Лебедев И.Б. История психологии. Хрестоматия

361

т.д. Предположение, будто все психические процессы сводятся лишь к внешним ассоциациям, оказывается тоже несостоятельным, и наряду с ассоциациями выдвигаются разные акты, интенции, разные функции сознания и т.п. Коротко говоря, вместо механического образа психической жизни как конгломерата отдельных образов и ощущений (полипняка образов, как выражался И.Тен) эта жизнь рассматривается как сложная органическая функция, как процесс в слитном потоке изменений, как целесообразное построение и т.п. Механическая схема заменяется органической.

Начало этого движения новой психологии, противополагающей себя окоченевшему в отвлеченных формулах и конструкциях ассоцианизму и сенсуализму, должно отнести еще к семидесятым годам прошлого столетия.

Оно было открыто, с одной стороны, Ф.Брентано (Психология с эмпирической точки зрения, 1874), родоначальником австрийской школы психологии

(X.Эренфельс, А.Мейнонг, С.Витасек и др.), с другой — В.Вундтом, особенно после того, как его учение об отличии ассоциативных сочетаний представлений от апперцептивных и теория аффектов получили более или менее окончательную формулировку, то есть приблизительно со второго издания его

“Основ физиологической психологии” (Очерки психологии, 1880), особенно же после выхода его “Grundriss der Psychologie” (1896). He менее важную роль в этом движении должно признать и за знаменитым двухтомным трудом У.Джемса, его “Принципами психологии” (1893). Поразительная яркость его психологических наблюдений, свободных от мертвого схематизма, тонкое умение подмечать своеобразие психических процессов в их отличии от свойств внешних предметов и решительность в разрушении догматических предрассудков ходячего ассоцианизма — все это внесло в психологию новую и полную жизненности струю. Далее, К.Штумпф в течение многих лет постоянно вносит в психологию ряд обновляющих ее идей, начиная с возрождения нативизма в области пространственных восприятий (в чем ему, впрочем,

предшествовал физиолог Э.Геринг), затем учение о новой форме соединения представлений — их слиянии, или сплаве (Verschmelzung), — в отличие от

362

ассоциации, потом теорию реального взаимодействия между физиологическим и психическим процессами взамен устарелого психофизического параллелизма,

наконец, в 1907 г., плодотворные идеи о необходимости различать психические явления или содержания от психических функций или отправлений

(функциональная психология в противоположность структурной). Наряду со Штумпфом должен быть поставлен Т.Липпс, обновляющее и реформирующее значение идей которого испытывает ныне каждый психолог, в какой бы области науки он ни работал. Наконец, к этому перечню наиболее видных представителей новой психологии присоединим еще Э.Гуссерля <...> и новое движение в области экспериментального исследования мышления, начатое уже А.Бине и ныне плодотворно продолжаемое так называемой Вюрцбургской школой (О.Кюльпе, А.Мессер, Н.Ах и т.д.), и многих других.

В этом общем обновлении психологической науки особенно замечательно то обилие новых основных психологических категорий, которые вводятся разными представителями этого течения. К тому крайне ограниченному числу основных понятий, которыми пользовались ассоцианисты (ощущение, представление, ассоциация), ныне чуть не каждый психолог делает свои добавления: “поток сознания” и “переходные состояния сознания” у Джемса, “предметное сознание” в противоположность “сознаниям Я” у Липпса, его же “вчувствования”, “интенция” у Гуссерля, “допущение”

(Annahme) у Мейнонга, “акты” у Мессера, “функции” у Штумпфа, “положения сознания” у К.Марбе, “психические позы” (les attitudes) у А.Бине, “подсознательное” у Дж.Ястрова и П.Жане и т.д. и т.д. В этом огромном и новом движении при явном разрушении прежних схем и еще недостаточной определенности новых категорий, при, так сказать, бродячем и хаотическом накоплении новых терминов и понятий, в которых даже специалисту не всегда легко разобраться, мы получаем такое впечатление, будто самый объект науки

— психическая жизнь — изменился и открывает перед нами такие новые стороны, которых раньше мы совсем не замечали, так что для описания их

прежняя психологическая терминология оказывается недостаточной.

При этом, однако, обнаруживается вторая характерная черта новых психологических направлений, на которую мы указали выше: крайнее разнообразие течений, отсутствие общепризнанной системы науки, огромные принципиальные различия между отдельными психологическими школами. Все признают ассоцианизм и сенсуализм недостаточными, но чем заменить прежние, столь простые и ясные, хотя и узкие, психологические схемы — на это каждая “школа” отвечает по-своему. Ныне общей, то есть общепризнанной,

системы в нашей науке не существует. Она исчезла вместе с ассоцианизмом.

Психолог наших дней подобен Приаму, сидящему на развалинах Трои.

Достаточно сравнить общие изложения психологии у Вундта, Липпса, Джемса,

Эббингауза, Йодля и Витасека, чтобы в этом убедиться: каждое из этих изложений построено по совершенно иной системе, чем другие. В дальнейшем мы встретим целый ряд доказательств, подтверждающих такую общую характеристику современной психологии. Все основные психологические понятия и категории — ощущение, представление, восприятие, ассоциация,

память, внимание, мышление, чувствование, воля — понимаются и толкуются ныне совершенно разно психологами разных направлений.То, что для одних является сложными явлениями, другие считают специфическими,

элементарными фактами, например: сознание протяженности для Вундта — в

противоположность взглядам на него у Джемса и Штумпфа, специфичность акта суждения для Брентано, Гуссерля, Мейнонга — в противоположность воззрениям Йодля, Эббингауза и других, элементарный характер волевого fiat

для Джемса и других волюнтаристов — в противоположность эмоциональной

(аффективной) теории воли у Вундта и ассоциационной у Эббингауза и т.д. В

то время как некоторые для всех психологических процессов предполагают физиологические корреляты или даже все психические закономерности сводят к физиологическим (Авенариус, 3.Экснер, Циген, отчасти и Эббингауз),

другие признают существование особых чисто психических законностей

364

(Вундт, Джемс, школа Мейнонга и др.). Одни видят задачу психологии лишь в описании содержаний сознания, другие признают в сознании еще особого рода функции и акты, отличные от этих содержаний (Штумпф, Гуссерль, Мейнонг,

Мессер и др.). Этот перечень принципиальных разногласий можно было бы легко продолжить на целые страницы, ибо нет ни одного почти психологического вопроса, который не был бы втянут в эту борьбу разных направлений.

Можно сказать, не боясь преувеличения, что описание любого психического процесса получает иной вид, будем ли мы его характеризовать и изучать в категориях психологической системы Эббингауза или Вундта,

Штумпфа или Авенариуса, Мейнонга или Бине, Джемса или Г.Мюллера.

Конечно, чисто фактическая сторона должна остаться при этом той же; однако в науке, по крайней мере в психологии, разграничить описываемый факт от его теории, то есть от тех научных категорий, при помощи которых делается это описание, часто очень трудно и даже невозможно, ибо в психологии (как,

впрочем, и в физике, по мнению П.Дюгема) всякое описание есть всегда уже и некоторая теория. Специальные психологические журналы приносят нам ежемесячно десятки, по-видимому, чисто фактических исследований, особенно экспериментального характера, которые кажутся для поверхностного наблюдателя независимыми от этих принципиальных разногласий в основных научных категориях, разделяющих разные психологические школы. Однако,

внимательнее приглядываясь к этим исследованиям, легко убедиться, что уже в самой постановке вопросов и в том или ином употреблении психологических терминов (как то: память, ассоциация, ощущение, внимание и др.) содержится всегда то или иное понимание их, соответствующее той или иной теории, а

следовательно, и весь фактический результат исследования сохраняется или отпадает вместе с правильностью или ложностью этой психологической системы. Самые, по-видимому, точные исследования, наблюдения и измерения могут, таким образом, оказаться при изменении в смысле основных психологических понятий ложными или, во всяком случае, утратившими свое

365

значение. Мы должны помнить, что такие кризисы, разрушающие или обесценивающие целые ряды фактов, которые усердно и старательно устанавливались в специальных работах, кризисы в самых основах науки, не раз уже бывали в разных научных областях. Они действуют подобно землетрясениям, возникающим благодаря глубоким деформациям в недрах Земли. Достаточно напомнить, например, падение алхимии, несмотря на множество точных опытов у старых алхимиков, или такие же радикальные перевороты в истории медицины.

Итак, мы должны признать, что в современной психологии происходит ныне некоторый общий кризис. Он состоит в смене прежнего ассоцианизма новой психологической теорией. Этот кризис, по существу благотворный,

несомненно ведет нас к более углубленному пониманию психической жизни.

Но в настоящее время разыскание новых основ для нашей науки порождает сильные колебания и значительные разногласия между отдельными психоло-

гическими направлениями. Нашей задачей должна быть ныне выработка из этих борющихся теорий обновленной системы науки, которая явилась бы столь же ясной и твердой, каков был в первой половине прошлого века ассоцианизм.

Задача эта должна состоять в критической оценке современных психологических направлений и попытке их соглашения в связи с тем обширным фактическим материалом, который дает нам сама психология, далее физиология и биология, зоопсихология и нервная патология и, наконец,

социология и социальная психология. Некоторую попытку содействовать разрешению этой общей задачи мы даем читателю в следующих главах.

Из сказанного видно, что понимание современной психологии необходимо предполагает некоторое знакомство как с ассо-циационной психологией, так и с важнейшими из современных систем, стремящихся дополнить и реформировать этот ассоцианизм. Поэтому мы даем в дальнейшем пять кратких характеристик, имеющих целью ввести читателя в принципиальное понимание современных движений в психологии. Эти очерки излагают учения ассоцианизма, психологию Вундта, Джемса, актуалистов и

366

волюнтаристов. Не претендуя на полноту, они должны служить лишь для более

ясного понимания дальнейшего.

1. Общий очерк ассоциационной психологии

Как уже сказано, эта психология возникла в английской эмпиристической философии, получила биологический и эволюционный характер у Г.Спенсера и была дополнена некоторыми физиологическими основами, в частности учением о локализации психических явлений в коре большого мозга. В таком составе

(например, в наше время у Т.Цигена) эта психология может быть изображена вкратце следующим образом.

Психическая жизнь есть совокупность дискретных душевных явлений,

возникающих в нашем опыте. Носитель, или сущность, этих явлений — душа

— нам неизвестна, ибо она есть метафизическое понятие. Поэтому и все попытки прежней метафизической психологии указать основные силы души, то есть ее «способност», совершенно бесплодны. Такие способности, вроде,

например, мышления, фантазии, воли, суть лишь отвлеченные слова,

обозначающие общие, сходные свойства в некотором ряде душевных явлений.

Они имеют столь же мало объяснительного значения, как, например, "способность" пищеварения для физиологии пищеварения. Все психические факты или явления, как бы они ни были различны, могут быть разложены на некоторые элементы, каковыми надо считать: 1) ощущения или реальные состояния разного рода, возникающие при воздействии на нас внешних раздражений, 2) представления или идеальные факты, являющиеся, в сущности,

копиями, или репродукциями, ощущений, но более бледными. К ощущениям принадлежат как ощущения внешних чувств - зрительные, слуховые и т.д., так и ощущения органические — холода, тепла, голода, жажды, боли, мускульного сокращения и т.п., и, наконец, ощущения отношений, или относительные ощущения сходства, различия и т.п.1 Сверх того, все эти ощущения могут иметь кроме своего указанного специфического содержания еще характер при-

367

ятности или неприятности. Таково же различие и соответственных представле-

ний или идеальных состояний.

Ощущения и порядок их смены в сознании зависят от порядка, в котором воздействуют на нас внешние раздражители. Представления же, то есть вторичные состояния, комбинируются в единовременные или последовательные комплексы по особым законам ассоциации. Можно разли-

чать ассоциации по смежности (в пространстве и времени) и ассоциации по сходству содержаний. Первые суть копии тех последовательностей, в которых были даны нам в опыте комплексы ощущений, вторые же могут быть сведены к первым. Именно, если некоторое представление А вызывает или внушает нам сходное с ним представление А1, то сходство их состоит в частичном тождестве их содержаний.

А = a+b+c+d.

A^a+b+k+1.

Каждый из этих комплексов (а, Ь, с, d) и (a, b, k, 1), как уже имеющийся в нашем прежнем опыте, объединен ассоциацией смежности. Поэтому новое появление группы (а, Ь, с, d) может через посредство признаков а и b вызвать и ассоциированные с ними по смежности признаки k и I1.

Ассоциации представлений, вообще, объяснимы физиологически,

поскольку физиологической основой представлений мы можем считать

«следы», оставленные в коре полушарий соответственными ощущениями, связь же между этими «следами» обусловлена особыми, в опыте возникающими ассоциативными путями проведения нервных токов.

Из этих элементов — ощущений разного рода и соответственных им представлений - слагается вся душевная жизнь, все ее состояния суть разные комплексы или ассоциации указанных элементов. Так, восприятие любой реальной вещи есть комплекс непосредственно данных ощущений,

ассоциативно восполненный некоторыми представлениями. Память, вообще,

есть совокупность представлений, ассоциативно возбуждаемых. Фантазия есть тоже своего рода память, но память, в которой представления комбинируются в

368

новые комплексы под влиянием разных эмоций. Внимание есть господство в сознании определенной группы представлений, причем прочие представления ими вытесняются или угнетаются. Всякое суждение можно рассматривать как ассоциационную связь представлений, между которыми существует сознание отношения (сходства, различия и т.д.). Эмоции суть совокупности органических ощущений или соответственных им представлении, соединенные с сознанием удовольствия или страдания. Понятия могут быть определены как ассоциация слов с рядом сходных между собою представлений и т.д.

Что касается воли, то есть волевых действий и сознательных поступков,

при которых наши движения обусловлены нашими представлениями, то ее надо понимать как постепенно развивающееся в опыте усложнение простых рефлекторных актов, первоначально бессознательных и прирожденных.

Рефлекторное движение оставляет в сознании представление об этом движении, которое ассоциируется с ощущением того раздражения, которое вызвало этот рефлекс. Таким образом, при повторении вновь того же раз-

дражения возникает и представление или воспоминание о прежнем движении,

то есть движение перестает быть слепым. Эти представления о движениях входят далее в разнообразные ассоциации со всей совокупностью других представлений, и, таким образом, между ощущением или раздражением, с од-

ной стороны, и движением - с другой, помещаются разнообразные опытные представления, оказывающие влияние на характер и направление самих движений, что и составляет сущность волевого акта, то есть действия,

определяемого сознательными мотивами личного опыта.

Наконец, психическая личность понимается как комплекс психических явлений, наиболее устойчивый и постоянный среди смены других впечатлений.

Он слагается, главным образом, из всегда сопутствующих нам ощущений нашего тела и собственных представлений. Единство этого комплекса, конечно,

весьма относительное, так же как и других опытных комплексов,

соответствующих представлениям прочих опытных вещей.

369

Такова общая схема учений ассоциа-ционной психологии, которую мы здесь наметили лишь в самых общих чертах ввиду ее общеизвестности, но которая у представителей этого направления, особенно у Дж.С.Милля, Бена,

Спенсера, Рибо, разработана самым широким и последовательным образом. Эта схема у Спенсера дополняется учением о наследственности, так что многие стадии в психической эволюции переносятся из опыта данного индивидуума на опыт его предков. Кроме того, у того же Спенсера, а также у Цигена, Рибо,

Экстра и других эта схема сливается легко с основными учениями нервной физиологии, в частности с учением о локализации разных психических явлений в отдельных участках большого мозга и о существовании между последними нервных проводников, развивающихся или делающихся проводимыми лишь под влиянием опыта (ассоциационные системы волокон). Против этой-то ассоциационной и физиологической психологии и произошел ныне тот поворот, или кризис, о котором мы сказали выше. Посмотрим теперь, что выставляет новая психология против старого ассоцианизма, в чем она видит его недостатки и чем старается их возместить.

2. Психология В. Вундта

В. Вундт, главный основатель современной экспериментальной психологии, внес существенные поправки и дополнения к ассоцианизму.

Можно даже сказать, что вся его деятельность как психолога была, главным образом, борьбой против крайностей этой теории. И эта критика явилась тем более важной, что в основе ее лежат не какие-нибудь априорные соображения,

а те факты, с которыми Вундт постоянно встречался в разнообразных формах психологического эксперимента. Полное изложение его психологических учений слишком сложно, чтобы могло найти здесь место. Но мы должны вкратце охарактеризовать, во-первых, его новое, расширенное понятие об ассоциации, во-вторых, его учение об апперцепции как процессе, воспол-

няющем ассоциацию.

370

Уже в первых своих экспериментальных работах, посвященных исследованию процессов чувственного восприятия ("Beitrage zur Theorie der

Sinneswahrnehmungen", 1859— 1862), Вундт, в то время еще ассистент фи-

зиологической лаборатории Г.Гельмгольца, пришел к выводу (близкому к воззрениям самого Гелъмголъца), что наше восприятие чувственных вещей есть очень сложный психологический процесс, отнюдь не состоящий только из ощущений и репродуцированных представлений (воспоминаний бывших ощущений). Восприятия чувственных вещей, их перцепции, представляют сложные психологические образования, в которых участвуют особые синтезы ощущений, дающие в результате совсем новые качества, в синтезируемых ощущениях еще не содержавшиеся. Впоследствии Вундт стал называт такие процессы вообще творческими синтезами психики. Важнейшими продуктами такого психологического синтеза ощущений оказались пространственные перцепции, далее, перцепции временных рядов ощущений и др. Все они, по исследованиям Вундта, в качествах отдельных ощущений, нами получаемых,

еще не содержатся, но, как сказано, возникают лишь в процессе психического синтеза этих качеств. Таким образом, была признана своеобразная психическая деятельность уже в чувственных восприятиях, в которых ассоцианисты видели только простые, пассивные ощущения. Именно эти процессы психического синтеза, эти связи, вносимые в ощущения и представления самой психикой,

Вундт и назвал ассоциациями, тогда как прежняя психология понимала под этим термином лишь временные последовательности в смене воспоминаний.

Термин «ассоциация» получил, таким образом, у Вундта гораздо более широкое значение, а временная последовательность воспоминаний оказалась лишь одним из частных случаев этих синтезов, притом не первичным, а уже вторичным; первичными же являются ассоциации между самими ощущениями.

Ассоциация означает у Вундта всякого рода психические синтезы,

порождающие новые качества в комплексах как ощущений, так и представлений, как одновременных состояний, так и последовательных, как познавательных, так и эмоциональных психических явлений. Она для Вундта