Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Volodina_9_vopros1

.docx
Скачиваний:
2
Добавлен:
24.01.2021
Размер:
20.39 Кб
Скачать

9. Проблемы обеспечения прав человека в уголовном судопроизводстве и роль правовых позиций ЕСПЧ по вопросам обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве.


Известно, что в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ предусмотрено, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты. Граждане Российской Федерации и иные лица, находящиеся на территории страны, вправе обращаться в международные организации для защиты своих прав и свобод. Их жалобы и заявления могут иметь место и быть вызваны различными обстоятельствами, о чем сказано далее. В настоящее время Российская Федерация как европейское государство подпадает под юрисдикцию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Это произошло в связи с ратификацией Российской Федерацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данная Конвенция и протоколы к ней ратифицированы Федеральным законом от 30 марта 1998 г.

Сама Конвенция о защите прав человека и протоколы к ней имеют большое значение для стран Европы, которые подписали и ратифицировали эти документы. Соблюдение положений Конвенции и протоколов к ней может способствовать защите прав и свобод человека и гражданина, а также привести к дальнейшему развитию национального законодательства.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод является составной частью европейских правовых стандартов. В “структуру европейских стандартов защиты прав и свобод человека и гражданина входят также правовые позиции Европейского суда по правам человека по конкретным делам, а также акты уставных органов Совета Европы.

Особое значение для стран Европы, которые подпадают под юрисдикцию ЕСПЧ, имеют решения Европейского суда по правам человека.

Ряд стран Европы приняли законодательные акты, прямо направленные на возможность более полного учета решений ЕСПЧ в национальном законодательстве и правоприменительной практике.

При этом необходимо учитывать положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации”, где указано, что “выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, предусмотренных Конвенцией, и направленные на устранение нарушений прав человека, а также меры с тем, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государств, вытекающих из участия Российской Федерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод”

Из данного Постановления Пленума Верховного Суда РФ следует, что суды, правоохранительные органы обязаны применять в своей деятельности положения Конвенции о защите прав человека и протоколы к ней, а также руководствоваться ими. Вместе с тем, как показывает практика, суды общей юрисдикции Российской Федерации крайне редко используют не только положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но и решения Европейского суда по правам человека.В литературе справедливо отмечается, что “некоторые нормы УПК РФ препятствуют реализации правовых позиций ЕСПЧ, в других случаях закон позволяет следовать позициям ЕСПЧ, но российская правоприменительная практика традиционно строится без их учета, в третьих случаях российское уголовно-процессуальное законодательство требует от правоприменителя того же поведения, что и ЕСПЧ, однако соответствующие правила “привычно не вполне реализуются на практике”. Рассмотрение ЕСПЧ обращений заявителей из 47 стран Европы показывает, что Российская Федерация по числу обращений в этот суд традиционно занимает первое-второе места, меняясь местами с такими странами, как Турция и Польша. Такая ситуация стала возможной потому, что “наличие авторитарных тенденций функционирования российской судебной системы привело к тому что население массово не доверяет отечественным судам”. При этом возлагаются надежды на необходимость соблюдения государством прав человека, зафиксированных в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В настоящее время Российская Федерация приводит свое законодательство в соответствие не только с Конвенцией по правам человека, но также с решениями ЕСПЧ.

Данный процесс длительный и продолжительный. При этом приходится преодолевать различные препятствия, которые существуют на этом пути. Хотя следует иметь в виду, что “перечень прав и свобод, закрепленных в Конвенции, уже объема прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, что объясняется историческим контекстом, применительно к Конвенции… речь идет об ограниченном наборе юридических обязательных гарантий прав и свобод человека, но это такие права и свободы, которые занимают высшее место в иерархии основных прав и свобод и должны быть обеспечены преимущественной защитой”.

Вместе с тем Конституция РФ предусматривает ограничение прав и свобод человека, ссылаясь на федеральный закон. Это снижает уровень защиты прав и свобод человека и гражданина и может входить в противоречие с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Так, в ст. 8 Конвенции говорится о праве на уважение частной и семейной жизни, в то время как в Конституции РФ предусмотрена неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища. Причем в ст. 25 Конституции РФ предусматривается возможность проникновения в жилище в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения. Такое положение Конституции РФ, согласно которому проникновение в жилище на основании судебного решения или в случаях, установленных федеральным законом, дает возможность на практике широко использовать эти ситуации и нарушать права человека и гражданина. Право проникать в жилище или другие строения можно расценивать, исходя, например, из Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности”, в котором предусмотрено проведение такого оперативно-розыскного мероприятия, как “обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств”. Данное оперативно-розыскное мероприятие можно проводить без получения разрешения суда. И имели место случаи, когда жилые помещения, в которых проживали люди, подвергались обследованию как помещения или участки местности.

Когда, Конституция РФ не перечисляет или не обозначает возможности проникновения в жилое помещение, Конвенция устанавливает случаи, при которых может иметь место вмешательство государства в частную жизнь, а именно в целях предотвращения беспорядков и преступлений и т.д. Эта неопределенность, существующая в Конституции РФ, когда можно проникать в жилище как на основании судебного решения, так и в соответствии с федеральным законом, требует своего устранения. При этом возрастают требования к законодателю, к принятию законов, которые бы соответствовали не только требованиям Конституции РФ, но и Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Пока же в ч. 1 ст. 15 Конституции РФ говорится, что законы и правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

Что касается Конвенции о защите прав человека и основных свобод, то в Конституции не предусмотрено, что принятие законов и иных нормативных актов не должно соответствовать Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Между тем такое требование, возможно, можно было бы зафиксировать в каком-либо ином федеральном законе, касающемся реализации положений Конвенции, а также решений ЕСПЧ. Однако такой акт, касающийся порядка и условий реализации решений ЕСПЧ, в Российской Федерации еще не принят. Хотя аналогичный акт уже принят на Украине. И он касается исполнения решений ЕСПЧ. Такая потребность в Российской Федерации имеется. Тем более что Российская Федерация занимает одно из первых мест по количеству обращений в ЕСПЧ.

Значение распространения юрисдикции ЕСПЧ на Российскую Федерацию нацеливает на необходимость совершенствования законодательства Российской Федерации в соответствии с нормами Конвенции. “Мы, по существу, перешли (или должны перейти) к совсем иным оценкам в некоторых положениях нашего права, в особенности мы обязаны новыми глазами взглянуть на многие аспекты практики его применения. Давно пора привести хотя бы наши базисные понятия и институты в соответствие со стандартами Совета Европы с тем, чтобы не прослыть некими изгоями европейского сообщества”. В этом направлении предстоит сделать очень много, чтобы ряд институтов и понятий соответствовал положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Вместе с тем стоит заметить, что законодательство Российской Федерации остается крайне нестабильным, что относится к такой отрасли законодательства, как уголовно-процессуальное законодательство. С момента принятия нового Уголовно-процессуального кодекса в него внесено несколько сотен изменений. При этом далеко не всегда изменения направлены на приведение норм УПК в соответствие не только с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, но также с Конвенцией. Поэтому Конституционный Суд РФ вынужден рассматривать обращения граждан в связи с неконституционностью некоторых норм УПК РФ.

По-прежнему при принятии новых норм УПК РФ имеет место преобладание интересов ведомств, в частности, правоохранительных органов, хотя должен соблюдаться баланс интересов при принятии законов.

Вместе с тем при принятии федеральных законов крайне редко в документах, связанных с принятием законов, в частности, в пояснительных записках, содержатся ссылки либо на Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, либо на решения ЕСПЧ. Хотя такие ссылки могли бы иметь место. Это, возможно, повлияло бы на качество законов, на их соответствие Конвенции и решения ЕСПЧ.

В настоящее время принимаются попытки принизить роль и значение решений ЕСПЧ, а также Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако правительства тех стран, которые ратифицировали Конвенцию, обязались соблюдать права и свободы человека и гражданина.

Известно, что решения ЕСПЧ носят прецедентный характер и отличаются, например, от решений национальных судов. Поэтому, возможно, следует постепенно вводить в законодательство Российской Федерации какие-либо элементы производства, связанного с прецедентами.

Рассмотрение ЕСПЧ дел заявителей против Российской Федерации, в частности, связанных с задержанием и заключением под стражу, показывает не только несовершенство законодательства Российской Федерации, но и пренебрежительное отношение со стороны некоторых сотрудников правоохранительных органов и ряда судей к лицам, вовлекаемым в уголовное судопроизводство, что может свидетельствовать об уровне их правового сознания. Те недостатки, которые вскрываются ЕСПЧ в деятельности правоохранительных органов, требуют коренного изменения в подготовке кадров для правоохранительных органов и судов, что должно привести к изменениям не только в законодательстве Российской Федерации, но и в целом комплексе мер, которые необходимо осуществить, чтобы сотрудники правоохранительных органов Российской Федерации перестали применять насилие, пытки, другие незаконные методы воздействия. В этом также может найти свое отражение роль и значение решений ЕСПЧ.

Известно, что ЕСПЧ не выносит представлений о необходимости принятия конкретных мер к тому или иному сотруднику правоохранительных органов или к судье. Это задача национального законодателя и властей государства. Российская Федерация в этом направлении предпринимает недостаточно мер, чтобы изменить положение к лучшему с правами человека.

С одной стороны, можно констатировать наличие большого объема прав, которыми наделены сотрудники правоохранительных органов и судьи, с другой стороны, можно отметить низкий уровень контроля за деятельностью правоохранительных органов, чтобы добиться претворения в жизнь конституционных положений о том, чтобы человек, его права и свободы стали высшей ценностью. При этом следует анализировать, насколько правильно наделены правоохранительные органы в уголовном судопроизводстве теми или иными полномочиями, насколько точно разделена компетенция между органами, осуществляющими предварительное расследование и судом.

Так, в Российской Федерации до сих пор не введена такая должность, как следственный судья, предусмотренная законодательством стран находящихся под юрисдикцией ЕСПЧ. В полномочия следственного судьи может входить довольно большой круг вопросов, которые следственный судья вправе решить на стадии предварительного расследования. Деятельность следственного судьи в большей степени соответствует защите прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство. В стадии предварительного расследования это помогает избежать обвинительного уклона, так как, в частности, в полномочия следственного судьи входит рассмотрение жалоб на действия лиц, производящих предварительное расследование. Рассмотрение ЕСПЧ обращений заявителей из всех стран, подпадающих под его юрисдикцию, может свидетельствовать и о других положительных примерах действия тех или иных правовых институтов, функционирующих в европейских странах. Развитие института следственного судьи привело к возникновению других правовых институтов.

Лица, в отношении которых осуществляется уголовное преследование в Российской Федерации, все еще не обладают необходимым объемом гарантий от применения к ним незаконных методов ведения расследования. Их правовое положение также является недостаточно четким и определенным. Руководители подразделений правоохранительных органов, куда доставляются задержанные, не осуществляют в полной мере контроль за законностью и обоснованностью задержания доставленных лиц. Более того, эти руководители не несут какой-либо серьезной ответственности за действия подчиненных им сотрудников при задержании.

Следует сказать, что соблюдение прав лиц, которые задержаны и заключены под стражу, остается неудовлетворительным.

Правда, стоит отметить, что некоторые меры к улучшению ситуации властями Российской Федерации принимаются. Однако в правоприменительной практике применение заключения под стражу не всегда вызывается необходимостью, на что обратил внимание судья ЕСПЧ А. Ковлер: “Только 33 – 34% содержащихся в заключении на стадии следствия приговариваются к реальным срока лишения свободы. Значит, была применена излишне жесткая мера пресечения, значит, люди сидели зря”. Это может свидетельствовать о том, что уголовно-процессуальное законодательство, правоприменительная практика Российской Федерации не в полной мере соответствует Конвенции и решениям Европейского суда.