Готфрид Земпер Наука, промышленность и искусство5

1851

Не прошло и месяца со дня закрытия выставки⁶, в опустев­ших залах выставочного здания в Гайд-парке еще раз­ложены неупакованные экспонаты, а внимание обществен­ности уже отвлечено от этого "явления мирового значения" к другим ожидающим ее в ближайшее время, быть может, более захватывающим событиям. Уже не слышно голосов корреспондентов, считавших, что день открытия выставки знаменовал начало новой эры. Однако тысячу пытливых умов еще волнуют оставленные выставкой впечатления. Трудно переоценить значение данного выставкой толчка. Можно рассматривать предание о вавилонском столпотворе­нии и смешении языков как облаченную в мифические одеж­ды историю признания существования международного пра­ва уже в древние времена, а тот беспорядок, о котором повест­вует предание, как начало более нормального порядка. Постройка выставочного здания в 1851 году, в которую мно­гие страны внесли свою лепту, также привела к своего рода вавилонскому столпотворению. Такое кажущееся замеша­тельство являлось ясным проявлением определенных ано­малий в существующих общественных отношениях, кото­рые до этого не могли быть выявлены столь четко и опре­деленно со всеми вызвавшими их причинами и возможными последствиями.

В этом как раз и заключается основное значение этого меро­приятия.

Если бы во всем мире не были по горло заняты своими внутренними противоречиями, не смогли бы, конечно, сохра­ниться оковы, сдерживающие развитие внешних связей лю­бого вида; они пали бы сами собой под влиянием осознан­ных всеми и вдохновляющих современный мир стремлений. Вот где открывается путь к победе и свободе! Пусть каждый, каково бы ни было его призвание, поставит себе задачей способствовать в своей области достижению этой важнейшей цели. Если в сфере своей непосредствен­ной деятельности каждый будет стремиться дать всеобщим стремлениям то направление, которое считает правильным, то истина и прогресс только выиграют вне зависимости от того, будет ли он в отдельных частных вопросах прав или нет. И в том и другом случае он подготавливает к познанию всяческих сведений, которое в своем развитии сможет дать ответ на общие проблемы в области культуры и философии, и тем самым оправдывает использование этих мощных и драгоценных имеющихся у него средств для решения основ­ных вопросов.

Любой специалист, руководствуясь такой точкой зрения, будет пытаться разрешить хотя бы одну из современных проблем; он займется, конечно, одной из тех, которые вхо­дят в круг его деятельности и заставляют его задуматься при повторных посещениях выставки […].

Хотя у нас есть художники, подлинного искусства нет. В основанных государством академиях художников готовят к работе в высоком стиле; не считая посредственностей, число даже высокоодаренных талантов значительно превы­шает спрос на художников. Лишь меньшинство может рас­считывать на осуществление юношеской мечты, и то лишь за счет принесения в жертву реальности, путем отказа от современности и полного причуд возврата к прошлому. Остальные чувствуют себя брошенными на произвол рынка и ищут себе пристанище повсюду, где только надеются его получить. Мы сталкиваемся с одним из многих противоре­чий, порожденных нашим временем. Попытаюсь пояснить это в кратких словах. Если я скажу, что сейчас искусство в той же мере занимается ремесленничеством, как раньше ремесло занималось искусством, это не будет достаточно понятно; я отнюдь не считаю, что сейчас господствует ре­месленничество, чуждое искусству. Это справедливо только в том смысле, что побуждение к поиску благородных форм исходит сейчас не снизу, а насаждается сверху; однако и такое толкование не является удовлетворительным, по­скольку то же самое происходило во времена Фидия и Ра­фаэля; еще более последовательно оно выражено в Древнем Египте и всегда, когда архитектура, занимая верховное по­ложение, подчиняла себе все остальные виды искусства. […]

От англичан и французов я слышал о совершенстве, достиг­нутом в Америке в области фотографии; и все-таки меня поразили американские дагерротипы своими размерами и четкостью, а главным образом художественным чутьем, с которым были выбраны антураж и освещение. Было представлено также оригинальное и, насколько мне известно, неизвестное в Европе использование этой техники для снимков с «живых картин». Один из таких снимков особенно отличался пластичностью композиции. Подпись гласила: «Прошлое, Настоящее и Будущее». Их изображали три очаровательные молодые девушки; более серьезное вы­ражение, чем у двух других, было у брюнетки, стоявшей справа. Изображала ли она Будущее или Прошлое, я не су­мел определить. Мне бы очень хотелось расспросить худож­ника о подлинной сути его замысла.

Г-н Лангенхейм из Филадельфии, немец, судя по фамилии, представил диапозитивы для волшебного фонаря. Я считаю крайне важным использование таких прозрачных фото­графий на стекле, и мне поэтому остался непонятным игривый характер, который был придан их показу; это будет, пожалуй, самым длительным использованием изобретения Дагерра; оно будет иметь большое значение для архитек­туры.

Подобное же легкомыслие, я бы сказал даже, то же отсут­ствие вкуса, проявилось во всем этом разделе выставки и явилось поводом (правда, иначе обоснованным) к тому, что несведущие корреспонденты подвергли его поначалу недо­стойным нападкам.

Позже, когда все яснее становился его скрытый от многих смысл (он стал сразу же ясен только немногим), примерно ко второй половине срока работы выставки, те же писаки не жалели слов для его восхваления. Это произошло уже после того, как шхуна «Америка» одержала победу на ши­роко известной регате⁷.

Америка лучше других поняла смысл выставки, представив только такие вещи, которые в стране производятся без ис­кусственных мер поощрения. Помимо указанных, на вы­ставке почти не было вещей, имеющих прямое отношение к художественной промышленности. Непосредственное со­седство пышного русского раздела, в котором лучшие на­родные изделия были запрятаны по углам, а в центре были вещи, щеголявшие пестрым чужеземным оперением, что вызвало отрицательные отзывы даже со стороны газеты «Kreuzzeitung»⁸, должно было еще резче подчеркнуть скромность, проявленную устроителями павильона Респуб­лики. […]

Имеется много предложений, как в дальнейшем использовать "Кристалл-палас"⁹. И действительно, нет ничего легче, как выдвигать такие предложения, поскольку этот остекленный вакуум подходит решительно для всего, что решат в нем разместить; оставшаяся незастроенной территория Гайд-парка менее подходит к использованию для многих целей.

Да простит мне читатель то, что я подвергаю испытанию его терпение, излагая свое предложение.¹⁰ […]

Часть пониженных боковых пролетов (разделенные проти­вопожарными преградами) могла бы быть использована для размещения художественных и производственных мастер­ских; в другой их части можно было бы разместить ауди­тории и классы рисунка.

Если возникнут опасения пожарной опасности, то не пред­ставляла бы никаких трудностей постройка поблизости огне­стойких мастерских¹¹.

Со всех точек зрения не вызывает сомнений возможность использования поперечного пролета в качестве центра, оча­га, вокруг которого развиваются остальные учебные средст­ва. Здесь находился бы форум, где проходили бы выборы и принимались решения. Здесь же разместился бы выставоч­ный зал и заседало бы жюри по присуждению премий.

[…]