Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. - 1999

ЭТИ РАЗНЫЕ, РАЗНЫЕ, РАЗНЫЕ ГОРОДА..

ЛОНДОН - СТОЛИЦА И МЕГАПОЛИС

Географическое положение, несомненно, во многом определило и особенности генезиса, и всю раннюю историю города. Недаром пове­ лось говорить, что без Темзы не было бы Лондона. Остатки кельтских свайных построек, найденные археологами в устье притока Темзы - ре­ ки Флит, свидетельствуют о том, что это удобное возвышенное место среди болот на берегу большой реки очень рано привлекло своих пер­ вых поселенцев. Позднее римские завоеватели возвели новые стены и укрепления, построили дома, загородные виллы и мост через Темзу.

Через Лондон проходили важнейшие дороги Римской Британии. Первое упоминание о нем как о процветающем торговом городе встре­ чается уже у Тацита. Сведения о Лондоне в последовавший за уходом римских легионов англосаксонский период очень фрагментарны, хотя и дают основания утверждать, что во время набегов викингов он не ли­ шился репутации военно-стратегического, торгового и религиозно­ культурного центра. На месте многих районов современного Лондона располагались англосаксонские, а позднее и датские деревни. Но и в это время Лондон был местом рыночного обмена. Именно в Лондоне, сог­ ласно судебникам и купеческим грамотам, еще в VII в. заключались тор­ говые сделки, а в VIII в. Беда Достопочтенный называет его “рынком для многих народов, прибывающих сюда по суше и по морю” . С конца IX в. значение самого города резко возрастает - не в последнюю очередь благодаря оборонному потенциалу его сохранившихся фортификацион­ ных сооружений, который был в полной мере оценен во время войн с норманнами.

Уже с этого времени, не будучи официальной столицей, Лондон на­ чинает играть исключительную роль в английской истории. Город в ли­ це своих выборных представителей - олдерменов нередко ведет перего­ воры от собственного имени с англосаксонскими и датскими претенден­ тами на королевский престол. В X в. Лондон уже является важнейшим экономическим центром. Наконец, в XI в. столица объединенного анг­ лосаксонского королевства переносится из Винчестера в Лондон. После победы при Гастингсе Вильгельм Завоеватель предпочитает не брать Лондон штурмом, а добивается признания своих прав на английский пре­ стол в качестве законного наследника Эдуарда Исповедника, за что и га­ рантирует Лондону сохранение его старых вольностей и обычаев особой королевской хартией. Он же предусмотрительно взламывает городскую

(•) Л.П. Репина

341

стену и встраивает в нее Тауэр: королевская крепость на многие века на дежно обеспечила своим хозяевам контроль над городом, что, впрочем, не помешало Лондону сыграть заметную роль во многих политических конфликтах XIII-XV вв. В частности, город оказал поддержку барон ской группировке, добившейся от короля Джона подписания “ Великой хартии вольностей” в 1215 г., затем выступил в рядах приверженцев от ца-основателя английского парламента Симона де Монфора во время “гражданской войны” 1258-1267 гг. Позднее он принял активное уча стие в оппозиции Эдуарду II и позднее Ричарду II и, соответственно, в пе реворотах 1326-1326 и 1399 гг., завершившихся низложением этих мо нархов, восстановивших против себя всю страну.

Социально-экономические и политические условия английского Средневековья очень рано поставили Лондон в центр довольно густой и равномерной, в основном мелкоячеистой городской сети, покрывавшей всю эту небольшую страну. Все дороги Англии, в конечном счете, вели в Лондон. Но Лондон был не только центром внутреннего обмена. Ои имел торговые связи почти со всеми странами континента. В течение средних веков неизменно растет потенциал столицы в международной торговле. В начале XIII в. через Лондон проходило не менее 16% всего внешнеторгового оборота страны, а к концу века - почти 35%. В импор те вина к 1350 г. доля лондонских купцов составляла половину. В 1332 г. через лондонский порт проходило уже более 32% экспорта шерсти, а к концу XIV в. до той же цифры возросла его доля в экспорте сукна.

Довольно долгое время в научной исторической литературе было широко распространено представление о Лондоне прежде всего как о центре потребления, а его экономическое значение связывалось преи­ мущественно с рынком, купцами и торговлей. Между тем Лондон столь же динамично развивался и как центр ремесленного производства. В XII в. в Лондоне было уже не менее шести ремесленных гильдий. Лон­ донская гильдия ткачей пользовалась монопольными правами в Лондо­ не и предместьях еще со времен Генриха I и была самой крупной и со­ стоятельной из всех ремесленных гильдий Англии XII в. Лондонские ре­ месленники производили предметы роскоши для всего королевства: из­ делия ювелиров, меховщиков, портных, поясников, седельщиков Лондо­ на продавались на всех крупных ярмарках и рынках Англии. Лондонское хозяйство всегда было многоотраслевым: в городских документах нача­ ла XIV в. упоминается более 120-ти специальностей лондонцев. К 1423 г. в городе насчитывалось уже 111 торгово-ремесленных гильдий.

Кроме того, Лондон был и важнейшим финансовым центром. В се­ редине XIV в. лондонские купцы, сколотившие крупные по тому време­ ни состояния на заморских торговых операциях, откупах и военных по­ ставках, стали главными кредиторами короны. Известно, что в 1351 г. они обладали долговыми расписками короля на сумму свыше 60 тысяч фунтов стерлингов. Отдельные лондонцы и городская корпорация пре­ доставили короне от 30 до 40% всей суммы займов, зарегистрированных в свитках казначейства при Ричарде II. Клиентура видных лондонских ростовщиков была весьма обширной: например, у Джилберта Мэгфилда (конец XIV в.) она включала десятки купцов Англии, Пруссии, Фран­

342

ции, Италии, Испании, рыцарей и сквайров, парламентских чиновников, клерков казначейства и канцелярии, судей, священников и аббатов, шесть епископов, мэра и общину Лондона, графа Дерби, герцога Глосте­ ра и самого короля.

Лондон раньше других городов Англии получил многие права и при­ вилегии, обеспечивавшие его горожанам не только экономическую сво­ боду, но и целый ряд дополнительных вольностей юридического и адми­ нистративного характера. Еще до нормандского завоевания Англии он пользовался особыми правами, которые и были позднее гарантированы хартией Вильгельма Завоевателя. Новые важные привилегии и статус графства Лондон получил по хартии Генриха I в 1100 г. В конце XII в. лондонцы приобрели права самоуправления, включавшие право изби­ рать мэра и других должностных лиц. Тем не менее, постоянное соседст­ во с королевским двором доставляло городским властям немало поводов для беспокойства, прежде всего связанного с нарушением их компетен­ ции со стороны королевской администрации.

Серьезные трения существовали, например, между сеньориальным королевским судом (court of the verge), юрисдикция которого обычно распространялась на всю территорию в пределах 12 миль от королевско­ го двора, и местными городскими судами, которые оспаривали право ко­ ролевского маршала вести тяжбы горожан даже в тех случаях, когда они оказывались в пределах дворцовой юрисдикции. На этой почве нередко возникали острые конфликты. В 1377 г. произведенный королевским маршалом арест одного из горожан, воспринятый лондонцами как неза­ конное посягательство на городские вольности, вызвал небывалое воз­ мущение и вылился в прямое насилие. Горожане во главе с представите­ лями муниципалитета ворвались в резиденцию маршала, захватили аре­ стованного им в городе человека и переправили его в городскую тюрь­ му Ньюгейт. Городские власти, вполне солидарные с массами горожан в отношении защиты лондонских привилегий, не сделали никаких попы­ ток прекратить бунт, но затем, обеспокоенные реакцией короля на бес­ порядки в столице, направили к нему примирительную делегацию.

Кроме судебно-административных изъятий в пользу светских инсти­ тутов власти - таких, как королевский двор, канцелярия, Тауэр, различ­ ные судебные корпорации, - внутри городских стен существовали и дру­ гие анклавы, в которых не действовали предписания городских властей. Большинство лондонских иммунитетных зон в Средние века располага­ лись вокруг монастырей и других религиозных учреждений.

Что касается территории, на которую распространялась городская юрисдикция, то она уже в очень ранний период разделялась на округа, главной функцией которых была охрана тех или иных ворот, ведущих в город. По крайней мере с начала XIII в. каждый округ Лондона являлся отдельной судебно-административной единицей. Уже в источниках пер­ вой половины ХП в. отразился исключительно высокий статус олдерме­ нов, стоявших во главе городских округов и решавших все вопросы го­ родского управления, включая раскладку городских податей. Этот ста­ тус сохранился и в последующее время. Именно из числа олдерменов, имущественный ценз которых определялся капиталом в 1 тысячу фун­

343

тов стерлингов, избирались мэр и шерифы Лондона. Многие олдермены были выходцами из семей средних и мелких землевладельцев и сами вла дели недвижимостью в городе и в графствах.

Английские епископы, аббаты и бароны имели в Лондоне свои соб­ ственные дома, а король - дворец, построенный Вильгельмом Рыжим н западном предместье Лондона - Вестминстере. В Лондоне было 139 цер­ квей и приходов. Лондонцы гордились своим родным городом. Один из них, Уильям Фиц-Стефен, описывал его около 1175 года (это вообще од­ но из самых ранних, подробных и красочных описаний европейского средневекового города) в восторженных тонах, создавая совершенно идеальную картину: “Среди знаменитых и блестящих городов мира Лон­ дон, столица королевства англичан, простирает свою славу дальше, чем все другие, и шлет свои богатства и товары в самые дальние земли. Он поднимает свою главу выше всех остальных. Он выделяется чистотой своего воздуха, верностью христианским обычаям, силой своих укрепле­ ний, своим природным положением, благородством своих горожан и скромностью своих матрон...” И далее автор подробно описывает внеш­ ний вид города, его обитателей, их развлечения и праздники.

Из-под пера Уильяма Фиц-Стефена Лондон предстает перед читате­ лем и как столица, и как центр внутренней и международной торговли, но в первую очередь - как грандиозная сцена городской жизни. Несмот­ ря на очевидную субъективность возникающего из него образа Лондона (сквозь заемные цитаты и культурные штампы панегирика просвечива­ ют неподдельные чувства любви и гордости за родной город), это описа­ ние не только отражает особенности авторского восприятия и литера­ турного стиля, но и содержит бесценный материал для изучения органи­ зации внутреннего пространства Лондона, жизненного уклада, празд­ ничных развлечений, нравов и обычаев его жителей. Собственно, мно­ гие детали городской среды и быта лондонцев XII в. стали впервые из­ вестны историкам именно из этого источника и лишь частично подтвер­ ждены и дополнены в результате позднейших архивных изысканий и ар­ хеологических раскопок. Последние не только поставляют новый мате­ риал для изучения истории, культуры и быта городов, но и позволяют порой уточнить, скорректировать или по-иному оценить свидетельства письменных источников, как нарративов, так и документов. Далеко не все современники считали Лондон столь приятным для жизни и время­ препровождения, как восславивший его патриот Уильям Фиц-Стефен. Так, например, по свидетельству одного из хронистов XII в., некий купец из Франции советовал своему другу, собиравшемуся посетить Англию: “если ты прибудешь в Лондон, выбирайся из него побыстрее... Все зло, какое только можно найти где-либо на земле, ты найдешь в одном этом городе. Не присоединяйся к толпам сводников, не смешивайся с массой людей в харчевнях, избегай азартных игр в кости и в карты, театра и та­ верны. Ты встретишь там больше картежников, чем во всей Франции. Там несметное число тунеядцев. Актеры, шуты, юноши с гладкой ко­ жей, мавры, льстецы, прелестные мальчики, женоподобные мужчины, педерасты, поющие и танцующие девки, шарлатаны, исполнители танца живота, ведьмы, вымогатели, ночные бродяги, фокусники, мимы, ни­

344

щие, фигляры - этот сброд заполняет все дома. Поэтому, если ты не же­ лаешь обитать рядом с грешниками, не живи в Лондоне”

Видимо, истину следует искать где-то между этими двумя крайними - оптимистическим и пессимистическим - взглядами на средневековый Лон­ дон и его общественную мораль, между совершенным панегириком и столь же законченным пасквилем. Впрочем, оба в своих пристрастных характери­ стиках не проходят мимо одной детали, которая получила и вполне объек­ тивное статистическое подтверждение: ученые подсчитали, что в самом на­ чале XIV в. в Лондоне было 354 таверны и более 1300 лавок, где продавал­ ся эль. “Неумеренные кутежи глупцов” во все эпохи обычно приводят к ум­ ножению криминальных эксцессов, они, очевидно, внесли свою лепту и в чрезвычайно высокий уровень насильственной смертности в Лондоне: в XIII в. он многократно превышал аналогичный показатель для всей Брита­ нии XIX в. Хотя справедливо было бы отметить, что по потреблению эля средневековая английская деревня по крайней мере не уступала, а по уров­ ню насилия даже опережала свою столицу. В среднем по стране тогда совер­ шалось семь убийств на каждые сто тысяч населения - ровно в семь раз больше, чем сейчас.

Конечно, все эти подсчеты и оценки весьма относительны. Нынешнее состояние источниковой базы и технические возможности новых исследова­ тельских методов, с одной стороны, дают историкам более твердую почву под ногами, а с другой - порождают все новые споры. Один из наиболее жарких разгорелся вокруг численности населения средневекового Лондона: исходя из данных налоговых списков начала XIV в. было принято считать, что в это время в Лондоне проживало не более 50 тысяч человек. На осно­ вании результатов изучения изменений в плотности застройки и математи­ ческого анализа тенденций в движении цен на земельные участки и рентных платежей по десятилетиям с 1300 по 1600 г. английский историк Д. Кин вы­ сказал предположение о том, что уже в 1300 г. население Лондона составля­ ло около 200 тысяч человек, т.е. равнялось населению Парижа и вдвое пре­ вышало население Флоренции. И если эта цифра кажется невероятной, то столь же сомнительной в свете новых данных, убедительно доказавших, что Лондон в 1300 г. был гораздо больше Лондона образца 1500 г. выглядит те­ перь общепринятая оценка. Вполне возможно, что около 1300 г. население Лондона достигало 80 или даже 100 тысяч человек. Затем его численность резко упала в результате серии опустошительных эпидемий XIV-XV вв., но уже с конца XV в. начался новый подъем, и Лондон, преуспев в привлечении избыточного населения из провинции, быстро компенсировал свои потери. В Лондон стекались иммигранты не только из восточных районов Англии: его миграционная зона фактически охватывала всю страну.

В любом случае, имея в середине XII в. около 30 тысяч жителей и продолжая интенсивно расти, Лондон намного превосходил по своим размерам все другие города Англии: по некоторым оценкам, в XIV -XV вв. в столице проживало около 2% населения страны. Безраз­ дельно доминируя в своем регионе, он являлся одним из ведущих торго­ вых центров Северо-Западной Европы и имел гораздо больше сходства с крупными континентальными городами, чем с остальными городами Англии.

345

Упомянутые Фиц-Стефеном дома и дворцы епископов, аббатов, баро нов и самого короля, множество церквей, прекрасные сады украшали об лик столицы, но не исчерпывали всей картины. Улицы были немощеными, и по ним бродили не только люди, собаки и лошади, но и свиньи. Город на­ нимал специальных работников, чтобы очищать улицы от мусора и отбро­ сов. В Лондоне существовала канализационная система - единственная в Англии, которая, однако, состояла из открытых стоков. Имелся даже об­ щественный туалет. Узкие улицы города были застроены домами и мастер­ скими, лишь немногие из них были каменными, большинство домов все еще строилось из дерева, что делало пожары постоянной угрозой. Старый деревянный мост через Темзу сгорел в страшном пожаре 1136 г., который уничтожил большую часть города, и был заменен в 1176 г. новым, камен­ ным Лондонским мостом (он оставался единственным мостом через Темзу до 1756 г.). Забота о благоустройстве представлялась неотъемлемым эле­ ментом образа добропорядочного горожанина, которому старались следо­ вать лондонские купцы, завещая крупные суммы денег на улучшение до­ рог, ремонт и поддержание Лондонского моста, стен и башен, обществен­ ных зданий, приходских церквей, городских тюрем.

Обилие и полнота сохранившихся в лондонских архивах документов, которые относятся к истории одной из его центральных улиц - Чипсайда, позволяют реконструировать физическое окружение, в котором жи­ ли и трудились ее средневековые обитатели (несмотря на то, что от по­ строек того времени не осталось и следа). Начиная с XIII в., большинст­ во живших здесь людей занималось розничной торговлей. Первые эта­ жи домов вдоль улицы были заняты очень маленькими лавками, площа­ дью в среднем от 5 до 6 кв. м. В 1300 г. их было около четырехсот. По­ зади лавок располагались торговые ряды, где в первой половине XIII в. продавались главным образом перчатки и прочая кожгалантерея, а во второй половине века - ткани и одежда. В период демографического кризиса XIV-XV вв. число лавок уменьшилось, зато увеличились разме­ ры тех, что продолжали использоваться. К началу XIV в. многие дома в районе Чипсайда имели три этажа и мансарду. Наиболее солидные дома состоятельных горожан располагались вблизи главной улицы, но не на ней самой. В XV в. примерно 20-25% их площади было занято под тор­ говые помещения, склады и подвалы, 10% приходилось на кухню, до 15-20% - мансарду, и лишь около 50% было отведено под жилые и спальные комнаты. В боковых улицах и переулках в условиях большой скученности жили ремесленники: сапожники, портные, чулочники, кошелечники, булавочники, ножовщики и др.

На двух полюсах социального спектра городских обитателей распо­ лагались, с одной стороны, элитные группы дворянства, духовенства и многочисленных чиновников центральной королевской администрации, жившие в собственных особняках, и, с другой - маргинальные группы, которые составляли городской плебс, заполнявший улицы и трущобы города. Имущественное и социальное расслоение заметно затронуло и основную массу торгово-ремесленного населения Лондона. Лондонские купеческие и ремесленные гильдии рано добились значительных приви­ легий, что обеспечило им наиболее благоприятные условия для разви­

346

тия. На этой экономической основе в XIV-XV вв. достиг высокого уров­ ня процесс имущественной дифференциации населения города, который привел к достаточно четкому выделению узкого круга богатейших представителей торгово-ростовщического капитала, довольно значи­ тельного среднего слоя самостоятельных ремесленников и лавочников и массы малоимущих фрименов. Многие представители купеческой вер­ хушки инвестировали накопленные денежные ресурсы в городскую не­ движимость и земельную собственность в графствах, поддерживали тес­ ные, в том числе матримониальные, связи с дворянством. Приобретение крупных земельных владений, конечно, способствовало повышению со­ циального статуса купцов, и в то же время, являлось самым надежным и достаточно выгодным вложением капитала. В первом случае обычно следовал разрыв связей с городом - особенно в следующем поколении - и вступление в класс сельских землевладельцев.

Социально-групповое размежевание внутри Лондона шло по трем на­ правлениям: между полноправными членами гильдий и подмастерьями, ме­ жду рядовыми мастерами и гильдейской верхушкой, между “старшими” и

“младшими” гильдиями. Первые конфликты между последними относятся

краннему времени. Так, в сообщении о разногласиях между суконщиками и ткачами города в конце XIII в. говорится о том, что споры между ними возникали и прежде, “в незапамятные времена” Целые группы ремеслен­ ных гильдий Лондона, особенно те, которые работали на экспорт или ис­ пользовали сырье, поставляемое с отдаленных рынков, попадают в зависи­ мость от крупных купеческих корпораций. Гильдии купцов занимали веду­ щее положение и в городском самоуправлении.

Вторым аспектом социальной дифференциации было расслоение внут­ ри гильдий, в которых явственно выделялись две группы: “ бедные общи­ ны” и гильдейская верхушка, интересы которых все более расходились. На­ пример, по хартии 1327 г. избранная группа ювелиров, имевших лавки в Чипсайде, получила особые права: все остальные мастера гильдии должны были покупать золото и серебро только у них и им же сбывать готовую продукцию, что отрывало их от самостоятельного сбыта. В других цехах такая ситуация сложилась несколько позднее, в конце XIV-XV вв. Анало­ гичным образом выделяются различные группы внутри торговых гильдий: купцы-оптовики, зажиточные лавочники и торговцы-разносчики.

Процесс социального расслоения в торгово-ремесленных гильдиях Лондона в XIV-XV вв. нашел свое формальное завершение в поглоще­ нии некоторыми “ старшими” “ младших” и в образовании внутри каждой корпорации особой привилегированной ячейки, члены которой носили специальные ливреи - одежду цвета данной гильдии и занимали ведущие позиции в ее администрации. Самые значительные из этих корпораций вошли в элитную группу, получившую почетный титул “Двенадцати больших ливрейных компаний” Последние фактически монополизиро­ вали высшие городские должности и представительство Лондона в парла­ менте. Однако семейно-персональный состав городской элиты Лондона в XIV-XV вв. отличался текучестью. Подъем по социальной лестнице оста­ вался открытой перспективой для представителей средних слоев горожан по крайней мере до конца XV века.

347

Через всю историю Лондона проходит тенденция к наращиванию люд ских ресурсов и концентрации богатства. Еще в 1018 г. из всей суммы “да т ских денег“ (82 500 фунтов), которыми Англия откупилась от короля Кну та, на долю Лондона пришлось около 13% (10 500 фунтов). В XII в. Лондон платил в королевскую казну почти в три раза больше, чем Йорк, второй по значению город в королевстве. В конце XIII-XIV вв. по суммам налогов с населения, отражавшим аккумуляцию движимого имущества, Лондон был совершенно недосягаем для остальных городов, с ним могли сравниться лишь несколько крупнейших графств. В 1334 г. он превосходил своего блн жайшего соперника (тогда это был Бристоль) почти в пять раз, а к началу XVI в. (когда вторым стал Норидж) уже в 10 раз.

С каждым десятилетием экономическое могущество и политическое' влияние столичного региона возрастало. Фернан Бродель дал самую яркую и емкую характеристику роли Лондона в последующей истории: “Какой только роли не сыграет Лондон в британском величии! Он выстроил и со риентировал Англию от А до Я. Его тяжесть, его необъятность вели к то­ му, что другие города едва существовали в качестве региональных столиц...

В отличие от слишком обширной, внутренне разделенной Франции, разры вавшейся между Парижем и Лионом, Англия имела не только одну голову, но громадную... Все английское экономическое пространство подчинялось царственной власти Лондона...” (Ф. Бродель. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. М., 1992. Т.З. Время мира. С. 373-374).

Л И Т Е Р А Т У Р А

Репина Л.П. Potentiores и meliores Лондона в начале XIV века. // Средние ве­ ка. 1981. Вып. 44.

Репина Л.П. Лондонские землевладельцы в начале XV века (по данным на­ логового списка 1412 г.)// Городская жизнь в средневековой Европе. М., 1987.

Keene D. Medieval London and its region //The London Journal. 1989. V. 14, № 2. Thrupp S. The merchant class of medieval London, 1300-1500. Chicago, 1948. Unwin G. The gilds and companies of London. L., 1925.

Williams G. Medieval London, from commune to capital. L., 1963.

СУДЬБЫ ЛИМОЖА

Лиможу не повезло. Как не повезло прекрасным городам - Чухломе и Урюпинску. В современном французском глагол “улиможить” - зна­ чит убрать подальше неспособного генерала или чиновника. Так стали говорить в начале XX века, но уже за триста лет до того за Лиможем ут­ вердилась репутация захолустья, места почетной ссылки. И напрасно лиможцы заказывали написать историю своего города кому-нибудь из прославленных эрудитов - ничто не помогало. Попробуем и мы вос­ пользоваться этой, пусть и незаслуженной, репутацией и обратимся к ис­ тории Лиможа как рядового, “ заштатного” города.

© П.Ю. Уваров

348

Римляне называли его Августоритум или Лемовик (центр области галльского племени лемов). Добротный римский мост через реку Вьен­ ну превращал город в важнейший узел коммуникаций Восточной Акви­ тании. Ко II в. здесь были кварталы регулярной планировки, прекрас­ ные акведуки, форум, термы, громадный амфитеатр. Считают, что здесь на 100 га площади проживало до 10 тысяч человек. В начале IV в. в городе обосновался первый христианский епископ Марциал.

Бурные события следующего столетия привели к упадку - лишь у моста теплилась городская жизнь. Центром притяжения становится епи­ скопская “ материнская церковь” Сент-Этьен, расположенная на тридца­ тиметровом холме над рекой, в километре к северу от моста. Укреплен­ ный епископский замок - Ситэ занимал всего около 2,5 га. Тем не менее городу удалось сохранить роль важного политического центра. Лимож­ ские епископы Меровингской эпохи принадлежали, как и везде, к мест­ ной галло-римской аристократии. Епископы старательно занимались укреплением своего городка, отстраивая собор и приходские церкви. В 579 г. один из них выступил посредником между Хильпериком I и мятеж­ ными горожанами. Григорий Турский, описавший эти события, свиде­ тельствует также и о растущем почитании мощей Марциала - первокре­ стителя Лимузена. У его могилы, в пятистах метрах к северу от Ситэ, складывается второй полюс городской жизни. Основанная здесь община клириков святого Марциала, находившаяся в ту пору под властью епи­ скопа, становится важным центром паломничества, получает земли от аквитанской знати.

После смерти Людовика Благочестивого Лимож оказался расколот: епископ, как и вся местная знать, поддержал Пипина II в его борьбе за Аквитанию, а клирики св. Марциала выступили на стороне Карла Лысо­ го. Когда тому после десятилетней борьбы удалось одержать победу, он помог поддержавшей его общине стать полноправным аббатством, во­ преки отчаянному сопротивлению епископа.

В X в. в Лиможе сосуществовали три власти. Карл Лысый из числа своих “ верных” назначил в городе своего представителя - виконта. Им был некий Хильдеберт, чьи потомки стали фактически независимыми от суверенов и удерживали виконтство вплоть до Х1П столетия. Опорная база виконтов Лимузена находилась в горной крепости Сегюр, но парад­ ная резиденция - в “ виконтской башне” на холме близ аббатства Свято­ го Марциала. Епископ продолжал владеть Ситэ, обнеся его новыми сте­ нами, причем на рубеже X и XI вв. епископами становились члены ви­ контской семьи. Третьей силой было окрепшее аббатство. Виконтам долго удавалось осуществлять свой патронат и над ним, но виконт счи­ тался вассалом аббата, поскольку виконтская башня находилась на мо­ настырской земле. В X в. поселение при монастыре окружают стены - это место называли “ замком святого Марциала” или “ Шато”

В X в. создается новый текст жития св. Марциала, где утверждалось, что креститель Лимузена был направлен самим апостолом Петром из Рима. Мощи святого творили все новые чудеса, герцог Аквитанский и его бароны приносили на святых мощах клятвы мирных договоров, ар­ хиепископы Буржа и Бордо проводили здесь соборы. Но не всех устраи­

349