1597

3. В стране А функция спроса на конкретный товар имеет вид

QDA = 6 – 0,2PA.

Функция предложения:

QSA = 1 + 0,2PA.

В стране В соответствующие функции на тот же товар таковы:

QDB = 3 – 0,1PB и QSB = – 1 + 0,4PB.

Определите, на сколько единиц общий объем продаж в условиях свободной торговли (с нулевыми транспортными издержками) превысит общий объем продаж данного товара в условиях автаркии (отсутствия внешней торговли).

4. Определите паритет покупательной способности российского рубля и американского доллара. Условная потребительская корзина из трех товаров А, В и С приведена в табл. 6.

5.Допустим, что обменный курс японской йены и доллара США равен 200 йенам за 1 долл. и вы приобретаете облигации на 200000 йен с выплатой 12,5% годовых.

Определите ваши доходы от этой инвестиции к концу года в долларах, если загодйена удешевляется относительнодоллара на 25%.

6.Допустим, что обменный курс японской йены и доллара США равен 200 йен за 1 долл. и вы приобретаете облигации на 200000 йен с выплатой 12,5% годовых.

Определите ваши доходы от этой инвестиции к концу года, если за год йена дорожает относительно доллара на 25%.

7.Компания ФРГ экспортировала автомобили в США по цене 10 тыс. долл. Валютный курс составлял 1.5€ за 1,0$. Издержки производства на один автомобиль составляли 11 тыс.€.

Определите, как изменилась прибыль экспортеров в евро при повышении курса евро на 20%.

150

8. Американский гражданин решил провести отпуск в Германии. По представленным данным определите, в каком месяце осуществить свое желание ему будет наиболее выгодно.

Курс валют, $/€: 0,40 (май); 0,35 (июнь); 0,30 (июль); 0,45 (август).

9. Американский гражданин решил провести отпуск в Германии. По приведенным данным определите, в каком месяце осуществить свое желание ему будет наиболее выгодно.

Тема 12. ПЕРЕХОДНАЯ ЭКОНОМИКА РОССИИ

12.1. Особенности переходной экономики России

Смена руководства страны в середине 80-х гг. открыла путь для назревших перемен. М. С. Горбачев провозгласил политику «перестройки». Новый экономический курс сложился не сразу, потому что верхушка советского общества не имела четкой концепции реформ. В 1985–1986 гг. предпринимались хаотические, не связанные друг с другом попытки придать импульс экономике путем более строгого контроля над качеством, наведения порядка на производстве, укрепления дисциплины поставок и финансовых расчетов, ускоренного развития машиностроения. Для этого проводились шумные кампании: борьба с пьянством, введение «госприемки» (замена ведомственного контроля за качеством независимым общегосударственным контролем) и «ускорение». Эти кампании не давали ожидаемых результатов: импульсы и нововведения отторгались советской системой. В 1986– 1987 гг. М. С. Горбачев выступил с инициативой более глубоких экономических и политических перемен.

«Перестройка» экономики. Был существенно ослаблен контроль государства за текущей хозяйственной деятельностью предприятий. Им было предоставлено значительно больше прав в определении объема, ассортимента продукции и цен на нее. Для поощрения смены руководящих кадров на производстве на многих предприятиях была введена выборность руководителей. Впервые официально заговорили о сверхмонополизации советской экономики и необходимости конкуренции. С целью передачи «высоких технологий» из ВПК в граждан-

151

ское производство была провозглашена программа военной конверсии. Многим предприятиям было разрешено самостоятельно выходить на внешний рынок. Тем самым был разрушен один из важных догматов советской экономической идеологии – государственная монополия внешней торговли.

Однако эти и другие экономические преобразования привели не к улучшению функционирования экономики, а, напротив, к дестабилизации народного хозяйства. Сказались накопленные противоречия в экономической системе, начавшийся распад единого экономического пространства и ошибки в проведении реформ. Руководящие органы потеряли политический авторитет и административные рычаги управления. Наиболее сильный удар по советской политической и экономической системе нанесли стремление союзных республик к самостоятельности и развал СССР.

Центральные государственные органы быстро утрачивали властные функции и возможности, в том числе и по планированию народного хозяйства. Ослабление государственного контроля над экономикой, не компенсированное дисциплиной рынка, привело к «вымыванию» дешевой продукции, особенно с потребительского рынка, и к стремительному нарастанию несоответствий между объемами производства отраслей, между массой товаров и денег и к появлению других экономических диспропорций.

В 1990 г. в стране был впервые зарегистрирован абсолютный спад производства. Прирост ВВП, еще в 1989 г. составлявший 3,0%, сменился сокращением ВВП в 1990 г. на 2,3% (показатель ВВП стали рассчитывать в конце 80-х гг., когда советская статистика перешла на систему национальных счетов). В 1991 г. СССР вплотную приблизился к экономической катастрофе: ВВП упал на 17%. Дефицитность экономики, выражавшаяся в хронической нехватке сырья, оборудования и потребительских товаров, резко усилилась.

Ярким проявлением кризиса явились нараставшая инфляция и полный развал государственных финансов. Прежде скрытая, «подавленная» инфляция, выражавшаяся в нехватке товаров при стабильном уровне административно устанавливаемых цен в условиях либерализации ценообразования, превратилась в открытую инфляцию. В 1990 г. рост цен, в основном еще регулируемых государством, составил 6%, а в 1991 г. этот показатель подскочил до 152%. Падение доходов государства из-за сокращения производства и резкого ослабления финансовой дисциплины привело к огромному дефициту бюд-

152

жета – 8% ВВП в 1990 г. В 1991 г. дефицит бюджета принял катастрофические размеры – 26% ВВП. Государство практически не имело возможностей покрытия дефицита, кроме как за счет эмиссии денег. Возникло опасное явление так называемого денежного навеса – многократного превышения денежной массы на счетах у предприятий

иу населения над физическим объемом товаров, которое провоцировало стремительный рост цен. В декабре 1991 г. СССР, а вместе с ним

исоветская экономическая система прекратили существование.

Уроки советского опыта. Крах социалистической системы, которую в 20–30-х гг. не только советские, но и многие зарубежные ученые рассматривали как магистральный путь развития всего человечества, связан со многими причинами и обстоятельствами.

Нельзя отрицать, что в социалистический период наша страна сделала большой рывок вперед. По официальным данным, за 77 лет советской власти промышленное производство увеличилось в 221 раз (правда, специалисты считают эту цифру сильно завышенной).

Но если в 30–50-е гг. концентрация материальных и людских ресурсов на приоритетных направлениях обеспечивала развитие тяжелой промышленности и укрепление обороноспособности страны, то в дальнейшем все заметнее стали проявляться пороки админист- ративно-командной системы. Это огромная ресурсоемкость производства, чудовищная бюрократизация экономики, низкое качество продукции, подавление инициативы и другие. Наша страна стала отставать и по развитию базовых отраслей промышленности, и по научнотехническому развитию, и по уровню жизни населения. Сельское хозяйство хронически пребывало в глубоком кризисе.

Вопреки марксистской доктрине на протяжении всей своей истории советская экономика не только не превосходила рыночную экономику по эффективности производства, но и отличалась огромной расточительностью и материалоемкостью. Например, в 60– 70-е гг. потребление сырья и энергии на единицу конечного продукта в полтора-два раза превосходило аналогичный показатель США. По расчетам российского ученого В. М. Кудрова, из-за неучета реальных потребностей и спроса объем материальных ценностей, не имеющих потребителей, в 80-е гг. превышал половину ВНП! Средний срок строительства промышленного предприятия составлял около 15 лет по сравнению с менее чем двумя годами в США. Как минимум 15% рабочей силы было избыточным – администрация предприятий держала их «на всякий случай» или не имела возможности уволить.

153

Наиболее устойчивой чертой советского народного хозяйства был дефицит. Постоянная нехватка сырья, оборудования, готовых изделий и потребительской продукции была связана не столько с ошибками в планировании (что, безусловно, имело место), сколько с неравновесной природой советской экономической системы. Это убедительно показано в знаменитой книге «Дефицит» венгерского ученого Я. Корнаи, опубликованной еще в 1980 г. Корнаи объяснил, что социалистические предприятия, будучи частично обособленными от государства, все же не несут реальной ответственности за результаты своей хозяйственной деятельности и потому стремятся получить от государства как можно больше ресурсов с тем, чтобы легче выполнить план. Кроме того, гарантированное получение доходов предприятиями и населением, опять же не зависящее от результатов деятельности, вело к хроническому превышению денежной массы над товарной. В условиях фиксированных цен, не балансирующих спрос и предложение, это определяло постоянную нехватку ресурсов и товаров.

Порочность советской системы особенно ярко проявилась в 60– 80-е гг., когда СССР не смог в массовом порядке освоить достижения научно-технической революции. В известном смысле исключение составляли предприятия ВПК, которые пользовались абсолютным приоритетом в снабжении ресурсами, оборудованием и кадрами. Парадоксальная черта советского ВПК состояла в том, что это был единственный сектор советской экономики, работавший в конкурентных условиях «гонки вооружений». Остальные же предприятия были не заинтересованы в выпуске новой продукции. Не помогало даже установление государством повышенных цен на новинки, поскольку предприятия легко выполняли план по реализации и при выпуске старой продукции. Неслучайно в отношении результатов научных исследований и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) применялось слово «внедрение», т. е. принуждение предприятий к выпуску новых изделий. Другая причина отставания в НТР состояла в крайней негибкости и неповоротливости советских предприятий, которые не имели права и возможности без длительных бюрократических согласований менять технологию или ассортимент. Нередко случалось так, что изделие устаревало к тому времени, когда удавалось наладить его производство.

Советское руководство упорно отгораживало страну от внешних экономических связей, не без основания опасаясь утраты контроля

154

над народным хозяйством в случае интеграции экономики в мировое хозяйство. СССР был лишен такого важного фактора современной хозяйственной жизни, как интернационализация производства, движение капиталов, рабочей силы и научно-технических знаний между странами, международное разделение труда.

Все это оборачивалось растущим отставанием от США и других развитых стран, замедлением научно-технического прогресса и крайне низким уровнем жизни. Согласно зарубежным оценкам, в 1980 г. ВНП СССР на душу населения составлял только 37% от показателя США. По мнению некоторых российских исследователей, в начале 80-х гг. прекратилось и реальное развитие советской экономики – в дальнейшем статистика регистрировала рост только благодаря постепенному увеличению общего уровня цен.

Не забывая об успехах СССР в индустриализации, внедрении новейших научно-технических изобретений в военные, космические и некоторые другие отрасли промышленности, развитии социальной сферы и образовании населения, можно привести очень много примеров огромной неэффективности советской экономики. При этом надо иметь в виду, что советская статистика сильно приукрашивала или искажала реальное положение дел, и более или менее обоснованные суждения должны опираться на оценки специалистов. (Манипулирование статистическими данными во имя пропагандистских целей обернулось в конечном счете против советской системы, потому что руководители СССР потеряли возможность принимать решения на основе знания подлинной экономической ситуации в стране.)

Примечательно, что в «эпоху застоя» советская экономика стала терять одну из своих важнейших характеристик – подчиненность централизованному планированию. Бок о бок с государственным планом начал складываться так называемый «бюрократический рынок», т. е. согласование объемов производства и поставок между крупными управленческими структурами – министерствами, республиканскими властями и т. д., которое затем оформлялось в виде плановых заданий центральных органов.

В наиболее кратком и обобщенном виде причина краха советской экономики состоит в том, что она опиралась исключительно на государственное принуждение и управление и не допускала независимой экономической деятельности индивида, преследующей цель максимизации его, индивида, полезности. Всякая система нуждается в координации поведения ее элементов; в СССР координация осущест-

155

влялась только по вертикали. Горизонтальные связи между экономическими субъектами, преследующими собственные цели, фактически преследовались государством, хотя именно этот тип связей господствует в рыночной системе и определяет высокую степень скоординированности поведения всех элементов этой системы.

Государственный социализм советского толка представлял собой строго иерархическую систему, состоящую из вертикальных связей господства–подчинения. Как известно из современной теории, передача распоряжений и иных информационных сигналов по иерархической вертикали всегда сопровождается «трением» – трансакционными издержками. Прямые и обратные информационные сигналы могут искажаться или вообще не доходить до адресата. Даже при наличии самых современных средств связи и переработки информации остается проблема объективности исходной информации, поступающей «снизу», так как руководители предприятий стремились искажать ее в своих интересах (например, занижать свои производственные возможности). По этой причине окончилась неудачей в 70-х гг. попытка наладить централизованное планирование и учет с помощью «автоматизированных систем управления» – электронновычислительной техники.

Наконец, даже объективная информация, поступающая в «центр» для принятия решений, в современную эпоху устаревает чрезвычайно быстро. Стремительно меняются спрос и другие экономические условия производства, возникают новые технологии. Экономика советского типа по своей природе соответствует периоду индустриализации и господства крупномасштабной тяжелой промышленности в стране, наделенной неисчерпаемыми ресурсами, но она оказалась совершенно непригодной для современной эпохи экономичных и гибких наукоемких производств.

В огромной экономической системе СССР трансакционные издержки сбора информации, принятия решений и передачи решений на нижестоящий иерархический уровень оказались слишком велики. Это определило неэффективность советской экономики и ее неспособность к внутренним изменениям в постоянно меняющемся мире.

Переходный период в экономике – это исторически непродолжи-

тельный отрезок времени, в течение которого завершается демонтаж административно-командной системы и формируется система основных рыночных институтов.

156

Этот отрезок времени часто называют еще периодом постсоциалистической трансформации (на Западе обычно используют термин «посткоммунистическая трансформация»). Естественно, что экономическая трансформация является частью глубоких, обычно принципиальных изменений в обществе – в политическом и государственноадминистративном устройстве, в социальной сфере, в идеологии, во внутренней и внешней политике. В этом ряду экономическая трансформация занимает одно из центральных мест, поскольку успехи и неудачи экономических реформ в огромной степени определяют об- щественно-политическую ситуацию в целом.

Рассмотрим определение переходного периода подробнее. Под исторически непродолжительным периодом времени понимается период в 10–15, максимум 20 лет, который, по мнению большинства ученых, требуется для формирования рыночных и демократических институтов. Такое мнение основано главным образом на прогнозах социально-экономического и политического развития. Его подтверждает практика постсоциалистической трансформации в небольших странах Восточной Европы. В наиболее развитых из этих стран – Венгрии, Польше и Чехии – экономическая трансформация завершилась в течение примерно 10 лет. В России, где реформы идут значительно труднее, переходный период занял более длительный срок.

Для всех постсоциалистических стран несложно установить то время, когда начался переходный период. Обычно начало трансформации связано с утратой государственной власти прежними коммунистическими партиями, прекращением функционирования прежних законодательных и исполнительных органов и приходом к власти новых, некоммунистических политических сил. (Под новыми силами мы имеем в виду новые организации – партии, правительства, парламенты, хотя в них может быть представлено немало деятелей старого режима.) Таким образом, началом трансформации является смена политического строя. Приход новой власти обычно сопровождается началом глубоких социально-экономических реформ.

Смена строя может протекать по-разному. Например, в Венгрии некоммунистические силы пришли к власти в 1989 г. в результате мирных парламентских выборов. Во многих других странах Восточной Европы (Польша, Чехословакия, Болгария) изменение политического строя в 1989–1990 гг. сопровождалось демонстрациями и забастовками, но в основном носило все-таки мирный характер. Так, в Польше после победы некоммунистических сил на выборах в Сейм

157

летом 1989 г. было сформировано правительство Мазовецкого– Бальцеровича, которое в 1990 г. начало знаменитую реформу «шоковую терапию». В Румынии борьба с прежним режимом вылилась в вооруженное восстание. В нашей стране смена власти в 1991 г. произошла тоже после драматических событий – подавления августовского путча, распада СССР, самороспуска Верховного Совета и вынужденного отказа от власти Президента СССР.

Институциональные преобразования. Демонтаж большинства механизмов и организаций административно-командной системы происходит довольно быстро. Большинство этих механизмов и организаций в последние годы существования административно-ко- мандной системы находятся в глубоком кризисе. Например, государство утрачивает способность планировать народное хозяйство или централизованно устанавливать цены. Поэтому мы и говорим именно о завершении демонтажа социалистической экономики, который приходится на самый ранний этап переходного периода – обычно на первые его месяцы.

Уже в недрах административно-командной системы на этапе ее разложения начинают формироваться новые экономические институты, которые вытесняют старые. Поэтому после смены политического строя те организации, которые осуществляли функции государственного управления экономикой, просто прекращают свое существование или распускаются распоряжениями государственной власти. Одной из основных и относительно простых форм демонтажа прежней системы выступает либерализация, т. е. отмена ограничений и запретов, относящихся к хозяйственной деятельности. Это, например, либерализация цен, означающая разрешение предприятиям самостоятельно устанавливать цены на свою продукцию, или либерализация внешней торговли, т. е. отмена прежней государственной монополии внешней торговли.

Но относительная простота либерализации и других форм демонтажа административно-командной системы не значит, что наследие социализма уходит в прошлое быстро и легко. Напротив, в ходе реформ основная трудность как раз и состоит в том, чтобы преодолеть те негативные черты, которые характеризовали социалистическую экономику: несбалансированность, монополизм и многие другие.

Экономическую систему образуют институты. Переходный период – это время глубоких изменений в институциональной системе

158

общества, когда одни институты прекращают существование, другие изменяются, становясь рыночными институтами, а третьи возникают впервые. Поэтому о переходной экономике говорят как о периоде ин-

ституциональной трансформации.

Поскольку в нестрогом смысле слова к институтам относят не только экономические правила, но и экономические организации, то институциональная трансформация в широком понимании – это не только изменение формальных и неформальных условий хозяйственной деятельности. Сюда же часто включают изменение отношений собственности (приватизацию), возникновение новых субъектов хозяйственной деятельности (коммерческих банков, товарных и фондовых бирж, инвестиционных фондов и т. д.) и даже некоторые элементы структурных изменений (например, появление и развитие малых предприятий как особого сектора экономики).

Значение институциональной трансформации для переходного периода состоит в том, что рыночное поведение экономических агентов может опираться только на рыночные институты. Иными словами, без частной собственности, конкуренции, свободы заключения экономических контрактов и других рыночных институтов экономические агенты будут вести себя не как субъекты рыночной системы, а как субъекты старой, административно-командной системы или вообще руководствоваться противоречивыми, разными по природе экономическими «правилами игры». Ведь в любой экономической системе поведение экономических агентов задается «правилами игры». Например, в социалистический период предприятия искусственно наращивали материалоемкость выпускаемой продукции не по злой воле руководителей, а потому что к этому их направляла система действовавших тогда хозяйственно-правовых условий и экономических стимулов (выполнение плана зависело от объема готовой продукции в стоимостном выражении: чем больше сырья и материалов на единицу продукции, тем выше ее цена и тем проще выполнить план).

Иллюстрацией действия противоречивых экономических правил может служить положение многих крупных предприятий в современной российской экономике: они терпят огромные убытки из-за падения спроса на свою продукцию (в этом проявляются присущие рыночной экономике спросовые ограничения и конкуренция), но не закрываются (рыночные законы о несостоятельности и банкротствах пока слабо действуют в России) и получают субсидии и иные льготы от государства (сохранение социалистической практики государст-

159