117

Нравственное государство – это государство, деятельность которого со-

гласуется с моральными императивами, поддерживаемыми силой общественно-

го мнения. Во-первых, предполагается, что критерии истинности и справедли-

вости следует искать не в действующих законах и не во властных велениях гос-

ударства, а в сложившихся нормах народной жизни, во-вторых, община пред-

стает в качестве общественного аппарата, на который опирается институцио-

нально-властная (законодательная, судебная и административная) активность государства. Как следствие, в российской правовой культуре принципиально значимым оказывается именно нравственный, а не правовой характер государ-

ственно-властной деятельности.

К ценностному ядру российского правового менталитета относятся мо-

ральность, справедливость, милосердность, свобода, подопечность.

Для российской правовой культуры характерно обращение в процессе поиска критериев «правового» к нравственным императивам. В этой связи пра-

вовая культура России традиционно является морально насыщенной. Вслед-

ствие значимости моральности в восприятии социальной реальности преобла-

дает критическое отношение, причем критичность правосознания часто связана с ориентацией и в идеологии, и в повседневной жизни на идеальное должен-

ствование, на завышенные оценки поведения человека.

В российской правовой культуре значимой правовой ценностью исконно является справедливость. Во-первых, подчинение закону само по себе не рас-

сматривается человеком в качестве эффективного способа достижения справед-

ливости; для человека поступать «по совести», как правило, более значимо, чем строго соблюдать действующие законы. Во-вторых, предполагается, что любые действия и решения государства, влияющие на жизнь личности и общества, не только должны иметь под собой формальные основания, но и быть справедли-

выми.

Включенность в ценностное ядро российского правового менталитета ми-

лосердности является следствием моральной насыщенности правосознания и специфического понимания справедливости. Личность, фактически лишенная

21

значительной доли реальной социальной ответственности за свои деяния, тем не менее, остается субъектом, способным испытывать чувство вины за свои по-

ступки. Милосердность выступает условием прощения человеку того, в чем он виновен.

Свобода в российской правовой культуре фактически отождествляется с волей. Она ассоциируется не с автономией личности, возможность которой обеспечивается законом, а с отказом от исполнения несправедливых законов.

Традиционно характерная для российского общества патриархальность обще-

ственных связей предполагает высокую степень регламентированности жизни человека, и свобода для него – не столько способ реализации собственных ин-

тересов и потребностей, сколько возможность самостоятельно выбирать сред-

ства, которые могут быть использованы для достижения социально значимых целей.

Наряду со свободой, значимой составляющей ценностного ядра россий-

ского правового менталитета оказывается подопечность. Подчинение власти ассоциируется не только с ограничением свободы, но и с принятием ею на себя ответственности за судьбу человека. Подопечность рассматривается в качестве условия и упорядоченности жизни человека и организации общественных от-

ношений наиболее оптимальным образом.

Давая в диссертации каждому из перечисленных правовых архетипов и каждой из правовых ценностей развернутую характеристику, автор доказывает,

что их было бы неправильно рассматривать в качестве связанных генетически исключительно с русской правовой культурой. Их воспроизводство в качестве смысловых единиц российского правового менталитета объясняется тем, что в условиях общности государственности и в определенной степени образа жизни правовые культуры этносов, исторически проживающих на территории Россий-

ского государства, оказываются созвучными.

Периферия российского правового менталитета содержательно представ-

лена такими правовыми ценностями, как равенство, безопасность, правовая за-

конность, гражданственность.

22

Равенство предполагает, что поступки оцениваются исходя из общей для субъектов нормы, однако последняя не воспринимается в качестве всеобщей и универсальной. Общность нормы – это, прежде всего, ее одинаковость для представителей одной социальной группы. В этой связи вполне закономерным оказывается то, что обозначенное понимание формального равенства дополня-

ется представлением о том, что такое равенство в определенной мере «услов-

ное», а вот фактическое равенство как равенство «подлинное» в реально суще-

ствующих социальных отношениях недостижимо.

Особенности специфической для российской правовой культуры интер-

претации безопасности обусловливаются значимостью идеи государственного патернализма. В контексте названной идеи вопрос об обеспечении безопасно-

сти в публично-правовой плоскости решается как проблема защиты общества от внешних и внутренних угроз, в частноправовой плоскости – как проблема защиты прав человека от несправедливых посягательств других частных лиц.

При этом безопасность не ассоциируется с огражденностью человека от произ-

вола самого государства.

Правовая законность в качестве правовой ценности российского право-

вого менталитета неразрывно связана с защищенностью интересов общества и человека посредством справедливых законов. Такие законы – не просто сред-

ство ограничения власти и насилия, гарантия частной собственности, формаль-

ного равенства и порядка, они – условие достижения баланса между интереса-

ми общества и государства.

Гражданственность в контексте российского правового менталитета – это, прежде всего, не политико-правовая, а нравственно-правовая характеристи-

ка человека, суть которой состоит в готовности отстаивать и защищать от пося-

гательств общественно значимые интересы. В российском правовом менталите-

те ценностное восприятие гражданственности сопряжено с мыслью о любви к Отечеству, а также с представлением о необходимости осознания человеком своей ответственности перед обществом, о готовности к самопожертвованию.

Характер правовых архетипов и правовых ценностей, составляющих

23

содержание российского правового менталитета, обусловливает специфичность свойственного российской правовой культуре правопонимания. Право в российском правовом менталитете предстает социоориентированным регулятором поведения, связь между ним и субъективными правами как существующими у человека возможностями реализации собственных интересов предстает неочевидной или, по крайней мере, малозначимой.

В четвертом параграфе «Дифференциация типов группового правосо-

знания как метод познания проявления в нем российского правового ментали-

тета» решается проблема выделения типов правосознания, в применении к ко-

торым можно вести речь о наличии характерных для них особенностей прояв-

ления российского правового менталитета.

Признание правового менталитета социокультурным феноменом пред-

определяет необходимость постановки вопроса не о типах «группового мента-

литета», а о типах группового правосознания, в которых по-разному проявляет-

ся российский правовой менталитет. Дифференциация типов группового право-

сознания осуществляется в исследовании прежде всего с учетом особенностей социальной стратификации российского общества, а именно исходя из того, ка-

кова его социально-территориальная и социально-экономическая структура.

Рассматривая особенности социально-территориальной структуры рос-

сийского общества, автор доказывает целесообразность различения следующих типов группового правосознания: 1) правосознание жителей городов федераль-

ного значения (Москва, Санкт-Петербург, Севастополь); 2) правосознание жи-

телей «региональных столиц» (города областного, республиканского, краевого,

окружного значения, а также крупные районные центры); 3) правосознание жи-

телей городов районного значения; 4) правосознание жителей сельской местно-

сти.

Анализ особенностей социально-экономической структуры современного российского общества свидетельствует о том, что на основе различий в стерео-

типах экономического поведения можно дифференцировать два типа группово-

го правосознания, в которых проявление российского правового менталитета

24

имеет свою специфику. Это, во-первых, правосознание лиц, предпочитающих работу, требующую высокой активности в экономической сфере, связанную с высокой вероятностью риска, но обеспечивающую в случае успеха высокие до-

ходы, и, во-вторых, правосознание лиц, отдающих предпочтение стабильной работе с невысоким или средним, но гарантированным заработком, обеспечи-

вающим стандартные потребности.

Для теории государства и права значимой является дифференциация пра-

восознания по уровню отражения правовой действительности. Автор обосно-

вывает, что, во-первых, в данном случае речь идет именно о типах группового правосознания, во-вторых, помимо обыденного, профессионального и доктри-

нального, в рассматриваемом ряду в качестве самостоятельного типа следует назвать правосознание «профессиональных преступников». С учетом указанно-

го может быть поставлен вопрос об особенностях проявления российского пра-

вового менталитета в обыденном, профессиональном, доктринальном правосо-

знании и в правосознании «профессиональных преступников». Однако, решая его, необходимо понимать, что выделение перечисленных типов группового правового сознания является в определенной мере условным, так как, по край-

ней мере, в отношении обыденного, профессионального и доктринального пра-

восознания можно говорить об их качественной неоднородности.

Вторая глава «Характеристика правосознания различных социаль-

ных групп с точки зрения проявленности российского правового ментали-

тета» посвящена дифференцированному анализу идей, представлений и уста-

новок поведения, воспроизводство которых в групповом правосознании разных типов свидетельствует о проявленности российского правового менталитета.

В первом параграфе «Проявление правового менталитета в правосозна-

нии групп, выделяемых в контексте социально-территориальной структуры российского общества» изучается вопрос о том, каким образом архетипы и ценности российского правового менталитета преломляются в правосознании жителей городов федерального значения, «региональных столиц», городов рай-

онного значения и сельской местности.

25

Архетип отца проявляется в правосознании жителей городов федераль-

ного значения в представлении о том, что легитимность осуществляемой долж-

ностными лицами власти связана с их компетентностью, а по мере удаления от

«центра» в его политическом понимании все более значимой оказывается идея о том, что легитимной может быть только та власть, которая осуществляется ответственно. По мере удаления от политического «центра» все более значимой для правосознания оказывается идея личной (персональной) ответственности должностных лиц как проявление архетипа нравственного государства. «Мы»

в правосознании жителей городов федерального значения преломляется в идее о том, что индивидуальная правовая жизнь человека протекает в государствен-

но организованном обществе. В условиях удаленности от политического «цен-

тра» в качестве социального организма, в котором протекает индивидуальная правовая жизнь, рассматривается непосредственно социальная группа, с кото-

рой идентифицирует себя человек, при этом в правосознании устойчиво вос-

производится представление об исключенности данной социальной группы из государственной правовой жизни.

Моральность проявляется в правосознании в остром реагировании на несовпадение этичного и правомерного. Однако если для правосознания жи-

телей городов актуальна прежде всего проблематика, связанная с этикой пра-

вовых отношений между личностью и государством, то для сельских жителей

– проблема нравственной безупречности частноправовых отношений.

Значимость справедливости обусловливает скептическое отношение к юридическому формализму. При этом сами представления о критериях спра-

ведливости юридического вмешательства государства в жизнь человека у пред-

ставителей разных социальных групп оказываются неодинаковыми – и в силу различий, существующих между городской и сельской социокультурной сре-

дой, и вследствие большей сложности и динамичности такой среды в крупных городах в сравнении с городами, удаленными от «центра» в его политическом понимании. Также, несмотря на то, что милосердность, правовая законность и гражданственность в целом одинаково понимаются представителями различ-

26

ных групп, выделяемых в социально-территориальной структуре современного российского общества, их критерии дифференцируются в зависимости от раз-

личий, существующих между городской и сельской социокультурной средой, а

также социокультурной средой «столичных» городов и провинции.

Свобода для жителей городов федерального значения – это, прежде всего,

наличие совокупности политических прав; жителями «региональных столиц» она рассматривается, прежде всего, как возможность не зависеть в принятии правозначимых решений от внешних факторов; у сельских жителей она ассо-

циируется с возможностью безответственности. Для жителей столиц и регио-

нальных центров свобода имеет инструментальную ценность («свобода для»),

для жителей городов районного значения и сельской местности свобода – это состояние неподопечности и неподконтрольности («свобода от»).

Подопечность жителями столиц и региональных центров воспринимается в качестве обстоятельства, снимающего с человека правовую ответственность,

жителями городов районного значения и сельской местности – в качестве об-

стоятельства, исключающего не только правовую, но и моральную ответствен-

ность человека.

Для правосознания жителей столиц и региональных центров характерно то, что ценность безопасности в нем преломляется в понимании предоставле-

ния государством прав как способа облегчения участи человека. Для провинци-

ального правосознания характерно то, что ценность безопасности проявляется в признании значимости привилегий и льгот. При этом привилегии и льготы вос-

принимаются в качестве средства защиты, доступного «другим, но не мне».

По мере удаления от «центра» в политическом его понимании в интер-

претации равенства все меньшее значение придается проблеме обеспечения государством равенства правовых возможностей и равной защищенности, и все большее – соразмерности последствий правового поведения степени его соци-

альной значимости.

Проведенный анализ позволил установить, что по мере удаления от

«центра» преимущественно рациональное восприятие права и правовой дей-

27

ствительности сменяется эмоциональным. При этом увеличивается степень противоречивости идей, представлений и установок, связанных непосред-

ственно с пониманием роли государства в организации правовой жизни об-

щества, а также особенностей функционирования государства в его опосредо-

ванности правом. В конечном итоге увеличивается степень противоречивости правосознания в целом. В наибольшей мере такая противоречивость характер-

на для правосознания сельских жителей, в наименьшей – для жителей городов федерального значения.

Выявленные различия в характере проявления российского правового менталитета в правосознании представителей групп, дифференцируемых по со-

циально-территориальному признаку, обусловливают региональные особенно-

сти правореализационной практики и структуры преступности, что должно учитываться в правотворческой и правоприменительной деятельности государ-

ства.

Второй параграф «Проявление правового менталитета в правосознании групп, выделяемых в контексте социально-экономической структуры россий-

ского общества» посвящен вопросу о том, каковы различия в преломлении российского правового менталитета в правосознании лиц с высоким уровнем активности в экономической сфере и высоким уровнем доходов, с одной сторо-

ны, и лиц с низким уровнем активности в экономической сфере, ориентирую-

щихся на заработки, обеспечивающие стандартные потребности, со средним или низким уровнем доходов – с другой стороны.

В правосознании лиц с высоким уровнем активности в экономической сфере и высоким уровнем доходов архетип отца проявляется в том, что цен-

ность прав человека связывается прежде всего с их способностью определять параметры сосуществования человека с обществом и властью, архетип «мы» – в

том, что своеобразную интерпретацию получает идея гражданского общества.

Архетип нравственного государства получает свое преломление в представле-

нии о том, что правовой характер государству придает обоснованность его дей-

ствий не его собственными нормативными установлениями, а характерным для

28

российского общества укладом правовой жизни.

В правосознании лиц с низким уровнем активности в экономической сфе-

ре, ориентирующихся на заработки, обеспечивающие стандартные потребно-

сти, со средним или низким уровнем доходов, архетип отца проявляется в представлении о том, что предназначение государства состоит в «служении» народу, архетип «мы» – в представлении о том, что обеспечение безопасности общества – задача, значимость которой оправдывает и широту имеющихся у государственных органов и должностных лиц полномочий, и возможность су-

щественного ограничения свободы личности в процессе их осуществления. Ар-

хетип нравственного государства преломляется в идее баланса государствен-

ного и общественно значимого.

В правосознании лиц с высоким уровнем активности в экономической сфере подопечность интерпретируется в качестве условия защищенности соб-

ственности и частных интересов со стороны государства; милосердность пре-

ломляется в представлении о том, что «лояльность» государства является важ-

ным условием нормального развития частноправовых отношений; моральность

проявляется в ориентированности правосознания на признание приоритета не-

юридических норм, регулирующих общественные отношения, в сравнении с установленным государством правом, а также в том, что интерес к праву при-

обретает избирательно-прагматический характер; свобода понимается прежде всего как самостоятельность, независимость и возможность автономной актив-

ности, а ее ценность оказывается неразрывно связанной с ценностью формаль-

ного равенства; справедливость интерпретируется в качестве условия обеспе-

чения тождественности между реальной правовой практикой и жизненными установками представителей рассматриваемой социальной группы.

Что касается ценностей, относящихся к периферии российского правово-

го менталитета, то в правосознании лиц с высоким уровнем активности в эко-

номической сфере равенство преломляется в идее демократизма политико-

правовой системы; безопасность – в представлении о недопустимости замеще-

ния правовых норм и отношений политическими; правовая законность – в идее

29

неприкосновенности частной собственности и незыблемости законов, ее защи-

щающих; гражданственность – в установке на преодоление инертности обще-

ственного сознания, а также негативно сказывающихся на эффективности осу-

ществляемой деятельности факторов правовой среды.

В правосознании лиц с низким уровнем активности в экономической сфере подопечность проявляется в представлении о том, что оптимальной свя-

зью между человеком и государством является связь по принципу «власть – подчинение», в контексте которой общесоциальное назначение государства может найти наиболее полную реализацию; моральность – в установке на при-

дание отношениям доверия значимости большей, чем юридическим способам обеспечения исполнения обязательств; милосердность – в представлении о том,

что суровые законы не являются справедливыми; справедливость – в остром реагировании на несовпадение этичного и законного; свобода – в представле-

нии о неоправданности посягательства со стороны государства на свободу во-

леизъявления; безопасность – во-первых, в установке на высокую значимость правоохранительной системы, во-вторых, в признании принуждения инстру-

ментом, необходимым государству для решения стоящих перед ним задач, в-

третьих, в представлении о том, что права человека могут быть ограничены для защиты основ конституционного строя, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны и безопасности государства; равенство – в

идее одинакового отношения государства ко всем своим гражданам; граждан-

ственность – в представлении о значимости лояльного отношения к власти;

правовая законность – в установке на негативное отношение к законности в формально-юридическом ее понимании.

Проведенный анализ позволил обосновать, что содержательные особен-

ности проявления российского правового менталитета в правосознании групп,

занимающих разное место в социально-экономической структуре российского общества, – это, прежде всего, особенности в представлении о параметрах того политико-правового пространства, в котором могут найти свою реализацию экономические цели, а также о правовых средствах достижения таких целей. В

30