Формализация соучастия в преступлении как условие эффективности борьбы с организованной преступностью а.Н. Мондохонов

Мондохонов Андрей Николаевич, заместитель прокурора Республики Хакасия, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются вопросы законодательной формализации института соучастия в преступлении путем введения количественных критериев разграничения организованных и неорганизованных групп, что должно как повысить эффективность правоприменения, так и обеспечить реализацию принципов справедливости и равенства граждан перед законом.

Ключевые слова: соучастие; организованная группа, преступное объединение; организованная преступность; формализация; количественный критерий.

Formalization of criminal complicity as a condition of efficient fight against organized crime

A.N. Mondokhonov

Mondokhonov Andrey Nikolayevich, PhD (Law), Deputy Public Prosecutor of the Republic of Khakassia.

In the article deals with the questions of legislative formalization of the Institute of complicity in a crime by introducing quantitative criteria delineation of organized and unorganized groups, which should enhance the effectiveness of law enforcement and ensure the implementation of the principles of Justice and equality of all citizens before the law.

Key words: complicity; organized group; criminal association; organized crime; formalization; a quantitative criterion.

14 февраля 2019 г. Президент России внес в Государственную Думу РФ проект Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части противодействия организованной преступности)", согласно которому предлагаются поправки, направленные на ужесточение ответственности за создание преступного сообщества, вплоть до введения уголовной ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии. Такое решение демонстрирует актуальность вопроса противодействия организованной преступности, в решении которого особое место занимает законодательная регламентация института соучастия в преступлении.

На рубеже XX - XXI веков в специальной юридической литературе неоднократно исследовались вопросы состояния и динамики преступлений, совершенных в составе организованных групп и иных преступных объединений (ст. ст. 205.4, 208, 209, 210, 282.1 УК РФ). Такие исследования носили как криминологический <1>, уголовно-правовой <2>, так и криминалистический характер <3>.

--------------------------------

<1> См., напр.: Организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М., 1989; Топильская Е.В. Организованная преступность. СПб., 1999; Годунов И.В. Организованная преступность от расцвета до заката. М., 2008.

<2> См., напр.: Агапов П.В. Проблемы противодействия организованной преступной деятельности. М., 2010; Балеев С. Соучастие в преступлении и организованной преступной деятельности: законодательная регламентация и доктринальное толкование // Уголовное право. 2009. С. 5; Виденькина Ж.В. Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем. М., 2014.

<3> См., напр.: Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. М., 1996; Расследование преступлений, совершенных организованными формированиями: Научно-практическое пособие / Под общ. ред. В.Н. Карагодина. М., 2017; Жук О.Д. Уголовное преследование по уголовным делам об организации преступных сообществ (преступных организаций). М., 2004.

Одно из наблюдений специалистов - очевидное несоответствие числа зарегистрированных преступлений, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), числу их участников, привлеченных к уголовной ответственности за определенный период.

Так, по результатам проведенного анализа статистики МВД России В. Шиханов констатировал, что на одну изобличенную и прекратившую деятельность организованную преступную группу и банду в 2008 г. пришлось примерно 1,13 участника либо большинство участников входило одновременно в состав нескольких таких групп, возможно по совместительству. Автор небезосновательно отмечает, что вопросы уголовной ответственности участников организованных групп и преступных объединений регламентируются в рамках действующего института соучастия, предусматривающего минимальный количественный критерий организованных групп и объединений в составе двух лиц. Судебная практика знает экстремистские сообщества из двух человек, преступные сообщества из четырех лиц и т.п. В связи с такими законодательной регламентацией и статистическим учетом нет строгих препятствий для того, чтобы за определенный период было выявлено четыре ОПГ в виде преступных сообществ и банд с привлечением к уголовной ответственности шести их лидеров и активных участников <4>.

--------------------------------

<4> См.: Шиханов В.Н. Организованная преступность: криминологическая характеристика и вопросы противодействия. Иркутск, 2015. С. 25, 26.

Как вывод, получаемые статистические отчеты содержат сведения о формах соучастия, которые удалось установить и доказать процессуальными средствами, однако эта информация преподносится не в уголовно-правовом, а в криминологическом значении и выдается за результаты борьбы с организованной преступностью, за конкретное количество ликвидированных ОПГ <5>.

--------------------------------

<5> Там же. С. 29.

Безусловно, замечания к порядку статистического учета были, есть и будут предметом критики специалистов. Для объективности следует заметить, что в последующие годы после указанных исследований разрыв между числом зарегистрированных преступлений, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), и числа их участников, привлеченных к уголовной ответственности, с каждым годом увеличивается.

По данным МВД России, в период 2008 - 2018 гг. число зарегистрированных преступлений, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), сократилось на 57,3% (с 36 601 до 15 628), хотя количество лиц, совершивших преступления в их составе, в целом оставалось стабильным в пределах 8 - 10 тыс. и снизилось относительно динамики зарегистрированных преступлений незначительно с 10 591 в 2008 г. до 9693 в 2018 г. (-8,4%) <6>.

--------------------------------

<6> URL: http://www.mvd.ru//presscenter/statistics/.

И если раньше количество зарегистрированных преступлений в среднем превышало число выявленных преступников в 2 - 3 раза, т.е. выявлялось не более 33 - 38% лиц, участвовавших в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), то начиная с 2011 г. наметилась тенденция к увеличению удельного веса выявленных преступников (2011 г. - 42,3%, 2012 г. - 41,3%, 2013 г. - 46,8%), а с 2014 г. наблюдается резкое сокращение числа зарегистрированных преступлений, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), и значительный рост удельного веса выявленных лиц, участвовавших в их составе (2014 г. - 60,8%, 2015 г. - 70%, 2016 г. - 74%, 2017 г. - 69,9%, 2018 г. - 62%).

На наш взгляд, такая динамика связана с усилением влияния прокурорского надзора в сфере единого учета и статистической отчетности о состоянии преступности и раскрываемости преступлений, произошедшего в рассматриваемый период при реализации полномочий, установленных ст. 51 Закона о прокуратуре.

Вместе с тем нельзя не учитывать особенности законодательной регламентации в действующем уголовном законодательстве ответственности участников организованных групп и преступных объединений. И немаловажную роль, в нашем понимании, в этом играет формализация ключевых уголовно-правовых признаков и критериев, что обусловливает рациональность и эффективность правоприменительной практики <7>.

--------------------------------

<7> См. также: Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении (автор главы - Р.Р. Галиакбаров). СПб., 2007. С. 304.

В последние годы все чаще и чаще в научной литературе высказывается мнение о целесообразности законодательного закрепления количественного критерия разграничения неорганизованных и организованных групп (преступных объединений) <8>.

--------------------------------

<8> См., напр.: Белова Н.В. Признаки соучастия в современном российском уголовном праве // Закон и право. 2014. N 2. С. 66; Виденькина Ж.В. Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем. М., 2014. С. 50.

Например, А. Рарог небезосновательно замечает, что в основу классификации форм соучастия положена различная степень сорганизованности соучастников. И если она определяется качественной характеристикой, то что же мешает законодателю учесть и количественный критерий <9>?

--------------------------------

<9> См.: Качество уголовного закона: проблемы Общей части (автор главы - А.И. Рарог). М., 2016. С. 102.

Некоторые исследователи предлагают признавать организованной устойчивую группу лиц в количестве не менее трех человек, заранее объединившихся для совершения умышленных преступлений, имеющую руководителя, распределившего роли <10>.

--------------------------------

<10> См., напр.: Нестеров С.В. Формы соучастия в преступлениях против общественной безопасности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 9.

Полагаем, что опыт уголовного законодательства развитых зарубежных стран (США, Италия и др.) и рекомендации Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. (далее - Конвенция) доказывают целесообразность введения количественного критерия разграничения неорганизованных и организованных групп (преступных объединений).

Представляется, что при рассмотрении этого вопроса законодателю необходимо учитывать важный фактор такой новеллы - это борьба с организованной преступностью как с наиболее общественно опасной формой преступности. Известно, что организованность всегда повышает результативность преступной деятельности конкретной группы или объединения, в связи с чем во всех государствах с развитым уголовным законодательством выделяются организованные формы соучастия и основанные на них конкретные виды преступных объединений. Поэтому решение о привлечении к уголовной ответственности за участие в организованной группе или преступном объединении конкретного лица должно приниматься правоприменителем безусловно и без сомнений.

Иными словами, законодатель обязан создать такие критерии и условия для правоприменения, чтобы исключить необоснованное привлечение к уголовной ответственности и осуждение лиц, фактически не относящихся к организованной преступности. И введение количественных критериев, считаем, позволит повысить рациональность и эффективность правоприменительной практики, минимизировать квалификационные ошибки.

Формализация законодательной регламентации ответственности за создание, руководство и участие в преступных объединениях видится в следующих моментах.

Во-первых, как уже было указано выше, это введение количественного критерия организованной группы, выражающегося в увеличении минимального числа участников организованной группы до трех лиц в соответствии с рекомендациями Конвенции. Устойчивые и сплоченные взаимосвязи между тремя участниками в большей степени характеризуют организованность и общественную опасность группы, чем между двумя лицами.

В рамках преступной организации, которая, на наш взгляд, должна представлять собой исключительно объединение организованных групп, минимальное число участников возрастает до шести лиц. В то же время в рамках преступного сообщества, которым целесообразно признавать структурированную организованную группу, состоящую из структурных подразделений, не являющихся организованными группами, число участников не может быть менее четырех лиц.

Такие арифметические подсчеты числа участников как преступной организации, так и преступного сообщества объясняются теоретической и практической возможностью выступления в качестве организатора (руководителя) одного из участников организованной группы или структурного подразделения соответствующего преступного объединения.

Второй момент, по нашему мнению, связан с целесообразностью введения количественного критерия, разграничивающего "неорганизованное" преступление и "организованную" преступную деятельность.

Так, по американскому Закону о постоянно действующем преступном предприятии (ССЕ) 1970 г., уголовной ответственности подлежат руководители или организаторы группы в составе пяти или более человек, совершившие не менее трех нарушений законов о наркотиках. Закон о борьбе с организованной преступностью и коррупцией 1970 г. (18 Свод законов США, параграфы 1961 - 1968), более известный как Закон RICO, оперирует понятиями "бандитизм (рэкет)" ("организованная преступная деятельность") и "схема бандитской (рэкетирской) деятельности", которыми признаются свыше 50 видов преступлений. Совершение двух и более преступлений из этого перечня в течение десяти лет является основанием для уголовного преследования организованных групп за все противозаконные действия независимо от их взаимосвязанности и единого умысла <11>.

--------------------------------

<11> См.: Основы борьбы с организованной преступностью: Монография / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Яблокова, Н.П. Яблокова. М., 1996. С. 69. См. также: Попов В.И. Противодействие организованной преступности, коррупции, терроризму в России и за рубежом. М., 2008. С. 455 - 458.

В отечественной научной литературе такой точки зрения придерживается Р. Галиакбаров, предлагающий любой факт совершения объединением трех преступлений фиксировать как носящий организованный характер, а участие в трех и более преступлениях считать основанием для перевода субъекта в разряд члена устойчивой (организованной) группы лиц <12>.

--------------------------------

<12> См.: Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении (автор главы - Р.Р. Галиакбаров). С. 304, 305.

Размышления на эту тему привели нас к тем же аргументам, что и относительно минимального числа участников организованной группы, в связи с чем сделан вывод о целесообразности разработки и введения в УК РФ понятия преступной деятельности, состоящей не менее чем из трех взаимосвязанных умышленных преступлений. Представляется, что такое законодательное решение позволит максимально обеспечить реализацию принципа равенства граждан перед законом, когда ошибка правоприменителя при квалификации деяний участников преступных объединений будет минимизирована посредством регламентированного количественного критерия.

В-третьих, на наш взгляд, количественный критерий подлежит применению при уголовно-правовой оценке преступной организации как объединения организованных групп и преступных сообществ в качестве структурированных организованных групп.

Например, преступная организация не может состоять из участников одной организованной группы или одной структурированной организованной группы (преступного сообщества), а состоит из участников двух или более организованных групп или преступных сообществ. Деяния участников конкретного преступного объединения (например, ст. ст. 205.4, 208, 209, 282.1 УК), осуществляющего свою преступную деятельность совместно с другим преступным объединением или организованной группой под единым руководством, подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусматривающих ответственность за участие в конкретном преступном объединении, а также за участие в преступной организации. Квалификация деяний организаторов и руководителей таких преступных объединений зависит от их реальной роли в едином руководстве преступной организацией.

Таким образом, формализация законодательной регламентации преступных объединений позволит исключить многочисленные дискуссии и противоречивую правоприменительную практику при разграничении организованных и неорганизованных групп, а также при квалификации деяний соучастников по ст. 210 УК. В то же время единообразное толкование уголовного законодательства и критериев разграничения преступных объединений неизбежно повышает эффективность правоприменения и обеспечивает объективность при решении вопросов квалификации деяний каждого соучастника, а значит, реализацию принципов справедливости и равенства граждан перед законом.

Пристатейный библиографический список

1. Агапов П.В. Проблемы противодействия организованной преступной деятельности. М., 2010.

2. Балеев С. Соучастие в преступлении и организованной преступной деятельности: законодательная регламентация и доктринальное толкование // Уголовное право. 2009. N 5.

3. Белова Н.В. Признаки соучастия в современном российском уголовном праве // Закон и право. 2014. N 2.

4. Виденькина Ж.В. Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем. М., 2014.

5. Годунов И.В. Организованная преступность от расцвета до заката. М., 2008.

6. Жук О.Д. Уголовное преследование по уголовным делам об организации преступных сообществ (преступных организаций). М., 2004.

7. Качество уголовного закона: проблемы Общей части / Под ред. А.И. Рарога. М., 2016.

8. Нестеров С.В. Формы соучастия в преступлениях против общественной безопасности. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016.

9. Организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М., 1989.

10. Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. М., 1996.

11. Попов В.И. Противодействие организованной преступности, коррупции, терроризму в России и за рубежом. М., 2008.

12. Расследование преступлений, совершенных организованными формированиями: Научно-практическое пособие / Под общ. ред. В.Н. Карагодина. М., 2017.

13. Топильская Е.В. Организованная преступность. СПб., 1999.

14. Шиханов В.Н. Организованная преступность: криминологическая характеристика и вопросы противодействия. Иркутск, 2015.

15. Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении. СПб., 2007.

Документ предоставлен КонсультантПлюс