новая папка / Моммзен Т. История Рима В 4 томах. / Моммзен Т. История Рима. В 4 томах. Том третий. Кн. 4 продолжение, 5 Кн
..pdfнеров. Уже смятение, начавшееся в толпе, когда высадйлся Цезарь и римские секиры были внесены в древний царский дворец, а также многочисленные убийства его солдат, совершенные из-за угла среди города, показали Цезарю, какой страшной опасности он подвергался вместе со своей небольшой свитой среди этой озлобленной толпы. Уехать было очень трудно из-за северо-западных ветров, дувших в это время года; к тому же попытка посадки на корабли могла послу жить сигналом к восстанию; вообще Цезарь не привык уходить, не окончив дела. Он немедленно вытребовал подкрепления из Малой Азии, а до их прибытия проявлял полное спокойствие. Казалось, ни когда не жилось веселее в его лагере, чем во время этого отдыха в Александрии; красивая и остроумная Клеопатра не скупилась расто чать свои чары, особенно по отношению к своему судье, но и Цезарь как будто ценил больше всех своих завоеваний победу над красивыми женщинами. Все это было веселым прологом к очень серьезным со бытиям. Стоявшая в Египте римская оккупационная армия внезапно появилась в Александрии под предводительством Ахиллы и, как ока залось впоследствии,. по тайному приказанию царя и его опекуна. Как только граждане увидели, что войско приближалось для того, чтобы напасть на Цезаря, они немедленно присоединились к солдатам.
С присутствием духа, до известной степени оправдывающим и его прежнюю безумную отвагу, Цезарь быстро собрал свой рассеян ный отряд, завладел царем и его министрами, укрепился в царском дворце и соседнем театре и, не имея времени отправить в безопасное место расположенный как раз против театра военный флот, велел его сжечь и занять с помощью флотилии лодок господствовавший над гаванью остров Фарос с его маяком. Таким образом, была приобрете на, хотя и ограниченная, оборонительная линия, и оставался откры тым путь для доставки припасов и подкреплений. Вместе с тем был дан приказ малоазийскому наместнику, а также ближайшим подвла стным Риму областям — Сирии, Набатее, Криту и Родосу, — как мож но скорее послать войска и суда в Египет. Восстание, во главе которо го стала принцесса Арсиноя и ее доверенный евнух Ганимед, тем вре менем охватило Египет и большую часть столицы, на улицах которой происходили ежедневные схватки. Однако ни Цезарю не удавалось добраться до находившегося за городом пресноводного Мареотийского озера, где он мог бы запастись водой и фуражом, ни александрий цам завладеть осажденными и лишить их питьевой воды. Когда ниль ские каналы в части города, занятой Цезарем, были испорчены при током туда морской воды, неожиданно была найдена пресная вода в колодцах, вырытых у берега. Так как одолеть Цезаря со стороны ма терика было невозможно, осаждавшие направили все усилия на то, чтобы уничтожить его флот и отрезать его от моря, откуда подвози лись к нему припасы. Остров, на котором находился маяк, и плоти
о ^ 393 ^>
на, соединявшая его с материком, разделяли гавань на западную и восточную половины, сообщавшиеся друг с другом посредством двух полукруглых отверстий плотины. Цезарь владел островом и восточ ной гаванью, плотина же и западная гавань были во власти граждан,
итак как александрийский флот был сожжен, суда Цезаря беспрепят ственно прибывали и отплывали обратно. Александрийцы, тщетно пытавшиеся ввести брандеры из западной гавани в восточную, снаря дили затем при помощи остатков своего арсенала небольшую эскадру
ипреградили путь судам Цезаря в ту минуту, когда они вводили на буксире транспортный флот с легионом, прибывшим из Малой Азии; тем не менее превосходные родосские матросы Цезаря одержали верх над врагом. Вскоре после этого, однако, граждане захватили остров с маяком* и заперли для больших судов узкий и каменистый вход в восточную гавань, так что флот Цезаря принужден был стоять на от крытом рейде против восточной гавани, и судьба его сообщений с морем висела на волоске. Флот Цезаря, несколько раз подвергавший ся на этом рейде нападениям превосходивших его морских сил врага, не мог ни избежать неравного боя, так как потеря острова Фароса закрыла ему вход во внутреннюю гавань, ни выйти в открытое море, так как, лишившись рейда, Цезарь был бы совершенно отрезан от моря. Если храбрые легионеры, поддерживаемые опытными родосскими матросами, до сих пор решали все сражения в пользу Цезаря, то александрийцы тоже обновляли и усиливали с неутомимой выдер жкой вооружения своего флота. Осажденные принуждены были сра жаться, когда только это было угодно осаждавшим, и если бы пер вые хоть раз были побеждены, Цезарь был бы окружен и, вероятно, погиб бы. Нужно было по меньшей мере сделать попытку овладеть Фаросом. Двойное нападение, сделанное со стороны гавани на лод ках, а со стороны моря на военных судах, действительно, не только возвратило Цезарю остров, но отдало ему и нижнюю часть плотины; только у второго отверстия ее Цезарь приказал остановиться и прегра дить в этом месте плотину со стороны города посредством попереч ного вала. Но в то время, когда у крайних окопов завязалась горячая схватка, римские войска оставили незанятой нижнюю часть плотины, примыкающую к острову. Незаметно высадился тут отряд египтян, напал сзади на собравшихся на плотине у поперечного вала римских солдат и матросов и погнал их в диком беспорядке к морю. Часть из них подобрали римские корабли, но большинство утонуло. Около 400 солдат и еще большее число матросов погибли в этот день; сам пол
*Рассказ о потере этого острова пропущен, вероятно, из-за пробела в Bell. Alex., 12, так как вначале остров был во власти Цезаря (В. с., 3, 112; Bell. Alex., 8). Плотина, вероятно, все время была в руках непри ятеля, так как Цезарь сообщался с островом только на судах.
ководец, разделивший участь своих людей, должен был вплавь до браться до своего корабля, а когда переполненное судно пошло ко дну, перебрался на другой корабль. Но как ни чувствительна была понесенная потеря, она была в значительной степени компенсирована захватом Фароса, который вместе с плотиной, до первого отверстия в ней, оставался во власти Цезаря.
Наконец, прибыли долгожданные подкрепления. Митридат Пергамский, опытный воин школы Митридата Евпатора, побочным сы ном которого он себя называл, вел по сухому пути из Сирии армию, составленную из разнообразных элементов: из итуреев ливанского князя, бедуинов Ямвлиха, сына Сампсикерама, иудеев во главе с министром Антипатром, — вообще из контингентов мелких владете лей и общин Киликии и Сирии: Из Пелузия, которым Митридату удалось завладеть в день прибытия, он продвинулся по большой до роге к Мемфису, чтобы избежать пересеченной местности на нильс кой дельте и перейти Нил до его разветвления; при этом его войско не раз получало поддержку со стороны иудеев, в большом количестве поселившихся в этой части Египта. Египтяне, во главе которых стоял теперь молодой царь Птолемей, отпущенный Цезарем к его народу в напрасной надежде ослабить при его помощи восстание, выслали вой ска к Нилу, чтобы задержать Митридата на противоположном берегу реки. Это войско еще по ту сторону Мемфиса, у так называемого иудейского лагеря, между Онием и Гелиополем, встретилось с не приятелем; но Митридат, привыкший маневрировать и защищаться по римскому образцу, после удачных схваток перешел на другой бе рег реки у Мемфиса, Цезарь же, как только получил известие о при бытии подкреплений, направил часть своих войск на судах к краю Мареотидского озера, на запад от Александрии, и обошел вокруг него, затем двинулся .берегом Нила навстречу приближающемуся Митри дату. Обе армии соединились, и неприятель даже не попытался поме шать этому.
Цезарь вступил в дельту, куда тем временем отошел царь, и, не смотря на глубокий канал, находившийся перед фронтом египтян, отбросил их авангард с первого же натиска и вслед за этим начал штурмовать египетский лагерь, расположенный у подножия возвы шенности между Нилом, отделенным от нее только узкой дорогой и трудно проходимыми болотами. Цезарь приказал войскам ринуться одновременно с фронта и сбоку по дороге у Нила на лагерь и во время этого штурма незаметно повел третий отряд на возвышенность за лагерем. Победа была полная; лагерь был взят; те египтяне, которые не погибли под ударами неприятельских мечей, утонули, пытаясь доплыть до судов нильского флота. В одной из лодок, переполнен ных народом и пошедших ко дну, был молодой царь, погибший в волнах родиой реки.
Прямо с поля битвы Цезарь двинулся со стороны материка, во главе своей конницы, в занятую египтянами часть столицы. В траур ных одеждах, держа в руках изображения своих богов, встретили его враги, моля о мире; его же сторонники, увидев, что он победоносно возвращается не с той стороны, откуда он ушел, встретили его с без граничным ликованием. Судьба города, который осмелился помешать приведению в исполнение планов властителя вселенной и едва не до вел его до гибели, была в руках Цезаря, но, как настоящий прави тель, он не был злопамятен и обошелся с александрийцами так же, как с массалиотами. Цезарь указал гражданам на их сильно разорен ный город, лишившийся, в то время когда горел флот, и хлебных запасов, и знаменитой библиотеки, и других важнейших зданий; он убеждал жителей впредь заняться исключительно искусством и ре меслами и стараться залечить раны, которые они сами себе нанесли; он довольствовался тем, что признал за проживавшими в Александ рии иудеями такие же права, какими пользовалось греческое населе ние города, а вместо прежней римской оккупационной армии, пови новавшейся, по крайней мере на словах, египетским царям, оставил в Александрии настоящий римский гарнизон, состоявший из двух уже находившихся здесь легионов и третьего, прибывшего позже из Си рии; во главе этого гарнизона был поставлен лично назначенный Це зарем начальник. На этот ответственный пост был умышленно из бран человек, происхождение которого не позволяло ему злоупотреб лять своей властью, — Руфион, опытный воин, но сын вольноотпу щенника. Правление Египтом под главенством Рима было вверено Клеопатре и ее младшему брату Птолемею. Для того чтобы принцес са Арсиноя не могла давать повода к восстанию египтянам, которые как истые дети Востока были преданы династии, но совершенно рав нодушны к отдельным ее представителям, она была отвезена в Ита лию; Кипр снова стал частью римской провинции Киликии.
Александрийское восстание, столь незначительное, хотя и имев шее лишь малую связь со всемирно-историческими событиями, со вершавшимися в то время в Римском государстве, тем не менее име ло для них важное значение, так как заставило того человека, кото рый был всем в государстве, без которого ничто не могло ни идти вперед, ни быть как-нибудь решенным, на время от октября 706 г. до марта 707 г. оставить в стороне свои ближайшие задачи, для того чтобы вместе с иудеями и бедуинами бороться против черни большо го города. Последствия единоличного режима начинали сказываться. Монархия установилась, но везде господствовала ужасная сумятица, а монарх был далеко. Точно так же как и помпеянцы, сторонники Цезаря оставались в эту минуту без высшего руководства; все зависе ло от одаренности отдельных военачальников и еще чаще от случая.
Ко времени отъезда Цезаря в Египет в Малой Азии уже не оказа
396 Ш »
лось больше врагов. Тем временем наместник Цезаря в этой стране даровитый Гней Домиций Кальвин получил приказание снова отнять у царя Фарнака все, что он самовольно захватил у союзников Помпея. Ввиду того что Фарнак, такой же упрямый и надменный деспот, как его отец, упорно не соглашался очистить Малую Армению, ничего иного не оставалось, как пойти против него. Кальвин должен был из трех оставленных ему легионов, образованных из фарсальских воен нопленных, два отправить в Египет; он пополнил эту брешь легио ном, наскоро собранным из поселившихся в Понте римлян, и двумя легионами Дейотара, обученными по римскому образцу, и после это го вступил в Малую Армению. По боспорское войско, испытанное в многочисленных боях с жителями берегов Черного моря, оказалось храбрее войска Кальвина.
В сражении под Никополем понтийское ополчение Кальвина было уничтожено, а галатские легионы разбежались; один только старый римский легион сумел пробиться без значительных потерь. Вместо завоевания Малой Армении Кальвин не мог даже помешать Фарнаку снова завладеть своими понтийскими «наследственными» владения ми и излить на их жителей, в особенности на несчастных амисцев, все свое страшное султанское своеволие (зима 706/707 г.). Когда же Цезарь сам прибыл в Малую Азию и велел ему сказать, что услуга, лично оказанная ему Фарнаком, не оказавшим помощи Помпею, не может быть принята в расчет по сравнению с тем вредом, который он нанес государству, и что, прежде чем вести какие-либо переговоры, он должен очистить понтийскую провинцию и возвратить все присво енное им, Фарнак изъявил готовность повиноваться; но, хорошо зная, как важно для Цезаря отправиться на Запад, он не делал никаких се рьезных приготовлений к очищению территории. Но он не знал, что Цезарь всегда доводил до конца все то, что начинал.
Не тратя времени на переговоры, Цезарь собрал приведенный им из Александрии легион и войско Кальвина и Дейотара и двинулся к лагерю Фарнака при Зеле. Когда боспорцы заметили его приближе ние, они смело прошли через глубокое горное ущелье, прикрывавшее их фронт, и, взобравшись на холм, напали на римлян. Цезаревы вои ны еще были заняты устройством лагеря, и на мгновение их ряды поколебались; однако привычные к войне ветераны быстро собрались и подали сигнал к общему наступлению и полной победе (2 августа 707 г.). Война была окончена в пять дней, — в то время когда дорог был каждый час, эта была необычайная удача.
Преследование царя, вернувшегося в свои владения через Синоп, Цезарь поручил сводному брату Фарнака, храброму Митридату Пергамскому, который в награду за услуги, оказанные им в Египте, по лучил вместо Фарнака боспорский царский венец. В остальном си рийские и малоазийские дела были улажены мирным путем: союзни
ки Цезаря получили богатые награды, союзников же Помпея отпус кали на свободу с выговором или денежной пеней; одному только, могущественнейшему из всех клиентов Помпея, Дейотару, снова при шлось ограничиться своей небольшой наследственной областью, ок ругом племени толистобогов. Вместо него Малая Армения была от дана каппадокийскому царю Ариобарзану, а захваченная Дейотаром трокмерская тетрархия — новому властелину Боспора, происходив шему с отцовской стороны из понтийского, а с материнской из галатского царского рода.
В Иллирии также происходили во время пребывания Цезаря в Египте очень серьезные события. Далматийское побережье уже в те чение многих веков было больным местом Римского государства, а население его находилось во вражде с Цезарем еще со времен боев под Диррахием; в стране было множество бежавших туда еще с фес салийской войны помпеяицев. Однако Квинт Корнифиций с пришед шими из Италии легионами сумел держать в повиновении как жите лей страны, так и беглецов и вместе с тем выполнить трудное в этих диких местах задание снабжения войска продовольствием. Даже ког да способный Марк Октавий, победитель при Курикте, появился в этих водах с частью помпеева флота, чтобы руководить на море и на суше войной против Цезаря, Корнифиций, опираясь на корабли и на гавань ядестинов (Зара), не только сумел удержаться, но даже выиг рал несколько сражений на море с флотом противника. Но, когда зи мой 706/707 г. новый иллирийский наместник Авл Габиний, возвра щенный Цезарем из ссылки, прибыл в Иллирию сухим путем с пят надцатью когортами и 3 тыс. всадников, вся система ведения войны изменилась. Вместо того чтобы, как его предшественник, ограничиться малой войной, этот смелый, деятельный человек немедленно пред принял, несмотря на суровое время года, экспедицию в горы со всем своим войском. Однако неблагоприятная погода, трудность добыва ния продовольствия и мужественное сопротивление далматов изну рили войска; Габиний должен был начать отступление, был застиг нут далматами, постыдно разбит и с трудом добрался с жалкими ос татками своей значительной армии до Салон, где он вскоре после это го и умер. Большинство иллирийских приморских городов после это го сдалось флоту Октавия; те же, кто держал сторону Цезаря, как, например, Салоны и Эпидавр (Ragusa Vecchia), были так стеснены на море флотом, а на суше варварами, что капитуляция находящихся в Салонах остатков войска казалась уже недалекой. Тогда комендант брундизийских складов, энергичный Публий Ватнний, велел, за не имением военных судов, снабдить корабельными носами обыкновен ные лодки и посадить на них солдат, выпущенных из лазаретов, и с этим импровизированным военным флотом близ острова Тавриса (Торкола, между Лесиной и Курцолой) дал флоту Октавия, значи
< ^ 398 ^>
тельно превосходившему его силами, сражение, в котором, как это нередко бывает, мужество предводителя и солдат вознаградило за все недостатки судов, и цезарианцы одержали блестящую победу. Марк Октавий покинул эти воды и удалился в Африку весной 707 г. Далма ты оборонялись еще, правда, с большим упорством в течение многих лет, но это было уже не что иное, как местная горная война. Когда Цезарь вернулся из Египта, энергичный его помощник уже устранил грозившую Иллирии опасность.
Тем серьезнее были дела в Африке, где с начала гражданской войны конституционная партия господствовала неограниченно и где власть ее постоянно усиливалась. До фарсальской битвы здесь, соб ственно, правил царь Юба; он одержал верх над Курионом, и вся сила войска заключалась в его легкой коннице и бесчисленных стрелках; наместник Помпея Вар играл рядом с ним такую второстепенную роль, что был вынужден даже выдать царю сдавшихся ему солдат Куриона и смотреть на то, как их казнили или ссылали внутрь Нумидии. Все это изменилось со времени фарсальского сражения. О бегстве к пар фянам не думал, кроме самого Помпея, ни один из выдающихся чле нов разгромленной партии. Так же мало попыток делалось и к тому, чтобы удержать соединенными силами власть на море; экспедиция Марка Октавия в иллирийских водах оставалась одиночным явлени ем и не имела прочного успеха. Значительное большинство как рес публиканцев, так и помпеянцев направилось к Африке, — единствен ному месту, где еще возможна была достойная и законная борьба против узурпатора. Там мало-помалу объединились остатки армии, разбитой при Фарсале, гарнизонные войска из Диррахия, Керкиры и Пелопоннеса и остатки иллирийского флота; туда же прибыл второй главнокомандующий Метелл Сципион, оба сына Помпея, Гней и Секст, политический вождь республиканцев Марк Катон, храбрые военачальники Лабиен, Афраний, Петрей, Октавий и другие. Хотя силы эмиграции уменьшились, ее фанатизм, напротив, насколько это было возможно, увеличился. Не только пленных, но даже и парла ментеров Цезаря продолжали убивать, а царь Юба, в котором озлоб ление сторонника партии сливалось с яростью полуварвара-африкан- ца, установил правило, чтобы во всякой общине, подозреваемой в симпатиях к неприятелю, город сжигался, а граждане предавались истреблению, и, действительно, применил эту теорию на практике по отношению к некоторым местностям, как, например, к злосчастной Ваге близ Гадрумета. Если главному городу провинции, цветущей Утике, на которую, как некогда на Карфаген, давно уже завистливо поглядывали нумидийские цари, не пришлось испытать подобного же обращения со стороны царя Юбы, и относительно его граждан, не без основания обвиняемых в симпатии к Цезарю, ограничились одни ми мерами предосторожности, то этим они были обязаны только энер гичному вмешательству Катона.
Так как ни сам Цезарь, ни кто-либо из его наместников не пред принимали ровно ничего против Африки, то коалиция имела доста точно времени для того, чтобы реорганизоваться в военном и полити ческом отношении. Прежде всего необходимо было снова заместить освободившуюся со смертью Помпея должность главнокомандующе го. Царь Юба непрочь был удержать то положение, которое он зани мал в Африке до битвы при Фарсале; вообще он выступал уже не как клиент Рима, а как равноправный союзник или, пожалуй, даже как покровитель, позволял себе чеканить римские серебряные монеты со своим именем и гербом, заявлял даже притязания на исключитель ное право носить в лагере пурпуровую одежду и требовал от римских военачальников, чтобы они сняли с себя пурпуровую одежду полко водца. Наконец, и Метелл Сципион требовал для себя поста главно командующего на том основании, что Помпей, конечно, больше по родственным, чем по военным соображениям признавал его во время фессалийского похода равным себе. Те же требования заявил и Вар, самозванный наместник Африки, на том основании, что война долж на была вестись в его провинции; а^мия, наконец, требовала себе в вожди пропретора Марка Катона. Очевидно, она была права. Катон был единственным человеком, обладавшим необходимой для этой тяжелой службы преданностью, энергией и авторитетом; конечно, он не был воином, но было несравненно лучше назначить главнокоман дующим человека без всякой военной подготовки, который сумеет вести себя скромно и даст возможность действовать подчиненным ему полководцам, чем офицера с неиспытанными способностями, как Вар, или, что еще хуже, человека, заведомо неспособного, как, на пример, Метелл Сципион. Тем не менее выбор все-таки под конец пал именно на Сципиона, и Катон в значительной степени повлиял на это решение. Случилось это не потому, что Катон не чувствовал в себе достаточно силы для выполнения этой задачи или что его мел кое самолюбие больше удовлетворялось отказом от должности, чем принятием ее; еще меньше потому, что он любил и уважал Сципио на, с которым он, наоборот, был в личной вражде и который при своей заведомой неспособности приобретал всюду некоторое значе ние только благодаря родственным связям с Помпеем; случилось это исключительно потому, что Катон со своим закоренелым юридичес ким формализмом скорее готов был погубить республику на закон ном основании, чем спасти ее незаконным образом. Когда после фар сальской битвы он встретился в Керкире с Марком Цицероном, кото рый со времени своего киликийского наместничества был генералом, он вызвался передать ему по праву, как высшему офицеру, долж ность главнокомандующего в Керкире и своей готовностью довел не счастного адвоката, тысячу раз проклинавшего свои аманские лавры, почти до отчаяния и вместе с тем удивил всех мало-мальски рассуди тельных людей. Теми же принципами руководствовался он и теперь,
когда от этого зависело нечто более важное. Катон решал вопрос о том, кто должен занять пост главнокомандующего, как будто дело шло о пашне близ Тускула, и присудил должность Сципиону. Этим решением устранялись как его собственная кандидатура, так и притя зания Вара. Но вместе с тем он же, и только он один, энергично про тестовал против притязаний царя Юбы и дал ему почувствовать, что римская аристократия идет к нему не как просительница, как она об ращалась к парфянскому властелину, чтобы искать поддержки, а по велительно требуя этой поддержки от подданного. При тогдашнем положении военных сил в Африке Юба поневоле был принужден по низить голос, хотя все-таки ему удалось добиться от слабовольного Сципиона, чтобы уплата жалования его войску была возложена на римскую казну и чтобы в случае победы ему была обеспечена уступка провинции Африки.
Рядом с новым главнокомандующим снова выступил сенат «трех сот», избравший местом своих заседаний Утику и пополнивший свои поредевшие ряды принятием в свой состав самых влиятельных и за житочных лиц из сословия всадников. Главным образом, благодаря рвению Катона вооружения производились чрезвычайно энергично, и все годные к ношению оружия, даже вольноотпущенники и ливий цы, вербовались в легионы, благодаря чему все силы до того были отвлечены от хлебопашества, что большая часть полей оставалась невозделанной, но вместе с тем, конечно, были достигнуты громад ные результаты в военном отношении. В тяжелой пехоте насчитыва лось четырнадцать легионов, из которых два уже были выставлены Варом, восемь других — составлены частью из беглецов, частью из провинциальных рекрутов, а четыре, вооруженные по римскому об разцу, принадлежали царю Юбе. Тяжелая конница, состоявшая из кельтов и германцев, прибывших с Лабиеном, и всевозможных на бранных туда людей, насчитывала, помимо конного отряда Юбы, вооруженного по римскому образцу, 1600 человек. Легкие отряды состояли из бесчисленных масс нумидийцев, скакавших на неосед ланных лошадях и вооруженных одними только метательными копь ями, из некоторого числа конных стрелков и огромных полчищ пе ших стрелков. Кроме того, было еще налицо 120 слонов Юбы и пред водительствуемый Публием Варом и Марком Октавием флот из 55 парусных судов. Мучительному недостатку в деньгах отчасти помог налог, которым обложил себя сенат и который оказался тем прибыль нее, что в сенат были приглашены богатейшие африканские капита листы. Хлеб и другие припасы были скоплены в громадных количе ствах в пригодных к обороне крепостях, и вместе с тем все запасы были по возможности увезены из открытых пунктов. Отсутствие Це заря, дурное настроение его легионов, брожение в Испании и Италии постепенно подняли дух его противников, и воспоминания о фарсальской битве начали мало-помалу уступать новым надеждам на победу.
Время, потерянное Цезарем в Египте, нигде не отзывалось так тяж ко, как здесь. Если бы он двинулся в Африку непосредственно после смерти Помпея, то застал бы там слабое, дезорганизованное, испу ганное войско и полнейшую анархию среди его вождей, между тем как теперь, в особенности благодаря энергии Катона, в Африке сто яло войско, по численности равное тому, которое было разбито при Фарсале, с видными вождями и законным главным начальством.
Казалось, африканская экспедиция Цезаря родилась под особен но несчастной звездой. Еще до своего отплытия в Египет Цезарь сде лал распоряжения относительно начала африканской войны и подго товки к ней в Испании и Италии, но из этого ничего не вышло, кроме бед. На основании приказа Цезаря наместник южной испанской про винции Квинт Кассий Лонгин должен был переправиться в Африку с четырьмя легионами, привлечь там на свою сторону царя западной Мавретании Богуда* и двинуться вместе с ним против Нумидии и Африки. Но войско, предназначенное для отправки в Африку, насчи тывало в своих рядах множество прирожденных испанцев и целых два бывших легиона Помпея; помпеянские симпатии господствовали и в армии и в провинции, и неумелый тиранический образ действия цезарева наместника не мог ослабить этого настроения. Волнение пе реросло в настоящее восстание; отдельные отряды войск и города высказывались за или против наместника; дело уже дошло до того, что восставшие против цезарева наместника открыто водрузили зна мя Помпея; старший сын Помпея Гней, желая воспользоваться этим счастливым оборотом событий, отплыл из Африки в Испанию, и толь
*Политическоеделение северо-западной Африки этого времени покры то мраком неизвестности. После югуртийской войны мавретанский царь Бокх властвовал, вероятно, в нынешнем Марокко и Алжире, от Западного моря до гавани Сальды. Не имевшие с самого начала ни чего общего с мавретанскими властителями повелители Тингиса (Тан жер), о которых упоминается и прежде (Plutarch, Sert., 9) и к числу которых принадлежали, вероятно, упомянутая Саллюстием ЛептасTa(Hist., 3,31, изд. Kritz) и Цицеронов Мастанез (InVat., 5,12), были, может быть, независимы до известной степени или даже признавали Бокха своим сюзереном, подобно тому как и Сифакс повелевал над многими властителями (Appian, Pun., 10), а в то же самое время в соседней Нумидии Цирта принадлежала Массиниссе, однако, веро ятно, под главенством Юбы (Appian, В. с., 4, 54). Около 672 г. на месте Бокха мы застаем какого-то царя Бокуда или Богуда, вероятно, сына Бокха (Oros, 5,21,14). Начиная с 705 г. государство это являет ся разделенным между царем Богудом, владевшим западной его ча стью, и царем Бокхом, владевшим восточной половиной; к этой эпо хе относится разделение Мавретании на царство Богуда, или Тингисское государство, и на царство Бокха, или Польское (Цезарея) (Р/ш., И. п., 5, 2, 19. ср. Bell. Afr. 23).