Кортик конкистадора (пьеса Душского)

Тот, быстро прочитав ее, хмурится и прячет листок в карман.

(«Артистам») Прощу прощения, господа! (Секретарю, вполголоса) Билет ему на ближайший авиарейс, и никаких бизнес-классов! Катер на берег, остальное пусть сам. (Секретарь выходит. Как ни в чем не бывало, Романовский вновь обращается к собравшимся) А пока давайте передохнем: скоро появятся наши герои. Благодарю вас, господа!

Все, кроме Романовского, подымаются со своих мест, но

Перед тем, как выйти, по одному подходят к хозяину и,

стараясь сделать это, по возможности, незаметно от

других, обращаются к нему со сходными просьбами.

Касьян: Если позволите… несколько слов наедине.

Романовский (сухо): Хорошо. Секретарь пригласит.

Касьян выходит.

Лиззи: Вы сможете уделить мне минуту?

Романовский: Тебе тоже обязательно сейчас?

Лиззи: Мне нужно кое-что сказать, а важно ли это, вы поймете лучше меня.

Романовский: Тогда подожди немного.

Лиззи выходит.

Андрей: Я должен просить вас о кратком разговоре.

Романовский (сухо): Через несколько минут. Секретарь вызовет.

Андрей выходит.

Никитин (С обычной вальяжностью): Надеюсь, и мне вы сможете уделить толику вашего времени?

Романовский: Сумею, Захар, сумею! Я и сам хотел… (Указывает ему на кресло) Эк вас, мой друг, разобрало сегодня! Я понимаю, конечно, что артистическая натура и все такое прочее, но это все-таки, простите, перебор! Все пьесы – про жуликов и бандитов!..

Никитин (игриво): А что такого?! Подумаешь, разбойники!.. Ведь это ж не про нас с вами!

Романовский: А идиотский стадион, который вы задумали заложить?! Вы, без конца цитирующий всякую советскую белиберду, вы что, забыли про знаменитое «Болтун – находка для шпиона»?! И жизнь показывает, что эта формула работает и поныне!

Никитин (обиженно): Вы, может, подозреваете, что я кому-нибудь разболтал?..

Романовский: По счастью, нет. Мне сообщили не только об утечке информации, но и о ее виновнике.

Никитин (встревожено): А что случилось-то?

Романовский. А случилось вот что. В одной из московских строительных фирм уже известно о нашем с вами «Кортике». Известно помимо меня. Более того, им предлагают перехватить у нас эту добычу. И все это затевает один из молодых людей, которые только что слушали здесь ваши милые шуточки. Ему, правда, не пришло в голову, что те, кого он призывал поживиться за мой счет, мною же контролируются и о злодейском плане доложат в первую очередь мне.

Никитин: Это кто же, ваш хренов директор?

Романовский: О директоре у меня информации нет. Это господина проректора штучки.

Никитин: Так он, вроде, и знать-то не должен! Не было ж его при разговоре.

Романовский: Вот и я говорю: «Болтун – находка…». Если хотите, для Касьяна.

Никитин (вскипает): Да гоните вы его, мерзавца, к чертовой матери, поганой метлой гоните! Ну ни в чем людям верить нельзя! И проректора гоните, и директора туда же! Собственно, именно о нем я и хотел вам сказать…

Романовский (встревожено): У вас тоже какая-то информация есть?

Никитин: Нет, врать не стану, точных сведений пока нет. Но если у меня нет информации, это не значит, что он ни в чем не виноват.

Романовский: О, я смотрю, и деятели искусств делают успехи – как в области логики, так и по части охоты на ведьм!

Никитин: Ладно, ладно! Только что вы шарахались от невинных шуток насчет «Разбойников» с «Игроками», и тут же сами все превращаете в шутку! Давайте уж что-нибудь одно!

Романовский: Давайте.

Никитин: Так вот, я вас спрашиваю: Касьяну-то не ваш ли любимчик проболтался? Я, во всяком случае, ничего о нашем деле пивохлебу этому не говорил.

Романовский: Вообразите, я тоже. А что до Андрея, то это еще вопрос, чей он любимчик!

Никитин: Послушайте, Анатолий Борисович, только еще нам с вами не хватало переругаться – и притом сейчас! Давайте-ка оставим эмоции и решим, что в первую очередь делать. Как я понимаю, авантюра Касьяна не удалась?

Романовский: Именно так.

Никитин: И отлично! Самого же проректора – срочно в Москву: универсальнейшей из академий его затянувшееся отсутствие грозит полным развалом.

Романовский: Согласен.

Никитин: А заодно – хотя, может, и не сию же минуту – пора отставить и нашего юного директора. Что-то он уже получил, дайте ему вдобавок выходное пособие и – привет, Андрюша! Теперь для скандала у него оснований нет, и потому все будет тихо: мне кажется, он человек принципа.

Романовский: Ну что же, звучит убедительно. Я подумаю.

Никитин (успокаиваясь и переходя на свой привычный шутливо-вальяжный

тон): Ну, а уж если эти денежки у вас совсем просто лишние – я имею в виду зарплату нашего математического дарования, - так отдайте их нам в театр! Вы не представляете себе, как эта прорва жрет деньги. Это пылесос, это – омут! Это… я не знаю, что!

Романовский: Хорошо. Я обещал подумать. Давайте пока поставим если не

точку, то многоточие: меня ждут еще «ваши артисты», а времени мало.

Никитин: Вас понял. Исчезаю. Уже исчез!

Выходит. Входит секретарь.

Романовский: Пригласите ко мне господина Вережникова.

Секретарь с полупоклоном выходит.

Великий человек - Захар Аркадьевич, а ведь тоже: «Люди как люди, любят деньги.» Копеечное жалованье Андрея, а таже – отдай! «Веревочка? Давай сюда и веревочку!» Не зря я «Ревизора»-то перечитывал!.. А чем нас теперь «мистер гиннесс» порадует? При том, что мне известно, а ему-то нет…

Входит Касьян.

Касьян: Времени у нас мало, поэтому я сразу к делу.

Романовский (в сторону): Поди ж как солидно! Похоже, он уже чувствует себя победителем! (Касьяну) Да-да, конечно!

Касьян: Я получил сообщение из Москвы, что там уже известно о новых ваших планах.

Романовский: Планах? Каких именно? У меня планов много. Вы уж пояснее, пожалуйста.

Касьян: Они пишут: «Кортик конкистадора»…

Романовский: «Кортик»? Да, помнится, мы учреждали такую компанию, но заявлений для прессы, вроде, не делали и рекламы не давали. Да что пишут-то?

Касьян: Вы про фирму «Дом-бай-строй» слыхали?

Романовский: Не припомню что-то. А чем они промышляют-то?

Касьян: Строительством. Довольно известная фирма.

Романовский: Вы знаете, я как-то не очень слежу… Даже про вашу академию совсем недавно узнал, а уж про «Дымстрой» какой-то…

Касьян: Вижу, вас это совсем не волнует. Может, я и переоценил эту информацию…

Романовский: Да уж вы договаривайте, Касьян! Чего уж скрытничать-то между друзьями!

Касьян: Мне сообщают, что эта фирма намерена перехватить у вас покупку земли.

Романовский: Что ж, бизнес есть бизнес. Вам, как жрецу науки и просвещения, все это чуждо и, может быть, отвратительно даже, но мир бизнеса, увы, именно таков. Вы ходите в белых одеждах, размышляя о прекрасном и вечном, мы ж боремся, обманываем и добываем, используя любую информацию о конкурентах, не гнушаясь порой самыми омерзительными и зловонными источниками. Вам, кстати, не сообщают, откуда в Думмстрое узнали о наших планах?

Касьян: Н-нет… Об этом ничего не пишут.

Романовский: Жаль. Но все и так ясно. Скорее всего, это шпион. Я дам указание службе безопасности. Через пару дней о нем будет известно, и останется только определить меру наказания. В суд в таких случаях, понятно, не обращаются, тут уж все самим. В старое время можно было бы и на рею, но в наш, гуманный век… Я думаю оптимальное решение – просто в мешок да камень потяжелее. Вы, кстати, хорошо плаваете?

Касьян: Я не п-понимаю. Вы это что, серьезно?

Романовский: Серьезно будет сейчас. Во-первых, как вы справедливо заметили, у меня мало времени, а во-вторых, морить клопов – занятие не для джентльменов. Поэтому сообщаю, что пока вы мучительно соображали, сколько содрать с меня за вашу бесценную информацию, домбаевцы сами известили меня о сделанном им предложении. И от кого оно исходит, тоже. Вам сказать?

Касьян: Н-нет… Я больше не буду!

Романовский: Естественно, не будете, потому что немедленно вылетите отсюда и в переносном смысле, и в прямом. Ничтожество, с кем ты задумал тягаться! Итак, на берег вас доставят, билет на самолет забронирован. Все. Привет белокаменной. И мамаше тоже.

Касьян (пару секунд молчит, и тут же его прорывает): Отец, благодетель, не погуби! Виноват, согрешил, бес попутал! Нечистая сила, одно слово, нечистая сила!

Романовский (с гадливостью): Мне что, охрану вызвать?

Касьян: Но это не я! Это Андрюха все! Он и рассказал, и подучал тоже! Чем, говорит, мы хуже?! Что надо хватать, чем всю жизнь в шестерках! Да сам бы я никогда! Бога ради, простите!

Романовский: Считаю до трех. Раз…

Касьян: Всякого вам благополучия! Не гневайтесь! Ручку б…

Романовский (невольно делая шаг назад): Два-а…

Касьян: Я больше не буду! (Выбегает.)

Романовский (с омерзением): Руки б вымыть от этой дряни – так рукомойник черт знает где! На «Бромптоне-2» предусмотреть непременно. И в знакомствах пора быть разборчивей… А пока хоть для внутренней дезинфекции… (Подходит к бару, наливает немного коньяка и залпом выпивает.) Просто варварство – такую божественную жидкость и по такому поводу!

Входит секретарь.

Романовский: Теперь, пожалуйста, Лиззи.

Секретарь выходит.

Что у нее такое? Что не могло подождать всего несколько часов… (Усмехается.)

Хотя сегодня, наверное, свистопляска на всю ночь, так что речь не о часах, а о сутках…

Входит Лиззи.

Чем ты, голубушка, порадуешь? А то предшественники твои не очень-то меня развеселили.

Лиззи (в сторону): Эк вылетел этот «профессор»! И не взглянул, будто и не знакомы! И вся любовь! Да ты ж и не ждала иного… (Романовскому) Боюсь, не развеселю и я. Хотя, скорее всего, это вздор. Вчера я заезжала в офис к Андрею, там был и Касьян. И что-то они рассуждали,что надо быть более инициативными…

Романовский: И правильно рассуждали!

Лиззи: Но речь шла о том, чтобы отвоевывать у тех, кто раньше успел. Давайте, мол, отбирать у них , и все такое. Витийствовал, в основном, Касьян, но и Андрюша не больно ему противоречил. В общем, думаю, мальчишеская бравада, но все-таки решила предупредить.

Романовский: Спасибо, умница ты моя! Я тоже думаю, что ничего опасного, но никакая информация не бывает лишней. Так что не волнуйся. Украшай собою общество, и все будет замечательно. ЦК – что означает не только «Целую крепко!», но и – ты тех времен не застала – Центральный Комитет пертии, святая ее святых! Был в ходу такой каламбурчик!

Лиззи: Так я пошла?

Романовский: Спасибо, дружок, и пока! Сегодня, как ни жаль, вся ночь на ногах!

Лиззи выходит. Входит секретарь.

Кто там у нас еще, директор «Кортика»?

Секретарь: Да.

Романовский: Давайте его.

Секретарь выходит.

На кого ж, интересно, этот покатит бочку?

Входит Андрей.

Романовский (довольно строго): Ну-с, что у вас? Какие неотложные проблемы?

Андрей (спокойно): Я пришел просить об отставке.

Романовский: Уточним, на всякий случай. Речь идет о вашей отставке с поста директора по оптимизации, не так ли?

Андрей: Совершенно верно.

Романовский: Та-ак, интересно. Мотивы?

Андрей: Мотивов несколько. Во-первых, у меня нет реальной работы. Это не дает мне профессионально расти. Затем, неработающий работник – первый кандидат на увольнение. Далее: мне не нравится получать деньги ни за что. Наконец, меня смущают моральные аспекты самого предприятия, при котором я состою. Я не убежден, что отбирать собственность, стадион, то есть, по праву сильного – не убежден, что это безупречно с нравственной точки зрения. Поэтому я прошу об отставке.

Романовский: Что ж. Мне понятны многие из ваших аргументов. И потому – я принимаю вашу отставку. (Андрей порывается встать.) Не торопитесь, у вас будет много свободного времени. Я же готов потратить на это дело еще несколько минут. Все-таки не дворника увольняю, а директора. Не скрою, сегодня меня со всех сторон убеждали избавиться от вас. У каждого были свои резоны и своя, достаточно очевидная выгода. И вот вы просите меня о том же. Никого не подсиживаете, ни на кого не доносите – вы хотите уйти сами. Что ж, повторяю, я согласен. И, в то же время, ваше поведение мне импонирует. Поэтому хочу предложить вам другую работу – не липу, а настоящую работу в стабильно работающей компании. Вы же и сами планировали для себя примерно такую карьеру. Вот я и даю вам шанс.

Андрей: Но я же в вашем бизнесе – ничто!

Романовский: А я и не собираюсь на этот раз немедленно производить вас в директора! Пусть даже «по оптимизации»! Вы получите обычную должность начинающего работника под надзором квалифицированных и требовательных начальников, с небольшим, но пристойным жалованьем. Мне нужны такие люди, как вы. И я сам буду следить за вашими успехами и продвигать, если увижу к тому основания. Ну, как, идет?

Андрей: Но ведь и другие ваши фирмы отнимают, образно говоря, стадиончики у более слабых?

Романовский: Наверное, можно сказать и так. А можно – что они участвуют в честной конкурентной борьбе, в которой побеждает сильнейший и которая служит двигателем прогресса. В общем, так устроена жизнь, и с этим ничего не поделать. Не отнимает только тот, кто не умеет этого или же слишком слаб. Вы, конечно, скажете, что ваш брат, ученый, производя идеи и знания, ни у кого ничего не отнимает. Ой ли?! Потому что и в вашей области более сильный и умный обходит множество тугодумов, и никого не интересует, что у слабака проблемы со здоровьем, большая семья и парализованная теща в придачу.

Андрей: Вы говорите «умный и сильный», как будто это синонимы. Но и в науке, и в жизни это сплошь и рядом разные вещи. Сильный лучше приспособляется к правилам игры, он лучше умеет подать и, если хотите, продать себя и выигрывает – причем зачастую за счет более умного, но менее ловкого коллеги. Вот вам и издержки вашего «двигателя прогресса»! И вам отлично известно, что в нынешней нашей системе таких «издержек» немало!

Романовский: Вы знаете, как от них избавиться? Никто, вроде, не придумал ничего лучшего, чем частное предпринимательство в соединении с честной конкуренцией.

Андрей: Но это не значит, что нельзя придумать!

Романовский: Да уж придумывали! Семьдесят лет экспериментировали над страной и вернулись к тому же!

Андрей: Ошибочность одного варианта не означает, что нет другого, лучшего!

Романовский: Вижу, вы все еще чувствуете себя директором по оптимизации!

Андрей: А что, хорошая должность, если воспринимать дело всерьез!

Романовский: А если всерьез – у вас что, есть какие-нибудь идеи? Насчет оптимизации этой самой!

Андрей: Идея простейшая – надо четко формулировать цели. Будет цель – будут методы ее достижения.

Романовский: Предположим, цель – это устранение «издержек» Но такое, чтобы не убить эффективность системы. Чем меньше издержек, тем система устойчивее, а настоящий бизнес очень в этом заинтересован.

Андрей: Готовых рецептов у меня нет, но что-то уже наработано даже в той же математике. Есть там раздел, который так и называется: теория устойчивости. Есть, кстати, и теория оптимизации.

Романовский: Их, видно, и надо использовать!

Андрей: Но для этого нужны уравнения, описывающие исследуемые процессы. А чтобы написать уравнения, нужны модели. А модели, боюсь, окажутся слишком сложными…

Романовский: С чего же начать тогда?

Андрей: Наверное, с того же, с чего начинается всякое дело. Есть цель – разобраться с таким-то вопросом. Есть группа энтузиастов. У них появляются начальные идеи. Эта смесь, энтузиасты и идеи, выделяет энергию, идеи совершенствуются, множатся, заражают других. Повезет – получится хорошая теория. А может – помните наш разговор в «Кенгуру»? - может, и «на века»…

Романовский: Больно уж вы легко столетиями швыряетесь! Если «на века» да с неясным исходом, то как в это вкладывать деньги?! Чистая же благотворительность получается!

Андрей: А благотворительность – это что, ругательство?

Романовский: Нет, конечно. Только я ею никогда не занимался.

Андрей: Но кому ж и заниматься ею, как не таким, как вы! Вы получили свое состояние от общества, не грех ему что-нибудь и вернуть!

Романовский: Ну-с, предположим. Предположим, я выделяю определенные средства. Дальше что делать? Вы беретесь создавать необходимый коллектив?

Андрей: Во-первых, думаю, вам нужен научный консультант. Серьезный человек, а не студент-недоучка. Во-вторых, уверен, на многие из ваших вопросов отвечать не умеет никто. Значит, нужны исследования, нужен, научный коллектив. На ваше счастье, ученый люд пока не приучен к гонорарам ваших футболистов, но и делать что-то серьезное силами почасовиков-совместителей, которые наскребают на жизнь, вкалывая в семи-восьми местах, - тоже бред. Нужна, как и в футболе, команда. Нужны талантливые люди, для которых ваше дело станет делом жизни. А такая «команда» тоже обойдется недешево. Хорошая наука стоит хороших денег. Зато и результаты может принести поразительные. Почище, чем «Аргентина – Ямайка»!

Романовский (с подковыркой): Но, может, и «на века»?

Андрей (улыбаясь): Может.

Романовский (задумчиво): Ну что ж, может, и впрямь попытаться сделать что-нибудь в этом направлении. Вписать, так сказать, свое имя в историю российской науки. Не самое, пожалуй, бессмысленное приложение для капитала. Вдруг что-нибудь да получится осмысленное. А, может быть, даже полезное, чем черт не шутит! Подготовьте мне ваши соображения в письменном виде. Ну, а сейчас…

Раздается телефонный звонок.

Романовский (Андрею): Минуту. (Снимает трубку.) Слушаю… Повторите, я не расслышал… (На лице его появляется выражение непонимания, через мгновение переходящее в ярость.) Проиграли? Кто проиграл?.. Не может… Что-о?! Один – два?!! И оба через центральную зону?!!..

Внезапно обессилев, Романовский опускается

в кресло и кладет трубку, но через мгновение

вскакивает и срывает трубку другого аппарата.

теперь он бросает реплики так резко, что поначалу

и не понять, что он вдруг заговорил стихами.

Машину.

Срочно.

В Лондон.

Всех собрать!

Швыряет трубку.

Я вам устрою праздник, вашу мать!

И тренер Робертсон, ужо попляшет он!

Позор! Бесчестье! Чукча – чемпион!!

Поворачивается уходить – и встречается взглядом с Андреем.

Какая там наука для страны!

Мне деньги на Гутьерреса нужны!

Романовский стремительно уходит.

Андрей (вставая, задумчиво):

Похоже, эту мы окончили игру.

Свободно ли местечко в «Кенгуру»?..

Андрей уходит в противоположную сторону.

З А Н А В Е С

торой побеждает сильнейший и которая служит двигателем прогресса.000000000000000