Давид Юм Англия под Властью Дома Стюартов (1649-1685) Том 1

и то, что являлось виной единственно лишь ирландских католиков, при нынешнем состоянии умов было нетрудно приписать всей секте, которая давно уже служила для англичан предметом крайнего омерзения. Привык­ нув во всех своих проклятиях соединять епископскую партию с паписта­ ми, народ тотчас же решил, что это восстание — плод их совместных коз­ ней. Когда же англичане узнали о том, что все свои насилия ирландские мятежники оправдывают королевским полномочием, фанатизм, всегда легковерный и злобный, без колебаний поверил в это грубое надуватель­ ство и взвалил на несчастного государя всю вину за столь варварский и бесчеловечный план46.

Благодаря бедствиям и денежным затруднениям короля, общины, об­ ладавшие исключительным правом утверждать субсидии, сумели увели­ чить свое влияние, особенной же удачей для них оказалось то, что ирланд­ ское восстание вспыхнуло в столь критический момент, а именно вслед за умиротворением в Шотландии. Король поручил общинам ведение ирланд­ ских дел — они тотчас же ухватились за его слова, истолковав их в самом широком смысле. В других случаях общины лишь постепенно присваива­ ли себе исполнительную власть короны, т. е. самую важную и естествен­ ную часть полномочий монарха, но в отношении Ирландии они завладели этой властью сразу же, в полном и неограниченном объеме, как если бы получили ее в качестве дара или законной уступки. А король вынужден был смириться с этой узурпацией — как потому, что он не мог ей воспро­ тивиться, так и из опасения навлечь на себя еще более жестокие упреки в том, что он-де потворствует гнусному мятежу.

Коль скоро вожди общин задумали продолжить нововведения в Анг­ лии, отсюда с необходимостью следовало, что все их меры в отношении Ирландии должны так или иначе подчиняться этому главному плану, от успеха которого полностью теперь зависели их собственное могущество, безопасность и самая жизнь. Всячески изображая гневное возмущение ирландским бунтом, они предпринимали для его подавления только такие шаги, которые могли в то же время обеспечить им превосходство в ходе той смуты, которая, как они предвидели, должна была вскоре вспыхнуть в самой Англии47. Крайнее презрение к туземным жителям Ирландии вну­ шало народным вождям мысль, что подавить их восстание можно будет с легкостью в любой момент; кроме того, они не желали из-за слишком бы­ строго успеха лишиться тех преимуществ, которые давал этот мятеж в задуманных ими посягательствах на королевскую прерогативу. Взяв на себя в полной мере руководство войной, они приобрели расположение и поставили в зависимость всех, кто имел какие-либо связи с Ирландией или хотел принять участие в военных предприятиях; они собирали сред­ ства на ирландскую экспедицию, но приберегали эти деньги для иных це­ лей, занимавших их гораздо сильнее; они завладели оружием из королев­ ских арсеналов, но оставили его у себя, с тайным намерением использо­ вать против самого короля; принимая любой закон, необходимый, на их взгляд, для увеличения их собственного могущества, они утверждали,

будто он поможет отвоевать Ирландию; если же Карл не соглашался его одобрить, они приписывали этот отказ тем злокозненным советам, кото­ рые вызвали папистское восстание и по-прежнему грозят протестантиз­ му полной гибелью во всех владениях короля48. И хотя солдат в Ирлан­ дию долгое время не посылали вовсе, а денег в это королевство, находив­ шееся в крайне бедственном положении, отправляли слишком мало, народ был так сильно привязан к общинам, что никогда не ставил подоб­ ное упущение в вину этим благочестивым фанатикам, чьи грозные поста­ новления не обещали ирландским бунтовщикам ничего, кроме поголовно­ го истребления.

Желая повести атаку на королевскую власть методическим образом, общины сочли нужным составить генеральную ремонстрацию о положе­ нии государства, а потому особый комитет, назначенный для этой цели еще на первом заседании парламента и с тех пор нисколько не продвинув­ шийся в своей работе, получил новое предписание завершить ее как мож­ но скорее.

РЕМОНСТРАЦИЯ

Этот комитет и внес в палату знаменитую ремонстрацию, которая вскоре повлекла за собой чрезвычайно важные последствия. Она не была обычным обращением к королю, но прямо провозглашалась воззванием к народу. Суровость ее содержания вполне соответствовала резкости язы­ ка. Ремонстрация состоит из множества откровенно лживых утвержде­ ний, перемешанных с некоторыми очевидными истинами, злобные наме­ ки соседствуют в ней с открытой бранью, громкие жалобы на прошлое сопровождаются полными страха и подозрительности предсказаниями будущего. Авторы ремонстрации, стремясь усилить ее эффект безжало­ стной риторикой, подробно останавливаются на всех неудачных, возму­ тительных или сомнительных мерах, принятых королем с начала его цар­ ствования: в ней упомянуты провалившиеся экспедиции в Кадис и на остров Ре, посылка кораблей во Францию для борьбы с гугенотами, при­ нудительные займы, незаконные заключения в тюрьму за неповиновение незаконным приказам, грубый роспуск четырех парламентов и следовав­ шие за ними всякий раз периоды деспотического правления, допросы, штрафы и аресты, коим подвергались члены парламента за свои действия

впалате, сбор налогов без согласия общин, введение суеверных обрядов

вцеркви без законной санкции, — в общем, все то, что, справедливо или нет, возмущало нацию в течение пятнадцати лет от вступления Карла на английский престол до созыва настоящего парламента. И хотя со всеми подобными злоупотреблениями было уже покончено и были даже приня­ ты особые законы во избежание их возврата в будущем, вся слава этих Дел приписывалась не королю, но исключительно парламенту, который

вырвал у монарха согласие на столь благотворные статуты Самому же королю, утверждали общины, они оказали услуги не менее выдающиеся, чем английскому народу. Они захватили все постоянные доходы короны, сделав их совершенно случайными, и даже временные парламентские суб­ сидии стали выплачивать собственным комиссарам, независимым от мо­ нарха, — при этом у общин хватило дерзости заявить, будто они оказали Карлу щедрую помощь в его денежных затруднениях. Даже передачу де­ нег шотландцам на ведение войны против их законного государя нижняя палата, оскорбляя короля еще более наглым и вызывающим образом, представила в своей ремонстрации как верноподданнический акт. А все порицаемые общинами меры, означавшие якобы не более и не менее как полное ниспровержение английской конституции, проистекали, по их сло­ вам, из коварного заговора папистской партии, которая всегда имела вли­ яние на короля и упорно стремилась ввести свои суеверия в Англии и

Шотландии, а теперь подняла открытое и кровавое восстание в Ирлан­ дии49.

Эта ремонстрация, столь грубая и неприязненная, явилась прямым сигналом к новым нападкам на королевскую прерогативу и ясной декла­ рацией того, что все прежние, даже самые важные уступки монарха не могут считаться удовлетворительными. Легко было догадаться, сколь неслыханные и безмерные притязания последуют за ремонстрацией, и нетрудно было предвидеть, что итогом их станет почти полное упраздне­ ние монархического строя в Англии, пусть даже при сохранении старин­ ных форм и названий. А потому ремонстрация встретила в палате общин сильнейшее противодействие. Жаркие дебаты продолжались более четыр­ надцати часов, и наконец из-за усталости членов королевской партии, со­ стоявшей преимущественно из людей почтенного возраста и спокойного нрава, решение было принято незначительным большинством в одиннад­ цать голосов50. Уже на следующий день (22 ноября), даже не представив ремонстрацию на утверждение в палату лордов, общины распорядились ее напечатать и обнародовать.

АРГУМЕНТЫ СТОРОН

Когда ремонстрация была опубликована, она всюду вызвала те же яро­ стные споры, какими сопровождалось ее обсуждение в палате общин. Нынешний парламент, говорили сторонники этого собрания, наконец-то извлек пользу из плачевного опыта своих предшественников, твердо ре­ шив, что здание, которое он великодушно задумал воздвигнуть ради за­ щиты свобод Англии, не останется непрочным и недостроенным. Когда у упорствовавшего короля удалось вырвать согласие на петицию о праве, разве сомневался кто-нибудь в том, что свобода теперь надежно гаранти­ рована и что отныне законы станут неприступными для любых покуше-

ва, или, лучше сказать, старинные его права были сформулированы с большей точностью, но поскольку государь все еще сохранял реальную возможность эти права нарушить, то при первом же удобном случае он совершенно пренебрег всеми законами и прежними обязательствами, сде­ лав единственным принципом правления собственный произвол Возвы­ шенные понятия о монархической власти, привитые ему первоначальным воспитанием, соединяются в его уме с неистребимыми химерами себялю­ бия, находя к тому же опору в ложных религиозных принципах, и тщетно было бы надеяться, что в более зрелом возрасте король искренне от них откажется под влиянием опыта и размышления Подобные перевороты во взглядах, если они вообще возможны, происходят крайне редко, но ожи­ дать, что подтолкнуть к ним может необходимость, злоба и негодование врагов, порицания, упреки и противодействие, значило бы предаваться глупому и слепому легковерию Суровые, хотя и необходимые меры, при­ нятые парламентом, наверняка возбудили в государе гнев против ограни­ чений монаршей власти, столь безжалостно ему навязанных, и во всех уступках, которые приходится ему делать, он видит лишь временную, вынужденную дань духу раздора и мятежа, втайне решив отречься от них при первой же благоприятной возможности И нам не следует думать, что ход человеческих дел не способен представить ему подобного случая Вся­ кое государственное устройство, и в особенности смешанное, подверже­ но бесконечным колебаниям, настроения народа постоянно переходят из одной крайности в другую, а потому самым мудрым и справедливым реше­ нием парламента было бы использовать выгоды своего нынешнего поло­ жения против монарха, который в свое время не преминул в полной мере использовать собственные преимущества, причем гораздо менее соблаз­ нительные, к величайшему вреду парламента и народа Следует опасать­ ся того, что, если охватившему массы религиозному пылу позволят угас­ нуть, народ быстро вернется к старому церковному устройству, а вместе с ним вновь примет те рабские принципы, которые так усердно внушает своим смиренным прозелитам государственная церковь И тогда патрио­ ты, являющиеся теперь народными кумирами, станут вызывать всеобщую ненависть, а их позорная казнь будет сопровождаться такими же криками ликования, какие способствуют их нынешним успехам и триумфам В страхе этих людей перед подобной судьбой не следует видеть эгоисти­ ческое чувство с их безопасностью связана прочность законов, и если пострадают защитники конституции, это не может не обернуться смер­ тельным ударом для самой конституции, а потому общество действует вполне справедливо, защищая от любой опасности тех, кто столь великоДушно подверг себя величайшим опасностям ради общественного блага И велика ли беда, если многим прежним прерогативам монархии, старой английской формы правления, в ходе этой борьбы будет нанесен какой-то ущерб' Законы благодаря ее упадку лишь обретут новую силу, и если даже допустить, что люди в своих поступках действительно выйдут за

пределы умеренности, то великой удачей следует считать уже то, что по­ ток событий увлекает их ныне к свободе, и ошибкой станет уклонение именно в эту сторону, наименее опасную для интересов Англии и всего человечества.

Самые сильные аргументы роялистов против дальнейших покушений на королевскую прерогативу опирались скорее на иное истолкование кон­ кретных событий данного царствования, нежели на противоположные понятия о государственном устройстве вообще. Да, соглашались они, не­ которые посягательства на права нации, в том числе весьма серьезные, безусловно, имели место, но если мы попытаемся отыскать причины этих насильственных действий, то обнаружим, что заключаются они отнюдь не в жестоком деспотизме или несправедливости государя и даже не в его честолюбии или безмерной жажде власти. Война с Испанией, бессмыс­ ленная и ненужная, в которую король оказался вовлечен по восшествии на престол, была вызвана советами и даже назойливыми домогательства­ ми парламента, — и сам же парламент, толкнув короля к воинственной политике, он тотчас же бросил его на произвол судьбы. Вполне естествен­ но, что молодой государь страшился потерпеть неудачу в первом же сво­ ем предприятии и, еще не достигнув надлежащей зрелости ума, не мог понять, что величайшая его слава состоит в том, чтобы сохранить неру­ шимость законов и завоевать полное доверие народа. Последующие пар­ ламенты, проявившие крайнюю несговорчивость во многих вопросах и особенно в вопросе о потонном и пофунтовом сборах, довели бы короля до совершенного безденежья, если бы он не сохранил в целости свою пре­ рогативу взимать эти пошлины собственной властью и действовать воп­ реки букве конституции, поддерживая ее дух. Сделав однажды столь рис­ кованный шаг, король, разумеется, почувствовал склонность продолжать эту политику и удовлетворять государственные нужды, вводя корабель­ ные деньги и другие налоги и повинности, весьма умеренные, хотя фор­ мально незаконные. Несомненное же доказательство того, что он не стро­ ил никаких замыслов поработить свой народ, состоит в том, что главной целью всех его мер было создать сильный военный флот, а отнюдь не сухо­ путную армию, — план полезный, достойный, более того, совершенно необходимый для страны; план, который, несмотря на величайшие денеж­ ные затруднения монарха, почти удалось с успехом осуществить.

Давно пора избавить короля от подобных затруднений и после всех горьких и суровых лекарств, уже подействовавших на него в полной мере, употребить средства мягкие и укрепляющие. Не существовало на свете монарха, в большей степени наделенного благословенными дарами — умеренностью, справедливостью, человечностью, благородством и крото­ стью нрава. И как жаль, что подобного государя так долго мучили подо­ зрениями, бессмысленными строгостями, клеветой, жалобами и посяга­ тельствами на его права, заставив уклониться с той стези, по которой он, движимый своими высокими моральными принципами, шествовал бы все­ гда! Если мы находим кое-какие немногочисленные примеры нарушения

петиции о праве, самим же королем пожалованной, то существует более простой и естественный способ предотвратить подобные неприятности в будущем, нежели полное упразднение королевской власти в Англии. Твердо установим доходы короля, соразмерные древнему достоинству и великолепию короны, полностью удовлетворим нужды государства, оста­ вим в неприкосновенности прочие прерогативы монарха — и тогда король, уже утративший способность, откажется от всякого желания посягать на конституцию. Откуда могут у нас теперь появиться подозрения? Каких еще гарантий можем мы еще требовать или ожидать? Предшествующие уступки короля, отнюдь не являющиеся недостаточными для защиты прав народа, грешат скорее уклонением в противоположную крайность, и имен­ но они, лишив Карла всякой возможности защитить самого себя, стали истинной причиной того, что общины дерзают выдвигать неслыханные доселе притязания, стремясь ниспровергнуть весь наш конституционный строй. Но разве не очевидно, что, если бы общины удовлетворились более умеренными выгодами, то, помимо прочих важных уступок, настоящий парламент смог бы продолжать свои заседания до тех пор, пока англий­ ская система правления не освоится с новым курсом, а гармония и согла­ сие всех ее частей не будут полностью восстановлены? Трехгодичный акт навсегда определил порядок регулярного созыва парламентов как вечных стражей английских законов, между тем король не располагает независи­ мыми от парламента средствами или военными силами, опираясь на кото­ рые он смог бы на эти законы посягнуть. Таким образом, нет больше ника­ кой опасности, кроме той, которая неотделима от всякой свободной кон­ ституции и составляет самую суть ее свободы, — опасности внезапной перемены в настроениях народа, угрозы того, что вся нация проникнется отвращением к народным привилегиям и правам. И лучший для нас спо­ соб предотвратить подобное зло — держаться в границах благоразумной умеренности и твердо помнить, что любая крайность естественно и неиз­ бежно переходит в свою противоположность. В самом деле, прежние узур­ пации короны, пусть и оправданные вызвавшими их суровой необходимо­ стью и дерзостью врагов, породили безудержное стремление к свободе — так остережемся же того, чтобы наши собственные посягательства, вверг­ нув страну в полную анархию, не заставили народ искать убежища под вла­ стью короля-деспота, несущего нации мир и покой. В сильной власти циви­ лизованное общество нуждается точно так же, как и в свободе; более того, власть нужна для укрепления самой же свободы, ибо она, власть, поддер­ живает законы, которые одни только и способны свободу упорядочить и защитить. И какое же это безумие — теперь, когда все удалось так счаст­ ливо устроить при сохранении древних учреждений и форм, уравновешен­ ных и согласованных между собой с большей, чем прежде, точностью, ка­ кое же это безумие — предаваться рискованным опытам с новой консти­ туцией, отвергая зрелую мудрость наших предков ради детских прихотей неугомонных нововводителей! Помимо иных страшных и неотвратимых бедствий гражданской войны, разве не очевидны для вас те опасности,

296 События 1641 года

которым посреди бешеной ярости битв неизбежно подвергнется хрупкое здание свободы? Ведь какая бы из сторон ни взяла верх, свобода едва ли вправе уповать на то, что останется неприкосновенной, а из-за безмер­ ных притязаний тех сил, которые будут сражаться за нее, она может по­ терпеть столько же или даже больше ущерба, нежели от ударов разъярен­ ных защитников монархии.

Между тем король возвратился из Шотландии в Лондон, и народ встретил его шумными приветствиями и всевозможными изъявлениями почтения и любви51. Благоприятные Карлу настроения поддерживал сэр Ричард Горни, лорд-мэр, человек благоразумный и влиятельный; именно он побудил лондонскую чернь, которая еще недавно оскорбляла короля, а вскоре начала против него жестокую войну, выказать монарху эти знаки верности и привязанности. Но все удовольствие, которое получил Карл от этого восторженного приема, быстро испортила ремонстрация общин, представленная ему вместе с написанной в сходном духе петицией. Авто­ ры петиции жалуются на дурные советы, коим следовал король, весьма откровенно намекают на его соучастие в ирландском восстании, обруши­ ваются на коварный замысел ввести в Англии суеверия и папизм, и, нако­ нец, как лучшее средство от всех этих зол, рекомендуют монарху пере­ дать все военные и гражданские должности тем лицам, которым парла­ мент Его Величества имеет основания доверять52. Под этими словами, так часто повторявшимися во всех петициях и обращениях той эпохи, общи­ ны разумели самих себя и своих сторонников.

Как только ремонстрация общин была опубликована, король обнаро­ довал свой ответ на нее. Положение его в этом споре было весьма невы­ годным. Мало того, что народ, вдоволь наслушавшись врагов монарха, был сильнейшим образом против него предубежден, но даже самые лучшие аргументы, с помощью которых Карл мог оправдать или хотя бы извинить свои прежние меры, использовать в тот момент было бы с его стороны рискованно или неблагоразумно. Идолопоклонство перед парламентами достигло такой степени, что любое порицание прежнего образа действий этих собраний большинство народа встретило бы с величайшим раздра­ жением. Возмущение незаконными мерами короны было столь бурным, что если бы король попытался защитить свою прерогативу и собственной властью исправлять изъяны в правительственном механизме, порожден­ ные упрямством общин, то он лишь усилил бы шумные протесты, уже охватившие его страну. А потому Карл довольствовался общим замечани­ ем о том, что даже в те годы, которые все так громко бранят ныне, англий­ ский народ наслаждался немалым благоденствием, и не только относи­ тельным, по сравнению со своими соседями, но даже по сравнению с теми временами, которые справедливо считаются самыми счастливыми. Ко­ роль пылко и торжественно заявил о своей искренней преданности ре­ формированной религии, пообещал терпимость тем, чья совесть не при­ нимает обрядов государственной церкви, упомянул о важных уступках, сделанных им в пользу народной свободы, осудил повсеместно распрост-

раняющиеся постыдные пасквили, направленные против его особы и на­ циональной религии, выразил недовольство по поводу безосновательных упреков, которыми осыпала ремонстрация его правительственные меры, находя их все без исключения дурными, — хотя он, король, не пытался спасти ни одного министра от судебного преследования парламента, не оставил у себя на службе ни одного непопулярного в народе человека, а на высшие должности назначал лишь тех, кто имел высокую репутацию

ипользовался уважением в обществе. «Если же, несмотря на все это, — добавил король, — некие злонамеренные люди под какими угодно предло­ гами религии или убеждений совести осмелятся и пожелают мир и счас­ тье своей страны принести в жертву собственным коварным замыслам и честолюбию, если они попытаются опорочить мое доброе имя, ослабить мое влияние, умалить мой авторитет и законную власть, если, пренебре­ гая существующими законами, они покусятся на то, чтобы расшатать скрепы правления и ввергнуть нас во всевозможные смуты и беспорядки, то я не сомневаюсь, что Господь, в угодное ему время, откроет мне их злые

козни, а мудрость и твердость парламента — моего верховного суда — соединится со мною ради того, чтобы пресечь их и покарать»53. Ничто не показывает нам с большей ясностью, в каком тяжелом положении на­ ходился король, нежели тот факт, что по отношению к подданным, кото­ рые в обращении со своим государем уже перешли все границы почтения

идаже обыкновенного приличия, он вынужден был держаться в строгих рамках учтивости.

Первым из парламентских посягательств на полномочия короны, ко­ торых должен был ожидать Карл, стал билль о принудительном наборе солдат для службы в Ирландии. Этот билль быстро прошел через ниж­ нюю палату. В преамбуле к нему право короля проводить подобные набо­ ры — право, которым монархи пользовались во все прежние времена, — было объявлено незаконным и противоречащим свободе подданных. Как необходимое следствие этого была упразднена и уничтожена другая пре­ рогатива, всегда осуществлявшаяся короной, — ставить людей, даже воп­ реки их желанию, на любые должности и посты в государственной служ­ бе; прерогатива, следует признать, плохо совместимая с порядками огра­ ниченной монархии. Чтобы уклониться от действия этого закона, Карл предложил набрать для войны в Ирландии десять тысяч добровольцев, однако общины страшились того, что такая армия будет слишком предана государю. Все еще не желая смириться со столь значительным умалением своей власти, Карл явился в палату лордов и предложил принять этот за­ кон без преамбулы, — таким образом, говорил король, вопрос о пределах прерогативы, неуместный при нынешних обстоятельствах, можно будет на время оставить в покое, и интересы обеих партий не потерпят никако­ го ущерба. Этот шаг вызвал бурный гнев обеих палат, и Карл мог бы пред­ видеть их негодование, вспомнив подобный же случай, имевший место еще тогда, когда парламент рассматривал вопрос о билле об опале против Страффорда. Лорды и общины тут же приняли особое постановление,

объявив, что если король узнает о каком-либо билле, находящемся на об­ суждении в любой из палат, или выскажет свое мнение по его поводу до того, как этот билль будет представлен ему на утверждение законным пар­ ламентским порядком, то подобные действия короля надлежит считать вопиющим нарушением привилегий парламента. Королю пришлось изви­ ниться, чтобы вполне успокоить их гнев54.

Здесь можно заметить, что в целом вопрос о парламентских привиле­ гиях всегда был и до сих пор остается одной из величайших загадок в анг­ лийской конституции, а в некоторых пунктах, несмотря на дух точности, свойственный нашей системе правления, эти привилегии являются ныне такими же неопределенными, какими прежде были прерогативы короны. Привилегии, опирающиеся на долгую цепь соответствующих прецеден­ тов, оспаривать невозможно, но даже если допустить, что в прошлом ко­ роли и в самом деле никогда не высказывали своего мнения о биллях, на­ ходившихся на рассмотрении палат (а судя по всему, довольно часто име­ ло место обратное), то из одного лишь факта, что короли ни разу подобным правом не воспользовались, еще не следует, что они от этого права отка­ зались или никогда им не обладали. Можно также, независимо от конк­ ретных прецедентов, согласиться с теми привилегиями, которые необходи­ мы для любого свободного собрания, обсуждающего те или иные вопросы, но хотя вмешательство короля со своими советами или предложениями внушает собранию благоговейный страх и до известной степени ограни­ чивает его свободу, мы можем усомниться в том, что оно является на­ столько очевидным насилием, что парламент, без каких-либо иных при­ чин и без всяких уступок со своей стороны, мог притязать на исключи­ тельное право это вмешательство устранить. Но это был удобный момент для расширения привилегий, и если бы парламент не стал добиваться иных привилегий, явно чрезмерных и неразумных, его действия не повлек­ ли бы за собой слишком скверных последствий. Так или иначе данный принцип, безусловно, способствует правильности и упорядоченности, а равным образом и свободе заседаний парламента.

Вмешательство лордов в выборы членов нижней палаты также было объявлено тогда нарушением привилегии — и с тех пор, беспрестанно осуждаемое постановлениями общин, оно продолжает оставаться по всей Англии вполне обычным делом.

Все действия общин и в еще большей степени все усилия их сторон­ ников были исполнены глубочайшей ненависти к англиканской иерархии и обнаруживали твердую решимость уничтожить существующее церков­ ное устройство. Мало того, что из-за произвола нижней палаты духовен­ ство подвергалось бесчисленным стеснениям и преследованиям, но когда лорды приняли распоряжение о необходимости соблюдать все относящи­ еся к общественному богослужению законы (король в это время находил­ ся в Шотландии), общины присвоили себе такие полномочия, что соб­ ственным решением приостановили действие этих законов, хотя и утверж­ денных всей законодательной властью, и в частности запретили поклоны

при имени Христа — обычай, который возмущал нижнюю палату сверх всякой меры, превратившись в один из главных поводов для ее нападок на государственную церковь55. Король назначил епископов в пять вакантных епархий — общины выразили недовольство, сочтя оскорблением в свой адрес то, что он пополняет и усиливает сословие, которое они вознамери­ лись в скором времени совершенно уничтожить56. Ранее общины обвини­ ли тринадцать епископов в государственной измене за введение канонов без согласия парламента57, хотя со времени возникновения английской монархии по-другому это никогда и не делалось; теперь же они потребова­ ли, чтобы лорды на основе этого общего обвинения лишили упомянутых епископов мест в парламенте и заключили их в тюрьму. Зимой билль о лишении епископов права голоса уже был отвергнут лордами, но общины представили его вновь, хотя перерывов в работе парламента не было, а чтобы обойти этот неудобный для них пункт парламентского регламента, они внесли в билль кое-какие мелкие изменения. Направляя же этот билль лордам, общины выдвинули требование, совершенно невероятное по сво­ ей нелепости, — отказать епископам в праве голоса по данному вопросу, поскольку они-де являются одной из сторон в споре58. После того как об­ щины решили посягнуть на государственное и церковное устройство Ан­ глии, уже нельзя было ожидать, что, осуществляя столь дерзкий замы­ сел, они будут действовать совершенно честными и законными методами; следует, однако, согласиться, что в своих нападениях на иерархию общи­ ны еще более открыто перешли все границы благоразумия и умереннос­ ти, ибо они, без сомнения, полагали, что святость цели послужит доста­ точным оправданием для самых беззаконных и неслыханных средств. Подобное убеждение, столь распространенное среди всевозможных фанатиков, никогда не обнаруживалось более явно, чем в течение всей описываемой нами эпохи.

И однако, несмотря на все свои усилия, общины не могли рассчиты­ вать на одобрение верхней палатой ни этого, ни любого иного закона, ко­ торый внесли бы они с целью дальнейшего ограничения монаршей влас­ ти. Пэры в своем большинстве оставались верны королю, прекрасно по­ нимая, что неизбежным следствием узурпации народом прав короны станут притеснения и упадок аристократии. В самом деле, дерзость об­ щин и их надменность в обращении с лордами, уже достигшие неслыхан­ ной степени, достаточно ясно предвещали будущие нападки нижней пала­ ты на титулованную знать. Общины выразили нечто вроде сожаления по поводу того, что спасать королевство им придется собственными силами и что палата пэров не будет иметь своей доли в этой высокой славе. Ниж­ няя палата на этом не остановилась, но прямо заявила лордам, что «имен­ но она — орган, представляющий все королевство, пэры же — всего лишь отдельные особы, которые занимают свои места в парламенте по личному праву, а потому, если их светлости откажутся утвердить акты, необходи­ мые для спасения народа, общины, соединясь с теми из лордов, которые лучше других сознают опасность, сами представят их на одобрение Его