Шкабин Г.С. Уголовно-правовое обеспечение ОРД, теоретико-прикладные и законодательные аспекты

61

привлечение его за такие действия к уголовной ответственности (как за при-

готовление) представляется практически невозможным.

В-четвертых, приготовление к преступлению, в зависимости от ситуа-

ции, бывает достаточно проблематично отграничить от добровольного отказа от совершения преступления. Данное обстоятельство активно используется адвокатами в уголовном процессе. На этот факт указали 34,8 % респондентов проведенного нами интервьюирования1. По их данным, по уголовным делам о приготовлениях к убийствам, предотвращенным в результате проведенных оперативно-разыскных мероприятий, одним из основных аргументов сторо-

ны защиты о якобы невиновности подсудимого было то, что тот еще до мо-

мента задержания якобы «добровольно отказался от доведения преступления до конца».

Отметим, что на практике существует некоторая неопределенность от-

носительно правильности соотношения задач и целей оперативно-разыскной деятельности со стадиями совершения преступления. Так, в результате ана-

лиза изученных нами материалов уголовных дел (прил. 2) о преступлениях,

прерванных по обстоятельствам, не зависящим от виновных лиц, на стадии приготовления, в 18,3 % случаев в качестве цели оперативно-разыскного ме-

роприятия вместо «предотвращения преступления» ошибочно указывалось на его «пресечение». 10,6 % мероприятий проводились именно для предот-

вращения преступлений, а 11,8 % – в целях так называемого документирова-

ния. В качестве обоснования основной массы оперативно-разыскных меро-

приятий (59,3 %) указывалась, в различном сочетании, совокупность целей: «пресечение преступлений», «предотвращение преступлений», «прекраще-

ние преступной деятельности», «документирования», «защиты потерпевше-

го», «контроля действий преступной группы».

1 Нами проводилось нарративное интервьюирование 56 руководителей территориальных подразделений правоохранительных органов, осуществляющих оперативноразыскную деятельность, а также 39 сотрудников участвовавших в проведении оператив- но-разыскных мероприятий.

62

Таким образом, прерывание деяния на стадии приготовления, с пози-

ции уголовного права, является предотвращением преступления, но не его пресечением.

Следующей оперативно-разыскной задачей, связанной с предупрежде-

нием, является раскрытие преступлений, а также установление причастных к этому лиц с добыванием значимой информации и т. д. Отметим лишь, что на социологическом уровне существует постоянная соподчиненность таких за-

дач. Так, в результате проведенного нами социологического исследования установлено, что в подавляющем большинстве случаев (около 80 %) раскры-

тие преступлений с использованием оперативных внедрений проводилось по условной схеме «от лица – к преступлению»1. Суть этих мероприятий состо-

ит в том, что в окружение лица, подозреваемого в совершении преступлений,

внедряется сотрудник органа, осуществляющего оперативно-разыскную дея-

тельность, и собирает данные о новом, готовящемся или совершаемом пре-

ступлении. Следовательно, почти всегда в этой схеме имелась совокупность задач по выявлению, установлению и раскрытию, а в конечном итоге – по предупреждению преступления.

Тем не менее необходимо отметить, что раскрытие преступлений – бо-

лее независимая от предупреждения задача. Следует иметь в виду, что рас-

сматриваемый термин является уголовно-процессуальной, криминалистиче-

ской и оперативно-разыскной категорией и носит собирательный характер2.

Раскрытие может выражаться в установлении фактических обстоятельств, во-

первых, неоконченных преступлений, во-вторых, преступных действий, ко-

торые уже завершены. В таких случаях можно говорить соответственно как о

1Это подтверждается и результатами других исследований. См.: Топильская Е. В. Уголовно-правовая оценка действий членов организованных преступных групп, привлеченных к сотрудничеству с органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность // Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-разыскной деятельности : материалы межвед. круглого стола (Рязань, 14 апр. 2016 г.) / под ред. Г. В. Ищука, Е. Н. Билоуса, А. В. Ковалева, Г. С. Шкабина. С. 154.

2См.: Зникин В. К. Уголовный процесс и раскрытие преступлений // Вестн. Том. гос. ун-та. 2012. № 361. С. 109–110.

63

частной, так и об общей превенции. Однако в первую очередь этот процесс направлен на привлечение виновных к уголовной ответственности и в этом состоит его особенность.

В нормах Уголовного кодекса Российской Федерации термин «раскры-

тие преступлений» применяется пятнадцать раз: при перечислении обстоя-

тельств, смягчающих наказание (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ); при раскрытии правил назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ч. 1 ст. 64); при описании условий освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75); в специаль-

ных случаях освобождения от уголовной ответственности, в связи с деятель-

ным раскаянием за торговлю людьми (примечание к ст. 127.1); за недопуще-

ние, ограничение или устранение конкуренции (примечание к ст. 178); за коммерческий подкуп (примечание к ст. 204); за прохождение обучения в це-

лях осуществления террористической деятельности (примечание к ст. 205.3);

за организацию преступного сообщества (преступной организации) или уча-

стие в нем (ней) (примечание к ст. 210); за массовые беспорядки (примечание к ст. 212); за незаконный оборот наркотиков (примечания к ст. 228 и 228.3);

за дачу взятки (примечание к ст. 290); за посредничество во взяточничестве

(примечание к ст. 291.1); за фиктивную регистрацию гражданина Российской Федерации по месту пребывания или по месту жительства в жилом помеще-

нии в Российской Федерации и фиктивную регистрацию иностранного граж-

данина или лица без гражданства по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации (примечание к ст. 322.2); за фиктивную постановку на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации (примечание к ст. 322.3 УК РФ).

Во многом понятие «раскрытие преступлений» сопрягается со смыслом таких словосочетаний, как «розыск лиц, скрывающихся от следствия и суда или уклоняющихся от уголовного наказания», «розыск без вести пропав-

ших». Термин «розыск» употребляется в уголовном законе только один раз – в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Однако в УК РФ содержание этого термина фак-

64

тически завуалировано, хотя и является весьма значительным по объему. Де-

ло в том, что в уголовном законодательстве достаточно часто употребляется понятие «уклонение» (по нашим подсчетам, 57 раз) и, разумеется, рано или поздно в установленном порядке начинают разыскивать тех, кто уклоняется от предписанного поведения. Так, например, в ч. 3 ст. 78 УК РФ говорится о том, что «течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совер-

шившее преступление, уклоняется от следствия или суда», то есть его все равно будут разыскивать. То же самое можно сказать и о ст. 198 УК РФ

(уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица); ч. 3 ст. 314 (уклонение от применения принудительных мер медицинского характера к лицам, страдающим расстройством сексуального предпочтения); ст. 314.1

(уклонение от административного надзора); ст. 328 (уклонение от прохожде-

ния военной и альтернативной гражданской службы) и др.

Последняя из задач оперативно-разыскной деятельности, перечислен-

ных в ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», –

это установление имущества, подлежащего конфискации. В соотношении с уголовно-правовыми задачами, очевидно, что она в конечном счете направ-

лена на достижение общей превенции.

Подводя итоги этого параграфа работы, можно сделать следующие вы-

воды. Исходя из общего теоретического положения о системности права, ко-

торое подразумевает применение единого понятийного аппарата, учитывая,

что и в уголовном, и в оперативно-разыскном законе нередко используются одни и те же термины, вполне ясно, что они должны пониматься одинаково.

При этом необходимо исходить из двух важнейших положений.

Во-первых, по смыслу принципа, закрепленного в ст. 3 УК РФ, закон-

ность в сфере противодействия преступности состоит и в требовании подчи-

нения текстового выражения норм единому критерию, что должно отражать-

ся в общем юридическом аппарате всего соответствующего комплекса отрас-

лей права. В данном случае значение понятий уголовного права является главенствующим (базовым). Соответственно терминология, применяемая в

65

Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», должна ло-

гически соотноситься по своему содержанию с уголовно-правовыми уста-

новлениями.

Во-вторых, поскольку в целях и задачах оперативно-разыскной дея-

тельности речь идет о преступлении, то, безусловно, необходимо учитывать положения ст. 8 УК РФ, в соответствии с которой единственным основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Это принципиальное положение, поскольку социальный смысл всей оперативно-разыскной деятельности подчинен про-

тиводействию преступности, краеугольным камнем которой и является уго-

ловно-правовое понятие «преступление». Иначе говоря, без преступления нет и преступности, то есть нет предмета для дальнейшего анализа.

67

(ст. 2.7); целей административного наказания (ст. 3.1); мер административно-

го наказания (ст. 3.4); возмещения морального вреда, причиненного админи-

стративным правонарушением (ст. 4.7) и в других статьях. Кроме того, сино-

нимично употребляются понятия «вредные последствия» (ст. 2.2, 4.2); «ущерб» (ст. 5.13, 7.17 и др.); «убытки» (ст. 3.5, 15.30, 15.21).

В теории административного права достаточно распространенным яв-

ляется мнение, что административное правонарушение обладает таким при-

знаком, как общественный вред (общественная опасность)1. При этом само понятие вреда, как правило, не раскрывается, а если и разъясняется, то через определения сущности вреда в материальном праве2.

В уголовно-процессуальном законодательстве также применяется анали-

зируемая категория. Например, непосредственно термин «вред» употребляется в ст. 5 УПК РФ (Основные понятия), ст. 11 (Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве), ст. 20 (Виды уголовного преследо-

вания), ст. 23 (Привлечение к уголовному преследованию по заявлению ком-

мерческой или иной организации) и др. Слово «ущерб», которое используется в качестве синонима слова «вред», встречается в ст. 28.1 (Прекращение уголовно-

го преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельно-

сти), ст. 45 (Представители потерпевшего, гражданского истца и частного обви-

нителя), ст. 125 (Судебный порядок рассмотрения жалоб) и др. В ч. 1 ст. 42 (По-

терпевший) законодатель классифицирует вред на физический, имущественный и моральный. Более того, в теории уголовного судопроизводства предлагается даже законодательно закрепить понятие экологического вреда3.

Наиболее широко категория вреда используется в гражданском праве.

Именно ГК РФ в самом общем виде указывает на вред и определяет его ви-

1 См.: Мелехин А. В. Административное право Российской Федерации : курс лекций // СПС «КонсультантПлюс».

2 О соотношении преступлений и административных правонарушений см. подробнее: Борков В. Н. Должностные преступления и административные правонарушения: два уровня охраны // Б-ка криминалиста. Науч. журн. 2013. № 2. С. 62–67.

3 См.: Герасименко А. С. Возмещение вреда, причиненного преступлением, как институт уголовно-процессуального права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 7.

68

ды. Этот термин встречается во всех четырех частях Гражданского кодекса Российской Федерации. Часть вторая ГК РФ содержит целую главу, посвя-

щенную обязательствам вследствие причинения вреда (гл. 59). Помимо соб-

ственного обозначения, в гражданском законодательстве вред раскрывается через использование слов «убытки» и «ущерб». Иными словами, эти терми-

ны из одного логического и семантического ряда.

Термин «вред» для гражданского права имеет одно из центральных значений. Видимо, это и обусловливает постоянный и повышенный инте-

рес к категории вреда в цивилистике1. Наиболее распространенным в гражданском праве является определение вреда, данное в свое время М. М. Агарковым. Он предлагал под ним понимать «всякое умаление того или иного личного или имущественного блага», а вред, нанесенный иму-

ществу и выраженный в денежной сумме, называть убытком2. Подобное определение в общем виде, на наш взгляд, сохраняет свою актуальность и в настоящее время.

Так, в Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Су-

да Российской Федерации за 2002 год при толковании ст. 1084–1094 ГК РФ

(§ 2 гл. 59 Возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражда-

нина) говорится, что «под вредом понимается материальный ущерб, кото-

рый выражается в уменьшении имущества и (или) умалении нематериаль-

ного блага»3.

Вместе с тем категория «вред» не только упоминается непосредственно в уголовном законодательстве, так и находится в основе многих уголовно-

правовых понятий и определений, используемых в теории уголовного права.

Более 250 лет назад Чезаре Беккариа писал, что «настоящим мерилом пре-

1См., напр.: Богданов О. В. Вред – как условие гражданско-правовой ответственности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001; Романов В. С. Моральный вред как институт гражданского права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

2См.: Агарков М. М. Гражданское право. М., 1944. Т. 1. С. 328.

3Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2002 года // Бюл. Верховного Суда Рос. Федерации. 2002. № 12.

69

ступлений является вред, причиненный им обществу»1. Этот индикатор со-

циальной опасности используется в законодательстве и в современный пери-

од. На сегодняшний день в Уголовном кодексе РФ термин «вред» употребля-

ется наиболее часто. Данное слово используется более чем 130 раз в

93 статьях (39 раз в 21 статье Общей части и 94 раза в 72 статьях Особенной части).

Под вредом в уголовном праве, на наш взгляд, следует понимать воз-

никшие вследствие совершения деяния такие изменения объективной дей-

ствительности, которые выражаются в разрушении или деформации соци-

альных связей, охраняемых уголовным законом. В целом рассматриваемую категорию нельзя однозначно отнести исключительно к негативным поняти-

ям. Социальное содержание вреда не только относительно, но и зависит от множества факторов и прежде всего от интересов общества. В зависимости от социального (материального) и формального содержания в уголовном праве вред подразделяется на преступный (употребляется в негативном плане) и не являющийся преступным (может быть как общественно опасным,

так и социально полезным или нейтральным).

Исследованием и анализом преступного вреда в уголовном праве зани-

мались немногие авторы. Среди них следует отметить прежде всего С. В. Землюкова, который более 20 лет назад посвятил этой проблеме свое докторское исследование2. Выделяя его существенные признаки, он, под пре-

ступным вредом понимает:

–конструктивный элемент преступного деяния, свидетельствующий об окончании преступления – достижении поставленной цели или реализации созданной действиями лица опасности;

–нарушенное состояние охраняемых законом общественных отноше-

ний, при котором существенно снижены либо утрачены их социально полез-

ные свойства;

1Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995. С. 91.

2См.: Землюков С. В. Преступный вред: теория, законодательство, практика : дис. … д-ра юрид. наук. М., 1994.

70

– объективный критерий тяжести совершенного деяния, подлежащий учету при привлечении к уголовной ответственности, квалификации пре-

ступлений и назначении наказания1.

Проблемы рассматриваемой категории были также исследованы И. В. Бондаренко, который под уголовно-правовым вредом понимает небла-

гоприятные, социально опасные последствия, которые наступают в результа-

те преступного посягательства на конкретные общественные отношения, то есть те, которые и выражаются (объективизируются) в форме социально вредных деформаций в структуре таких отношений2.

Следовательно, понятие преступного вреда употребляется, как прави-

ло, применительно к двум случаям: во-первых, будучи аккумулированным в общественной опасности и представляющий ее основное содержание, как ее синоним и фактически признак преступления, другими словами, говоря о преступлении, мы всегда подразумеваем его вредоносность; во-вторых, в ка-

честве объективного признака (объекта преступления и объективной сторо-

ны) состава преступления.

Оценку причинения уголовно-правового вреда необходимо проводить в первую очередь во взаимосвязи с одним из центральных признаков преступ-

ления – его общественной опасностью.

Способность преступного посягательства причинять существенный вред охраняемым уголовным законом отношениям есть объективное свой-

ство преступления. Выделение вреда в качестве признака понятия преступ-

ления происходит опосредованно через раскрытие содержания общественной опасности. В науке уголовного права эту категорию (вред) традиционно определяют как материальный признак общественно опасного деяния, кото-

рый раскрывает его социальную сущность. Причинение существенного вреда интересам личности, общества и государства «по сути дела есть синоним

1См.: Землюков С. В. Указ. соч. С. 32.

2См.: Бондаренко И. В. Уголовно-правовое понятие вреда, причиненного преступлением, и проблемы его возмещения : дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 1995. С. 59.