Achugba_T_Etnicheskaya_istoria_abkhazov

В основном эти же абхазские фамилий были распространены в селах общества Дал, которое тогда входило в состав Цебельды, и в некоторых источниках именовалось как Верхняя Цебельда. В Дал входили десять сел, в которых проживали представители следующих фамилий:

41

с. Т а п ц-и п а х а б л а:

42

Висточнике отдельно представлен список высшего сословия под названием «Цебельдинские и дальские князья». Их всего 22 семьи и все они из фамилии Маршан.

Всписках высланных множества представителей как поныне известных, так и не сохранившихся в памяти народа абхазских фамилий. Всего более 400 разных фамилий, из которых до 300 приходится на сёла общин Дала и Цабала. Примечателен тот факт, что представители некоторых фамилий составляют десятки и более дворов. Например, в Цебельдинском округе представители фамилий Ашхараа составляли 20 дворов, Акусба и Схоцаа (Ашхацаа) – по 29 дворов каждая, Аргун – 31, Кацвба – 38, Папба – 43, Адзымба (Аёимба) – 46, Бутба – 62, Кабба – 84, Куадзба – 85, Барчан – 91, Быгба – 117, Ахба – 128 семей, а представители фамилии Агрба и Агырба – 243 семей.

Вдокументе привлекает внимание и тот факт, что некоторые семьи, как в Дале и Цабале, так и по всей Абхазии, состояли из 10, 15, 20

иболее человек, что свидетельствует о наличии, помимо малой семьи (атаацъа ху3ы), и большой семьи (атаацъа ду) как пережиток семейной общины127. Например, в семьях Гестагира Кабба в с. Схоцаа хабла

иАздамыра Амичба в с. Амхьял числилось по 15 человек в каждой; по 20 человек проживали в семьях Хусейна Кацвба и Росаджа Ашуба

вс. Амхьял, в семьях Хасана Пхазоу и Шангирея Пхазоу в с. Герзаул,

всемьях Сусрана Быгба, Жигу Быгба, Даку Быгба и Хуша Быгба в с. Унтпыр.

Как подтверждают материалы, некоторые фамилии были расселены по патронимиям – а б и п а р а (а б и 8 а р а), о чем свидетельствуют названия некоторых сел (например, Схоцаа хабла, Тапц-ипа хабла и др.), компактность поселения тех или иных фамилии или их патронимических разветвлений. Но большинство фамилий все же были разбросаны по разным частям села, по разным селам или же по

43

разным регионам Абхазии. В целом, в Дале и Цабале, как и по всей Абхазии, сельские поселения носили полигенный характер, что является показателем развития общественного строя страны, миграции населения, как внутри региона, так и по всей Абхазии, вызванной военными действиями, эпидемиями и другими причинами.

Вышеперечисленные фамилии доминировали в обществе Псху – в верховьях р. Бзыбь. Среди которых по многочисленности выделялись:

Вышеперечисленные и другие фамилии, зафиксированные в источнике, доминировали в обществах Псху, Бзыбь, Гума, Абжуа, Самурзакан, Садзен и других регионах «Большой» и «Малой» Абхазии, чтоявляетсянеопровержимымдоказательствоммононациональности страны128.

С точки зрения изучения этнической ситуации того или иного региона Абхазии, помимо фамилий, большой интерес представляют также распространенные тогда среды населения такие собственные имена как:

44

Большинства из этих имен были характерны для населения всей Абхазии и по своему лексическому происхождению являлись абхазскими или же обще абхазо-адыгскими.

О широком распространении абхазских фамилий и имен по всей «Большой Абхазии» и в целом исторической Абхазии свидетельствует монография профессора Ш.Д. Инал-ипа «Антропонимия абхазов», в которой обобщены сведения об абхазской лексической основе антропонимии коренного населения Абхазии, а также представлены богатейшие материалы о географии распространения этих фамилий и имен по всем регионам Абхазии и за её пределами129.

Вместе с тем, говоря о мононациональности населения до массовой депортации абхазов, следует отметить, что население Абхазии, как и любой другой страны Кавказа, да и, пожалуй, всего мира, не являлось этнически абсолютно однородным. Помимо российских военнослужащих, дислоцированных в разных регионах Абхазии, в стране, особенновеёприбрежныхнаселенныхпунктах,вкачестветорговцев, мещан, священнослужителей проживали представители разных народов. Это русские, турки, мегрелы, лазы, имеретинцы, армяне, греки и др. В одном из документов, датированном 1836 г., отмечено, что недалеко от крепости Бамбора, в селе, возле рынка, живут «некоторые купцы и промышленники из Грузии и Имеретии»130. По сообщению начальника Черноморской береговой линии генерала А.И. Будберга, в марте1845г.вСухуме«заисключениемвойскместногогарнизонанет населения, и класс торговцев состоит из мегрелов, имеретин, турецких греков и армян, которые хотя и живут там для торговых занятий, но семейства свои оставляют в местах постоянного жительства»131. В некоторых абхазских сёлах в качестве беглецов или же пленных также проживали представители разных народов. Например, А. Пахомов в 1866 году, перед выселением абхазов из Гумской Абхазии, в этом регионе зафиксировал лишь несколько человек неабхазской национальности, проживавших тогда здесь – грузина Ходжашвили, мегрельцев Каландия (Каландаришвили), Гвазава, Кантария, Шалаберия, армянина Аджам-оглы, грека Метакса.132

В выше названном источнике, составленном в 1866 г., в Дале, Цабале, частично в Абжуа встречаются отдельные фамилии мегрельскогрузинского происхождения. Общее количество их носителей не превышало несколько десятков человек, что, естественно, не могло по-

45

влиять на этническую ситуацию этих регионов Абхазии. Более того, собственные имена некоторых из них говорят об их ассимиляции133. Подобная картина вырисовывается и в Бзыбской Абхазии. В частности, в одном из письменных источников, среди высланных жителей из м. Гудаута упоминаются «Старо-Сухумские турки», всего 26 дворов (186 чел.). Но среди «турок», которых можно отличать по фамилиям (напр., Ковал-оглы, Дебриш-оглы, Сулейман-оглы и др.), были жители с абхазскими фамилиями: например, Махмут Тарба, Дагир Кялба, Хусеин Капциба, Муса Халбат. Кроме того, у некоторых «турок» имена явно абхазо-адыгские, что свидетельствует о давности проживания в Абхазии и частичной их ассимиляции в абхазском обществе. Например, у Квадж Сеида имя абхазское, а у Хусраба Омеркьяч-оглы – отчество оформлено абхазским окончанием «кьяч», что означает «короткий». А у некоторых и фамилии оформлены по-абхазский – Мустафа Квадквадж-ипа, Дуде Мысырлы-пха и др. Не исключено, что русские чиновники жителей с абхазскими фамилиями могли причислить к «туркам» по той причине, что они в прошлом уже проживали в Турции. Несколько турецких семей проживали также в Очамчыре, Келасуре и др. населенных пунктах Абхазии.

§3. Об этнической номенклатуре населения приграничных регионов исторической Абхазии

А). Самурзаканцы

Вконтексте формирования грузинскими историками советского

ипостсоветского периода заведомо ложного общественного мнения, якобы Абхазия является исторической областью Грузии, а значит собственностью грузинского народа, особое место занимает вопрос об этнокультурной принадлежности населения Самурзакана.

Вэтом отношении примечателен и тот факт, что, по данным последней Всесоюзной переписи населения (1989 г.), подавляющее большинство жителей Галского района (в старых административных границах) были записаны грузинами – 74712 чел. (из 79688 жителей), а абхазами всего-навсего 627 человек, т.е. грузины составляли 93.8% от общей численности населения района, абхазы – 0.8%. Приблизительно такая же ситуация была зафиксирована при предыдущих пере-

писях: 1959, 1970, 1979 гг.134

46

Данное соотношение грузин и абхазов в регионе формально дает дополнительный повод грузинским авторам через свои многочисленные публикации тиражировать мнение о том, якобы во все времена Самурзакан был заселен исключительно грузинским, точнее мегрельским, населением и что, мол, это дает основание последних считать автохтонами этой земли.

Так, например, чл.-кор. АН Грузии В.М. Джаошвили в книге «Население Грузии в XVIII – ХХ столетии» утверждает, что самурзаканцы всегда были грузинами, что они являются самостоятельной «грузинской этнической группой»135. Этнограф С.И. Бахия заявляет, что «в одном из регионов Абхазии – Самурзакане – издревле большую часть населения составляли грузины (мегрелы)»136.

С конца 80-х годов ХХ века инициатива издания подобного рода публикаций исходила, как правило, от политических кругов Грузии. Например, доктор исторических наук И.П. Антелава, без ссылок на научный аппарат, территорию от реки Ингур до Сухума причисляет к Грузии. А дальше больше – на этом вымысле делает далеко идущие заключения сугубо политического характера: «Абхазский народ как этническая реальность, естественно, заслуживает автономию. Абхазская автономия может быть создана на исконно абхазской земле – в Гудаутском регионе, где была и есть настоящая Абхазия. Неслучайно, что там же находится гнездо абхазских и псевдоабхазских экстремистов.Естественно,чтоиэтаавтономиядолжнабытьв составеГрузинской ССР как ее государственная территория»137.

Подобные толкования, устраивающие определенные круги руководства и интеллигенции Грузии, подхватываются грузинским населением, которое последние два десятилетия является одним из стимуляторов грузино-абхазского информационно-идеологического и военно-политического противостояния. Однако письменные источники прошлых столетий свидетельствуют о том, что этническая граница Абхазии на юго-востоке проходила по реке Ингур. В конце XVIII в. в одном из авторитетных русских изданий сообщается, что абхазов от мегрелов отделяла река Ингур138. По утверждению С. Броневского139, барона И.К. Аша140 и других авторов, такжерека Ингур служила границей между Абхазией и Мегрелией, между мегрелами и абхазами. А М. Пейсонель южной точкой абхазского поселения считал крепость Анаклию на левом берегу Ингура141. Жан Франсуа Гамба, считавший реку Ингур границей Абхазии и Мегрелии, обратил внимание, во-

47

первых, на наличие «довольно многочисленного населения в горном кантоне» Самурзакана и фактическое отсутствие населения в низменной части региона, и во-вторых, констатировал наличие абхазского населения в самой Мегрелии, в частности на правом берегу реки Хоби, которое совершало время от времени набеги на русский гарнизон порта Анаклия142. В этом отношении весьма интересные сведения содержатся в вышеупомянутой статье «Статистический взгляд на Абхазию»143, где отмечено, что к «абхазскому обществу» относился и Самурзакан. «К сим четырем (Абжуйскому, Цебельдинскому, Абхазскому, Бзыбскому. – Т.А.), присовокуплялось прежде общество или владение Самурзаканское, ныне вошедшее в состав Мингрелии, по следующему обстоятельству: князь Манучар Шервашидзе, родственник Абхазского князя и владетель Самурзакана, имел в супружестве сестру нынешнего мингрельского князя Левана Дадиани. По смерти Манучара, Мингрельский владелец как сильнейший успел обделать дела так, что удел Самурзаканский остался вдовственной княгине под покровительством и главною его опекою»144.

Известный ученый Фредерик Дюбуа де Монперэ, посетивший в 1833 году Абхазию, самурзаканцев причислял к абхазским «племенам». В частности, он писал: «Я не присоединяю сюда пятого племени – самурзаканского (помимо «бзубцев», «собственно абхазов», «цебельдинцев» и «абшавов». – Т.А.), так как оно находится под властью князя мингрельского»145. Вместе с тем, на основании полученной информации, автор отметил, что здесь «жили грузины и абхазы; они говорят как на том, так и на другом языке»146. В то же время он в этом и не уверен, о чем говорят его же слова: «Внутри Самурзакань весьма мало известна»147. К тому же, к этому периоду о проживании грузин в Самурзакане, за исключением нескольких мегрельских крестьян, не может и речи.

По данным русского офицера-разведчика Ф.Ф. Торнау, побывавшего в Абхазии, абхазы занимали «берег Черного моря от р. Ингура до р. Бзыби»148, а река Галидзга служила только для разделения «округов Абхазии»149. Констатируя факт принадлежности к тому периоду Самурзакана к Мегрелии, он обращал внимание на то, что часть населения говорит на абхазском языке, часть – на мегрельском150, а также, что этническая граница проживания «племени абхазцев-абазин» начиналась от правого берега реки Ингур151.

48

В письменных источниках приводятся и такие факты, когда сами жители Самурзакана утверждали, что они по национальности абхазы и четко отделяли себя от мегрелов. Например, М. Селезнев, в связи с присоединением Самурзакана к Мегрелии в 1832 г., сообщал, что «Самурзакань служила как бы наградой за преданность Дадиани» России. Жители же данного региона, возмущенные этим фактом, заявляли, что они являются абхазами, а не мегрелами: «Мы абхазы, а не мингрельцы, зачем ставить над нами власть, которой не знали и не хотим знать… Упрямые из них говорили: «Хоть режьте, мы не знаем другого владетеля, кроме своей свободы, мы абхазы, а не мингрельцы… Они смеялись над его (Дадиани. – Т.А.) слабостью и говорили: «…пусть придет попробовать наши шашки и пули – первые остры, а вторые верны». Кстати, такая решительность самурзаканцев дала возможность владетельному князю Абхазии Михаилу Чачба заступиться за права абхазов на этот регион, и российские власти были вынуждены административно оторвать Самурзакан от Мегрелии и «до отыскания настоящего владетеля, сделать русской областью под управлением пристава»152.

Весьма любопытное сообщение о национальной принадлежности самурзаканцев встречаем у А. Берже. «Абхазы (апсуа) занимают пространство по берегу Черного моря от р. Ингура до р. Бзыба»153. Среди абхазов он называет и самурзаканцев, «которые живут по берегу Черного моря… от реки Охурей до реки Ингура»154. «Самурзакань,

– продолжает А. Берже, – обитаемая однородным с абхазцами племенем, считался прежде округом Абхазии, а позднее вошел в состав управления владетеля Мингрелии»155. С. Духовский в конце русскокавказской войны (1817 – 1864 гг.) также утверждал, что Самурзакан был заселен «однородным с абхазцами племенем»156.

Со второй половины ХIХ в. появляются авторы, которые по ряду причин были вынуждены и доказывать, что самурзаканцы это те же абхазы. Публикации подобного характера в большей степени приводятся по поводу справедливости административного подчинения Самурзаканской области Мегрелии или Абхазии. Например, в 1859г. генерал Г.И. Филипсон отмечал, что «Самурзакан спорный [регион] между владетелями Абхазии и Мингрелии. Нет сомнения в том, что он должен принадлежать Абхазии, так как его жители абхазского племени и ничего общего не имеют с мингрельским»157.

49

В своей статье «Очерк Мингрелии, Самурзакани и Абхазии» Д. Бакрадзе приводит интересные сведения о Самурзакане и самурзаканцах. По утверждению автора, при царствовании «грузино-абхазских Багратидов в Х – XIII вв.», четко и надолго были обозначены границы собственно Абхазии и Мингрелии: первая заключалась между Ингуром и Капетис-цкали (Бзыбь. – Т.А.), вторая – между Цкенис-цкали и Ингуром158. Д. Бакрадзе современных ему самурзаканцев не считал «чисто абхазским племенем», а называл их «смесью абхазцев и мингрельцев». Однако, углубляясь в характеристику мегрелов и абхазов, он всё же самурзаканцев относил к последним. Например, о мегрелах писал, что они имеют «черты лица нежные, более женственные, мужской красоты в них нет». В то же время население Самурзакана и остальной Абхазии он резко отличал от мегрелов по внешнему виду. «Чем дальше вы углубляетесь в Самурзакан и Абхазию, – отмечал он,

– тем более физиономия делается суровым, и красота мужчин преобладает над красотою женщин». Кроме того, историк обращает внимание на различие поведенческой культуры между жителями Мегрелии

иСамурзакана. Например, если при общении с незнакомыми людьми мегрелец выявляет «скромность и вкрадчивость», то «самурзаканцы

иабхазцы держат себя свободно и гордо, говорят, с кем бы то ни было, без стеснения, подбоченившись или опершись на ружье». «Горский феодализм», оставивший глубокий след в психологии абхазов и в веками выработанном образе жизни их, именуемый – апсуара, давал

больше прав и свобод своим членам общества, чем жесткий уклад крепостнического феодального строя Мегрелии.

Обратимся к тому, что сообщают Д. Мачавариани и И. Бартоломей в статье «О Самурзакани»159, об идентичности обычаев и традиций самурзаканцев и жителей остальных регионов Абхазии: «Простираясь на 40 верст в ширину и верст на 60 в длину между Абхазией, Черным морем и Мингрелией, Самурзакань отделяется от последней Ингуром, который часто бывает непроходим, тогда как со стороны Абхазии не имеет никакой преграды. Это может служит объяснением большого влияния в прежнее время Абхазии, чем Мингрелии, на Самурзакань и подтверждением народного предания о прежней неразделенности Абхазии с Самурзаканью… Нравы самурзаканцев более подходят к абхазским, чем к мингрельским».

И. Пантюхов вгазете «Кавказ» (1865, №97), оспаривая утверждения грузинского писателя Д. Кипиани (газ. «Кавказ». 1865, №83) о

50