Кортик конкистадора (пьеса Душского)

Касьян: Практически несомненной, слово знатока!

Лиззи: … будет задожена новая яхта, которая должна уже иметь в точности требуемую длину.

Касьян: А нынешнюю – продавать?

Андрей: Тебе-то что?! Или купить собрался?

Касьян: Посмотрим… Бывает, что обстоятельства меняются…

Лиззи: Зачем продавать?! Ведь можно… иметь две яхты!

Андрей: Боже, куда я попал! Здесь рассуждают о покупке миллионных яхт, словно это кружка пива или чашка кофе! Кстати, не угодно ль по чашечке?

Лиззи: Спасибо, я недавно пила.

Касьян: А мой девиз – не упускать ничего, что плывет в руки. Давай кофе!

Андрей идет в угол, где стоит кофеварка.

Касьян (вполголоса Лиззи, пока Андрей готовит кофе): Но мы не можем просто так расстаться! Когда этот тип так не вовремя приперся, я готов был вышвырнуть его в окно!

Лиззи: Это не так просто: по-моему, здесь стеклопакеты!

Касьян: Моя страсть сильнее стеклопакетов! Поедемте со мной в гостиницу!

Лиззи: После того, как подкрепитесь кофейком?

Касьян: Вы для меня дороже кофе!

Лиззи: Но ведь «плывет в руки»! А я плыву совсем в другую сторону. Вот разве…

Касьян: Разве?..

Лиззи: Завтра ночью на яхте большой праздник, после которого мы уходим в трехдневное плаванье. Разве что вас пригласят…

Касьян: Сделайте, сделайте это!

Лиззи: Вы переоцениваете мои возможности…

Подходит Андрей с двумя чашками кофе.

Андрей (подает одну из них Касьяну): Прошу! Но вообще неудобно даже, что мужики пьют, а леди… (К Лиззи) Видимо, на твою долю остаются лишь цветочки!

Касьян (показывая на букет): Это я сказал, чтоб он принес! Вот так и в академии: сам не позаботишься – никто не сделает!

Андрей (К Лиззи): Да, кажется, я не говорил, что наш Касьян – проректор – черт! первый проректор! – одной московской академии. Вот ведь, наш ровесник, а уже видный деятель на ниве просвещения юношества!

Касьян: От директора слышу! (С пафосом) Вообще же, просвещение юношества и есть, похоже, мое призвание. Всегда и всюду, от и до. Взять хоть, к примеру, вас. И не стройте, пожалуйста, рожи, что вы давно, мол, взрослые и нечего вас учить. Взрослые, взрослые – а хуже детей! Судьба швыряет вас: сегодня заштатная пивнушка, завтра плавучий… (поправляется) плавучее казино или что там, и вы принимаете все это как нечто совершенно нормальное! Точь-в-точь как дети, над которыми есть взрослые и которых можно и в угол поставить, и компота добавку налить. Какого черта! Мы сами должны стать взрослыми! Взрослыми и сильными! И для этого мы должны объединиться! Нет, не в какую-то партию с ее дурацкими уставами и программами – мы должны объединиться конкретно и сейчас. Мы трое. Чтобы нам троим стало лучше, а там, глядишь, и вовсе хорошо. Вот ты, Андрей. Ты попал в эту фирму. Что должен делать ты? Ты должен смотреть и думать, какую пользу твое назначение может принести всем нам. Может, предлагать выпустить акции, чтоб мы трое их по приличному пакету урвали, может, какие-то работы по вашему проекту нашей академии – с выгодой! – поручить…

Андрей: Вряд ли после истории с гусями…

Касьян: А я и не говорю, что нужно именно это! Я направление указываю, в котором надо думать! Или ты, Лиззи. Ты попала на этот корабль. Почему одни романовские должны кататься на нем, поддавать там и все такое?! И мы не прочь, и ты, как член нашего союза, должна работать ради этого. Почему не устроить прогулку-встречу с молодой бизнес-элитой, с нами, то есть! Думать, господа, надо, думать – и делать, что в наших интересах! Не нужно никаких революций: нам плевать на всех, кроме себя! – но о себе, о членах нашего Союза, заботиться должны именно мы!

Андрей (вкрадчиво): А твой взнос, как обычно, - это возможность нашего приема в Академию, и притом без всяких экзаменов?

Касьян: А ты не хихикай! Вот вышибет тебя шеф из этого кабинета – и побежишь, как миленький, в академию!

Андрей: Куда уж не побегу!..

Касьян: А ты не зарекайся!

Лиззи: Друзья, успокойтесь! Так ведь и переругаться можно, и без всякой на то причины. В общем-то, Касьян говорит дело. Конечно, надо заботиться о себе и о друзьях тоже. А то, что он говорил насчет акций и приглашений, – это просто примеры. На деле может получиться совсем по-другому.

Касьян: Нет, ты не поняла главного, что я говорил. Главное – это что мы должны перетянуть на себя кусок одеяла, которое оттяпали всякие там романовские. Какого дьявола! Они просто оказались около пирога, когда хозяйка по нужде вышла. Вот и все их заслуги! А мы, которые тогда пешком под стол ходили, - нам что, не охота?! Делиться они и не думают. Есть у него яхта, каких в мире раз, два и обчелся, - нет, подавай ему новую, в футбольное поле длиной! Хорошо еще, что он не марафоном увлекается!

Андрей: А ведь еще многодневные гонки бывают…

Касьян: Ты в сторону-то не уводи, дело серьезное! Значит, так. Есть пирог. Его захватили. Нам тоже хочется. Нам не дают. Революций мы не хотим, до всяких там трудящихся нам дела нету. Значит, что? Значит, надо отрезать по кусочку – и для себя. И, желательно, так, чтобы хозяин не заметил. Есть вопросы?

Андрей: Теперь и я вижу, что ты поднаторел в преподавании. Логика – класс!

Лиззи: Конечно, каждый должен заботиться о себе, а не полагаться на чьи-то благодеяния. Вот только…

Андрей (подхватывает): Вот только методы, предлагаемые докладчиком, люди простые, необразованные называют, прошу прощения,… воровством. Пусть даже это делается по схеме «благородный разбойник», «Робин Гуд» и тому подобное. Кстати, ты и у мамаши в хозяйстве так же работаешь?

Касьян (смешавшись): Ну, нет, конечно… разве совсем уж по мелочам…

Андрей: … И где уж так плохо лежит, что само в руки…

Лиззи (Андрею): Перестань! Сейчас опять ведь скандал начнется! О воровстве, понятно, речи быть не может…

Андрей: И на том спасибо!

Лиззи: Но, скажем, пример с акциями – это вполне законное дело.

Касьян: Вот я и говорю!

Лиззи: Короче, друзья, - мне пора уже ехать – не вижу ничего плохого, чтобы думать и искать варианты. Законные – но эффективные.

Касьян: Я поймаю такси!

Перед уходом, повернувшись к залу, похлопывает

себя сначала по бедру, а потом по голове.

А шарики-то работают!.. (Убегает.)

Андрей: Не понимаю, что ты нашла в этом ничтожестве!

Лиззи: Точно, не понимаешь?! (Пауза) Самца!

Андрей с недоумением покачивает головой.

И еще хочу тебя предупредить. Я очень дорожу своим местом у Романовского и не хочу, чтобы ему стало известно о нашем разговоре от кого-то там еще. Поэтому я сама расскажу шефу.

Андрей: Ну, ты сильна, Лизавета Иванна!

Лиззи: В каком-то смысле это реализация касьяновой программы. Привет! (Уходит.)

Андрей (оставшись один): Вот так-то, господин директор по оптимизации! Да здесь каждый – специалист в этой области, которою ты, вроде, должен руководить. И каждый понимает оптимальность по-своему, а твои указания никому не нужны. Нет, не нравится мне такая работа!

Сцена V. «Бромптон»

Просторная кают-компания на борту большой и комфортабельной яхты. Помещение таково, что могло бы служить гостиной богатой виллы, если бы не некоторые детали, подчеркивающие его морской характер: круглые иллюминаторы, оправленные в ярко надраенную медь, медные же поручни и т. п. Простенки украшены флажками цветов клуба «Бромптон». На задней стене огромный экран домашнего кинотеатра. В центре сцены в поставленных полукругом креслах лицами к зрителям сидят (справа налево) Касьян, Андрей, Никитин и Лиззи. Кресло, стоящее посредине, свободно.

Никитин: Как нас учили в советские еще времена, начальство не опаздывает, а только задерживается.

Касьян: В таком комфорте и подождать – удовольствие.

Лиззи: Может, вам предложить чего-нибудь? Кофе, коктейль, сигары?

Андрей: Не искушай! Часа два-три, и, чувствую, здесь такое обжорство начнется!

Никитин: Кабы не пост, и разговенье не в радость!

Касьян: А я бы, пожалуй, не отказался. Холодненького бы бутылочку…

Андрей: Потерпи! Тебе ж стоит только начать! А после полудюжины гиннесса тебе и омар, фаршированный икрой с трюфелями…

Касьян: Это точно? Будет омар с трюфелями?

Андрей: Дьявол его знает, это я так сболтнул! Спроси лучше у Лиззи.

Лиззи: Ужин – это не по моему ведомству. Для этого есть шеф и его команда. А они меню и под пыткой не выдадут. Впрочем, уверена, что самый заядлый гурман…

Никитин: Гурмэ. Гурман – это несколько вульгарно.

Лиззи: …что и он восхитился б. Если бы его только сюда допустили.

Касьян: Ну, ладно, уговорили…

Андрей: Посидим….

Лиззи: Помолчим…

Никитин: Помечтаем. Послушаем пение птичек…

Яркое поначалу освещение постепенно тускнеет, и

сцена погружается в полутьму. Похоже, что присут-

ствующие задремали. Однако, через несколько секунд

луч прожектора выхватывает из сумрака Лиззи.

Лиззи (сама с собой): А что я, собственно, делаю? Кто обвинит меня, скромную девушку, что я пытаюсь немного укрепить свои позиции? Дура бы на моем месте вообразила о себе невесть что, перестала здороваться с товарками, выудила бы у хахаля три-четыре дорогих подарка и, требуя еще и еще, за месяц осточертела б ему, а еще через неделю от хорошего пинка в зад вылетела ко всем чертям. Машину б разбила, колье оказалось поддельным, остальное ушло б на уплату штрафа за вожденье в нетрезвом виде. Яркое приключение, а остаток жизни – коту под хвост! Нравится вам обвинять меня в расчетливости, меркантильности – да сколько угодно! – но я губить свое будущее ради завистливого «Во дает!..» не желаю. Расчетлива буду и почтительна, услужлива и осторожна. И небольшая информация для шефа о болтовне моих милых «союзничков» - совершенно правильный ход. Все равно ни тому, ни другому ничего здесь всерьез не светит. «Профессор» этот залетный не сегодня, так завтра отправится восвояси и, даже если обломится ему, не больно-то он добытым делиться захочет. «Мы должны объединяться, думать, как перетянуть одеяло!..» Ты-то, может, и перетянешь, а я, хоть и в жарких объятьях твоих, как голенькою была, так и останусь. А Андрюша… Эх, Андрюша! Не к тем тебя людям прибило, компания не твоя, не твое, братец, дело. Тебе б не с клыкастыми этими, тебе, по жизни, няньку б найти. А я еще в няньки не хочу…

Прожектор гаснет, но через пару секунд его луч

Фокусируется уже на Касьяне.

Касьян (про себя и все же нервно): Вот и спрашивается, а как тут с рисками? Так ли уж я могу на них положиться, на домбайстроевцев этих?! Что между нами? Один, по сути, ремонт. Ну, ремонт большой, ну, сделали прилично, ну, как заведено, банкет, тосты: «Давайте крепить, мы вам, вы нам!..» - да кто же этого не говорит по пьяни! Ну, и откат, понятно, как без того. Все, как у людей – и только. Точка. Все! А я им – многомиллионное дело! А гарантии? А гарантий-то и нету! А раз нет гарантий, значит, надо работать напрямую. Без посредников. А как без них, если у них и капитал, и связи?! У меня ж – ничего! Аппетит зверский – а зубов-то и нету! Оттяпать не могу, а продавать тоже нечего… Нечего?! Посредника и продавай! Нынче ведь все – товар, и посредник не хуже прочего! Прям как научный принцип выходит, «принцип Вережникова»! Если нечего предложить на продажу, заводи посредника и продавай – его! Ха! Мы еще диссер на этом сбацаем, старуху, типа, потешить! Как ее клоун-то там? «Старуха-мать скупа, как…» - как что? как Пентагон, что ли? Или как скорпион? К черту! Вот уж кого к черту, так это и клоуна, и Пентагон, и старуху! Сейчас – сколько содрать? «Мне сообщили, что в Москве уже стало известно…» - солидно, хорошо! Стало известно, а я могу воздействовать. Рычаги, стало быть, имею. Но без денег никак, и немалых: люди серьезные, копейками дело не решить… Так что с шариками полный порядок!..

Оставив Касьяна, прожектор выхватывает на этот раз

Никитина.

Никитин (про себя, но все равно немного наигранно): Пожалуй, дельце я провернул недурно. Как и должно было быть. Талантливый человек талантлив во всем - на сцене, в гольфе, в бизнесе. И он заслуживает успеха. И потому успех приходит к нему. Успех придает ему силы. Силы творить, силы вести за собою, силы, наконец, наслаждаться. Да, наслаждаться, не вижу ничего в том зазорного! Наслаждаться – чтоб снова творить! А чтобы наслаждаться, мне нужно мно-ого чего! Лев Николаевич, беседуя как-то с Фетом, завел речь о том, много ли человеку чего надо, и тот, которого, кстати, Толстой считал умнейшим человеком, принялся рассуждать, что ему, Фету, практически ничего и не нужно – «вот разве что…» И дальше следовал нескончаемый список всяких всякостей, о которых, по мнению поэта, и говорить-то смешно – столь очевидна их насущная необходимость. Пара, скажем, гнедых для ежедневных выездов, ну и, конечно, пара вороных для парадных, жеребец для охоты, непременно хороших кровей, и, на всякий случай, еще один, можно и не такой породистый, коляска такая, коляска эдакая – и прочая, и прочая. Я – честнее. Я прямо говорю, что требую многого. Это прежде я зарабатывал на кусок хлеба с маслом, демонстрируя кукиш в кармане - к полному восторгу зрителя, кстати. Теперь иные времена, и карман мой требует иного наполнения. Но деньги для меня не самоцель. Просто то, в чем я нуждаюсь, недешево стоит. Это плебея тешит, что тарелка, с которой он, чавкая и потея, набивает свою утробу, стоит тысячу или две неведомо каких единиц и что, случайно, в сердцах или напоказ даже расколотив ее, он купит вдвое или втрое дороже. Мне ж не цена важна – мне важен завод: Веджвуд, Майссен, в будни и Гарднер сойдет, мой взор ласкают миниатюры, коими украшена она, история дома, откуда она попала ко мне, дарит мне исторические параллели… А все это, как вдруг теперь заговорили, «дорогого стоит». Откуда это «дорогого» вместо простецкого «дорого», а? Хоть кто-нибудь из вас знает? Да никто не знает! И только «я знаю, я!» - а это откуда?.. Вы ж все забыли – историю свою забыли, литературу, славу, - все, кроме денег, движимости и недвижимости. Я – ваша история, слава, литература, театр. Так благословляйте ж небеса, что есмь среди вас я. Благословляйте, преклоняйтесь и – финансируйте. Вот так, со всей прямотой. Истинно по-русски!..

Прожектор отпускает Никитина и останавливается

На Андрее.

Андрей: Нет, не нравится мне…

И тут на сцене зажигается полный свет – в кают-

Компанию входит Романовский. Все остальные

С небольшим, но явственным полупоклоном

Подымаются со своих мест.

Романовский (благодушно, но без смущения): Ну, что вы, господа! Мы ж не на заседании правительства! Прошу, прошу!... (Все столь же синхронно усаживаются. Романовский, с улыбкой взглянув на Никитина, продолжает) Я пригласил вас, господа, не для того, чтобы сообщать вам пренеприятные известия. Напротив, известия должны быть самые радостные, и за ними должен последовать праздник. И вот насчет одной идеи, связанной с ним, я и хотел с вами посоветоваться.

Никитин: Мы полностью в вашем распоряжении.

Романовский: Сегодня вечером, как только придет автобус с нашими чемпионами, начнется банкет. К нему уже все готово. Надеюсь, угощение приглашенных не разочарует.

Касьян: А гиннесс…

Романовский: Будет, будет, не волнуйтесь!

Никитин: Мы говорим: Касьян, подразумеваем – гиннесс!

Романовский: Но завтра мы на несколько дней уходим в море. И я подумал, не украсить ли наш поход еще и театральным экспромтом. Художественная, так сказать, самодеятельность – но под руководством такого выдающегося мэтра, а?

Никитин: Блестящая мысль! Я уже чувствую мурашки творческого нетерпения!

Андрей: А мы, вероятно, актеры?

Романовский: Если маэстро не против.

Никитин: Тогда давайте думать, чем заинтересовать нашего довольно-таки специфического зрителя. Лучший путь – это чтобы происходящее на сцене затрагивало волнующие его проблемы. Но я слишком плохо знаком с миром футбола. Может, подскажете что-нибудь?

Касьян: Например, договорные матчи.

Романовский (решительно): Нет, это совершенно не годится!

Касьян: Или, может, переманивание игроков?

Романовский: Какой вздор!

Касьян: Бывает еще, что подкупают судей…

Романовский: Давайте лучше доверимся мэтру!

Никитин (смекнув, что к чему): Есть и иной путь. Если тема захватывает актеров, то и зрительский успех обеспечен.

Романовский: Очень верный подход!

Никитин: При этом мы ведь имеем в виду что-то вроде капустника, серьезный спектакль нам не осилить…

Романовский: Полностью согласен.

Никитин: Но отталкиваться разумно от готовой пьесы. Желательно, известной. Впрочем, нынешний зритель не очень-то начитан. Подозреваю, что и ваши футболисты тоже.

Романовский: Во всяком случае, подбирают их не по уровню начитанности.

Никитин: Значит, сама пьеса должна быть яркой и броской. И такую вещь вы сами мне, Анатолий Борисович, невольно подсказали…

Романовский: Поверить вам, так во мне открываются все новые дарования!

Никитин: Вы сказали, что хотите украсить праздник спектаклем. Но буквально такой же эпизод есть в «Трехгрошовой опере»!

По мере того, как Никитин рассказывает тот или иной

театральный эпизод, на экране «домашнего кинотеатра»

соответствующее действие проигрывается.

Известный разбойник Мэкки-нож готовится отпраздновать свадьбу и требует от своих бандитов, чтобы они устроили что-нибудь для поднятия настроения. После некоторого препирательства и обмена скабрезностями они поют для новобрачных свадебную песню. Имен не помню – пусть будет то, что нынче на слуху. Скажем, Гарри Поттер и Таня Гроттер. Итак…

Андрей (перебивает): Захар Аркадьич, вы понимаете, какую потрясающую идею держите в руках?! Гарри Поттер и Таня Гроттер! Для сведения: Таня Гроттер – наш, российский аналог всемирно любимого Гарри, юная волшебница, все, как у Гарри, там даже процесс был: плагиат – не плагиат?.. Так вот, их надо обоих – в одну книжку! Представляете, они знакомятся через интернет, Гарри едет к Тане в Россию для обмена передовым волшебническим опытом… Они совместно занимаются волшебством, устраивают, если хотите соревнования. Потом уже Таня едет в Англию, и они совместно предотвращают новые взрывы террористов! Захар Аркадьич, вы гений! Мы взорвем книжный рынок!

Романовсий (очень трезво): Мы не взорвем его. Права на Гарри принадлежат миссис…

Никитин: Роулинг.

Романовский: А этой Таней владеет совсем другой мистер. И мы не можем тронуть никого из них. Продолжайте, Захар!

Никитин: Итак, Гарри Поттер и Таня Гроттер… Песенка звучит примерно так:

Гарри Поттер и Таня Гроттер

Поженились, только и всего.

Дай им бог счастливого житья-бытья!

Но, придя оформляться в магистрат,

Он не знал, откуда был на ней наряд,

А она не знала имени его – ура!

Конечно, слова надо немного подправить, связать с нашими реалиями. Есть у вас в команде игроки с именами, которые легли бы в размер?

Касьян (обгоняя Романовского): Джонни Кроули и Стивен Пирсон!

Никитин: Отлично! Итак,

Джонни Кроули и Стивен Пирсон –

Чемпионы, только и всего!

Дай им бог счастливого житья-бытья!..

Касьян: Помилуйте, вас нынче неправильно поймут! Двум мужикам – счастливого житья-бытья! И - футболисты ведь! – могут и по физиономии даже…

Никитин (смутившись): И впрямь! Чего ж тогда «дай им бог»?

Андрей: Дай им бог и в Лиге чемпионов победить!

Никитин: Отлично! А в следующих строчках уже некий негатив – разумеется, тоже с футбольным оттенком…

Андрей:

Но, явившись в кассу за деньгами под расчет,

Обнаружил каждый, что итог совсем не тот – урра!

Никитин: Замечательно!

Романовский: Стоп, стоп, господа! Что-то вас не туда понесло, по-моему. Сравнение с главарем разбойничьей банды я еще кое-как проглотил, но обжуливать моих футболистов – это уж увольте! Такого не бывает!

Андрей (в сторону): Да, футболистов мы не обжуливаем…

Романовский (продолжает): Так что давайте выберем другую тему. И, пожалуйста, без подобных намеков!

Никитин: Ну что ж, выбор репертуара, как и в советские времена, остается делом нелегким. Поищем еще. (Задумчиво) От нас ждут чего-нибудь невинно-игривого… Пожалуйста! Как вам гоголевские «Игроки»?

Касьян: Все-таки вряд ли у Гоголя игроки – это футболисты?

Никитин: И впрямь, они в несколько иной области специализируются. Попросту говоря, картишками промышляют. (Обводит глазами слушателей.) Похоже, я должен поведать вам содержание и этой пьесы?

Романовский: Сделайте одолжение!

Никитин: Значит, так. в одной захолустной гостинице обосновалась компания шулеров, которые только и ждут, кого б им обчистить. И тут приезжает еще один мошенник, с теми же, понятно, намерениями. Они садятся играть, и наша троица быстренько обнаруживает, что налетели на ба-альшого мастера их ремесла, можно сказать, гроссмейстера! Такого не обдерешь! Тогда самый хитрый из них предлагает объединить с ним усилия и облапошить одного молодого человека, которого отец его оставляет в городе получить по доверенности двести тысяч…

Касьян: Ну, двести тысяч, тоже мне деньги!..

Никитин: … заметил наш нищий проректор. Вы просто забыли, Касьян, что Гоголь жил за полтораста лет до нас, и рублики тогда были очень даже и очень! Но продолжаю. Разумеется, они обыгрывают юнца, потом, выманив у своего нового компаньона настоящие деньги в обмен на фальшивый вексель - вся история с молодым человеком была ими же подстроена, – удирают и оставляют «главного жулика» с носом. Вся пьеса нам ни к чему, но есть там чудесная сцена, и я даже вижу среди нас исполнителя на главную роль. Молодой человек, который оказывается их жертвой, рвется в гусары, и пройдохи его подпаивают: «Ты же гусар!» Он начинает буянить – прекрасно: «Ты же гусар!» Садится за карты, взвинчивает ставки – «Браво, гусар!» Думаю, что Касьян в этой роли был бы великолепен!

Андрей: А для натуральности, как в Художественном – говорят, там на сцене всамделешние кулебяки уминали, – так вместо шампанского пусть пьет свой любимый гиннесс. Ой, и наклюкается же наш «гусар»!

Никитин: Можно пойти и дальше – Николай Васильевич на нас не обидится!

У нас ведь зритель – спортсмены, правильно? Им будет приятно увидеть, услышать, на худой конец, о чем-то родном и знакомом. Так отчего бы нашим героям не получить эти двести тысяч под залог… стадиона?! Как говорится, дело житейское: был там у них в усадьбе стадиончик, они его и заложили! Помещики были спортивными, понимаете ли, фанатами! Здоровый образ жизни, бег трусцой и все такое прочее! Много они о России знают! Но чтобы не спорили, играли ли тогда на Руси в футбол, пусть стадион этот будет… ну, хоть теннисным. Как вам такой вариант, Анатолий Борисович?

Романовский (покачивая головой): Что-то, маэстро, ваша фантазия разыгралась сверх всякой меры! При чем здесь стадион? При чем теннис? Хотите побольше нелепостей, так еще какие-нибудь спекуляции с землею вверните! Нет уж, давайте возьмем что-нибудь эффектное и безо всякой отсебятины!

Никитин: Хотите эффектов – пожалуйста! Как вам «Разбойники» Шиллера?

Романовский: Стоп, стоп, стоп! Мне положительно непонятен ход ваших мыслей! Опера о бандитах, «Игроки» с шулерами, наконец, «Разбойники»! У нас же не воровской притон, а добропорядочное общество законопослушных граждан! Боюсь, что с налету «проблему репертуара» нам не решить! Всем предлагается подумать, а пока…

Входит секретарь Романовского и молча подает ему бумагу.