Chirkin_V_E__Yudin_Yu_A_i_dr_Sravnitelnoe_konstitutsionnoe_pravo

онный суд. Если в деле, рассматриваемом провинциальным или местным отделением Верховного суда, возникает вопрос, входящий в компетенцию Конституционного суда, то он передается ему для решения (ст. 103). Наконец, ст. 103 определяет компетенцию других судов в сфере конституционного права.

Конституция Греции также проводит разграничение конституционной юрисдикции между Верховным специальным судом, наделяемым рядом полномочий конституционного суда (ст. 100), обычными судами (ч. 4 ст. 93) и административными судами во главе с Государственным советом (ст. 95)1.

В отличие от судов общей юрисдикции компетенция специализированных органов конституционного правосудия ограничена рассмотрением исключительно конституционно-правовых вопросов. В этом одно из главных преимуществ европейской модели по сравнению с американской, ибо тем самым специализированный орган избавлен от необходимости «одновременно решать нередко очень сложные специальные вопросы из области гражданского, уголовного и т. д. права» и сосредоточиваться «исключительно на конституционно-правовой проблематике рассматриваемых дел»2.

Вместе с тем следует отметить особенности законодательного регулирования компетенции специализированного органа в отдельных странах. По общему правилу эта компетенция устанавливается конституцией и законом о специализированном органе. Однако при этом возникает вопрос о степени ее определенности, то есть о том, содержит ли конституция исчерпывающий перечень полномочий специализированного органа или он может быть дополнен или сокращен законом. Этот вопрос имеет важное значение, ибо касается взаимоотношений парламента и специализированного органа конституционного правосудия, гарантий независимости последнего. Можно отметить два подхода к его решению в современном конституционном праве. В большинстве стран конституция содержит исчерпывающий перечень полномочий специализированного органа, который воспроизводится и законом о нем. Таким образом, ни соответствующий закон, ни другие законы не могут изменить компетенцию специализированного органа конституционного правосудия путем расширения или сокращения установленного конституцией перечня его полномочий. В ряде стран об этом прямо сказано в основном законе (например, Болгария, Республика Корея). Так, согласно ч. 2 ст. 149 конституции Болгарии «закон не может предоставить Конституционному суду полномочия или лишить его их». Иными словами, изменение компетенции специализированного органа может быть осуществлено только путем пересмотра соответствующих статей конститу-

1См.: Конституции буржуазных государств. М., 1986.

2Современный немецкий конституционализм. С. 22.

189

ции. Оценивая значение этого положения, болгарские юристы подчеркивают, что «оно гарантирует стабильность статуса Конституционного суда, так как законодатель не может в обычном порядке посягать на ядро его статуса — правомочия»1.

В некоторых странах конституция не содержит исчерпывающего перечня полномочий специализированного органа конституционного правосудия: он может быть дополнен или сокращен законом (Испания, Узбекистан, Чехия, ЮАР). Так, в Испании перечень полномочий конституционных судов является открытым: они могут выносить решения по вопросам, определяемым не только конституцией, но и законами. В конституции Испании говорится, что к юрисдикции Конституционного суда относится решение не только указанных в ней вопросов, но и вопросов, предусмотренных органическими законами (п. «г» ст. 161). Согласно ч. 2 ст. 93 Основного закона ФРГ федеральный конституционный суд действует «в случаях, указанных ему федеральным законодательством». Если в этих странах речь идет о возможном расширении компетенции конституционного суда, то конституция Чехии предусматривает возможность ее сокращения (в ч. 2 ст. 87 указывается, что закон может установить условия, при которых вместо Конституционного суда вопросы об отмене правовых предписаний, противоречащих закону, и споры о компетенции между государственными органами и органами территориального самоуправления решает Высокий административный суд).

Впрочем, практика, складывающаяся в некоторых странах первой группы, также показывает, что не всегда строго выдерживается принцип, согласно которому специализированный орган осуществляет только те полномочия, которые предоставлены ему конституцией. Об этом свидетельствует пример Франции, где компетенция Конституционного совета расширяется органическими и обычными законами и даже декретами и самим Советом. «Таким образом... Конституционный совет не может получить новые полномочия без предварительного изменения конституции. Все, что можно сказать, это то, что только конституция вправе предоставить ему совершенно новые полномочия. В действительности полномочия, создаваемые законом или декретом, полностью относятся к компетенции, уже предоставленной Совету конституцией»2.

В Конституции РФ вопрос о компетенции Конституционного суда проработан недостаточно четко. В ст. 125 перечислены его семь полномочий, однако она умалчивает о том, что суду могут быть предоставлены законом и иные полномочия. Следовательно, перечень, содержащийся в ст. 125, является исчерпывающим. Между тем в ч. 3 ст. 128 говорится, что полномочия, порядок

1Неновски Н., Жабинска М. Указ работа. С. 74.

2Favoreu L., Philip L. Op. cit. P 159

190

образования и деятельности Конституционного суда устанавливаются федеральным конституционным законом. Это положение может быть истолковано как открывающее возможность наделения

истолковано при принятии федерального конституционного закона 1994 г. о Конституционном суде Российской Федерации.

Полностью воспроизводя соответствующие положения ст. 125 Конституции, ст. 3 закона добавляет к ним чрезвычайно важное положение о том, что Конституционный суд осуществляет иные

ваться правами, предоставленными ему заключенными в соответствии со ст. 11 Конституции РФ договорами о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов федерации. Однако это положение по своему значению имеет конституционный характер, и место ему в конституции, а не в законе, даже и конституционном. Такова практика, как мы видели, тех стран, конституции которых предусматривают возможность расширения установленных ими полномочий конституционного суда. Кроме того, возможность изменения компетенции Конституционного суда в договорном порядке создает условия для проведения произвольных, по существу, изменений. Пример тому — договор между Российской Федерацией и Республикой Татарстан от 15 февраля 1994 г. Вопреки положению ст. 125 Конституции РФ, предусматривающему, что к юрисдикции Конституционного суда относится разрешение споров о компетенции между органами государственной власти федерации и органами

споры по осуществлению полномочий в сфере совместного ведения разрешаются в согласованном сторонами порядке. Иными словами, из компетенции Конституционного суда, определенной Конституцией, указанный договор изымает существенное полномочие, что означает изменение ст. 125 в договорном порядке.

На основании сказанного выше можно сделать вывод, что требованию упрочения стабильности статуса органов конституционного правосудия соответствует определение компетенции основным законом при запрещении ее изменения в любом порядке, кроме внесения конституционных поправок. Некоторые авторы высказываются по этому поводу более категорично. Так, по мнению Л. Фаворо, «любой институт, существование, деятельность или полномочия (выделено нами. — Авт.) которых рискуют быть по-

191

ставлены под угрозу законодателем или правительством, не может рассматриваться как конституционный суд, а в более широком плане как конституционная юстиция»1.

Предметная компетенция органов конституционного правосудия определяется их природой как главных органов судебной защиты конституции. Анализ современного законодательства позволяет выделить четыре основные группы их полномочий:

1)связанные с обеспечением верховенства конституции в системе источников национального права: контроль за конституционностью нормативно-правовых актов и международных договоров; официальное толкование конституции и законов;

2)связанные с обеспечением соблюдения принципа разделения властей: рассмотрение споров о компетенции между государственными органами (разграничение компетенции законодательной, исполнительной и судебной власти по горизонтали), между государством и его составными частями (разграничение полномочий по вертикали: в федеративном государстве — между федерацией и ее субъектами и между последними, в сложном унитарном государстве — между центром и автономными образованьями, в простом унитарном государстве — между центральными государственными органами и территориальными коллективами);

3)связанные с защитой конституционных прав и свобод человека: процедуры «хабеас корпус», ампаро, конституционной жалобы. К ним можно отнести также контроль за проведением выборов и референдумов и разрешение избирательных споров, поскольку речь идет о защите одного из важнейших политических прав граждан — избирательного;

4)связанные с защитой конституции от нарушения ее высшими должностными лицами, а в ряде государств—и политическими партиями (рассмотрение дел в порядке процедуры импичмента или участие в ней, контроль за деятельностью политических партий).

При этом следует иметь в виду два обстоятельства: во-первых, не все органы конституционного правосудия осуществляют все или в полном объеме указанные полномочия. Во-вторых, в отдельных странах им присущи и иные полномочия такие, например, как объявление неконституционным бездействие государственных органов или должностных лиц (в Австрии, Венгрии, Германии конституционный суд может потребовать от нормотворческого органа, который медлит с выполнением предписанных ему законом обязанностей по изданию правовых норм, выполнения их в определенные сроки; в Бенине конституция предусматривает вмешательство Конституционного суда в случаях, когда президент не промульгирует

вустановленный срок закон, принятый парламентом, или не дает

1 Pavoren L. Op. cit. P. 17.

192

ответа на запрос о деятельности правительства). В ряде стран орган конституционного правосудия констатирует вакантность поста президента в случае его смерти, отставки или длительной недееспособности и т. д.

Следует также отметить, что приведенная классификация полномочий органов конституционного правосудия носит в известной мере относительный характер, ибо некоторые полномочия перекрещиваются (например, контроль за конституционностью правовых актов может осуществляться при рассмотрении конституционных жалоб, споров о компетенции и т. д.). Кроме того, некоторые авторы исключают из компетенции ряд указанных нами полномочий. Так, Л. Гарлицкий считает, что конституционное правосудие не охватывает такие вопросы, как избирательные споры, контроль за политическими партиями и проведением референдумов1.

Как бы ни отличались по объему своей компетенции органы конституционного правосудия, обязательным ее компонентом является контроль за конституционностью правовых актов, определяющих, как отмечалось выше, сущность конституционного правосудия. Этим обусловлена необходимость подробного анализа данного полномочия, чему посвящен § 4 настоящей главы. Здесь же кратко рассмотрим иные полномочия (более подробно некоторые из них освещаются в других разделах настоящей работы).

1. Важнейшим требованием конституционной законности является единство и стабильность в понимании смысла и содержания конституционных норм. Выполнение этого требования обеспечивается официальным и обязательным толкованием конституции. При этом следует подчеркнуть два момента. Во-первых, речь идет не о толковании как уяснении конституционной нормы применяющим ее субъектом, а о толковании как разъяснении, которое дается уполномоченным на то государственным органом в принимаемом им решении. В ряде стран, где существует орган конституционного правосудия, законодательство предоставляет право толковать конституцию не ему, а парламенту (например, согласно ст. 137 конституции Эквадора 1987 г. право ее толкования предоставлено не суду конституционных гарантий, а Национальному конгрессу)2. Но на практике официальное толкование конституции, по существу, осуществляется всеми органами конституционного правосудия, ибо именно в нем «глубинная суть конституционного контроля»3. Во-вторых, роль толкователя конституции по-разному регулируется современным конституционным законодательством и осуществляется в различных формах.

1Gartieki L. Op. cit. S. 174.

2Constitutiops of the Countries of the World. Equador. N.Y., 1987.

3Овсепян Ж. Й. Судебный конституционный контроль в зарубежных странах. С. 82.

193

Водних странах, независимо от вида модели конституционного правосудия, законодательство вообще умалчивает о праве органа, его осуществляющего, толковать основной закон (конституции США, Франции, Италии, Португалии). Но и здесь Верховный суд, конституционные суды являются верховными толкователями конституции. Особенность осуществляемого ими на практике официального толкования состоит в том, что оно является казуальным (в том смысле, что дается при рассмотрении конкретных дел и неразрывно связано с ними). Однако его юридические последствия неодинаковы. В странах общего права решение, в котором дано такое толкование, обязательно лишь для участвующих в деле сторон, а приобретая форму прецедента — для всех судов, рассматривающих аналогичные дела. В странах с континентальной системой права любое решение, в том числе и то, в котором при рассмотрении конкретного дела дается толкование конституционной нормы, является общеобязательным.

Вдругой группе стран основной закон прямо предусматривает исключительное право органа конституционного правосудия осуществлять его толкование. Такое толкование может быть двух видов. В большинстве указанных стран — это казуальное толкование, то есть толкование конституционных норм, которое дается

всвязи с рассмотрением конкретных дел. Оно характерно преи-

мущественно для стран общего права (Гана, Индия, Намибия и др.). Так, Верховный суд Индии рассматривает апелляции на любые решения высоких судов штатов по гражданским, уголовным и иным делам, в которых затрагивается «существенный вопрос права, относящийся к толкованию настоящей конституции» (ст. 132). Иными словами, толкование конституции всегда связано с рассмотрением конкретного дела и вынесенное по нему решение не представляет собой специального акта толкования. Кроме того, хотя во многих случаях толкование носит нормативный характер, оно не является общеобязательным (erga omnes).

Только в немногих современных государствах толкование конституции органом конституционного правосудия законодательно выделяется в качестве его самостоятельного полномочия, которое реализуется им путем принятия в особом разбирательстве (в рамках самостоятельной процедуры) решения о толковании той или иной конституционной нормы вне связи с рассмотрением какоголибо конкретного дела, а по запросу указанных в конституции субъектов. Такое толкование всегда является нормативным и общеобязательным (Албания, Болгария, Венгрия, Габон, Словакия, Россия, Казахстан, Молдова, Армения, Узбекистан). Так, в Болгарии Конституционный суд дает «общеобязательное толкование конституции» (ст. 149). Конституция РФ, выделяя толкование основного закона как самостоятельное полномочие Конституци-

194

онного суда, не определяет его характер (ч. 5 ст. 125). Однако согласно ст. 106 федерального конституционного закона это толкование является «официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений».

Следует еще раз подчеркнуть, что речь идет о толковании конституции как специальной процедуре, результат которой заключается в принятии решения о толковании. Но это вовсе не исключает возможности конституционного суда толковать конституционные нормы при решении любых рассматриваемых им дел, ибо без такого толкования невозможно конституционное правосудие. Характерно, например, что закон Чехии о Конституционном суде 1993 г., отменив предусматривавшуюся федеральным законом 1991 г. особую процедуру толкования, вместе с тем говорит о толковании «в связи с деятельностью Конституционного суда по решению конституционных вопросов»1. Поэтому представляется неверным или по меньшей мере спорным положение о том, что «в соответствии с ч. 5 ст. 125 давать толкование Конституции Российской Федерации по собственной инициативе Конституционный суд не может. Эту деятельность он осуществляет лишь по запросу ряда государственных органов и должностных лиц»2. Иными словами, авторы комментария не проводят различия между толкованием как юридическим актом и толкованием как процессуальной формой деятельности.

Российское законодательство устанавливает специальную процедуру рассмотрения Конституционным судом дел о толковании Конституции. Особенность ее состоит в том, что правом обращения в Конституционный суд обладает ограниченный круг субъектов (президент, палаты Федерального Собрания, правительство РФ, органы законодательной власти субъектов федерации). В ряде других стран, например, в Болгарии, этот круг не отличается от круга субъектов, обладающих правом обращения в Конституционный суд по всем вопросам, включаемым в его компетенцию (в частности, это право предоставлено 1/5 депутатов Народного собрания). Рассмотрение дел о толковании конституции отнесено российским федеральным конституционным законом к исключительной компетенции пленума Конституционного суда. В 1995 г. Конституционный суд принял в порядке этой процедуры первые решения о толковании ряда статей Конституции (например, постановление № 1—II 1995 г. по делу о толковании ч. 4 ст. 105 и ст. 106 и постановление № 2—II 1995 г. о толковании ч. 3

1Sbirka zakonu. 1993. С. 25. 1993.

2Конституция Российской Федерации. Комментарий. С. 531.

195

ст. 103, ч. 2, 3 и 5 ст. 105, ч. 3 ст. 107, ч. 2 ст. 108, ч. 3 ст. 117 и ч. 2

ст. 135 Конституции)1.

Судебная практика конституционных судов, наделенных правом давать официальное толкование конституции, свидетельствует о том, что рассмотрение этой категории дел занимает заметное место в их деятельности. Так, в Венгрии Конституционный суд рассмотрел в 1990 г. восемь ходатайств, в 1991 г. — четыре, решения по которым «представляются довольно значительными»2. В Болгарии «значительная часть принятых Конституционным судом решений носит толковательный характер»3.

В связи с предоставлением органам конституционного правосудия права давать официальное и обязательное толкование конституции возникает вопрос, исключает ли оно аналогичное право парламента (аутентичное толкование). Нам представляется, что исключает, ибо не может быть два органа, обладающих одним и тем же полномочием. Конечно, парламент может толковать принятую им конституцию, но такое толкование не будет обязательным. В одном из решений Конституционного суда Болгарии устанавливается, что Народное собрание может толковать конституцию, но лишь в порядке и при условиях, когда она меняется и дополняется, не затрагивая при этом компетенции Великого народного собрания4. Вряд ли такое толкование может рассматриваться как официальное и обязательное (скорее, речь идет о толковании как уяснении содержания соответствующих конституционных норм, затрагиваемых конституционными поправками).

Предоставление органу конституционного правосудия, а не парламенту права давать официальное и обязательное толкование конституции исходит из известного принципа: «никто не может быть судьей в своем собственном деле». Оно оправданно и в тех случаях, когда конституция принимается не парламентом, а иными органами (учредительным собранием, на референдуме), ибо судебное толкование всегда предпочтительней толкования, даваемого политическим органом, каким является парламент.

Значение рассмотренного полномочия органов конституционного правосудия не ограничивается тем, что оно содействует упрочению конституционной законности, обеспечивая единство и стабильность в понимании конституционных норм. Реализуя это полномочие, органы конституционного правосудия, как уже отмечалось, участвуют в процессе нормотворчества (в некоторых пост-

1Российская газета. 1995. 9 марта; 20 апреля.

2Государство и право. 1993. № 9. С. 67—68.

3Там же. С. 75.

4См.: Спасов Б. Учение за конституцията. София, 1993. С. 52.

196

социалистических государствах вопрос этот остается дискуссионным)1.

В некоторых странах органам конституционного правосудия предоставлено право давать обязательное толкование и обычных законов (Албания, Египет, Польша, Узбекистан). Так, согласно ст. 13 закона о Конституционном трибунале Польши последний дает обязательное толкование законов по ходатайству президента, премьер-министра, председателей Верховного суда и Главного административного суда, уполномоченного по правам человека и генерального прокурора2. Аналогичное право имеет Верховный конституционный суд Египта, осуществляемое им в случаях, когда, по мнению суда, «есть необходимость в единообразном толковании закона» (ст. 26 закона 1979 г.)3. В данном случае речь идет о роли органов конституционного правосудия в упрочении общего принципа законности (во многих странах эта функция возлагается на другие органы, например, в Монголии — на Верховный суд, в Молдове и Иране — на парламент).

2.Органы конституционного правосудия играют важную роль

вобеспечении соблюдения принципа разделения властей. В ряде стран законодательство возлагает на них функцию «главного регулятора деятельности публичных властей» (Бенин, Конго, Мали). Так, конституция Конго определяет Конституционный суд как главный регулятор деятельности публичных властей (ст. 142), а конституция Бенина — как «орган, регулирующий деятельность публичных властей и государственных институтов» (ст. 114). В соответствии с этим органы конституционного правосудия наделяются полномочиями двух видов: рассматривать споры конституционного характера по горизонтали — между государственными органами и по вертикали — между федеральным или унитарным государством и его составными частями.

Рассматриваемые споры всегда носят публично-правовой характер: их сторонами являются только государственные органы, государство и его составные части, между которыми возник конфликт по вопросам установленной конституцией и законами компетенции, определения их прав и обязанностей. Решение принимается органом конституционного правосудия либо в соответствии с особой процедурой, либо в рамках процедур, используемых им при осуществлении других полномочий (например, при осуществлении контроля за конституционностью нормативных актов, рассмотрении конституционных жалоб и т, д.).

Первый вид полномочий предусмотрен законодательством мно-

1Constitution Making in Eastern Europe. Ed. by. A. Howard. Washington,

1993. P. 42.

2Dziennik ustaw Rzeczypospolitey Polskiey. Warczawa, 1991. № 109.

3Аль Джарида ар Расмия. Каир, 1979. № 36 (на араб. яз.).

197

гих современных государств (Австрия, Албания, Болгария, Грузия, Испания, Италия, Россия, Франция, ЮАР и др.), однако оно по-разному определяет его. В одних странах органам конституционного правосудия предоставлено право рассматривать споры о компетенции между любыми государственными органами. Характерно в этом отношении положение ст. 98 конституции ЮАР, согласно которому Конституционный суд решает споры конституционного характера между государственными органами любого уровня. В других речь идет только о высших государственных органах, как, например, в Болгарии, где Конституционный суд рассматривает споры между парламентом, президентом и правительством (ст. 149 конституции). В третьих к компетенции органа конституционного правосудия отнесено рассмотрение споров между государственными органами нескольких уровней. Так, в России Конституционный суд разрешает споры о компетенции как между федеральными органами государственной власти, так и между ними и высшими государственными органами субъектов федерации (ч. 2 ст. 3 федерального конституционного закона). Основной закон ФРГ предусматривает возможность рассмотрения федеральным конституционным судом споров не только между верховными федеральными органами, но и между органами отдельных земель (ст.99).

Рассматриваемое полномочие может быть различным по объему и в другом отношении. В ряде стран оно является универсальным в том смысле, что орган конституционного правосудия разрешает конфликты между всеми ветвями власти. Так, в ст. 125 конституции Хорватии говорится, что Конституционный суд разрешает споры о компетенции между органами законодательной, исполнительной и судебной власти1. Органический закон о Конституционном суде Испании относит к его компетенции рассмотрение споров о разграничении компетенции или полномочий, в которых участвуют правительство и конгресс депутатов, сенат или генеральный совет судебной власти или какие-либо учрежденные конституцией органы (ст. 59).

В другой группе стран рассматриваемое полномочие уже по своему объему: предметом рассмотрения являются споры преимущественно о компетенции между двумя властями или даже в пределах одной власти. Здесь можно выделить три основных варианта:

1) наиболее распространено рассмотрение споров между законодательной и исполнительной властями (Болгария, Франция, Азербайджан, ряд стран Африки). Типичным примером в этом отношении является Франция. Хотя в конституции прямо не говорится о разрешении Конституционным советом споров между парла-

1 См.: Право и жизнь. 1994. № 6. С. 87.

198