document100158614

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

Л.М. Володина доктор юридических наук, профессор кафедры уголовно-процессуального права, Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), заслуженный юрист РФ

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

Спонтанность развития современной теории уголовного процесса объясняется отсутствием единой уголовной политики. Анализ существующих проблем теории уголовного процесса требует осмысления сущности некоторых институтов уголовного и уголовно-процессуального права, взаимосвязи науки уголовно-процессуального и науки уголовного права. Непродуманный отказ от традиционных, выработанных многими поколениями юристов принципов уголовного процесса - один из поводов для размышления о том, почему государственно-публичные формы защиты прав человека не всегда эффективны. Важно помнить, что своеобразие и дух российского правового менталитета проистекают из особенностей национального самосознания. В связи с этим развитие теории уголовного процесса должно протекать в русле единой национальной уголовной политики, восходящей к истокам русской правовой мысли, к

традициям русской юридической школы.

Ключевые слова: уголовная политика, правовой менталитет, национальное самосознание, назначение уголовного судопроизводства, принципы.

Классическое представление о теории как системе знаний, обобщенных представлений, объединенных в некоторую целостность, основанную на каких-либо общих закономерностях развития, с несомненностью ставит перед нами вопрос вопросов:

а существует ли в наше время теория уголовного процесса как единая система знаний.

Существующий конгломерат разрозненных, нередко противоречивых суждений относительно отдельных уголовно-процессуальных понятий, действующих институтов уголовно-процессуального права, содержания отдельных его норм и положений дает основание сомневаться в этом. Спонтанность развития теории уголовного процесса, с

одной стороны, вполне объяснима обстоятельством всем известным – отсутствием единой уголовно-процессуальной политики. С другой стороны, объяснение тому и зыбкость уголовно-процессуального законодательства.

Как проходило обсуждение проблем действовавшего до принятия сегодняшнего УПК РФ уголовно-процессуального закона известно старшему поколению процессуалистов, оно было не легким, - поиск новых путей развития никогда не бывает

– 59 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

простым. В 90-х годах прошлого столетия существовало несколько обсуждаемых юридической общественностью проектов УПК РФ: проект Основ уголовного судопроизводства, разработанный в 1990 году авторским коллективом под руководством А.Д. Бойкова, проект УПК, представленный Министерством юстиции РФ в 1994 году,

принятый Государственной Думой в первом чтении, проект общей части Уголовно-

процессуального кодекса РФ, подготовленного созданной в государственно-правовом управлении Президента РФ рабочей группой в составе известных ученых страны.

Происходившие в России перемены диктовали развитие и углубление преобразовательных процессов, связанных с обеспечением прав человека, его основных свобод, необходимость изменений действовавшего уголовно-процессуального законодательства. В условиях проводимых реформ сплелись, с одной стороны, трудности преодоления устоявшихся представлений, неповоротливость государственной машины,

психологические стереотипы, с другой - лихорадка реформирования, отказ от традиционных правовых институтов, непродуманные попытки заимствования чужеродного, – все сложности и противоречия той эпохи. В пылу реформирования, к

сожалению, нередко забываются национальные особенности, традиции русской юридической школы и богатый историко-правовой опыт России.

Принятие в декабре 2001 года УПК РФ было для большинства юридической общественности полной неожиданностью, мгновенно, еще до вступления его в силу породившей шквал критики. А затем последовали бесконечные изменения и дополнения закона, которые также требовали их обсуждения и оценки как со стороны ученых, так и практических работников. Разнобой мнений и научных позиций в отсутствие единой выработанной уголовно-процессуальной политики, в отсутствие единой концепции развития, отсутствия глубокого понимания взаимосвязи уголовно-процессуального и уголовного права, нередко непонимания необходимости сохранения национальных традиций, учета духовной ментальности российских правовых взглядов – таково нынешнее состояние теории уголовного процесса. Сложность современного мира с происходящими в нем интеграционными процессами, безусловно, требуют новых подходов к вопросам правового регулирования, однако непродуманный отказ от традиционных, выработанных многими поколениями юристов принципов, действовавших в следственно-судебной практике на протяжении длительного периода, - один из поводов для размышления о том, почему государственно-публичные формы защиты прав человека не всегда эффективны.

– 60 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

Обращение к анализу существующих ныне проблем уголовного судопроизводства требует также осмысления назначения уголовного судопроизводства, сущности и особенности некоторых правовых институтов.

Известный русский мыслитель И.А. Ильин предостерегал нас: «Русское право и правоведение должны оберегать себя от западного формализма, от самодовлеющей юридической догматики, от правовой беспринципности, от релятивизма и сервилизма.

России необходимо новое правосознание, национальное по своим корням, христиански-

православное по своему духу и творчески-содержательное по своей цели» [6, с. 426]. Но мы как-то традиционно глухи к суждениям отечественных провидцев.

Являясь частью европейского пространства, мы должны считаться с общепризнанными международно-правовыми стандартами, но нельзя при этом скатываться на позиции чужеродных институтов права, слепо копировать их без учета своеобразия развития нашей правовой культуры, специфики российского судопроизводства. Естественно протекающий процесс конвергенции ничего общего не имеет с искусственным насаждением правовых институтов, противоречащих национальным истокам, не отвечающих интересам национального развития и потому отторгаемых жизнью.

Анализируя политические учения России, И.А. Исаев и Н.М. Золотухина обращают внимание на особенности учения славянофилов, их отношения к праву и закону: «В

отличие от Запада в России… воспринимается не буквальный смысл правовой формы, а

непосредственная очевидность существующей справедливости. Даже само слово «право», - пишут они, ссылаясь на И. Киреевского, - было у нас неизвестно в западном его смысле,

но означало только справедливость, правду» [7, с. 239].

Своеобразие и дух российского правового менталитета проистекает из особенностей национального самосознания. «Правда-справедливость» изначально являлась одним из главных архетипов славянско-русской уголовно-правовой ментальности и продолжает ею оставаться... В правовой ментальности россиян идея справедливости ставилась выше права в его формально-юридическом понимании» [9, с. 179, 56].

Идея внедрения состязательности в российский уголовный процесс, обсуждаемая задолго до принятия ныне действующего УПК, пришла как протестное явление,

направленное на необходимость обеспечения прав обвиняемого в условиях обвинительного уклона в деятельности органов, осуществлявших производство по уголовному делу. Однако внедрение принципа состязательности в духе англо-

– 61 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

американской судебной практики с одновременным отторжением принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела раскололо теорию уголовного процесса на два непримиримых лагеря.

Сторонники состязательности в ее предлагаемом варианте считают, что ее действие в полном объеме распространяется и на досудебное производство, отстаивают позицию пассивности суда как субъекта доказывания. Это гипертрофированное понимание и толкование состязательности подвергалось и подвергается резкой критике противников подобного понимания состязательности. Неприятие англосаксонской модели состязательности в российском уголовном судопроизводстве объясняется особенностями континентальной правовой системы. Началом российского уголовного судопроизводства является публичность [1], а не обеспечение формального равенства сторон. Российский уголовный процесс с момента своего возникновения нес в себе элементы публичности.

Даже в догосударственную эпоху «судебные функции» осуществлялись от имени родовой общины.

Справедливость в уголовном судопроизводстве невозможна без установления истины по делу. Взаимосвязь значения слов справедливость, правда, истина, правда известна по толковому словарю В. Даля [5, с. 60]. А вот русский философ Н. К.

Михайловский писал: «… по-русски есть и еще более яркий пример совпадения разных понятий истины и справедливости в одном слове «правда». Можно по этому случаю сказать: как скуден, как жалок дух русского народа, не выработавший разных слов для понятий истины и справедливости! Но можно также сказать: как велик дух русского народа, уразумевший родственность истины и справедливости, самым языком свидетельствующий, что для него справедливость есть только отражение истины в мире практическом, а истина - только отражение справедливости в области теории; что истина и справедливость не могут противоречить друг другу» [8, с. 384].

Пытаясь найти выход из положения, сложившегося в практике деятельности судов,

Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно подчеркивал: суд, выявив допущенные органами дознания или предварительного следствия процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела, вправе принимать предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу. Конституционный Суд подчеркивает недопустимость положения, в силу которого в том случае, если стороны не ходатайствовали об устранении нарушений, поскольку это приводило бы к постановлению незаконного и

– 62 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией РФ осуществления правосудия [11].

Но данная правовая позиция Конституционного Суда не решает проблемы в целом.

И.Я. Фойницкий писал: «Принятое основными положениями начало судебного состязания сторон не исключает самодеятельности суда в уголовном судопроизводстве и не обязывает его решать дела только по тем данным, которые предъявлены сторонами, но требуют единственно того, чтобы по всем сведениям, относящимся к делу, была предоставлена возможность судебного состязания. Задача уголовного суд есть открытие в каждом деле безусловной истины» [10, с. 65]. В наше время предельно четко говорит об этом А.Д. Бойков: «Подлинная активность суда должна быть связана с реализацией требования объективности и всесторонности исследования обстоятельств дела, с поиском истины. В этом случае активность спасительна. Анемичный суд – это анемичная власть,

при которой расцветает алчность и произвол сильного, но не торжество правового» [2, с. 66]. Состязательность в ее настоящем виде лишает суд возможности инициировать производство отдельных следственных действий, направленных на проверку доказательств, инициировать возвращение к повторному допросу в случаях выявления противоречий в показаниях участников процесса, к оглашению показаний в случаях возникновения сомнений в их непротиворечивости, принимать независимое решение в случае отказа прокурора от обвинения и в других сложных ситуациях в ущерб полноте,

всесторонности и объективности исследования обстоятельств дела.

Анализируя принципы английского уголовного процесса, Н.Г. Стойко замечает:

состязательность в нем рассматривается «как ярко выраженная конфронтационность, и

заключается в том, что судебное разбирательство является не исследованием, а скорее испытанием доказательств, представленных сторонами» [12, с. 133]. Отторжение принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела,

отказ от установления истины означает одно: ни органы предварительного расследования,

ни суд ныне не заинтересованы ни в полноте и всесторонности знания обстоятельств уголовного дела, ни в установлении истины по делу.

Другой не менее серьезной проблемой, мешающей логике развития теории уголовного процесса, является забвение генетической взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права. Исторически возникнув как единое нерасторжимое целое, что явственно вытекает из первых российских правовых источников, уголовное и уголовно-процессуальное право имеют единые корни.

– 63 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

Реализация уголовного правоотношения всегда связывается с уголовно-

процессуальным правом. Связи эти устойчивы: возникнув, уголовное правоотношение может остаться нереализованным, если преступник не будет изобличен в совершении преступления. Полная реализация уголовного (и вместе с тем уголовно-процессуального)

правоотношения означает: все обстоятельства дела исследованы полно и всесторонне,

преступление раскрыто, преступник изобличен и наказан, а общество ограждено от личности, представлявшей угрозу его устоям, что полностью восстановлены нарушенные права потерпевшего. Одновременно это означает, что государство реализовало свое право

(и обязанность) наказать преступившего грань закона. В этом случае решены и задачи уголовного права, и достигнуты цели уголовного процесса: потерпевший, общество,

государство защищены.

Более того, анализируя взаимосвязь уголовно-процессуального и уголовного права,

В.Г. Даев подметил «тесную зависимость процессуальных отношений от характера материальных правоотношений, которые, будучи перенесенными в сферу процессуальной деятельности, влияют и на формы осуществления этой деятельности» [4, с. 49 - 50].

Несогласованность научных позиций в области уголовного права и уголовного процесса привела к размежеванию исследований целого ряда вопросов, которые могли бы быть решены совместными усилиями ученых. Прежде всего, система принципов уголовного судопроизводства и принципов уголовного права должны были бы разрабатываться на единой основе в соответствии с учетом функционального назначения отраслей права: охранительная функция, возлагаемая на отрасль уголовного права,

осуществляется лишь при помощи норм уголовно-процессуального права.

Системообразующие связи законодательства и теоретических конструкций предполагают взаимодействие уголовного и уголовно-процессуального права в рамках институтов освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного дела, институтов назначения и освобождения от наказания, амнистии и помилования и других. Взаимное обсуждение проблем науки и практики правоприменения могло бы дать более продуктивное решение вопросов, касающихся институтов частного обвинения, особых производств, соглашения о сотрудничестве и т.д.

Понимание необходимости разработки концептуальных основ уголовного судопроизводства все чаще прослеживается в публикациях ученых. И совершенно понятно, что прежде всего важно четкое и логичное определение назначения уголовного судопроизводства и построение системы принципов на основе выработанной программы единой уголовной политики, включающей установки, касающиеся реализации ее основных

– 64 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

направлений. Уголовное судопроизводство, как вид государственной деятельности,

должно быть направлено не только на судебную защиту прав человека, его законных интересов, но и на защиту общества и государства от преступных деяний и их последствий. И это одно из проявлений публичности уголовного и уголовно-

процессуального права. От точности формулировок закона, которые должны отражать реальность достижения цели уголовного судопроизводства зависит эффективность правоохранительной и судебной системы. Уголовно-процессуальная политика как часть уголовной политики строится, прежде всего, на установках уголовно-процессуального закона, определяющих назначение уголовного судопроизводства, содержащихся в ст. 6

УПК РФ. Существующая ныне формулировка назначения уголовного судопроизводства не точна и требует включения в ее содержание ряда элементов, наиболее полно отражающих ее суть, исходя из общих представлений целеполагания и сущности уголовного судопроизводства как средства реализации норм уголовного права. Обращает на себя внимание, что ст. 6 УПК РФ упоминает справедливость лишь в соотношении с назначением наказания. Исходя из требований международно-правовых стандартов,

понятие справедливости имеет более широкое смысловое значение: оно заложено в содержание правосудия. Кроме того, совершенно очевидно, что справедливость правосудия должна быть обращена не только на обвиняемого, справедливость судебного решения прежде всего (должна быть!) направлена на защиту прав потерпевшего.

Назначение уголовного судопроизводства заключается в защите прав и законных интересов физических и юридических лиц, потерпевших от преступления; защите интересов общества и государства; справедливом и беспристрастном правосудии; в

уголовном преследовании лица, совершившего преступление, и назначении справедливого наказания виновному, а также в отказе от уголовного преследования невиновных и их реабилитации.

Государство должно обеспечить функционирование уголовного судопроизводства в заданном направлении, четко и последовательно определив его приоритеты, задачи органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу,

поскольку эффективность любого вида деятельности зависит от целевой программы и конкретизации задач как средств ее осуществления. Нельзя уподобляться испуганному страусу и делать вид, что уголовное судопроизводство никак не связано с противодействием преступности. Реализацией уголовной ответственности посредством уголовно-процессуальной процедуры одновременно решаются задачи частной и общей превенции: превенция возможна в рамках уголовно-процессуальной деятельности

– 65 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

применительно и к конкретному индивиду, и к неопределенному кругу лиц. Решению этих вопросов соответствует и задача органов на установление обстоятельств,

способствующих совершению преступлений. Сказанное позволяет понять, каким образом уголовно-процессуальное право может влиять на состояние преступности:

уголовное судопроизводство – один из инструментов в борьбе с преступностью.

Государство, определяя основные аспекты сегодняшней уголовной политики, следуя идеалам демократии, не должно забывать, что преступность во всех ее проявлениях представляет опасность для человека, общества и, собственно, для его демократических институтов и государства в целом.

Государство обязано создать эффективные механизмы, обеспечивающие защиту прав и законных интересов потерпевших от преступления, возмещение вреда,

причиненного преступлением, неотвратимость наказания преступника. И здесь самое важное: в числе приоритетов должна быть неотвратимость уголовной ответственности.

Эта проблема охватывает своим содержанием огромный круг вопросов, требующих своего разрешения: от уровня латентности преступности, криминологического прогнозирования до вопросов практического характера, связанных с организацией системы учета преступлений, организацией эффективной деятельности правоохранительных структур государства, координации их деятельности и взаимодействия, вопросов их ведомственной отчетности [3, с. 225 - 231].

Говоря о взаимодействии принципов уголовного и уголовно-процессуального права,

прежде всего следует заметить, что построение системы принципов должно быть основано на едином подходе, учитывающем родственность рассматриваемых отраслей права. Не поддаются разумному объяснению расхождения в закреплении принципов справедливости, гуманизма и равенства всех перед законом в Уголовном кодексе РФ и в отсутствии таковых в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Справедливость,

публичность, гуманизм, равенство всех перед законом и судом как основополагающие правовые начала равным образом свойственны и уголовному праву, и уголовному судопроизводству: невозможно представить себе реальность защиты прав человека,

интересов общества и государства вне существования этих базовых правовых начал. Не состязательность дает реальность защиты, а полнота, всесторонность и объективность исследования обстоятельств уголовного дела, - это и есть критерий справедливости в уголовном процессе. Состязательность, исходя из общего понимания принципов как базовых требований, распространяющих свое действие в целом на всю уголовно-

процессуальную деятельность, – это всего лишь условие, способствующее полному,

– 66 –

Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука

12. Стойко Н.Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительноправовое теоретическое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. СПб., 2006.

– 68 –