obstoyatelstva-isklyuchayuschie-ugolovnuyu-otvetstvennost-meditsinskih-rabotnikov-k-itogam-issledovaniya

принципа страхования, как товарищества, о которых речь идет ниже, так и не стала обязательной для частных предприятий.

Вгорнозаводской промышленности с целью страхования рабочих учреждались горнозаводские товарищества. При этом главная цель их создания заключалась отнюдь не в заботе государства о здоровье рабочих (эта социальная ценность еще в Российской империи не имела конституционного закрепления), а, как отмечал Г.Ф. Тигранов, «для привязанности горнозаводских мастеровых к горному промыслу», что, в свою очередь, обусловливалось опасениями по поводу того, что после отмены крепостного права рабочие в массовом порядке будут уходить с заводов [1, с. 27]. Тем не менее социальное страхование как институт получил свое развитие.

8 марта 1861 г. был издан важнейший закон

врассматриваемой сфере – Положение о горнозаводском населении казенных заводов ведомства Министерства финансов [2], который предусматривалсозданиеуказанныхвышегорнозаводских товариществ и определял вектор дальнейшего развития института социального страхования рабочих горнорудных заводов, при этом сущностные вопросы, отрегулированные в данном законе, в последующем были усовершенствованы и действовали до 1917 г.

Вст. 55–70 этого закона определялись основные принципы социального страхования рабочих. Горнозаводские товарищества создавались, как правило, при каждом большом казенном предприятии, а для небольших заводов учреждались объединенные горнозаводские товарищества. Членами товариществ могли быть постоянно работающие на предприятии рабочие, служители и мастеровые, заключавшие с администрацией предприятия («заводоуправлением») трудовой договор на год и более (далее указанные категории обозначаются как «рабочие»). Что касается временных работников, то они не подпадали под действие страховых законов.

Социальное страхование осуществлялось согласно данному закону в следующих основных формах: лечение больных рабочих, выплата денежного пособия больным рабочим за счет средств предприятия, а также организация вспомогательных касс. Лечение осуществлялось в больницах, которые устраивались непосредственно при предприятиях. Выплата пособий при заболевании рабочих зависела от ряда условий. В частности, больной рабочий мог содержаться в заводской больнице за счет завода только первые два месяца, при этом выплата заработной платы для холостых одиноких рабочих прекращалась полностью,

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

для холостых рабочих, имевших на иждивении ближайших родственников, выплачивалась третья часть заработной платы. Рабочим, которые были женаты, но не имели детей, на время болезни выплачивалась половина заработной платы, а тем, которые имели детей, – две трети от размера заработной платы. Лечение в больнице за счет предприятия допускалось лишь в «особо уважительных случаях», при этом имелось в виду, что болезнь наступала вследствие профессиональной деятельности рабочих.

Как отмечалось выше, лечение рабочих осуществлялось за счет предприятия, т.е. затраты оплачивались из получаемой предприятием прибыли. Такой подход, разумеется, не мог удовлетворять основных выгодоприобретателей от деятельности горнорудных предприятий (государство в целом, руководители заводов, их собственники, держатели акций), которые предпринимали немало усилий для того, чтобы затраты на медпомощь складывались солидарно из средств самих рабочих, прибыли предпринимателей и бюджета – так, как это уже имело место в Западной Европе.

Эта идея солидарной социальной ответственности найдет свое воплощение в России в социальном законодательстве начала ХХ в. А в Законе 1861 г. находили отражение только некоторые элементы солидарного социального страхования промышленных рабочих, и это касалось прежде всего учреждения и функционирования вспомогательных касс горнозаводских товариществ. Такие кассы должны были создаваться в каждом горнозаводском товариществе. Средства вспомогательных касс должны были складываться следующим образом: во-первых, путем вычета из заработной платы рабочего – члена горнозаводского товарищества (от двух до трех процентов от размера зарплаты); во-вторых, за счет взноса из прибыли предприятия, равного сумме всех средств, поступивших в кассу в течение года по предыдущему основанию от всех членов горнозаводского товарищества.

Таким образом складывалась основная часть денежных средств вспомогательных касс. Помимо этих источников были и другие, а именно вспомогательные кассы пополнялись штрафными и договорными вычетами, которые могли иметь место в случае нарушения рабочими трудовых обязанностей, добровольными пожертвованиями и иными источниками, которые предприятие или само товарищество «изыщет». Находившиеся во вспомогательных кассах денежные средства могли направляться не иначе как самим членам горнозаводского товарищества, а также, в случае их тяжелой болезни или смерти, вдовам и детям.

Вопрос ответственности депутатов является актуальным, поскольку сама деятельность депутатов должна проходить в интересах населения, которое, непосред-

ственно формируя органы представительной власти, надеется на достойное представление своих интересов и решение конкретных проблем. Ответственность же в данном случае является гарантом, обеспечивающим поддержание должного уровня профессионализма в депутатской деятельности.

Особоеместовэтомвопросезанимаетдисциплинарная ответственность, так как она связана с особенностями депутатской деятельности, а именно с ее открытостью и публичностью. Предпосылки статуса депутата, помимо правовых и политическихтребований, включаюттакжеиэтические нормы, соблюдение которых необходимо для тех, кто претендует осуществлять депутатскиеполномочия. Ответственностьзанарушение этических норм, закрепленных в нормативных актах, являетсячастьюсистемыответственности депутата как члена представительного органа. В настоящее время в действующем законодательстве, к сожалению, отсутствует эффективный механизм, позволяющий поддерживать дисциплину депутата на должном уровне.

Дисциплинарнаяответственностьдепутата– вид юридической ответственности, наступающий за нарушение норм регламента органа представительной власти либо депутатской этики и выражающийся в применении мер дисциплинарного воздействия, перечень которых

устанавливается регламентом соответствующего представительного органа.

Рассмотрим правовое регулирование применения дисциплинарных санкций, предусматривающих ответственность депутатов первого

исовременного российских парламентов. Нормативными правовыми актами, регули-

рующими правовой статус депутатов Государственной Думы в 1905–1917 гг., являются гл. X «Свода Основных Государственных Законов Российской империи» [1, с. 7, 8], Учреждение Государственной Думы [2] и Наказ Государ-

ственной Думы в 1906–1917 гг. [1, с. 29–41].

В Наказе Думы обязанностям и ответственности членов этой палаты посвящена глава «Личное положение членов Государственной Думы», содержащая нормы, которые могут быть отнесены к дисциплинарной ответственности. Эти нормы закрепляют санкции за несоблюдение обязанностей членов парламента. Наказом закреплены следующие обязанности членов представительного органа: присутствие на заседаниях Государственной Думы, на заседаниях ее комиссий; соблюдение порядка заседаний Госдумы; принятие участия в голосованиях; уведомление председателя Думы об отпуске и соблюдение его продолжительности. Некоторые из перечисленных обязанностей были подкреплены необходимыми санкциями. Так, в случае нарушения порядка членом палаты он мог быть лишен слова, а также удален с заседания или устранен на определенный срок от участия в собраниях. Практика деятельно-

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

со ст. 45 Регламента Госдумы лишение депутата слова на одно заседание осуществляется единоличным решением председательствующего. По мнению автора, это создает возможности для субъективных оценок в отношении эмоционально выступающих депутатов. Наказ Государственной Думы 1905–1917 гг. предусматривал лишение слова только на основании коллегиального решения – в случае необходимости пресечь противоправное выступление на заседании за лишение слова в течение дня голосовали все присутствующие.

В Государственную Думу периодически вносятся законопроекты, касающиеся мер дисциплинарной ответственности. Так, до последних изменений в Регламент депутаты фракции ЛДПР внесли на рассмотрение свой законопроект, устанавливающий обязанность депутатов посещать пленарные заседания и предусматривающий лишение полномочий, если депутат пять раз пропустил пленарные заседания без уважительных причин, факт пропусков которых подтверждался бы Верховным Судом.

Безусловно, сегодня назрела настоятельная потребность в создании системы санкций в области дисциплинарной ответственности. Вместе с тем, недопустимо применение к нарушителям мер ответственности, не установленных в регламентах. В связи с этим считаем, что следует закрепить в регламенте Государственной Думы дополнительные меры дисциплинарной ответственности. Диапазон может быть достаточно широким: от лишения слова до выдворения из зала заседаний, как это делается в некоторых странах. В случае наиболее грубого нарушения Регламента конкретные действия народного избранника также должны стать предметом обсуждения избирателями его округа. Депутат должен отчитаться за свое поведение перед избирателями и самим пред-

ставительным органом. А в крайних случаях полезно было бы закрепить возможность инициирования процедуры лишения депутатского мандата в результате виновно совершенных действий, факт которых устанавливается представительным органом.

Считаем, что наличие должной системы санкций окажет дисциплинирующий эффект на депутатов. Ответственность парламентариев перед представительным органом власти и избирателями вполне оправданна и вытекает из природы депутатского мандата. Влияние граждан на деятельность депутатов и ее контроль, а также необходимость установления их ответственности предопределяются функцией народного представительства, заключающейся в поддержании тесной связи с обществом. В таком случае ответственность депутата следовало бы понимать как отрицательное отношение государства, избирателей и общественности к депутатам, нарушившим нормальную деятельность властных структур, выражающееся

вприменении к виновному депутату мер общественного воздействия или установленных государством санкций [6, с. 229].

Из всего сказанного можно сделать вывод о том, что на сегодняшний день существующих мер ответственности недостаточно для обеспечения эффективной работы парламентариев. Появилась необходимость в усовершенствованииинститутадисциплинарнойответственности

вотношении депутатов и в его должном юридическом оформлении. Совершенствование механизма ответственности оправдано не только нафедеральномуровне. Считаем, чтонарегиональном и местном уровнях власти также необходимо закреплять дополнительные меры дисциплинарногохарактера. Данныемерыповысят уровень культуры народных представителей по отношению к своим коллегам.

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

литике и в некоторой степени либерализовать экономику. Затем, в период коллективизации и последующей индустриализации, система государственного управления экономикой вполне сложилась и утвердилась, что нашло отражение в Конституции СССР 1936 г., где интерес представляют следующие нормы: ст. 4, в соответствии с которой «экономическую основу

СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства, утвердившиеся в результате ликвидации капиталистической системы хозяйства, отмены частной собственности на орудия и средства производства и уничтожения эксплуатации человека человеком» [3]; ст. 11, регламентирующая, что «хозяйственная жизнь СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом в интересах увеличения общественного богатства, неуклонного подъема материального и культурного уровня трудящихся, укрепления независимости СССР

иусиления его обороноспособности» [3].

Впериод Великой Отечественной войны и в послевоенный период действовала мобилизационная модель советской экономики, где роль государства была чрезвычайно высокой. Во второй половине 1950-х гг., когда, наконец, после смерти Сталина и отказа государства от политики жестких репрессий для советской страны наступило время относительно спокойной жизни, выяснилось, что в такой ситуации прежние жестко-централизованные методы регулирования экономики уже не позволяют реально повышать уровень жизни советских граждан. И хотя многие валовые показатели семилетнего плана (1959–1965 гг.), согласно официальной статистике, выполнялись и даже перевыполнялись (например, промышленное производство увеличилось на 84% против 80% запланированного, выпуск продукции черной металлургии вырос на 67%, а цветной металлургии и вовсе более чем в два раза), по иным структурно-качественным параметрам советская экономика проседала. Так, металлургия в передовых странах уже перестала быть авангардной еще после Первой мировой войны, и на первый план выходили новые отрасли на- учно-технической революции (роботехника, электроника и др.), где в СССР наблюдалось отставание. Существенным минусом было снижение производительности труда, соответственно, снижены были и показатели фондоотдачи, т.е. выпуск продукции относительно стоимости основных фондов (как указывалось, общий выпуск продукции в советской эконо-

мике вырос на 84%, в то время как основные фонды по промышленности – на 100%) [4,

с. 368–369].

Правящая элита не могла не понимать того, что сложившиеся методы управления экономикой (централизованное планирование с требованием выполнения валовых показателей как главного критерия оценки деятельности хозяйствующих субъектов экономической деятельности) нужно менять, и главный вектор этих изменений к середине 1960-х гг. был сформирован в результате дискуссий среди экономистов, которая развернулась в центральной печати. Характерной в этом смысле была статья ученого-экономиста Е.Г. Либермана [5], где в концентрированном виде была выражена позиция, которой придерживались многие экономисты. В этой работе ключевым являлся следующий тезис: «совершенствуя планирование, нельзя ограничиваться исправлением или дополнением отдельных плановых показателей, поскольку дело не в показателях как таковых, а в системе взаимоотношений предприятия с народным хозяйством, в способах планирования, оценки и поощрения работы производственных коллективов. До предприятия надо доводить только главные, решающие показатели, предоставляя директорам больше прав для хозяйственного маневрирования. Соответственно и оценивать предприятия следует по конечному эффекту, а не по большому числу показателей, детально регламентирующих их хозяйственную деятельность» [5].

Ктому времени Первый секретарь ЦК КПСС

иПредседатель Совета Министров СССР

Н.С. Хрущев был смещен со своих постов в октябре 1964 г., непосредственное руководство всей экономикой перешло к новому советскому премьер-министру А.Н. Косыгину, который до этого работал в должности заместителя Председателя Совета министров СССР (был заместителем Хрущева). И именно с именем Косыгина связывается реформирование советской экономики, реальное начало которому было дано на сентябрьском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС, где в результате обсуждения доклада Косыгина было принято постановление ЦК КПСС «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования

иусилении экономического стимулирования промышленного производства» [6].

Следует заметить, что на Пленуме ЦК КПСС была дана политико-экономическая и поли- тико-правовая оценка существующего положения и определены основные направления дальнейшего развития экономики (более пред-

метно эти направления были конкретизированы в принятом несколько позже совместном партийно-правительственном постановлении, о котором речь пойдет ниже). На Пленуме ЦК КПСС прямо указывалось, что «существующая организационная структура управления, методы планирования и экономического стимулирования в промышленности не отвечают современным условиям и уровню развития производительных сил. Серьезным недостатком в руководстве промышленностью является то, что в нем превалировали административные методы в ущерб экономическим. Хозрасчет на предприятиях носит во многом формальный характер; права предприятий в хозяйственной деятельностиограничены. Работапредприятий регламентируется большим числом плановых показателей, что ограничивает самостоятельность и инициативу коллективов предприятий, снижает ответственность за улучшение организации производства. Система материального поощрения работников промышленности слабо заинтересовывает их в улучшении общих итогов работы предприятий, в повышении рентабельности производства и улучшении качества промышленной продукции» [6].

Что касается постановляющей части этого партийного форума, то здесь, как и во многих других партийных документах, много общих фразилозунгов, всвязисчемреформаторская сущность предлагаемых изменений, окутанная фразами о верности коммунистическому курсу, необходимости повышения уровня благосостояния всего советского народа и т.д., сразу не просматривается (примером может быть следующее положение: «В целях дальнейшего развития промышленности и повышения эффективности общественного производства, ускорения технического прогресса, увеличения темпов роста национального дохода и обеспечения на этой основе дальнейшего подъема благосостояния советского народа требуется улучшить методы планирования, усилить экономическое стимулирование промышленного производства, повысить материальную заинтересованность работников в улучшении итогов работы предприятий… От хозяйственных и плановых органов требуется большая гибкость и оперативность в планировании и управлении производством, умение своевременно учитывать меняющуюся хозяйственную обстановку, маневрировать ресурсами, увязывать производство с возросшими потребностями и спросом населения, укреплять хозяйственный расчет, быстро внедрять научно-технические достижения, находить в конкретных условиях

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

предприятия лучшие способы решения хозяйственных задач» [6, с. 642]; такого рода фразы многократно встречались и ранее до какихлибо перемен).

Как представляется, Пленум ЦК КПСС вынужден был обозначить и противоречие между, соднойстороны, экономическимстимулом, что характернодлякапиталистическойсистемыхозяйствования, и, с другой стороны, моральным стимулом, на что делался акцент в принятой

в1961 г. Программе КПСС [7]. Так, в рассматриваемом партийном документе указывалось, что «экономические стимулы повышения производительности общественного труда – это могучее средство движения социалистической экономики к коммунизму. В то же время партия и впредь будет неуклонно проводить курс на повышение коммунистической сознательности трудящихся, на воспитание коммунистического отношения к труду… Долг партийных организаций – всемерно развивать моральные стимулы к труду, создавать все условия для расцвета подлинно коммунистического творчества масс» [6, с. 642]. Примечательно, что о долге партийных организаций «всемерно развивать» экономический стимул к труду умалчивалось, равно как моральный стимул (в отличие от экономического стимула) в данном случае не получил оценки «могучего средства» на пути к коммунизму. Данное противоречие, на наш взгляд, при выбранном подходе реформаторов было неизбежным, поскольку многовековой опыт развития экономических отношений не знает более действенного стимула, чем экономический [8; 9], а провозглашение

вСССР цели построения коммунизма в этом отношении принципиально ничего не меняло, поскольку конкретные люди в лично-семейном плане всегда хотят жить лучше, и личные интересы для абсолютного большинства людей являются приоритетными, что естественно для человека и человеческого сообщества [10].

4 октября 1965 г. в развитие партийных установок сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС было принято постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства» [11]. В этом акте имелась определенная конкретизация, сущность реформ была отражена значительно более выпукло. Так, указывалось, что «существующие методы и формы планирования и стимулирования в промышленности имеют крупные недостатки и не отвечают новым требованиям хозяйственного строительства, современным технико-эконо-

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

мическим условиям и уровню развития производительных сил. В плановом руководстве промышленностью чрезмерно большое место занимают административные формы и методы,

ароль экономических методов принижена» [11]. Это довольно жесткая самокритика, которая

ранее применительно к общей системе хозяйствования в СССР не встречалась. Фактически было заявлено, что все предшествующие годы развития советской экономики (почти 50 лет!) показали неэффективность социалистической системы управления промышленностью

инизкий уровень производительности «социалистического труда». Однако признавать это советские функционеры, разумеется, не могли,

ипоэтому речь шла о «совершенствовании» экономической системы, но строго в рамках существующего социалистического строя.

Постановлением предписывалось, что «пятилетний план (с распределением важнейших заданий по годам) является основной формой государственного планирования развития народного хозяйства… Пятилетние и годовые планы предприятий разрабатываются ими на основе устанавливаемых вышестоящей организацией контрольных цифр. Предприятияизготовители, исходя из контрольных цифр, заблаговременно договариваются с предпри- ятиями-потребителями или сбытовыми и торгующими организациями об объеме, ассортименте, качестве и сроках поставки продукции

иформируют портфель заказов» [11]. Здесь принципиальной представляется возможность для предприятий договариваться об условиях поставок продукции и услуг, а это уже элемент свободного предпринимательства [12].

Другимпринципиальнымположениемследуетсчитатьрешение«расширитьхозяйственную самостоятельность промышленных предприятий. В связи с этим сократить число показателей плана, утверждаемых предприятиям вышестоящими организациями, ограничив их, как правило, следующими показателями: по производству: общий объем реализуемой продукции в действующих оптовых ценах. В отдельных отраслях в случае необходимости может применяться показатель – объем отгруженной продукции; важнейшие виды продукции в натуральном выражении (с указанием в том числе продукции для экспорта), включая показатели качества продукции; по труду – общий фонд заработной платы; по финансам: общая сумма прибыли и рентабельность; по капитальному строительству: общий объем централизован-

ных капитальных вложений, в том числе объем строительно-монтажныхработ; вводвдействие основных фондов и производственных мощностей за счет: централизованных капитальных вложений; по внедрению новой техники – задания по освоению производства новых видов продукции и по внедрению новых технологических процессов, комплексной механизации и автоматизации производства, имеющих особо важное значение для развития отрасли; по ма- териально-техническому снабжению – объем поставок предприятию сырья, материалов и оборудования, распределяемых вышестоящей организацией… Установить, что все остальные показатели планов предприятий утверждению вышестоящими организациями не подлежат, а разрабатываются самими предприятиями и используются плановыми органами как расчетные материалы к составлению планов» [11].

Влитературеотмечается, чторольсентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС, определившего курс на самостоятельность госпредприятий, была значительно усилена принятым тогда же решением об отказе от территориальной системы управления экономикой посредством совнархозов и возврате к отраслевой системе, как было раньше, что отвечало интересам не только центра, но и союзных республик [13, с. 62]. По мнению Ю.А. Давыдовой и В.В. Громенко, «промышленная реформа 1965 г. стала одной из самых радикальных реформ за все годы советской власти» [14, с. 77]. И действительно, решения сентябрьского (1965 г.) Пленума можно считать поворотным пунктом в методах реализации государством функции управления экономикой [15]. Об эффективности принятых решений свидетельствуют статданные по восьмой пятилетке (1965–1970 гг.), которые многие специалисты считают «золотой». Так, «к осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий, которые давали треть промышленной продукции и получали 45% прибыли. К апрелю 1969 г. их число возросло до 32 тыс., а объем продукции – до 77%. На протяжении всех пяти лет фиксировались рекордные для СССР темпы экономического роста, такие же, как в Японии тех лет» [16, с. 66–67]. Думается, что в современной России этот опыт должен быть востребован, учитывая, что доля государства в экономике по-прежнему достаточно большая, и здесь важно найти баланс между интересами общества, государства и отдельныхработниковсучетом, разумеется, рыночной составляющей экономических отношений.