Киреев Н. Г. - История Турции. XX век - 2007 (текст поверх изображения)

Единение и Прогресс, которая, объявив о своём самороспуске, вскоре учредила наследницу - партию Теджеддют («Возрождение»). Ими же были и многие либо последовательные соратники Кемаля, либо попутчики в борьбе против интервентов13.

Итак, первый фронт борьбы с интервентами возник на западе Анатолии, всё более заметным он становился по мере занятия греками после Измира городов Менемена, Маниссы, Тургутлу, затем их продвижения на Айдын, затем - на Назилли. Кемаль в это же время всё активнее действовал в оккупированном Стамбуле, он участвовал в беседах, спорах, тема которых - способы сопротивления оккупантам. Его квартиру посещали многие султанские военачальники, некоторые - самого высокого ранга14.

Оценив должным образом обстановку, получив информацию о первых очагах сопротивления, Кемаль и его близкое окружение приняло решение - перебираться в Анатолию. Переезд был облегчён тем, что мог осуществиться легально и с высокого «благословения» - 30 апреля 1919 г. М. Кемаль получил официальное назначение инспектора девятой армии, что означало командование этой армией. Штаб её размещался в Эрзуруме, свободном от оккупантов. Кроме того, в эту армию входила 15-я дивизия во главе с Казымом Карабекир-пашой, который вопреки перемирию свою дивизию не торопился распустить. Создав из доверенных ему людей свой штаб, Кемаль выехал в Самсун. Перед отъездом он выслушал личное напутствие султана Мехмеда VI Вахидеддина - пресекать любые акты саботажа и враждебных действий против оккупантов. Ведь высадившиеся в том же Самсуне в марте 1919 г., ещё до Кемаля, 200 английских солдат явно не справлялись с наведением порядка в близлежащих регионах Анатолии. И, что не менее серьёзно, наведение англичанами «порядка» одновременно ждал оккупируемый ими Кавказ.

О серьёзных конфликтах, происходивших примерно в это же время на Кавказе, подробно пишет Деникин, поскольку его армия была в эти конфликты вовлечена непосредственно. Их источником оказалась, по мнению Деникина, независимая Грузия - «грузинские правители тянулись к сухумскому табаку, к батумским субтропическим культурам и к богатым Закаталам» - округу Азербайджана, населенному лезгинами; «они подавляли вооруженной силой сопротивление Южной Осетии, стремившейся к

национальному объединению с Северной, устремлялись к Сочи, Батуму, Ардагану, к северным уездам Армении»15.

Деникин упрекает также независимую Грузию за её действия, начиная с осени 1918 г., и в оккупированном ею Сочинском районе. Там шло «спешное расхищение грузинами русского казённого и частного имущества, всевозможные притеснения, аресты и высылки элементов, тяготевших к России, и вместе с тем оказывалось покровительство большевикам и проводилось вооружение их. Шли повальные грабежи и разбои»... Как выяснилось, «Сочинский округ по соглашению с англичанами признается нейтральным». Запросы деникинцев по этому поводу, обращенные к Лондону и Константинополю, оставались без ответа16.

Сочинский эпизод, пишет Деникин, «принял совершенно неожиданный для нас оборот, грузинская сторона утверждала, что Сочинский округ занят «по соглашению и настоянию(!) английского командования»... Посланный Уоккером полковник Уайт прибыл в Сочи и предъявил требование о немедленном выводе войск Добровольческой армии из Сочинского округа, в котором «будет установлен английский контроль». Но получил ответ, что Сочинский округ очищен не будет. В январе 1919 г. в Гаграх появилась рота англичан во главе с полковником Файнсом, ставшая по реке Бзыби, между расположением обеих сторон... Но на этом военный конфликт деникинской армии с Грузией не закончился, некоторое время спустя грузины возобновили свои попытки перейти Бзыбь. А 4 апреля 1919 г. грузинские войска, перейдя беспрепятственно линию английских постов и реку Бзыбь, удалили по деникинцам, в то время как в тылу их восстали зелёные17.

Эти и другие подробности, приведенные в мемуарах генерала Деникина, свидетельствуют, что английские оккупанты, задействованные на Кавказе в связи с интервенцией и в Россию, и в Турцию, уже с начала 1919 г. испытывали немалые трудности по поддержанию там порядка. Впереди же их ждали в этом регионе новые напасти, которые с помощью только своих войск они не были в состоянии решить. Во всяком случае, английское командование в Стамбуле вместе с султаном рассчитывали и на инспекционную поездку в восточную часть Анатолии боевого гене-

рала османской армии М. Кемаля18.

19 мая 1919 г., через считанные дни после высадки греческих войск в Измире, Мустафа Кемаль в должности султанского

военного инспектора прибыл в Самсун, где и проживал со своим штабом в городке Хавза к югу от Самсуна, там он посетил Амасью. Убедившись лично в большом размахе освободительного движения в Анатолии, М. Кемаль еще более утвердился в намерении его поддержать, по мнению Шамсутдинова, он считал в ту пору, что «освободительная борьба в стране должна развиваться под "священным" знаменем падишаха во главе с самим султаном»19.

Призыв к султану не нашел отклика, М. Кемаль, стараясь избежать огласки, вместе с ближайшими соратниками приступил к организации, или, точнее, координации национального сопротивления интервентам20. Первое, что сделал М. Кемаль - установил связи с остатками воинских частей и потребовал от них не выполнять условия перемирия, разослал уведомления о необходимости организации митингов протеста. Так, массовым стал митинг в Стамбуле21.

Между прочим, среди первых соратников Мустафы Кемаля были недавние крупные сановники султанского режима, имевшие черкесское происхождение. Таким был, например, упомянутый Рауф Орбай, принявший участие в организации сопротивления в Анатолии с М. Кемалем. На пути из Стамбула в Анатолию в мае 1919 г. он вступил в контакт с товарищами - черкесами, которые были расселены в больших количествах в северо-западной Анатолии, призвав их к содействию. Сюда же можно причислить и такую известную в те годы фигуру, как Бекир Сами-бей, профессионального военного, дипломата22.

Национальное пробуждение в Турции выходцев с Кавказа было лишь слабым отражением того, что происходило на самом Кавказе, где одновременно или попеременно пытались решать свои проблемы и сами народы Северного Кавказа и Закавказья, и их добровольные покровители - германские и турецкие, затем английские войска, не говоря уже о двух враждовавших сторонах в гражданской войне - Белой и Красной армиях. События, связанные с Брестским миром, провозглашение независимых республик на Кавказе, гражданская война - весь этот клубок проблем пытались развязывать и штабы союзных армиях, включая Белую армию, находившиеся в оккупированном Стамбуле.

О сложившейся весной 1919 г. системе сложных подчинений, замыкавшихся в конечном счёте на едином оккупационном

английском режиме, много пишет А.И. Деникин. Он неоднократно свидетельствует, как непосредственный участник событий, о намерении англичан решать кавказскую проблему, территориальные вопросы Восточной Анатолии и юга России прежде всего в интересах Англии и путем балканизации всего этого обширного региона23.

Если присовокупить к этому планы освоения Ирана, Ирака с Мосулом, аппетиты англичан в те годы представляются почти безграничными - на тот момент никто, казалось, не мог им уже мешать...

Что касается характера начавшегося кемалистского движения, по справедливости следует обратиться к такому авторитету среди турецких исследователей собственной истории, как Эмре Конгару. Он видит две части революции - войну за независимость и реформы Ататюрка. На этапе войны за независимость «кемалистская революция в своей основе - не социальная и экономическая революция, а революция политическая и идеологическая, хотя по своим итогам она была направлена на социальную и экономическую революцию» 24.

Летом и осенью 1919 г. в Балыкесире, Эрзуруме и Сивасе состоялись конгрессы национальных организаций, называвших себя «обществами защиты прав». В их работе приняли участие представители самых различных кругов: мелкий и крупный торговый капитал, чиновники, офицеры, адвокаты, журналисты, помещики и священнослужители. 14 июля 1919 г. в эрзурумской газете Альбайрак было опубликовано сообщение о том, что «его превосходительство Мустафа Кемаль-паша подал в отставку» с османской военной службы и что «сколь счастливо видеть во главе национального сопротивления такого уважаемого командира». Состоявшийся вскоре в Эрзуруме (в конце июля - августе) Конгресс Общества защиты прав восточных вилайетов, прошедший под его руководством, был, безусловно, его детищем

Первый орган зарождавшейся анатолийской власти был учреждён уже на следующем конгрессе - Сивасском (4-11 сентября 1919 г.) - им стал исполнительный орган всех патриотических обществ и организаций, всех патриотических сил - Представительный комитет во главе с генералом Мустафой Кемалем. Сивасский конгресс определил основные принципы борьбы за независимость и принял развёрнутую программу действий.

Вэто же время горячо обсуждалась и решалась другая не менее важная проблема - пути выхода из враждебной изоляции, политические способы прорыва вооружённой блокады Антанты. На Сивасском конгрессе возникли споры вокруг принципа мандата, известны предложения некоторых делегатов, например Халиде Эдип, об американском мандате над Турцией. Решение об

обращении с мандатом «к одной великой державе» не было включено в заключительную декларацию26.

Вотношении внешней помощи было принято решение исходить из принципа, принятого на Эрзурумском и подтвержденного на Сивасском конгрессах. 7-й параграф принятой в Эрзуруме декларации подчёркивал: «Мы с удовлетворением примем техническую, промышленную, экономическую помощь от любого государства, которое не питает враждебных намерений в отношении нашей страны». Турецкий автор А. Мюдеррисоглу считает, что тогда такая формулировка означала - речь идёт либо о США, либо о Советской России. Кемаль, по его мнению, склонялся к американской помощи, однако его вскоре переубедили по целому ряду причин: США были сторонниками стран Антанты, воевали с ними вместе в Первой мировой войне, и трудно было представить,

что они будут поставлять в Турцию оружие, предназначенное для использования против её союзников27.

Конгресс отказался принять условия мудросского перемирия и высказался против султанского правительства, возглавляемого Дамадом Ферид-пашой. Однако пока эти действия не означали противопоставления анатолийской власти султанской, стамбульскому парламенту. Возникавшее уже, по сути, двоевластие сохраняло в целом характер критического, но мирного взаимодействия, исключавшего жёсткие претензии сторон. Против начавшегося кемалистского движения выступали не только интервенты, активно вели себя в различных районах Анатолии и вооружённые отряды сторонников падишаха. Против этих действий использовались не только военные методы, но и пропагандистские - разъяснения о том, что освободительная война не направлена против

падишаха28.

Представительный комитет по согласованию с султанским кабинетом должен был действовать до созыва палаты депутатов (меджлиса), причем его местопребыванием была избрана Анкара.

Как только стали известны имена депутатов от Анатолии, комитет во главе с Мустафой Кемалем выехал 18 декабря 1919 г. в Анкару, чтобы уже оттуда руководить их отправкой в Стамбул29.

Дорога в Анкару была в ужасном состоянии. Шёл снег, автомобили застревали, выходили из строя. Приходилось идти пешком до ближайшего селения, звать на помощь. О прибытии комитета жители Анкары знали заранее. В городе номинально сохранялась власть султана, однако временный губернатор больше действовал по своему усмотрению. Оккупационные войска были представлены небольшими группами англичан и французов. Местные власти и находившийся в Анкаре генерал Али Фуадпаша торжественно встречали прибывших. Из жителей Анкары, в те времена «запущенного полуразрушенного анатолийского городка», мало кто знал о программе кемалистов, о решениях Сивасского конгресса. Но одно анкарцам было ясно: Мустафа Кемаль и его спутники - это люди, не примирившиеся с оккупацией

исобиравшие силы для изгнания чужеземцев. Поэтому на улицы Анкары вышло 27 декабря много людей - и ремесленники, и крестьяне из окрестных деревень, и не признававшие никакой власти участники повстанческих отрядов, и дервиши, и учащиеся. Отдельную группу встречавших составляли религиозные деятели во главе с муфтием города.

Удеревни Гёльбаши группу Кемаля встретили Али Фуад-паша

ивременный губернатор Анкары Яхья Галиб-бей, затем процессия направилась к железнодорожной станции. Здесь (в присутствии англичан и французов) состоялась торжественная встреча прибывших. Руководил церемонией муфтий Анкары Мехмет Рифатэфенди (впоследствии министр по делам религии), затем Кемаль и его спутники направились к центру города, к мечети Хаджи Байрам. В тот же день было оглашено заявление о том, что местом пребывания Представительного Комитета становится Анкара.

Первые дни работы комитета были заняты главным образом совещаниями с депутатами, направлявшимися в Стамбул30.

Впоследствии Мустафа Кемаль вспоминал, что не было возможности собрать депутатов всех сразу: одни только приезжали, другие были уже на пути в Стамбул. Приходилось «целыми днями повторять одно и то же» группам или даже отдельным лицам. на этих совещаниях был выработан проект Национального Обета -

программы, с которой должна была выступить в парламенте в Стамбуле фракция депутатов-кемалистов.

ВАнкаре в описываемые месяцы сложилось своеобразное троевластие: власть оккупационных войск, власть губернатора, формально подчиненного султану, и власть Представительного комитета. Но господство оккупантов доживало в Анкаре последние дни, власти султана здесь фактически никто не признавал, к тому же ни у губернатора, ни у султанского военачальника Али Фуад-паши не было войск: старая армия развалилась, солдаты разбрелись по домам. Что же касается Представительного комитета, то продолжительное время он опирался скорее на идеи борьбы против оккупантов, чем на реальные возможности. У кемалистов почти не было ни средств, ни готовой военной силы. Подчинение партизанских сил кемалистам произошло позже.

Вянваре 1920 г. Кемаля посетил полковник генерального штаба султанской армии Исмет-бей (Инёню). Он провел в Анкаре несколько дней, обсуждая перспективы развития борьбы против оккупантов и взаимоотношений с султанским правительством. Перед возвращением в столицу Исмет-бей обещал Мустафе Кемалю отправлять в Анкару необходимую информацию о положении дел в Стамбуле.

12 января 1920 г. в Стамбуле открылась палата депутатов султанского парламента с участием представителей от Анатолии. Кемаль отправил по этому случаю его главе поздравительную телеграмму. Султан и британский верховный комиссар надеялись, что с открытием парламента национально-освободительное движение пойдёт на убыль. Первые дни его работы показали, что часть депутатов-националистов не торопилась выполнять взятые ими в Анкаре обязательства, не видя более необходимости в существовании «национальных сил» и Общества защиты прав. Не было выполнено и решение Представительного комитета о создании ими своей фракции в парламенте и о предъявлении союзникам требования вывести оккупационные войска из Киликии, Юго-Западной Анатолии, Измира, Айдына и Фракии. Впоследствии Кемаль в своей известной «Речи» («Nutuk») должным образом оценил этих людей, назвав трусами, пресмыкавшимися перед султаном и иностранцами.

А пока, 26 января 1920 г., Представительный комитет направил своим депутатам требование немедленно выполнить взятые

ими в Анкаре обязательства. Подчиняясь ему, депутаты-национа- листы 28 января сформировали свою фракцию и приняли проект «Национального Обета», в основе которого лежали решения Сивасского конгресса. Это была программа борьбы за независимость, определявшая территориальные границы и особенности устройства будущего турецкого государства, населенного «османским мусульманским большинством, объединенным религией, расой и идеей»31.

Успехи сторонников Кемаля в Стамбуле встревожили интервентов настолько, что от «мирной» оккупации столицы они решили перейти к вооружённому захвату Стамбула с введением военного положения, а султанскую власть окончательно превратить в безвластный марионеточный режим, верхушка которого, за исключением самого падишаха, менялась ими без всяких колебаний и консультаций. В феврале возобновили свои нападения на националистов и сторонники султана. Так, в соответствии с призывами из Стамбула произошли антианкарские восстания черкесов и абхазов в северо-западной Анатолии под руководством одного из их лидеров - Анзавура32.

18-20 февраля в Анатолии высадились хорошо оснащённые греческие войска, 23 февраля к Стамбулу подошла английская средиземноморская эскадра. 10 марта английские власти начали аресты в Стамбуле депутатов-националистов. Из Анкары срочно были эвакуированы английский и французский гарнизоны. Железнодорожная связь с Анкарой была прервана. 16 марта 1920 г. стамбульский телеграфист Хамди передал в Анкару на имя Мустафы Кемаля срочную телеграмму: ночью началась оккупация Стамбула. И действительно, в ночь с 15 на 16 марта 1920 г. в Стамбуле высадилась английская морская пехота, которая заняла

правительственные здания, казармы, почту, телеграф, военные склады33.

С первого дня оккупации в Стамбуле и его окрестностях было введено военное положение, 18 марта приостановилась деятельность палаты депутатов, были арестованы и сосланы на о. Мальту многие депутаты и видные политические деятели, поддерживавшие освободительное движение. 10 апреля шейхульислам ДюрРизаде Абдуллах огласил фетву, в которой националистические силы были объявлены неверующими, и что это обязывает верующих убивать их. В ответ на это муфтий Анкары Рифат эфенди