферийную часть мирового капиталистического хозяйства, функциони-

руя в нём в качестве потребителя промышленной и производителя сельскохозяйственной продукции77.

По поводу этого уместно отметить, что в Турции всё большее число исследователей пытается осознать истинные, внутренние причины замедленного прогресса османского общества, видеть в закабалении страны не причину, а последствия особенностей её развития, внутренние тормозы, которые замедляли и искажали переход к капитализму турецкого общества. Соответственно, всё меньше исследователей во всём винит западный мир, реформы, европеизацию. Многими признаётся, что развитию национальной экономики Турции препятствовало не столько возникшее засилье

иностранного капитала, а тот институт, который способствовал утверждению этого засилья - деспотический феодально-монархи- ческий режим.

К концу XIX в. очевидной стала беспомощность власти и поверхностность характера её реформ; та форма европеизации, которую они принесли, обернулась ростом национально-освобо- дительного движения в нетурецких регионах государства. Османизм, как его представляли фирманы и другие обещания, не проходил - он оказался нежизнеспособным. На этой почве не сужалось, а расширялось вмешательство великих держав, заканчивавшееся крупными военными неудачами - территориальными потерями (Румынии, Болгарии, части Сербии, Боснии-Герцегови- ны, Крита, Кипра, Туниса) и финансово-экономической зависимостью - и всё это окончилось зулюмом и блокированием конституции, физическим устранением её главного творца. Благостная вера в каждое слово фирманов уже мало у кого осталась, хотя они принесли немало нового в социально-экономическую и политическую жизнь османского общества78.

Разумеется, остановить прогресс общества было невозможно, ростки прогресса, которые олицетворяла деятельность конституционалистов - новых османов, их сподвижников, продолжателей дали всходы, несмотря на карательные меры власти. В специфических условиях зулюма они носили конспиративный характер, могли достаточно открыто заявлять о себе лишь в эмиграции, главным образом в странах Европы, частично - в Египте.

Так и произошло, продолжателем новых османов, конституционалистов стала новая организация Единение и Прогресс. Она стала действовать и внутри страны, и за рубежом79. Первоначально это была небольшая тайная группа учащихся Военномедицинского училища в Стамбуле, затем её тайные ячейки появились в других высших школах Стамбула и Румелии (Европейской Турции), были установлены контакты с близкими по целям организациями, возникшими к тому времени в Европе. Одна из ветвей возникшего движения появилась и в Харбие - Военной академии. В ней, кстати, проучился в 1899-1902 гг. будущий лидер республиканской Турции Мустафа Кемаль. Молодой лейтенант получил военное образование и усвоил одновременно чувства патриотизма и свободы, дух протеста против

деспотического режима80.

ГЛАВА II

НАЧАЛО XX ВЕКА-

КОНЕЦ ИМПЕРИИ, СМЕНА ИДЕОЛОГИИ

Абдулгамид II и младотурки

Начало нового XX века ничего хорошего не принесло угасавшему султанскому, абсолютистскому режиму империи - ни во внешних делах, ни во внутриполитической ситуации. Несмотря на видимые изменения, происходившие под воздействием Запада в хозяйственной структуре империи, она и в начале XX века продолжала оставаться одним из наиболее отсталых среди крупнейших государств Евразии. Юсуф Хикмет Баюр в многотомной «Истории турецкой революции» писал: «Период правления Абдулгамида II был для османского государства временем огромного отставания от остального мира. На первый взгляд такое утверждение может показаться преувеличением - ведь за 30 лет, с 1878 г. по 1908 г., был построен ряд железнодорожных линий, доходы государства возросли вдвое, в судебную систему были внесены видимые изменения, открывались новые учебные заведения и т. д. Однако в те же годы другие государства, в том числе соседние с империей, настолько стремительно продвинулись в своём развитии, что если его сравнить с нашим развитием, то станет очевидным, что это - вовсе не развитие, а значительное отставание» 1.

Как выразился о тех днях уже в наше время 23 декабря 2002 г. перед студентами Сакарийского университета председатель Совета по высшему образованию Турции (ЙОК) проф. Кемаль Гюрюз в заочной полемике с пришедшей в 2002 г. к власти Партии справедливости и развития: «больной человек стал смертельно больным» - не без постоянного вмешательства в реформы консервативных кругов ислама, поэтому так и не стали реальностью принципы танзимата и конституции2.

Территориальный распад империи продолжился и в XX веке. Окончательно были потеряны африканские владения, успешно завершалось национально-освободительное движение балканских народов. Империя нуждалась во всё новых займах, увеличивая и без того громадный Оттоманский долг. Сколько-нибудь самостоятельную экономику империя создавать не могла, современные по тем временам предприятия и сооружения возникали на средства и в интересах иностранцев.

Более изолированный от Европы, чем это было в течение половины прошедшего столетия, османский режим смог рассчитывать только на поддержку Германии, дружба с которой предложила Абдулгамиду II благоприятную альтернативу британскому и французскому вмешательству. Германии была предоставлена на 99 лет концессия на постройку и использование железной дороги Берлин-Багдад, она продолжала вкладывать капитал в другие сферы экономики империи, а немецкие чиновники и офицеры обучали руководящие кадры в армии3.

Что касается внутриполитической ситуации в первые годы начавшегося столетия, следует отметить главное - движение младотурок, оформившееся в организацию Единение и Прогресс (ЕиП), Абдулгамиду подавить не удалось - в наступившем XX веке оно превратилось в самое крупное общественно-политическое движение, противостоявшее султанскому режиму. Несмотря на противоречия между его руководителями и на преследования, чинимые властью, оно окрепло и расширилось - и в самой стране, и за границей; будучи достаточно разношёрстным, оно объединялось под такими бесспорными для всех противников режима лозунгами, как восстановление конституционного строя, созыв парламента.

На состоявшемся в Париже в феврале 1902 г. конгрессе сторонников младотурок участвовало от 60 до 70 человек - турок, армян, греков, арабов, албанцев, черкесов, курдов, евреев. Бесспорным толчком к дальнейшему развитию движения стали революционные события 1905 г. в России4. Дальнейшая консолидация антиправительственного движения, установление связей с Другими близкими ему организациями позволила учредить в 1906 г. руководящий комитет в Салониках (тогда этот крупный город был в составе империи).

Турецкие историки обращают внимание на то, что в это время, находясь ещё в стенах Военной академии, политическими проб-

лемами страны всё более внимательно стал заниматься Мустафа Кемаль, будущий руководитель национально-освободительного движения страны. В 1904 г. в возрасте 23 лет он завершил военное образование и, став штабным офицером в чине капитана, продолжил искать единомышленников в вопросах решения этих политических проблем. Об одном из таких собраний было донесено властям, и он был выслан из Стамбула, получив назначение в одну из провинций империи, в Сирию, где квартировали части турецкой армии.

С одним из своих близких друзей, студентом-медиком, он основал в Дамаске в 1906 г. общество «За отчизну и свободу» с единственной целью поднять восстание в Османской империи. Хотя основные контуры восстания не были ясно определены, у молодого Мустафы Кемаля уже было чёткое представление о том, что такое нация, в противовес понятиям «империя» и «умма» (мусульманская община). Он обращался к идеям Французской революции и их толкованию в творчестве Намыка Кемаля и в теории турецкого национализма Зии Гёкальпа. Нелегально побывав в Салониках, после тайных встреч со старыми друзьями он открыл отделение общества. В 1907 г. Мустафа Кемаль был откомандирован в армию, направленную штабом в Салоники5.

В декабре 1907 г. по инициативе младотурок в Париже состоялся второй «общий конгресс» всех буржуазно-революционных организаций Османской империи, оппозиционных султанскому режиму. На нём был создан единый фронт борьбы с целью свержения Абдулгамида и установления конституционного строя6. Непосредственным поводом к выступлению младотурок послужило свидание в Ревеле Николая II с английским королем Эдуардом VII в 1908 г., которое было посвящено реформам в Македонии. Свидание это было расценено младотурками как сговор об отторжении Македонии от Турции. Поэтому они решили немедленно выступить против Абдулгамида. В первых числах июля 1908 г. начальник гарнизона в Ресне (Македония) лейтенант Ния- зи-бей поднял восстание, уйдя в горы вместе с организованным им повстанческим отрядом. За Ниязи-беем последовал майор Эн- вер-бей (впоследствии Энвер-паша) со своим отрядом. К немногочисленным военным отрядам восставших вскоре присоединилась вся македонская армия и многочисленные партизанские

отряды (четники). Вскоре вся Македония была охвачена революционным движением.

Младотурецкое восстание встретило сочувственный отклик в македонском крестьянстве, надеявшемся, что младотурки, придя к власти, уничтожат произвол помещиков и султанских чиновников. Крестьяне снабжали повстанцев продовольствием, отряды Ниязи и Энвера встречали дружелюбную помощь в деревнях. Лозунг свержения султанского самодержавия объединил людей самых различных национальностей, населявших Македонию.

Опираясь на македонскую армию, комитет «Единение и прогресс» смог действовать уже более решительно. 23 июля 1908 г. отряды Ниязи и Энвера вступили в г. Монастырь. Младотурки угрожали походом на Стамбул и на следующий день султан Абдулгамид II счёл за лучшее объявить о восстановлении конституции и парламента, тем более что лидеры восставших подтвердили своё намерение сохранить власть султана как конституционного монарха и оставляли ему целую гвардейскую пехотную дивизию, насчитывавшую 20 тыс. человек7. В августе были опубликованы ираде о парламентских выборах, о свободе выезда за границу, о неприкосновенности жилища, об отмене цензуры (что вызвало выход немалого числа газет и журналов) и т. п.

6 августа 1908 г. под контролем младотурок было создано первое конституционное правительство. Одной из его самых трудных забот было справедливое распределение постов (включая военных) на различных уровнях новой власти с учётом интересов мусульман, армян, греков, евреев и др. Вскоре были проведены парламентские выборы и 17 декабря открылся восстановленный парламент, выборы в палату депутатов которого (Меджлис-и мебусан) принесли полную победу кандидатам младотурок, представлявших, по их мнению, «османизм в действии» 8.

В первое время после революции иттихадисты не занимали министерских постов в правительстве Кямиля-паши, но всё же реальная власть в стране была у комитета «Единение и прогресс», имевшего в своём распоряжении единственную реальную силу - армию. В этот период иттихадисты получали большую поддержку от населения, происходили демонстрации единения турок и нетурок. Но младотурки были намерены обеспечить руководящую роль турецкой буржуазии, прежде всего в компрадорской торговле, оттеснив буржуазию инонациональную.