Сванидзе А.А. (ред.) - Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 1. - 1999

деятельности миноритов. Так, в Италии в XIII в. от 25 до 30% поселений францисканцев располагались в сельской местности. Святой же Фран­ циск подготовил специальный устав, “предназначенный еремиториям” Лишь позднее, по настоянию генералов ордена францисканцев св. Бонавентуры и ордена доминиканцев Гумберта Романского, город был при знан наиболее подходящим для францисканцев местом поселения, по­ скольку отвечал целям ордена.

Общие цели нищенствующих орденов перечисляет папа Алек­ сандр IV в предписании, данном ордену августинцев-еремитов, сложивше­ муся в 1256 г. из отдельных общин отшельников: “...По примеру орденом братьев проповедников и миноритов эти братья должны переселить­ ся в города и в них обзавестись жилищами (1оса), [с тем чтобы] словом учения или проповеди, а также примерами святого образа жизни или та инством исповеди оплодотворять народ Божий” (Йордан Саксонский), Папа, таким образом, подчеркивал, что основной задачей нищенствую щих монахов является попечение над духовной жизнью городского насе­ ления, будь то организация учебных заведений, проповедь словом и при мером или же индивидуальная работа с отдельными людьми. Во многих городах решающим мотивом основания конвента нищенствующих мо нахов, и в первую очередь доминиканцев, являлась необходимость борь бы с еретическими движениями, которые в конце XII - начале XIII в. м ряде случаев оформились в антицеркви со своим священством и еписко­ патом. “С тем и задумал [я] орден проповедников, чтобы во множестве обращал при поддержке Духа Святого еретиков и прочих грешников” (см. Anonimus Leobiensis). Известно, что уже первая община братьев про­ поведников во главе со св. Домиником возникла в Тулузе по инициати ве епископа и при поддержке горожан именно для борьбы с еретиками катарами. Нищенствующие ордена как централизованные духовные ор­ ганизации руководствовались определенной стратегией при выборе тех или иных городов для поселения, хотя у францисканцев эта стратегия выражена менее отчетливо, чем у доминиканцев. Желание же местного населения или городских властей, всегда, как будет показано ниже, ак­ тивно участвовавших в создании конвентов нищенствующих монахов, учитывалось лишь в определенной степени. Поначалу избирались круп­ ные городские центры, преимущественно города, где имелись епископ­ ские кафедры, с тем, чтобы оттуда осуществлять свою деятельность п рамках всего диоцеза. Из этих центров в дальнейшем нищенствующие братья продвигали свои поселения и в менее крупные города. Однако кон венты мендикантов в небольших городах, по выражению одного из иссле­ дователей (К. Эльм), как правило, оставались “чахлыми” (Kiimmerkonvente) и в целом нежизнеспособными. В Южной, Западной и Средней Европе уже в первой половине XIV в. экспансия нищенствующих орденов в целом затухает, тогда как в еще не полностью “освоенных” областях Восточ­ ной и Северной Европы массовое строительство монастырей нищенст­ вующих орденов продолжается в течении всего XIV столетия. Попытки впоследствии основать новые монастыри в областях, уже давно и плот но освоенных мендикантами, оканчивались неудачами. В лучшем случае такие обители скоро теряли самостоятельный статус и обращались

300

в терминии, т.е. временные пристанища для братьев соседних крупных конветов.

Вместе с тем, “экспансия” каждого из нищенствующих орденов име­ ла свою специфику. В действиях францисканцев исследователи отмеча­ ют больше импровизации. Уставы св. Франциска не содержат каких-ли­ бо указаний касательно процедуры основания монастыря. Франциск считал, что для основания конвента достаточно двух братьев. Поэтому и сеть францисканских монастырей оказалась более плотной, тогда как сами монастыри небольшими. Доминиканцы, напротив, предпочитали основывать крупные монастыри. В статутах ордена детально регламен­ тируется порядок организации конвентов: “Конвент числом до 12 и без разрешения генерального капитула, без приора и доктора недопустим”. Сам процесс основания являлся многоступенчатым, занимал достаточно продолжительный отрезок времени и находился в компетенции различ­ ных инстанций ордена. Два небольших нищенствующих ордена - авгу- стинцев-еремитов и кармелитов, - начали свою деятельность позднее, в середине - второй половине XIII в. К этому времени в целом уже офор­ милась структура расселения двух первых нищенствующих орденов. Ав­ густинцам и кармелитам нелегко было найти свое место в духовной жиз­ ни крупных городов, в которых к тому времени уже прочно обоснова­ лись францисканцы и доминиканцы. Поэтому поначалу они предпочита­ ли средние и небольшие города, где еще отсутствовали конвенты пер­ вых нищенствующих орденов. И лишь затем, с течением времени, авгу­ стинцы и кармелиты также проникают в метрополии.

ВXIII в. число нищенствующих орденов возросло настолько, что II Лионский собор 1274 г. был вынужден распустить большинство из них. Согласно постановлению собора, в ордена, подлежащие роспуску, запрещалось принимать новых членов. Был наложен запрет и на осно­ вание новых конвентов, а также на всякого рода пастырское служение. Братьям же распущенных орденов предлагалось вступить в одну из че­ тырех оставленных собором организаций, а именно в ордена доминикан­ цев, францисканцев, кармелитов или августинцев-еремитов.

Целями нищенствующих орденов определялся выбор в городе места для основания монастыря. В ряде случаев нищенствующие монахи сели­ лись в suburbium. Впоследствии им либо удавалось проникнуть внутрь городских укреплений, либо город сам, постепенно расширяясь, вклю­ чал их поселение в кольцо новых стен. Подобно многим монастырям старого монашества такие обители и по сей день фиксируют фазы раз­ вития городов, а расстояние, отделяющее их от бенедиктинских аббатств, представляет зримое свидетельство темпов роста города от раннего к высокому и позднему Средневековью. Однако в отличие от старого мо­ нашества, некогда искавшего в suburbium уединения, нищенствующие братья предпочитали места у городских ворот или непосредственно при дорогах, выходивших из города, где скопление народа и постоянное дви­ жение создавали благоприятные условия для проповеди и сбора мило­ стыни. Исследователи отмечают также стремление мендикантов обос­ новаться на окраинах городов, что, по-видимому, отвечало задачам ни­ щенствующего монашества вступить в контакт с теми группами горо­

301

жан, которые до сих пор не были в достаточной мере охвачены пастыр ским служением клира, а именно с низшими и средними слоями населе ния. К тому же расположение на окраине, порою еще не слишком плот но застроенной, открывало перспективы расширения обителей. Ко вре мени, когда в большинстве городов уже имелось несколько монастырей, принадлежавших к различным нищенствующим орденам, относится предписание папы Климента IV, согласно которому в радиусе 500 м от монастыря мендикантов не может быть основан еще один конвент (1265). Однако позднее папы, подтверждая постановление Климента IV, сокращали величину минимального расстояния, что, очевидно, было связано как с ростом плотности городского населения, так и с увеличе­ нием числа нищенствущих конвентов в городах (1295, 1343).

Вместе с тем, локальные штудии убеждают, что расположение мо настырей во многом зависело от специфики сложившейся застройки го родского пространства, отчуждаемости тех или иных участков земли к особенностей социальной топографии каждого конкретного города. Так, в Трире низшие и средние слои городского населения не были скоп центрированы в какой-либо одной части города, но распределялись бо лее или менее равномерно в пределах всего городского ареала. Нередко нищенствующим монахам вообще приходилось довольствоваться тем, что они получали от частных лиц, оказывавших им свое покровительст во, городской общины или сеньора города. Конвенты миноритов по ме­ ре продвижения ордена на север часто возникали при госпиталях, лепро зориях, в домах приходских священников, приютах для студентов, - ело вом везде, где им готовы были предоставить ночлег, хотя бы и ненадол го. В Кентербери минориты, например, обосновались в старой синагоге, которая имела один вход с примыкающей к ней тюрьмой. Иногда город ские власти при выделении земли и помещений для нищенствующих братьев руководствовались соображениями укрепления обороноспособ ности города, организации и планировки нового городского квартала или задачами объединения до того разрозненных и развивавшихся изо лированно поселений. Так, в Базеле монастырь францисканцев первона чально был основан за пределами города, но в 1250 г. епископ и город ской совет приняли решение перенести его под защиту укреплений, вы делив ему участок городской альменды. Новое место было выбрано и низине между южной оконечностью холма, на котором располагались собор и древнейшая часть города, и склоном Штайненберга. Церковь и конвент находились непосредственно позади второго, возможно, относя щегося еще к XII в., но впервые упомянутого в 1206 г. пояса городских укреплений. В этом месте стена образовывала наиболее дальний и опас­ ный выступ в южном направлении. Насколько известно, монастырь ми норитов был здесь первым крупным и постоянным поселением. И имен­ но с его основанием начинается освоение этого тогда еще малозаселен ного и небезопасного района города.

Правовой статус конвентов нищенствущих орденов существенно от­ личался от того, которым обладали городские монастыри бенедиктин­ цев, хотя на самих мендикантов распространялись привилегии, общие как для “черного” монашества, так и для духовенства в целом, и исклю­

302

чавшие все духовное сословие из состава городской общины. Согласно этим привилегиям, окончательно закрепленным в канонистике XIIXIII вв., духовенство освобождалось от светского суда (privilegium fori) и всякого внешнего налогообложения (privilegium immunitatis). Сим­ птоматично, что 19 канон П1 Латеранского собора 1179 г. утверждал на­ логовый иммунитет священства и монашества, как раз оспаривая притя­ зания горожан на обложение городского клира. Однако наряду с этими общими привилегиями нищенствующие ордена обладали особыми, да­ рованными папством правами и образовывали замкнутую в юридиче­ ском отношении группу - quatuor unum, согласно терминологии источни­ ков XIV-XV вв. Четыре нищенствующих ордена были исключены из сферы действия епископской юрисдикции и структуры диоцеза. Им бы­ ло разрешено осуществлять пастырское служение независимо от его территориальной организации, образуемой приходами. Иными словами, мендикантам дозволялось проповедовать, выслушивать исповеди и хо­ ронить на принадлежащих им кладбищах. Орденская система cura animarum была организована, таким образом, параллельно приходской и конкурировала с ней, что уже на ранней стадии развития орденов стало причиной острых конфликтов с городским клиром. Монастыри бенеди­ ктинцев также участвовали в пастырском служении в городе, но они, располагая инкорпорированными городскими приходами, были интег­ рированы в уже существующую территориальную структуру cura animarum, и, по крайней мере, в духовных вопросах находились в ведении епископа диоцеза. Кроме того, бенедиктинские аббатства не были объ­ единены в орден с общими привилегиями, подобно, скажем, ответвлени­ ям бенедиктинства XII в. - цистерцианцам или клюнийцам. Как уже было сказано выше, правовой статус монастырской земли в городе оп­ ределялся либо соответствующими королевскими и императорскими привилегиями, либо принадлежностью к сфере сеньориального права епископа.

Наконец, важным компонентом статуса нищенствующего монаше­ ства была так называемая “привилегия бедности”, которая санкциони­ ровала и регламентировала жизнь милостыней, требовала отказа от собственности, прежде всего недвижимости, и всякого рода постоянных доходов. Хотя с развитием орденов требования святой бедности были значительно ослаблены, правовая и хозяйственная основа существова­ ния конвентов нищенствующего монашества была качественно иной, нежели у старых бенедиктинских аббатств, для которых именно вотчин­ ное землевладение являлось базой и условием регулируемой правилом жизнедеятельности. Интересы старых монастырей в основном лежали за пределами городов, в аграрной периферии. Нищенствующие же кон­ венты были тесно вовлечены в городскую экономическую жизнь и пре­ жде всего в сферу денежного обращения. Например, попытки мендикантов в XV в. создать в Бретани поселения вне городов не увенчались ус­ пехом, поскольку деревня была не в состоянии предоставить необходи­ мые им для существования и, вместе с тем, разрешенные уставом, фи­ нансовые субсидии. Несмотря на ряд общих черт, в каждом из нищенст­ вующих орденов идеал святой бедности интерпретировался по-своему.

303

Наиболее последовательно его отстаивал св. Франциск Ассизский, предписывавший: “Братья пусть ничего не присваивают себе, ни дом, ни поместье, ничто другое”. В своем “Завещании” Франциск объясняет этот запрет теологически: “Пусть остерегаются братья вообще прини мать церкви, пристанища убогие и все, что для них сооружается, иначе как пришельцы и странники, всегда пребывающие там в гостях, как подобает святой бедности...” Стремление впоследствии, несмотря на рост ордена, сохранить верность “госпоже бедности”, породило сложные юридические конструкции, призванные, без видимого отступления от завещания Франциска обеспечить жизнеспособность обителей минори­ тов. Так, скажем, в 1225 г. в Лондоне минориты обрели приют благода­ ря горожанину и купцу Иоаннесу Ивину, “который купленную для братьев землю передал в собственность общине горожан (communitati civium) и благочестивейше закрепил за братьями право пользования ею

(usufructum eiusdem)...” В 1227-1228 гг. с увеличением лондонского посс ления францисканцев последовало новое дарение городской общине на нужды братьев, а в 1238-1239 гг. - еще одно. Нередко инициатором соз­ дания прочного поселения миноритов выступала сама городская общи­ на, собиравшая для этого деньги или выделявшая братьям участок альменды. Городская община, совет, шультгейс, сеньор города или прочие дарители сохраняли свою власть над предоставленной недвижимостью, даже культовыми постройками в том случае, если минориты переходи­ ли на другое место. В 1230 г. папа Григорий VII лишь закрепил давно сложившуюся практику условного владения имуществом, предназначен­ ным миноритам (usus moderatus). Права собственности сохранялись при этом за дарителями. А в 1245 г. папа Иннокентий IV объявил верховным собственником недвижимости, находящейся в пользовании братьев, Апо­ стольский Престол, обезопасив, таким образом, конвенты от возмож­ ного произвола со стороны дарителей. Позднее, в 1322 г. Иоанн XXII, раздраженный теоретическими спорами вокруг святой бедности, назвал юридической фикцией различение понятий “собственность” и “исполь­ зование”, имевшее столь принципиальное значение для миноритов, и от­ казался от права собственности на имущество францисканцев. В резуль­ тате францисканцы были вынуждены вернуться к практике, узаконен­ ной буллой Григория VII от 1230 г. Лишь в 1428 г. папа Мартин IV, пы­ таясь поддержать конвентуалов в их борьбе с обсервантами, вновь объ­ явил имущество ордена собственностью Апостольского Престола.

Для доминиканцев, в отличие от францисканцев, имущественное со­ стояние было, в первую очередь, условием успешной проповеди и пас­ тырского служения. Занятия языками, философией и теологией, необ­ ходимые для квалифицированной проповеди, требовали досуга, удобно­ го рабочего места, а также предполагали наличие особой системы обра­ зования. Во имя осуществления основных целей ордена проповедникам, уже согласно Конституциям 1228 г., дозволялось приобретать все необ­ ходимое. Доминиканцы (а вслед за ними ориентировавшиеся на их опыт августинцы-еремиты и кармелиты) рассматривали церкви и жилые по­ стройки конвентуалов в качестве владения in communi. Так, по термино­ логии источников доминиканцы получали землю в собственность (omnc

304

dominium или allodum), что обеспечивало их большую материальную са­ мостоятельность. Известны, однако, случаи, когда дарители все же со­ храняли некоторое влияние в пределах владений доминиканцев.

В1241 г. братья проповедники получили от епископа, пропета и капиту­ ла Лозанны деньги на покупку земли в полную собственность. Однако в грамоте указывалось, что “братья не могут облекать функциями защит­ ника (tutorem) или фогта (advocatum) никого, кроме пропета и капитула”.

Вслучае же ухода с этого места все, что было приобретено для домини­ канского конвента, должно было перейти к упомянутым духовным ин­ станциям. За доминиканцами оставалось лишь построенное самими братьями на средства ордена.

Вместе с тем, юридические нюансы в определении статуса конвен­ тов францисканцев и доминиканцев играли на практике едва ли значи­ тельную роль. Правда, Э. Штюдели, исследовавший эволюцию правово­ го положения конвентов миноритов в городах Швейцарии, отмечал, что еще в XV-XVI вв. городская община в ряде случаев считала землю, на­ ходившуюся в пользовании братьев, собственностью города и оставляла за собой право распоряжаться ею. Более стрргий идеал бедности у ми­ норитов привел также к утверждению особой формы управления владе­ ниями конвентуалов и их финансовыми делами. Оно возлагалось не на монахов, как было в остальных нищенствующих орденах, но на третьих лиц, по преимуществу уполномоченных дарителя, иными словами, ми­ рян. Поэтому связи миноритов с отдельными горожанами и общиной были более тесными, чем у других орденов. Однако требования бедно­ сти в той или иной мере толкали конвенты всех нищенствующих орде­ нов к установлению контактов с горожанами и городскими властями, от которых в основном они и получали землю для основания своих мона­ стырей, а также содержание, будь то милостыня, оплата различных цер­ ковных треб или же регулярные и экстраординарные отчисления из го­ родской казны. Неудивительно поэтому, что в конфликтах между духов­ ными институциями города и городской общиной нищенствующие орде­ на оказывались, как правило, на стороне последней. При этом немало­ важную роль играли довольно напряженные отношения самих мендикантов с городским клиром. Так, в 30-е гг. XV в. совет Трира попытался обложить налогом городских духовных иммунистов, а именно древние

бенедиктинские аббатства и каноникаты, торговавшие в городе вином. В ответ трирские монастыри св. Максимина, св. Матфия, св. Марии ad martyres и св. Мартина заключили оборонительный союз с соборным капитулом и каноникатами св. Симеона и св. Паулина, угрожая уходом клира из города. Им удалось заручиться поддержкой Базельского собо­ ра, легаты которого наложили на Трир интердикт. Вслед за тем боль­ шая часть клира покинула город. Нищенствующие ордена, напротив, поддержали городскую общину и обеспечили пастырское служение в го­ роде, в частности, отправление мессы.

В отличие от бенедиктинских монастырей, каноникатов и приход­ ского клира мендиканты были глубже интегрированы в городскую об­ щину, которая использовала зависимость нищенствующих монахов от города в целях собственного религиозного и морального самоутвержде­

305

ния. С XV в. мендиканты в большинстве своем принимали городског право или приносили клятву верности городскому совету. О степени этой интеграции свидетельствует уже тот факт, что во время проведе ния орденских реформ в XV в. на городские власти нередко возлагалось право контроля за внутренней жизнью братьев. По-видимому, еще рань ше, с конца XIII в., городской совет следил за отправлением месс и трсо, заказанных частными лицами и выступал, таким образом, распорядитс лем выделенного мендикантам на эти нужды имущества. Нередко в ие точниках встречается и особая городская магистратура - попечитель церковного имущества, которому вменялось в обязанности следить от имени монастыря за состоянием его хозяйственных дел. Нищенствую щие монахи как “бюргеры” возносили молитвы и служили специальные мессы “во благо” (pro bone statu) соответствующего городского поселе ния. Кроме того, целые конвенты или отдельные монахи принимали на себя различные поручения от городских властей, духовного или светско го характера, за которые им выплачивалось вознаграждение из город ской казны. Однако с ростом финансовой самостоятельности мендикап ты сами порою предоставляли кредиты городской общине на различных условиях, прежде всего в расчете на регулярные отчисления в польчу конвентов или отдельных монахов.

Тесная связь монастырей мендикантов с горожанами и городской общиной, их взаимная заинтересованность, позволяла городскому сове ту использовать монастырские постройки для разнообразных городских нужд. Известно, что строительство как приходских церквей, так и церк вей нищенствующих конвентов во многом финансировало бюргерство, Такие церкви в то время, когда город еще не имел ратуши, нередко слу жили местом заседаний городского совета или даже собраний всей о(> щины бюргеров. Здесь иногда проходили выборы, а вновь избранные городские официалы приносили затем клятву верности “общему благу” В Италии, например, в сборниках церковного права встречаются много численные запреты всякого рода собраний в городских храмах, оставаи шиеся, по-видимому, в основном на бумаге. Согласно итальянским го родским статутам, размеры строящихся в городе церквей следовало рас считывать таким образом, чтобы храм мог вместить все население, об ладающее правом голоса. Церкви нищенствующих орденов уже в силу особенностей орденской архитектуры вполне подходили для крупных собраний горожан. Такие церкви были ориентированы не на восприятие богослужения, а на проповедь. Поэтому в них отсутствовал поперечный неф, обычный в том числе и для монастырских храмов бенедиктинце и. В плане они представляли просторный зал, призванный вместить макси мальное число горожан.

Выбор церквей нищенствующих орденов для заседаний городского совета, по-видимому, диктовался стремлением придать высшему органу городской общины религиозную санкцию. Неслучайно заседания обыч­ но проводились в день каких-либо определенных святых (“набор” таких святых варьировал от города к городу), нередко в праздник св. Франци ска. Неофициальные встречи членов городского совета также часто происходили в монастырях мендикантов. В Трире, например, они были

306

приурочены к дням освящения соответствующих церквей. Члены совета г семьями и родней посещали праздничное богослужение, после чего со­ бирались на общую трапезу. В 1505, а затем в 1512 г. в монастыри доми­ никанцев и францисканцев на такое мероприятие был даже приглашен музыкант, которого оплачивала городская казна. Эти закрытые встречи для узкого круга лиц призваны были подчеркнуть дистанцию между общиной всех горожан и городской олигархией, скрепленной родствен­ ными и духовными узами, освященной “своим”, преданным ей монаше- :твом.

Кроме того, нищенствующие монастыри нередко использовались и как места публичного судопроизводства, заключения различных сделок и т.д. На колокольни церквей мендикантов городские власти часто по­ мещали часы и оплачивали затем их содержание. Конвенты же, полу­ чившие от городских властей землю непосредственно у крепостных стен, включались в систему обороны города. Так, в 1299 г. шультгейс, совет и община Берна, выделяя конвенту доминиканцев очередной уча­ сток городской альменды, примыкающий к стене, обязали братьев про­ рубить в ней новые ворота и в случае опасности обеспечить свободный проход через территорию монастыря, а ключи от башен и ворот вручить властям города. В Базеле и Цюрихе мендиканты “ради общей пользы” согласились достроить стену, отделяющую их от города, до уровня го­ родских стен. В военное время братья должны были предоставлять го­ родскому ополчению доступ в этот дополнительный комплекс укреп­ лений. Вообще традиция привлечения поселений нищенствующих ор­ денов для всевозможных внецерковных нужд прослеживается и позд­ нее, отголоски ее заметны еще в наши дни. Мало кто задумывается, наиример, о том, что скрывается за громкими названиями некоторых иартий эпохи Великой Французской революции, таких как якобинцы или кордельеры. Вместе с тем, эти наименования происходят от па­ рижских монастырей мендикантов, основанных в XIII в., в которых ре­ волюционеры конца XVIII в. арендовали помещения для своих заседа­ ний: кордельеры - во францисканской обители (corda - веревка, кото­ рой препоясывались минориты), якобинцы же - в доминиканском кон­ венте св. Якова. Открытость обителей нищенствующего монашества контрастировала с замкнутостью, предписанной уставом бенедиктин­ ским аббатствам, которые с ростом самосознания городской общины все более воспринимались как образования, чужеродные и даже враж­ дебные городу.

Вместе с тем, взаимоотношения города и конвентов нищенствую­ щих орденов не следует представлять идилически. Наверно, неслучайно дьявол в “Народной книге” Иоганна Шписа является Фаусту в облике “францисканского монаха с колокольчиком”. В Страсбурге, городе, где еще в XIV в. проповедовал и учил знаменитый доминиканский мистик Иоганн Таулер, а в XV в. горожане охотно собирались на проповеди не менее любимых, но менее известных пастырей-мендикантов, в начале XVI в. была написана часть “Писем темных людей”, наиболее острой са­ тиры на идеологию и практику нищенствующих монахов. Не останавли­ ваясь здесь в целом на характеристике реформационных идей, следует

307

все же отметить, что реформация среди прочего вбирала в себя и нако пившееся раздражение существующими в городах конвентами менди кантов. Прежде всего конфликты городской общины с нищенствующм ми монастырями возникали в связи с их экономической деятельностью, а именно активным приобретением конвентами городской недвижимо сти. Но иногда, как было, например, в Страсбурге или Кёльне, сущест венную роль играла расстановка политических сил в городе. Та степень интеграции в городскую общину, которая вполне устраивала власти м самих мендикантов в большинстве других городов, здесь казалась недо статочной. И все же во многих городах, где в конечном итоге победил протестантизм, нищенствующие монахи охотно пошли за общиной, а не которые из них даже стали активными организаторами и сторонниками реформации. Мартин Лютер, монах-августинец из Эрфурта, - лишь нам более яркий, но далеко не единственный пример подобного поведения братьев мендикантов.

Отдельного разговора заслуживают конвенты второго, т.е. женско го ордена нищенствующего монашенства. Уже в конце XI-XII в. по ме ре массового распространения женского аскетического движения остр<> стала ощущаться проблема укрепления регулярной жизни в многочис ленных женских обителях и организации пастырской опеки над ними си лами прежде всего мужского монашества. В свою очередь св. Доминик и св. Франциск осознавали необходимость попечения над женским аске тическим движением. Так, женский монастырь Провилль под Тулузой явился даже первым опорным пунктом складывавшейся вокруг Домини ка группы последователей. А Клара Ассизская, основательница женско го ответвления ордена миноритов - кларисс - находилась в тесных кои тактах со св. Франциском. В отличие от доминиканцев и францисканцем ордена августнцев-еремитов и кармелитов не играли существенной роли в попечении над женским монашеством и занялись им лишь в конце Средневековья.

Однако женские монастыри, находившиеся под опекой нищенству ющих орденов, оставались в целом ближе к традиционному монашеству, тем более, что большинство из них возникло независимо от движения мендикантов. Монахиням была предписана жесткая оседлость, они не могли заниматься пастырским служением, а также собирать милосты ню. Пожалуй, стремление следовать идеалу святой бедности заметно лишь у кларисс, но и здесь оно наталкивалось на сопротивление папской курии. Только в отдельных случаях сестрам удавалось получить “приви­ легию бедности”. От подавляющего большинства женских обителей из­ начально требовалось наличие постоянного имущества и доходов, доста точных для проживания в монастыре вне общения с миром. Основание таких монастырей прежде всего преследовало цель обеспечить достой­ ное и благочестивое существование незамужним дочерям или вдовам представителей городского патрициата и мелкого дворянства. Неслу­ чайно при вступлении в обитель было необходимо внести довольно зна­ чительную сумму или предоставить монастырю какое-либо иное имуще­ ство. Так, в XIV в. в Южной Германии “вступительный взнос” в конвен­ ты кларисс составлял три марки ежегодной ренты или сорок фунтом

308

пфеннигов, что соответствовало имуществу стоимостью примерно в 220 гульденов.

Расположение женских конвентов в еще большей степени, чем муж­ ских, определялось конкретными, варьировавшими от города к городу, обстоятельствами. Обычно общины монахинь занимали незамыслова­ тые строения за чертой города и лишь со временем, главным образом в конце XIII в., по соображениям безопасности, получали землю внутри городских укреплений. Число монастырей второго ордена в отдельных городах могло значительно превосходить обители первого ордена. На­ пример, в Страсбурге накануне реформации существовало четыре муж­ ских конвента и десять женских. Однако, населенность таких конвентов Пыла сравнительно невелика. Так, в Англии в 63 из 111 существовавших и позднее Средневековье женских монастырей насчитывалось менее де­ сяти монахинь.

Кроме женских монастырей, составивших второй орден, уже на ста­ дии организационного оформления нищенствующего монашества к его конвентам тяготели разнообразные группы благочестивых мирян, часть которых впоследствии была объединена в третий орден - орден терциариев. При этом его мужская ветвь - бегарды, по своему значению и чис­ ленности во много раз уступала женской - бегинкам. Бегинки составля­ ли общины женщин (реже жили отдельно), которые вели благочести­ вый образ жизни, но не следовали какому-либо уставу, не принимали мо­ нашеского обета и могли, скажем, со временем выйти замуж. Бегинки зарабатывали себе на жизнь собственным трудом, реже милостыней. Как правило, они были задействованы в различных текстильных ремес­ лах, а после инкорпорации в третий орден в основном брали на себя ис­ полнение каритативных функций: ухаживали за больными, сиротами, приготовляли умерших к погребению и т.д. Впервые движение бегинок фиксируется в XII в. в регионе между Маасом и Шельдой, здесь и позд­ нее существовала наиболее плотная сеть fratemitates beginarum. Отсюда в течение XIII в. бегинки распространились в прирейнских городах. Об­ ласти, прилегающие к Рейну, стали вскоре вторым значительным цент­ ром концентрации бегинок.

Происхождение названия, причины распространения и социальный состав этого движения до сих пор остаются предметом дискуссий в исто­ риографии. Предполагается, что расцвет женских аскетических движе­ ний в городах был частью общего религиозного подъема конца XI—XIII в. Слабость же существовавших форм женского монашества, по крайней мере до появления нищенствующих орденов, заставляла искать собст­ венные пути реализации аскетических устремлений. По-видимому, беги­ нок также не устраивали конвенты второго ордена мендикантов, ориен­ тированные на старое монашество с присущей ему замкнутостью от ми­ ра и традиционными занятиями, прежде всего молитвой и созерцани­ ем. Однако идеал бедности и активной благочестивой деятельности в миру, исповедовавшийся нищенствующими братьями, побуждал их ис­ кать именно у мендикантов духовного покровительства. Вместе с тем, движение бегинок обычно вызывало подозрение у церковных и город­ ских властей, особенно в Южной Франции и Северной Италии, где они

309