Развитие юриспруденции в Эпоху Средневековья

В конце XI в. вновь стали изучаться открытые памятники римского права. Особенно важным центром изучения римского права стал итальянский город Болонья, где около 1087 г. начал преподавать учитель Ирнерий (Гварнерий). Он получил широкую популярность у студентов. Студенты объединялись в особые ассоциации, называвшиеся universitas, которые получили от местных властей соответствующее правовое закрепление. Студенческое объединение получило от властей г. Болоньи специальную хартию, которая закрепляла за ней самоуправление: право на заключение договоров с преподавателями (профессорами), определение наименований преподаваемых учебных курсов, уголовную и гражданскую юрисдикцию над студентами. Преподаватели представляли собой отдельную коллегию. В дальнейшем все подобные учебные заведения получили название университетов.

В XII в. изучению права, теологии и медицины предшествовало обучение свободным искусствам (грамматике, риторике, логике, арифметике и т. д.). Первоначально в Болонье имелся только один юридический факультет.

Из обширной кодификации Юстиниана в университетах наибольшее внимание при преподавании уделялось изучению Дигест. Последние содержали в себе мнения римских юристов о большом числе различных юридических вопросов. Изучение Дигест заключалось в чтении их текста и его объяснении. Так как текст зачастую содержал трудные для понимания моменты, преподаватель разъяснял их смысл, т. е. глоссировал (glossa – «необычное слово»). Ученики записывали такие глоссы, которые постепенно стали представлять такую же ценность, как и сам источник. В свою очередь, глоссы делились на виды. Некоторые, например, давали краткое содержание комментируемых отрывков, другие излагали правовые нормы.

Однако следует отметить, что первоначально изучаемое право в университетах не являлось правом, действующим в данный момент на какой-либо территории. Это было в значительной мере мертвое римское право. Но уже в XII в. юристы начинают изучать каноническое право. Церковное (каноническое) право являлось действующим правом, оно постоянно пополнялось новыми актами и нормами, применялось в деятельности церковных судов. Поэтому при изучении римских источников анализируемый материал стал дополняться рассмотрением действующей практики. Кроме того, развивалось светское право (отдельных феодальных владений, государств и городов). Оно также обсуждалось и анализировалось с учетом положений римского права. Тем самым изучение римского права способствовало его рецепции в Западной Европе.

Рецепция римского права. Глоссаторы и постглоссаторы

Рецепция римского права предстает перед нами в качестве крайне сложного и многогранного явления. Обычно считается, что рецепция римского права началась в Западной Европе в XII в. Но при этом стоит отметить, что элементы римского права, его влияние прослеживается благодаря изданию отдельных правовых сборников и в период Раннего Средневековья. Так, в 506 г. король вестготов Аларих I издает правовой сборник под названием Законы римских вестготов (или Справочник Алариха). Этот сборник содержал нормы римского права, а также выдержки из трудов римских юристов. Его действие распространялось только на галло-римское население. Последние проживали в южных областях Франкского государства. И хотя в середине VII в. действие данного сборника было приостановлено, он продолжал оставаться важным правовым источником еще длительное время. Поэтому Францию к югу от р. Луары зачастую называли страной писаного права (т. е. где действовало римское право).

Войны, которые вела Византия в Италии, также способствовали сохранению влияния римских правовых традиций. Они оказали определенное влияние на ломбардское (лангобардское) право.

Римское право оказало определенное влияние на собственно германское право, а не только на его нормы, касавшиеся отношений германцев и романизированное население.

Поэтому интерес к римскому праву, возникший в конце XI – XII в., был обусловлен не только развитием социально-экономических отношений, развитием образования, но, возможно, в какой-то степени уже существующими традициями.

Значительную роль в процессе рецепции римского права сыграли две известные школы юристов – глоссаторы и постглоссаторы. Глоссаторы являлись учеными-юристами, которые толковали римское право, и, прежде всего, Дигесты, путем составления заметок – глосс. Основателем этой школы был итальянский юрист Ирнерий (о нем уже говорилось выше).

В данный период античные традиции пользовались исключительным авторитетом. Поэтому римские правовые установления представлялись для глоссаторов вполне действующим законом, вневременным и надгосударственным. Глоссаторы занимались изучением текста Дигест, но цель этого изучения не заключалась в приспособлении норм и институтов римского права для регулирования существующих отношений. В своих изысканиях они пользовались методологической базой церковной схоластики: пытались прояснить неясные места в тексте, устранить видимые противоречия, используя приемы герменевтики, филологического анализа. Эти исследования способствовали формированию научной базы для преподавания права в университетах, но имели мало практического значения, хотя нормы, юридические конструкции, категории римского права могли быть с успехом использованы в реальной жизни. Среди известных глоссаторов стоит выделить Булгара, Мартина, Якоба и Аккурсия (1185 – 1263). Последний в середине XIII в. составил известный труд «Glossa ordinaria», представлявший собой итог развития школы глоссаторов.

Связать достижения школы глоссаторов с действующим правом смогли их последователи – постглоссаторы (комментаторы). Эта школа сформировалась также в Италии. Юристов часто приглашали в качестве советников по различного рода правовым вопросам. Они были вынуждены готовить заключения по проблемам действующего права, являясь советниками высокопоставленных лиц и монархов и оказывая юридическую помощь частным лицам. При том они довольно свободно толковали текст римских памятников права и его нормы. Они подгоняли римские институты под существующие потребности, фактически дополняли их новыми положениями. Толковали они и работы своих предшественников – глоссаторов. Постглоссаторы переработали римское право.

К наиболее видным представителям школы постглоссаторов относились Бартоло де Сассоферрато (1313 – 1357) и Балдус де Убалдис (1327 –

1400). Постглоссаторы вводят новую категорию – «persona ficta» (фиктивное лицо). Под этим термином фактически они понимали юридическое лицо.

Римское право начинает применяться в Западной Европе как в области публичного права, так и частного.

Известное значение для рецепции римского права имела и деятельность легистов (т. е. законников). Это юристы, которые в немалой степени способствовали проникновению норм римского права в правовую систему феодальной Франции. Они включали постепенно новые положения в местные сборники обычного права. Одним из самых известных французских легистов был Филипп де Бомануар (ок. 1246 – 1296). Его можно назвать первым теоретиком французского права. Он кодифицировал местное обычное право, издав сборник «Кутюмы Бовези» (т. к. служил у графа Клермонского в Бовези). Однако сборник Бомануар внес заимствования из канонического и римского права, а сам автор явно имел хорошее знакомство с Дигестами.

Каноническое право и его значение

Каноническое право (от греч. kanon, т. е. прут, палочка, а в дальнейшем – «правило») берет свое начало в нормах, применявшихся еще в первых христианских общинах, а также в правилах, изложенных в Ветхом и Новом завете. Большое значение имели церковные постановления, принятые на Никейском Соборе в 325 г. Постепенно число канонов, изданных различными церковными институтами, множилось. При этом стоит заметить, что церковные нормы испытывали на себе серьезное влияние римского права. Прежде всего, оно прослеживалось в области вопросов вещного, обязательственного и наследственного права.

Однако большое число различных церковных постановлений, изданных за длительный период существования Церкви, привели к тому, что в конце XI – XII в. уже имелась насущная проблема систематизации канонического законодательства. Появляются первые сборники канонического права: «Собрание 74 титулов», сборники Ансельма Лукского, кардинала Деусдедита и т. д. Папа Григорий VII присвоил себе право издавать новые законы (декреталии), которые быстро стали важными источниками канонического права.

Наиболее известной и авторитетной систематизацией канонического законодательства стал труд болонского монаха Грациана (сер. XII в.) «Concoralacia discordantium canonum». В этот свод были включены апостольские каноны, папские декреталии и постановления вселенских соборов. Переработанный и дополненный труд Грациана послужил основой для Свода канонического права, изданного уже в XVI в., а сам трактат Грациана являлся источником канонического права, который глоссировали и комментировали. На этой основе возникла даже особая школа декретистов. Все это служило основой для изучения канонического права в университетах, появления «канонистов», изучавших церковное право, и «легистов», изучавших римское право. Таким образом, каноническое право, его четко разработанная структура, понятия и категории, заимствования из римского права оказали «формирующее влияние на западные понятия о природе правовой системы» . Иначе и быть не могло. Именно католическая церковь являлась в этот период наиболее влиятельной организацией в Западной Европе, она распространяла свою власть на почти всю ее территорию, а ее правовые институты и нормы не могли не являться образцом для будущих национальных правовых систем.

Велико было влияние канонического права и на формирование норм отдельных институтов и отраслей права. Это касалось брачно-семейных отношений, наследственного права, права собственности и обязательственного права. Большое значение имели нормы канонического права и для развития норм уголовного права и процесса. Существенное влияние церковное право оказало и на формирование норм конституционного (государственного) и административного права. Такие нормы присутствовали в системе канонического права, что было связано с выборным замещением папского престола и с чрезвычайно сложно системой церковного управления.

Правовые воззрения Фомы Аквинского и Марсилия Падуанского

Большое влияние на развитие философии, методологии науки и юриспруденции оказал известный теолог и философ, доминиканский монах Фома Аквинский (1225 – 1274). Фома Аквинский в обосновании положений своего учения широко использует философию Аристотеля. Он реабилитирует его учение в глазах церковных властей и приспосабливает его положения для поддержания догматов Католической церкви. По представлениям Фомы Аквинского, существует возможность рационально доказать существование Бога и отклонить любые возражения против постулатов веры. Он развивает естественно-правовое учение. Важнейшим качеством естественного права, по мнению философа, было то, что оно должно опираться на здравый человеческий смысл. Который, в свою очередь, является результатом восприятия общих принципов божественного разума, т. е. вечного закона и его отражения в человеческом разуме – естественного закона. Последний требует искать истину и Бога, уважать достоинство людей и стремиться к самосохранению и продолжению рода. Естественный закон неизменен. Напротив, закон, созданный в человеческом обществе, (т. е. позитивный закон) может изменять свое содержание. Но такие законы, изданные фактически государством, должны покоиться на естественном законе. В случае если позитивные законы отклоняются от естественного, противоречат здравому смыслу, то такой закон утрачивает свое значение и становится проявлением насилия.

Во взглядах выдающегося философа Марсилия Падуанского (между 1275 –1280 – ок. 1343 гг.) присутствуют положения, далеко опередившие свое время. В своем труде «Защитник мира» он высказал мнение, что источником власти и законов является народ, а вернее, его «лучшая» часть. Именно народ являлся творцом законов, мог издавать правовые предписания. Последние становятся обязательными и для самого народа и для лиц, осуществлявших издание законов, избранных населением. Божественные принципы естественного права, на которых будто бы покоится право, он считал лишь одной из философских теорий.

Марсилий Падуанский различает законодательную и исполнительную власть. Монарх, избираемый народом, должен соблюдать предписания закона. В случае нарушения последнего его можно было сместить. Хотя сама исполнительная власть может быть устроена на различных основаниях. Но принцип ее выборности оставался у Марсилия Падуанского предпочтительным.

* * *

Таким образом, в недрах средневекового общества постепенно зрели идеи в области государства, права и науки, которым в последующую эпоху было суждено кардинальным образом переустроить всю существовавшую общественно-политическую и государственно-правовую системы Западной Европы.

Догматический и схоластический методы в юриспруденции Средних веков.

Юридическая наука традиционно имеет в своем арсенале такой важный компонент, как методы научного познания. В юриспруденции преимущественно используют логические или формально-логические методы научного познания. Это анализ и синтез, индукция и дедукция. Они не охватывают всего научного познания, как философские методы, а применяются лишь на отдельных его стадиях и уровнях. В частности, основным методом научного познания являются методы формальной логики. К примеру, в науке какое-либо неизменное знание называют догмой. Человека, который придерживается таких знаний, называют догматиком. А данная позиция в философии называется догматизмом.

В юридической науке есть ряд положений, категорий, конструкций и направлений (научных школ), которые являются догмой, т. е. общепринятыми и признанными для всех юристов и правоведов. Например, такие понятия и юридические конструкции, как система права, норма права, система законодательства, форма права, источник права, действие права, форма реализации права, механизм правового регулирования, право в объективном смысле, право в субъективном смысле, правоотношение, субъективные юридические права и обязанности и т. д. являются общепринятыми и интерпретируются для всех в основном одинаково.

Ученые-теоретики права и практикующие юристы повседневно сталкиваются в своей деятельности с понятием «догма». 

Строго говоря, по мнению С. С. Алексеева, в выражениях «догматическая юриспруденция» или «догма права» (само ядро догматической юриспруденции) имеется в виду не что иное, как специфический предмет юридических знаний.

Термин «догма» в юриспруденции отражает отношение людей, и прежде всего тех, кто имеет дело с правом, с законами, к тому главному, что образует предмет юридических знаний (тому основанию, на основе которого рассматриваются юридические дела), жизненные ситуации, требующие правового разрешения.

Юридико-догматический подход, несмотря на свою традиционность, не всегда оставался неизменным, он эволюционировал вместе с развитием философской рефлексии и научного видения правовых проблем. Первые редакции юридической догматики, формирующейся на основе диалектики, становятся известны правовой науке в связи с деятельностью глоссаторов XI – XII вв. Позднее, в Новое время, философско-методологическая основа глоссаторов получит название схоластики. Впервые диалектику к праву стали применять еще римские юристы. Однако, «используя в основном прием деления на роды и виды, римские юристы стремились упорядочить материал цивильного права с единственной и главной целью решить конкретные правовые споры». Диалектика, применяемая глоссаторами, была направлена главным образом на создание системы понятий и установление соотношения между ними. Выведение понятий из полного противоречий обширного, но замкнутого круга источников становилось возможным посредством «примирения противоположностей».

Право, в соответствии с юридической догматикой  это совокупность правовых норм, принятых или санкционированных властью (государством) и обязательных для исполнения всеми лицами.Портали отмечает: «законы – суть волеизъявления. Все определения, знания, теория относятся к науке. Все приказы, а точнее, нормы относятся к законам».

В свою очередь, университетская юридическая наука Германии исторически всегда видела в нормах права не приказы, а понятия («юриспруденция понятий»). При помощи «математически точного и построенного на логических умозаключениях дедуктивного метода»  юридические понятия как субстанции используются для построения «внутренне непротиворечивой» системы права.

В период становления правовая наука основным и едва ли не единственным своим объектом считала норму права (юридический позитивизм). Данный взгляд считается позитивистским, т. е. конституирующим очевидные факты действительности. Отличительной особенностью юридического позитивизма является буквальное отождествление норм права и норм закона, отказ от идей естественного права и исторического права.

Известный французский теоретик Жан-Луи Бержель отмечает, что «позитивизм правовой (юридический) состоит в том, чтобы признать в качестве ценностей только нормы позитивного права и сводить любое право к нормам, действующим в данную эпоху и в данном государстве, не обращая внимания на то, справедливо это право или нет». Суть юридического позитивизма наиболее точно характеризует фраза одного из юристов эпохи буржуазных кодификаций: «Я не знаю, что такое гражданское право, меня интересует только Гражданский кодекс». Право в юридическом позитивизме воспринимается как совокупность правовых норм, предусмотренных действующим законодательством.

Итак, суть концепции юридического позитивизма (догматизма) заключается в том, что реальным объектом исследования юристов должна служить норма права. Поскольку для позитивизма норма права совпадает с нормой закона, «задачей правоведа становится лишь описание содержания нормативно-правовых актов». В свою очередь, «теоретическое осмысление реального процесса толкования и оценки правовых норм предполагало установление «догмы права», то есть подлинного содержания властного подчинения». Вызрев из формально-догматического метода, позитивизм, приобретя свое философское измерение первый позитивизм, в свою очередь, послужил «научным» обоснованием юридической догматики.

Позитивизм, как известно, исходит из методологического монизма, считая законы естественных наук (фюсис) и права (номос) идентичными, одинаковыми. Однако в праве речь идет не о том, что есть или будет, а о том, что должно быть, это – то, что «должно быть», невозможно установить научно («гильотина Юма»). В решении вопроса должного и сущего (пожалуй, ключевого для методологии юридической науки) позитивизм, в конечном итоге, остается бессильным. Поэтому право (как впрочем, и все «моральные науки») для позитивизма не только наука, но и искусство. Тем не менее, в рамках позитивистской методологии предпринимаются попытки найти решение данному вопросу. Отдельные подходы к решению вопроса должного и сущего на рассматриваемом этапе становления методологии права задают несколько направлений, которые, в свою очередь, решающим образом отражаются на понимании природы права.

Примером догматического подхода в решении вопроса должного и сущего в праве является «чистая теория права» основоположника нормативизма

Г. Кельзена. Данная теория предполагает применение «чистого» юридического метода, свободного от политико-правовых и идеологических влияний. Чистота юридического метода обеспечивается, по мнению разработчика теории Г. Кельзена, тем, «что право принадлежит к сфере «должного», а значит, правовое мышление имеет дело лишь с долженствованием, выраженным в содержании правовой нормы». Правовое значение поведения как объективный смысл действий отличает их от природных явлений, подчиненных закону причинности. Утверждая тождество государства и права, Г. Кельзен считает, что «государство есть порядок человеческого поведения, система норм, регулирующая человеческое поведение». Поскольку государство – объективная значимость нормативного порядка, эта сфера значимости долженствования есть специфическая сфера существования государства, то для существования права важно не само государство (есть), а его понятие (должно быть).

Догматику можно представить как социокультурный феномен и понимать как систему фундаментальных правовых установлений, правил и конструкции, средств и методов правового регулирования, форм и концептов юридической деятельности и т. п., формирующиеся в процессе исторического развития права и воплощающиеся в конкретных правовых системах, которые устанавливаются государством.

Юридический догматизм может рассматриваться в плане как юридической практики, так и правового мышления и правопонимания. 

Таким образом, под догмой права необходимо понимать общепринятые и общепризнанные в правоведении исходные основные положения о позитивном праве, его содержании, функционировании, социальной роли и предназначении в практической жизни людей.

Учение о догме права (разработка и обоснование ее общей концепции, системы в целом и отдельных положений) принято понимать как доктрина права. «Доктрина права» – это собирательное понятие для обозначения всей совокупности научно-юридических положений и интерпретаций о позитивном праве, составляющих основы догмы права.

Современная догматическая (аналитическая) юриспруденция является своеобразной формой или модификацией современного юридического позитивизма, однако в своих методологических и концептуальных характеристиках она восходит к работам классика правоведения Дж. Остина.

С историко-философской точки зрения она предстает сегодня разновидностью юридико-методологического позитивизма, во многом сближающегося с юридическим позитивизмом австрийского правоведа Г. Кельзена, с новыми формами юридического аналитического догматизма и юридической лингвистикой. В числе предшественников такого направления в юриспруденции обычно называют римских юристов, затем средневековых докторов юриспруденции (Ирнерия, Бартоло, Бальда).

Основной задачей догматической юриспруденции, которые являются общеизвестными,  заключаются в необходимости решения конкретных практических проблем социальной жизни. Эти задачи всегда определялись потребностями повседневной человеческой жизни и были тесно связаны с юридической практикой. Именно для этого подхода более всего характерно восприятие права как некой совокупности норм, как упорядоченной системы нормативно-правовых актов (законодательства). При этом закон в таком смысле понимается как словесное выражение мысли законодателя.

Основным элементом или категорией, составляющей ядро догмы права (догматической юриспруденции), является понятие «норма права». Норма права одно из основополагающих понятий для всех доктрин права, которые толкуют право нормативно, т. е. понимают право в целом через норму, т. е. правило, считая, что право представляет собой систему общепризнанных и общеобязательных норм поведения, установленных или санкционированных государством.

Традиционно в норме права выделяют три элемента, которые носят названия «гипотезы», «диспозиции» и «санкции».

Гипотеза – это первый элемент логико-юридической конструкции правовой нормы, который указывает на условия вступления в действие второго элемента логико-юридической конструкции правовой нормы – диспозиции.

Диспозиция – это второй элемент логико-юридической конструкции правовой нормы, который указывает на содержание позитивного правила поведения, на позитивные юридические права и обязанности и нуждается в обеспечении санкцией.

Санкция – это третий элемент логико-юридической конструкции правовой нормы, который направлен на обеспечение нормального действия диспозиции, указывает на меры правового принуждения и вступает в действие в случае нарушения диспозиции.

В XX в. идеи юридической догматики были развиты и интерпретированы в работах английского правоведа Герберта Харта. Последний рассматривал право как формально-логическую систему «первичных» и «вторичных» правил, восходящих к так называемой высшей норме признания (Концепция права. 1961). Первичные правила представляют собой такие законодательные установления, которые были изготовлены суверенным органом (т. е. парламентом) и вследствие этого обстоятельства возникли определенные обязанности, обязательства и правомочия. Вторичные правила состоят из трех разновидностей правил признания, правил изменения и правил вынесения судебного решения. \Таким образом, на основе формально-догматического (позитивного) метода в юриспруденции, исследующий видит лишь текстуально объективированные формы права, те явления, которые всем ясны и понятны. Совершенно очевидна недостаточность изучения лишь внешнего, его формы, поверхностного, неизбежно случайного проявления в праве. Догматический метод не замечает уникального в праве и его проявлениях, той ценностной основы, которая является для него стержневой.\Юридическая догматика выступает «своеобразным кредо» профессиональной деятельности юристов всех правовых традиций с отдифференцированной системой права; развитие самого права как самостоятельного социального регулятора неминуемо, через стандартный набор правил сообщества юристов, формирует догму права. Именно юридическое сообщество – как на европейском континенте, так и в государствах общего права – является корпоративным «держателем» догматического юридического знания, отличающего профессиональное правосознание от обыденного.

Таким образом, для юридической догматики (догматической юриспруденции) присущи следующие свойства:

конвенциональный характер правовых конструкций;

соответствие формальной логике;

преемственность смысла и содержания;

верификация (подтверждаемость практикой);

практичность (прикладное значение);

единство смысла и содержания;

универсальность;

системность и взаимосвязанность категорий и т. д.

Но у догматической юриспруденции существует и ряд недостатков, каковы они? Юридическая догматика, основанная на юридическом позитивизме, оказывается несостоятельной в решении ключевых вопросов науки права: ее применение не дает ответа на вопрос об основаниях права как науки, не позволяет однозначно определить предмет этой науки. Кризис юридического позитивизма, его логическая несостоятельность приводит юриспруденцию к выводу о необходимости переноса «центра тяжести юридического исследования от содержания юридических норм на содержание жизненных отношений». Говоря языком структурной лингвистики, акцент, ранее делаемый на коде (кодексе) – означающем, теперь переносится на денотат – означаемое. Соответственно, корни права теперь видятся «во внешнем по отношению к нему мире, и поэтому его критерий может быть извлечен лишь из этого мира, а не из самого права, которое только регулирует социальные отношения, но не объясняет, почему и для чего оно регулирует их так, а не иначе».

Смещение акцента юридической науки на общественные отношения, урегулированные нормами права, предопределено переносом фокуса внимания исследователей с юридической догматики в плоскость правовой политики и социальной практики. Философской основой правовой политики служит социологический позитивизм, для которого «право может быть предметом позитивной науки, поскольку в главном оно происходит от социальных явлений, подчиненных детерминизму». Эпохальную попытку изменить ход правовой мысли, направив ее «от автономно существующих норм и институтов к анализу социальной действительности, от логического обоснования правовых концепций к инструментальному характеру права, служащему индивидуальным и социальным интересам», сделал в середине XIX в. Р. фон Иеринг.

Организующим принципом культуры европейского средневековья является теоцентризм – представление о Боге как центре, организующем начале и истоке всего сущего. Римская католическая церковь превращается в центр ин­теллектуальной жизни западноевропейского мира. Ведущей формой культуры выступает религиозная культура, в лоне которой набирает силу принципиально иной – нерелигиозный, рационалистический способ видения мира. Каким обра­зом было возможно развитие рационализма в недрах религиозной культуры?

Как представляется, развитие рационализма в Средние века было ини­циировано, в первую очередь, утилитарными, практическими нуждами христианской церкви. Церковь стремилась взять под контроль мирскую жизнь – государственное регулирование, хозяйственную деятельность, социальную организацию. Для осуществления этого необходимо было создавать слой образованных людей и укреплять систему образования. Рационализация хозяйства в средневековой Европе была в определенной мере обусловлена самой христианской доктриной, в рамках которой формируется новое отношение к труду как достойному занятию и принципиально новое уважительное отношение к человеку. С позиций христианского гуманизма человек, независимо от его социального статуса, представляет собой безусловную ценность. Быть может частичная, но все же реабилитация материальной сферы жизни общества способствовала развитию изобретательства, рождала стремление к усовершенствованию технологий хозяйственной деятельности. Образцы рационализации хозяйственной деятельности дают монастыри.

Несомненно, процесс развития рационализма в Средневековье не был од­нонаправленным, что было связано с неоднозначной его оценкой христианскими мыслителями. Цель человеческой жизни, в рамках религиозного миро­воззрения, понималась как богопознание. Важнейшим вопросом, на решение которого направляют усилия мыслители средневековья, был вопрос – способствует ли рациональное познание продвижению христианина по пути богопознания? Соответственно, важнейшей проблемой религиозной философии ста­новится проблема соотношении знания и веры. Можно выделить две основные религиозные традиции, отличающееся оценкой роли рационального познания в процессе богопознания.

В рамках мистической традиции рациональное познание рассматривается как причина грехопадения, проникновения в мир зла, в качестве единственно возможного способа приобщения к божественной благодати определяется мо­литва. Одним из убежденных сторонников идеи данности людям Божествен­ного Откровения вместо всякого иного знания, включая науку, этику и метафи­зику, был Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (II в.).

Тертуллиановской по­зиции неприятия «науки» в раннем средневековье противостоит позиция Авгу­стина Аврелия (354-430 гг.), выдвинувшего идеал Христианской мудрости, гла­сящий, что только умопостигаемая вера есть вера в Христианское Откровение. При этом учение Августина ориентировало не на отторжение греческих идеа­лов мудрости, но на их преобразование. Идеи Августина развивает схоластиче­ская традиция, базирующаяся на убеждении, что, будучи творением благого Бога, сам мир является благим. Познание мира, следовательно, не уводит от богопознания, но способствует ему. Таким образом, познание подчиняется вели­ким целям веры. Интеллект, в видении мыслителей Средневековья, призван логически выразить то, что является достоверным в чувстве и убеждении. Через все средние века проходит учение о двойной истине – истине откровения и истине разума. Важнейший вопрос, вокруг которого организуется средневековый дискурс – вопрос о том, каким из душевных способностей следует приписывать большее значение - воле или рассудку? В схоластике утверждается тезис: истины веры и разума не могут противоречить друг другу, если же это происходит, то ошибается разум. Знание, таким образом, рассматривается как подвластное суду высшей инстанции – веры и теологии, следовательно, наука – служанка теологии.

Однако постепенно прорастает идея автономии знания относительно веры, эта идея не снимает исходного принципа подчиненности знания вере, но утверждает определенную автономность рационального знания, посредством выявления специфичности его содержания и функций относительно веры.

Курс на суверенизацию научного знания относительно теологии, стремление освободить разум от пут авторитета и откровения становится зримым в период зрелого Средневековья. Все более заметным делается стремление раз­граничить сферы компетенции теологии и науки. Иоанн Дунс Скот (1266-130 гг.) настаивает на том, что отношения теологии и науки нельзя рассматривать как иерархию, поскольку каждая из них имеет свой предмет и собственные прин­ципы. Роджер Бэкон (1214-1294 гг.), критикуя приверженность к авторитетам, противопоставляет им принцип конкретного опытного знания, утверждал, что истина - дитя времени, а наука – дочь не одного или двоих, но всего человечества. Уильям Оккам (1280-1349 гг.) утверждает, что владения человеческого разума, основанные на логической очевидности и владения веры, основанные на просветленности и морали, разделены.

Вместе с тем, необходимо констатировать, что эти учения были не правилом, а скорее исключением из общего правила рассмотрения знания как орудия веры. Не случайно сферой, на изучении которой сосредоточились усилия средневековых мыслителей, была логика, логическая разработка религиозной метафизики. Античная логика была утилитаризирована для строгого последовательного развития церковного учения. Особенно наглядно этот феномен был представлен в системе средневекового образования, целью которого было, в первую очередь, воспитание отстаивающего идеалы христианской церкви, религиозного оратора. Школьные занятие были направлены на изучение религиозной догмы, которая должна была быть изложена по правилам аристотелевской логики.

Вплоть до XV века образование было в руках церкви. Ведущие теологические авторитеты именовались докторами, понятие «клерк» оз­начало образованный человек. Средневековые университеты Болоньи (1088 г.), Оксфорда (1167 г.), Парижа (1160 г.), Кембриджа (1209 г.) являли собой союзы факультетов: общеобразовательного - подготовительного (факультета свободных искусств), юридического, медицинского, теологического, главным из которых выступал теологический. Теология в целом, занимая ве­дущее место в структуре здания средневековой науки, выступала как некото­рая, пронизывающая все тело университетской науки, метадисциплина. Фома Аквинский, трактуя священное учение как науку наук, полагал, что теология не заимствует свои первопринципы от других наук, а непосредственно от Бога че­рез откровение, прибегая к другим наукам как «к подчиненным ей служанкам». Структура образования представляла собой многоступенчатую конструкцию: начальная ступень образования сводилась к изучению азбуки, заня­тиям письмом, чтением и заучиванием псалтири. Средняя ступень включала тривиум и квадривиум. Тривиум, в свою очередь, объединял грамматику, риторику, диалектику, которые именовались искусствами. Квадривиум включал арифметику, геометрию, астрономию и музыку, которые обозначались как науки или дисциплины. При этом «правила» искусств тривиума рассматриваются как субъективно обязательные для познающего, тогда как правила дисци­плин квадривиума квалифицируются как объективно непреложные. Средневековый университет выполнял двойную функцию – был одновременно учреждением высшего образования и лабораторией научного исследования, поэтому структура образовательного процесса определяла структуру науки. Необходимо отметить еще один момент – условием передачи христианской культуры германским народам, которые заселили территорию Римской империи, стало обучение их латыни. Латинский зык закрепляется за сферой образования, обогащаясь терминологически, он развивается особым образом, превращаясь в теоретический язык научных штудий.

Идеалом университетской жизни был монашеский идеал послушания. Доходившая до абсурда регламентация поведения студентов, бакалавров, лиценциатов, магистров, деканов, ректоров делала университет похожим на мона­стырь. Основной форой обучения становятся лекции – чтение вслух канониче­ского текста и семинары, диспуты - обсуждение прочитанного. Средневековый диспут не был диалогом в полном смысле этого слова. Он являл собой столк­новение различных точек зрения относительно толкования авторитетных текстов. В основании средневекового диспута лежало представление о единой, возвещенной писанием истине, которую необходимо правильно истолковать. Такого рода диспут, в сущности, монологичен. Основной формой научной деятельности было чтение и комментирование канонических текстов. Не случайно, поэтому, герменевтика как учение о понимании занимает центральное место в интеллектуальной культуре Средневековья, а средневековый ученый предстает как эрудит, эксперт, в области религиозных текстов. Это определяет и ценностные установки средневековой «науки» – не оригинальность и отличие от дру­гих, но соответствие сложившемуся канону выступает как главный эталон научной деятельности. Основной формой изложения научного знания являются назидательно – монологические компендиумы - «Суммы», соединяющие бого­словие, формально-логические проблемы и рациональную методику.

Важное место в интеллектуальной культуре Средневековья занимала ал­химия, главной задачей которой был поиск субстанции, превращающей обычные металлы в золото и служащей средством бесконечного продления челове­ческой жизни. Алхимия представляла собой типичное порождение средневеко­вой культуры, сочетая магическое и мифологическое видение мира с трезвым практицизмом и экспериментальным подходом.

Развитие юридической научной мысли в Средневековье определяется, в первую очередь, тем, что господствующей формой культуры становится религия, подчиняющая все иные ее формы. Юриспруденция обретает статус при­кладной отрасли теологии, соответственно, юридический дискурс сплетается с богословским. Таким образом, наблюдается явный регресс в развитии юридической науки – рациональные формы юридического знания сжимаются под натиском образно-эмоциональных, сакральных. Особенно ярко эти особенности средневековой юриспруденции представлены в Творчестве Августина Аврелия (354-430 гг.). Основой правопонимания у Августина выступает теоцентризм – представление о Боге как главном источнике права. Августин выдви­гает идею двух градов – земного человеческого и небесного Божиего. При этом Град Божий выступает как идеал, к которому следует стремиться людям, поскольку истинная справедливость существует только в Граде Божием.

Теоцентрического понимания права придерживается и Фома Аквинский (1225–1274) - доминиканский монах, ученый-богослов, один из главных идео­логов римской католической церкви и создателей схоластики – теологической системы католицизма, главной задачей которой было обоснование постулатов веры средствами человеческого разума.

Аквинат выдвинул концепцию иерархии законов.

Высшим законом является вечный закон – управляющий Вселенной Божий закон, от которого про­исходят все иные законы; вторым в иерархии выступает естественный закон, который есть не что иное, как отражение вечного Божиего закона в человече­ском разуме, в сознании мыслящих существ; и, наконец, последний в иерархии - человеческий (позитивный) закон, который должен соответствовать естественному закону.

Помимо этого Фома Аквинский выделяет также позитивный Божествен­ный закон, который, по его мнению, дан в Библии и учит правильному образу жизни. Библия, таким образом, рассматривается как главное руководство в жизни человека.

Апелляция к текстам Священного Писания как к решающим доказатель­ствам правоты и догматизм – элементы схоластической манеры значительно тормозили развитие юридической науки. Однако в схоластике был и ряд поло­жительных моментов. Схоласты проявляли большой интерес к вопросам логи­ческой техники: приемам классификации, формам ведения споров, искусству аргументации и т.д. В схоластике присутствовала ярко выраженная тенденция обеспечить строгость рассуждения, последовательность, непротиворечивость и ясность получаемых выводов. При соответствующих обстоятельствах акцентирование на собственно логических аспектах исследования открывало возмож­ности перехода к рациональному изучению объектов, к рационалистической методологии.

Главными факторами развития юридической мысли в Средневековье был рост производительных сил, развитие ремесла и торговли, усложнение социальных связей, развитие городов. Именно они стимулировали постепенное расширение, углубление и специализацию знаний о праве и государстве, пере­ход от богословского сакрального понимания права к научному - рациональному.

Важный этап в развитии юридической науки в Средневековье – учение Марсилия Падуанского (ок. 1275 – ок. 1343гг.), который выступал в качестве защитника интересов зажиточной верхушки бюргерства: купцов и банкиров, предпринимателей и владельцев мастерских, руководителей цеховых корпора­ций и состоятельных ремесленников. В сочинении «Защитник мира» Марсилий Падуанский утверждает, что церковь должна быть отделена от государства и подчинена светской политической власти. Он выдвинул смелый тезис, согласно которому народ есть носитель суверенитета и верховный законодатель. Марсилий отверг учение о божественном происхождении государства. По мнению Марсилия, Божественный закон не является законом в собственном смысле слова, поскольку он определяет наказания и награды в потустороннем мире, где судьей является Христос. Естественный закон также, в видении Марсилия, не является законом в собственном смысле, поскольку это лишь нравственный закон. Законом в собственном смысле является позитивный человеческий закон, устанавливаемый народом. Таким образом, Марсилий Падуанский в значительной степени отходит от богословских представлений о праве и государстве, что достигается за счет принятия им доктрины двойной истины, согласно которой земная истина достигается разумом, а небесная – откровением. Ис­ключая из сферы юридической мысли все, что относится к области небесной истины, Марсилий переходит от принципа «теоцентризма» к принципу «социоцентризма». Он предвосхищает многие идеи классической юриспруденции, в частности идею народного суверенитета, принцип различия между законода­тельной и исполнительной властью, положение о верховенстве законодатель­ной власти над властью исполнительной. Таким образом, Марсилий возвращает юридической мысли утраченный ею статус конкретно-научного знания.

Однако подлинное возрождение дренеримской юриспруденции связано с деятельностью средневековых юристов. Развитие ремесла и торговли, рост городов и усложнение общества рождают настоятельную потребность в правовом регулировании. С этой целью реанимируется римское право, а также формируется сословие юристов. В средние века существовали три вида норм права, управлявших общественною жизнью: римское, каноническое и обычное право. Соответственно этому практиковали три разряда юристов.

Первую группу юристов составили глоссаторы (от лат. glossator – толкователь) – легисты (законники). Школа глоссариев возникает в начале XII века, в Болонье. Ее основателем при­нято считать Ирнерия (1085 – 1125гг.), его последователями были: Булгар, Мартин Гозия, Яков, Гуго де Порта Равеньяна. Деятельность глоссаторов – толкователи Римского права – была обусловлена обнаружением в IX веке рукописей, со­держащих Дигесты, сборник юридических материалов, составленный при императоре Юстиниане около 524 г. Кодекс Юстиниана стал для европейских юристов «библией права». Усилия глоссаторов были направлены на отделение Римского пpaва от средневековых примесей - местных обычаев, феодальных законов. Легисты способствовали популяризации права Великого Рима, на их лекции стекались массы слушателей из Франции, Германии, Испании.

Постепенно традиция глоссаторства распространилась по всей Европе. Интерес к юридическому знанию стимулировался обстоятельствами практического характера. Активизация хо­зяйственной деятельности, рост частной собственности, увеличение имущественного оборота вели к восстановлению римского частного права. Развитие феодальной государственности обусловило рецепцию римского публичного права.

Интерес к Римскому праву усиливается в XIV столетии, что было обу­словлено не столько уважением к классической древности, сколько практиче­ской потребностью найти систему права, более соответствующую новым эко­номическим условиям, чем обычаи феодального строя. Возникает школа по­стглоссаторов или комментаторов, среди которых особенно выделяется юрист Бартоло да Сассоферрато (1314 – 1357 гг.). В отличие от школы глоссаторов, которая характери­зовалась теоретическим интересом к Римскому праву, школа комментаторов характеризовалась практическим интересом к Римскому праву, стремлением приспособить его нормы к новым условиям жизни. Если глоссаторы призна­вали Римское право только в его чистом виде, т.е. для них каждая буква древнеримских источников была священна; то комментаторы стремились использовать авторитетные римские законы для регулирования жизненных отношений, не останавливаясь перед необходимостью изменять смысл этих законов применительно к новым требованиям жизни. В то время, когда вся образованность сосредоточивалась в лице монахов, легисты представляли светскую науку.

Вторую группу юристов составили кононисты – декретисты. В противовес светской школе глоссаторов они сделали своей целью изучение норм, созданных церковью для управления общественною жизнью. В отличие от леги­стов, которые изучали Дигесты классических юристов Рима, канонисты сде­лали предметом изучения Декреты римской католической церкви. Основой деятельности канонистов служило представление о том, что церковь обладает юрисдикцией судить и вершить дела не только религиозного, но и светского характера. Они направили свои усилия на создание единого правового комплекса, объединяющего предписания Библии, решения церковных соборов, извлечения из папских энциклик и булл, отрывки из трудов «отцов церкви». Пер­вый канонический сборник, аналогичный римским сборникам создает монах Грациан в ХII веке. В дальнейшем составлением такого рода сборников зани­маются папы Иннокентий III, Григорий IX и Бонифаций VIII.

Третью группу юристов составили практики – знатоки обычного права, которые в процессе исполнения судебных обязанностей знакомились с действовавшими в их местности нормами. Деятельность этой группы юристов дос­тигает апогея в XIII веке. Среди выдающихся юристов-практиков - Филипп да Бомануар, Эйке фон Репгоф.

Каждое из направлений юридической мысли западноевропейского Сред­невековья имело свой объект, свои исследовательские цели и практические за­дачи, однако в методологическом плане они были едины. Дух схоластической философии, с присущим ему авторитаризмом подчинил себе зарождающуюся науку о праве и сковал стремление средневековых юристов к свободомыслию. Авторитаризм выступал как особая манера доказывать истинность выдвигае­мых положений ссылками на авторитеты. Для легистов главным авторитетом были пандекты классических юристов Рима. Для декретистов - творения отцов церкви, для практиков – традиции и обычаи старины. Необходимо, тем не ме­нее, отметить, что, подчиняясь принципу авторитаризма, который составлял основу интеллектуальной культуры Средневековья, средневековые юристы, в частности, легисты и практики, отстаивали свои, отличные от авторитетов схо­ластики авторитеты. Это обстоятельство способствовало секуляризации юри­дического знания, вело к формированию светской интеллигенции. Представители схоластической философии, увидев в новой светской науке серьезную уг­розу, пытались запретить ее преподавание. Например, Р. Бэкон полагал, что судьба христианства находится в опасности, если юриспруденция, основанная на Римском праве, не подчинится теологии.

Схоластический метод господствовал как в преподавании, так и в напи­сании научной литературы. Подобно схоластической философии, средневековая юриспруденция базировалась на дедуктивных логических умозаключениях, состоящих из посылок, в качестве которых выступали правила, содержащиеся в римских источниках, или мнения авторитетных юристов, и выводов, которые составляли главную часть знаний. Этой, выработанной схоластикой схеме из­ложения, подчинялось преподавание Римского права. Его организация сводилась к чтению и толкованию авторитетного текста, а также иллюстрациям того, как должна применяться та или иная толкуемая норма.

Письменные произведения средневековых юристов являли собой отражение устного преподавания. Подобно схоластике, средневековая юриспруденция тяготела к различного рода детализациям, классификациям, расчленениям понятий, определениям, уточнениям, что подавляло свободную мысль. Препятствовало развитию свободомыслию также злоупотребление цитатами. Познания средневековых юристов в области фило­логии, истории, латыни были слабы, что вело к некорректным переводам и интерпретациям. Средневековые юристы мало интересовались вопросами теории права, они не стремились вникнуть в его сущность, определить его формы. Их правовое сознание было обращено в прошлое, которое почиталось как образец для подражания. Обновление системы юридико-нормативного регулирования осуществлялось за счет обращения к вечным и неизменным правилам.

Тем не менее, средневековые юристы внесли значительный вклад в развитие логики толкования норм Римского права. Их усилиями юридическое мышление было подготовлено к дальнейшей работе в области теории права. В рамках наполненной духом схоластики средневековой юриспруденции, западноевропейская юридическая мысль обретала логическую стройность и зрелость.

При всей склонности к авторитаризму деятельность средневековых юристов не была лишена творческих элементов. Творческая деятельность сторонников обычного права выразилась в составлении сборников обычного права. При этом работа составителей не была чисто механической, поскольку авторы выборочно относились к бытующим нормам и нередко исключали несправедливые нормы, заменяя их справедливыми. Зачастую сборник вследствие его практической эффективности приобретал силу авторитета и распространял свое действие на местности, в которых нормы, в него включенные, никогда не действовали.

Творческая активность легистов выразилась в распространении действия Римского права на отношения, не нормированные местным обычным правом, а также в видоизменении действовавшего права в духе Римского. Достижения легистов в области практической юриспруденции были значительными - они добились легальной возможности приобретать недвижимость для лиц, принадлежащих к бюргерскому сословию. Легисты способствовали передаче дела правосудия из рук отдельных сеньоров, римско-католической церкви в руки королевской, общегосударственной власти.

В Средневековье получает дальнейшее развитие юридическое образова­ние. В период раннего Средневековья юридическое образование отсутствует, что было связано с закрытием языческих школ императором Юстинианом. Од­нако уже в X веке появляются школы, в которых преподается право. В XII веке появляются университетское юридическое образование. Например, в Болон­ском университете в середине XII века римскому праву обучались несколько тысяч студентов из разных стран Европы. В XII – XV веках возникают юриди­ческие факультеты в Кембриджском, Парижском, Падуанском, Оксфордском университетах. Юриспруденция становится частью Европейской культуры.

Подводя итог размышлениям о развитии юридической науки в Средневе­ковье необходимо констатировать, что юридическая наука в Средневековье не была еще наукой в полном смысле этого слова. Это было обусловлено целым рядом причин. Во-первых, юридическая мысль носила авторитарный характер, постоянная апелляция к авторитетам душила свободомыслие. Схоластический метод, несомненно, способствовал развитию интеллектуальной культуры, но научным его назвать можно лишь с большими оговорками. Во-вторых, юридическая наука Средневековья не сформировалась как специфический социальный институт, с присущими ему особенностями. Средневековые объедине­ния юристов напоминали скорее корпорации ремесленников, нежели сообщества ученых. Наконец, в-третьих, средневековая юриспруденция не разорвала связей с религией, оставаясь подотчетной церкви структурой. Таким образом, развитие рационализма в Средневековье – сложный, нелинейный процесс. С одной стороны, очевидны регрессивные тенденции, связанные с ограничительным и, отчасти, репрессивным воздействием религиозной культуры, с другой стороны, налицо и важные позитивные сдвиги. Бесспорным достижением средневекового рационализма являются логические исследования, в рамках которых формируются, уточняются, детализируются общелогические методы исследования. Другим не менее важным открытием Средневековья является университет, который выступает как первый специализированный научный институт. Многие нормы университетского образования и науки были образованы в Средневековье и способствовали становлению науч­ного рационализма как такового. Тем не менее, Средневековье – этап протонауки, средневековый научный рационализм не обрел самостоятельного соци­ального и познавательного статуса, оставаясь частью религиозной культуры.