Русский космизм

–Это не совсем дурно, – заметил расчетливый американец. – Мне подлинно неизвестно было это распоряжение. Вот что значит не вылетать из своего полушария. Я не бывал дальше Новой Голландии.

–А откуда вы сели, смею спросить?

–С Магелланского пролива. Но поговорим об обеде... Дайте мне

хорошую порцию крахмального экстракта на спаржевой эссенции, порцию сгущенного азота a la fluer d'orange *********, ананасной эссенции и добрую

бутылку углекислого газа с водородом. Да после обеда нельзя ли мне иметь магнетическую ванну, я очень устал с дороги...

–До какой степени, до сомнамбулизма или менее?

–Нет, простую магнетическую ванну для подкрепления сил.

–Сейчас будет готова. Между тем к эластическому дивану на золотых жердях опустили с потолка опрятный стол из резного рубина, накрыли скатертью из эластичного стекла. Под рубиновыми колпаками поставили питательные эссенции, а кислоугольный газ – в рубиновых же бутылках с золотыми кранами, которые оканчивались длинною трубочкою.

Путешественник кушал за двоих и попросил другую порцию азота. Когда он опорожнил бутылку углекислоты, то сделался говорливее.

–Превкусный азот, – сказал он трактирщику. – Мне случалось только один раз есть такой в Мадагаскаре. [...]

[3аметки]

[...] История природы есть каталог предметов, которые были и будут. История человечества есть каталог предметов, которые только были и никогда не возвратятся.

Первую надобно знать, чтобы составить общую науку предвидения; вторую – для того, чтобы не принять умершее за живое.

Довольно замечательно, что все так называемые житейские условия возможны лишь в определенном пространстве – и лишь на плоскости; так что все условия торговли, промышленности, местожительства и проч. будут совсем иные в пространстве; так что можно сказать, что продолжение условий нынешней жизни зависит от какого-нибудь колеса, над которым теперь трудится какой-нибудь неизвестный механик, – колеса, которое позволит управлять аэростатом. Любопытно знать, когда жизнь человечества будет в пространстве, какую форму получат торговля, браки, границы, домашняя жизнь, законодательство, преследование преступлений и проч. т. п. – словом, все общественное устройство? Замечательно и то, что аэростат, локомотивы, все роды машин, независимо от прямой пользы, ими приносимой в их осуществлении, действуют на просвещение людей самим своим происхождением, ибо, во-первых, требуют от производителей и ремесленников приготовительных познаний и, во-вторых, требуют такой гимнастики для разумения, каковой вовсе не нужно для лопаты или лома. [...]

Нашли способ сообщения с Луною; она необитаема и служит только источником снабжения Земли разными житейскими потребностями, чем

отвращается гибель, грозящая Земле по причине ее огромного народонаселения. Эти экспедиции чрезвычайно опасны, опаснее, нежели прежние экспедиции вокруг света; на эти экспедиции единственно употребляется войско. Путешественники берут с собой разные газы для составления воздуха, которого нет на Луне.[...]

В Петербургских письмах (через 2000 лет). Человечество достигает того сознания, что природный организм человека не способен к тем отправлениям, которых требует умственное развитие; что, словом, оказывается несостоятельность орудий человека в сравнении с той целью, мысль о которой выработалась умственною деятельностью. Этою невозможностью достижения умственной цели, этой несоразмерностью человеческих средств с целию наводится на все человечество безнадежное уныние – человечество в своем общем составе занемогает предсмертною болезнью. Там же: кочевая жизнь возникает в следующем виде: юнощи и мужи живут на севере, а стариков и детей переселяют на юг.

Нельзя сомневаться, чтобы люди не нашли средства превращать климаты или, по крайней мере, улучшать их. Может быть, огнедышащие горы в хладной Камчатке (на южной стороне этого полуострова) будут употреблены как постоянные горны для нагревания сей страны.

Посредством различных химических соединений почвы найдено средство нагревать и расхоложать атмосферу – для отвращения ветров

придуманы вентиляторы. [...] Усовершенствование френологии ********** производит то, что лицемерие

и притворство уничтожаются; всякий носит своя внутренняя в форме своей головы, a la fleur d'orange ***********.

Увеличившееся чувство любви к человечеству достигает до того, что люди не могут видеть трагедий и удивляются, как мы могли любоваться видом нравственных несчастий, точно так же, как мы не можем постигнуть удовольствия древних смотреть на гладиаторов. [...]

С. 38 – 48

Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817-1903)

«Отсюда выясняется истинное значение нашего человеческого бессмертия.

Все для будущего – ибо будущее будет настоящее».

А. В. Сухово-Кобылин – колоритнейшая, своеобычная и несколько загадочная фигура русской культуры второй половины прошлого века. Среди отечественных литераторов он отличился редким долголетием: восемьдесят шесть лет чрезвычайно активной и разноплановой жизни, наполненной увлеченными умственными занятиями и светским рассеянием, любовными победами и трагедиями (не миновала его и тюрьма, правда кратковременная,

иизнуряющее, неправое, семилетнее следствие по обвинению в убийстве своей любовницы), упорной творческой работой и длительной борьбой за выход на русскую сцену, бурным предпринимательством и размеренным существованием деревенского любомудра. Как классик драматургии, автор сатирической «Трилогии» Сухово-Кобылин широко известен, тщательно изучен. Но оказывается, главным делом своей жизни он считал философию, почти 40 лет переводил Гегеля, разрабатывал систему, которую называл неогегелизмом, учением Всемира. К сожалению, плоды этой грандиозной мыслительной попытки так и не дошли ни до современников ее автора, ни до нас с вами. «Непостижимым определением рока», как выразился сам Александр Васильевич, в огне пожара, обрушившегося на родовое имение в селе Кобылинка 19 декабря 1899 г., погибли все переводы и половина его оригинального труда. Другая половина была еще до несчастья вывезена во Францию и в настоящее время хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ). Знакомство с этим фондом убеждает, что последовательного и законченного изложения философии Всемира не было создано. За четверть века самостоятельных поисков у Сухово-Кобылина набрался ворох отдельных разработок, «приступов», фрагментов, набросков, вариантов, которые он все собирался объединить в стройное целое, до поры до времени отдавая основные силы «подстрочному, тщательно верному» переводу основных произведений Гегеля, переводу, обраставшему бесконечными примечаниями и толкованиями.

ВСухово-Кобылине кипели страсти и противоречия: личные, общественные и философские. Убежденный крепостник, гордый аристократ

иядовитейший обличитель самых глубоких, каких-то неизбывных язв

России: бюрократии и чиновничества; темпераментный хозяйственник, весь в проектах и хлопотах, и сельский отшельник, погруженный во все извивы и темноты гегелевской мысли; мечтатель о прекрасном звездном будущем бессмертного, духовного человечества и социал-дарвинист, переносящий на общество идеи борьбы за существование и селекции. Впрочем, упрек в противоречивости, даже кричащей, сам Александр Васильевич воспринял бы, пожалуй, как похвалу, удостоверив тем самым и в себе самом живое диалектическое единство любезных ему «экстремов» (крайностей). Ведь именно идея противоречия, раздвоения на противоположности, «эналакса» (перехода) этих противоположностей, через который и происходит «поступание» мира, была для него основоположной. За нее он так высоко почитал Гераклита и Гегеля, возведя их в своих философских кумиров. Я не буду пересказывать те положения гегелевской философии, которые целиком принимает и развивает ее русский последователь. Важнее понять, в чем была «идея» самого Сухово-Кобылина, в чем состояла новая ступень гегелизма, которую он предлагал в виде своего учения о Всемире.

При всей безграничной преданности Сухово-Кобылина немецкому гению он упрекает его в том, что тот не понял по-настоящему задачи человечества. Толчком к ее осознанию для самого Александра Васильевича стала эволюционная теория Дарвина, конкретно его книга «Происхождение человека и половой подбор» (1871). В этой теории он уловил подспудную, прямо самим Дарвином не выраженную тенденцию восходящего характера эволюции, которую и развил в своей теории трехмоментного развития человечества: земного (теллурического), солярного (солнечного) и звездного (сидерического). Вторая стадия предполагает расширение ныне прикованных к своей планете землян на все околосолнечное пространство, а третья – овладение всем звездным миром, всей Вселенной. Только колоссальный эволюционный рывок может обеспечить небесные, звездные горизонты ныне столь еще несовершенным смертным. Философ видит возможность такого невероятного прогресса человечества на путях все большего его одухотворения, достижения способности летания, преодолевающей пространственные ограничения. Активная эволюция у Сухово-Кобылина, предполагающая всеобъемлющую космическую экспансию человечества, включает и его «бесконечную инволюцию... в себя самого, поступание в глубь» самосознания, вплоть до такого «соключения с самим собой», такого одухотворения, что этот будущий организм становится как бы беспространственным, сверхчувственным («до исчезания плоти»), «эфирным». Тем, кто знаком с видением будущего «лучевого» человечества в «теории космических эр» К. Э. Циолковского, нетрудно увидеть тут почти буквальное совпадение с интуицией Сухово-Кобылина.

Кстати, в самом образе жизни и поведения Сухово-Кобылина после того, как он, отринув столичную суету, поселился в деревне и прожил здесь – с небольшими лишь выездами в Петербург да за границу – непрерывно до самой смерти, чувствовалось его следование духу своей мысли. Пусть «летание» и бессмертие, о которых он мечтал, пока были ему еще

недоступны, но максимально продлить свою жизнь, создать здоровый, легкий, одухотворенный организм он стремился неустанно. Среди его рукописей есть «Похвала вегетаризму», настоящий панегирик существованию на лоне природы, которое разумно сочетает интенсивный физический и умственный труд, включает в себя «воздушную гимнастику» и вегетарианскую пищу. Он красочно описывает, как принятый им режим дает ему «приподнятость и крепость», «высшую интенсивность», сладость ощущения жизни. И не только описывает, а осмысляет такой образ бытия, так сказать, натурфилософски: «Вегетаризм и есть та реформа нутра, которая уменьшает объем желудка, увеличивает объем легких, учиняет человека легким, наполняет бодрящим духовным ощущением легости, одухотворяет его». В бумагах писателя находим и апологию продолжительной, здоровой старости как «эпохи мудрости», когда человек, освобожденный от всех чувственных прельщений, может предаться «свободной деятельности мышления». Он считал, что продление человеческой жизни, «увеличение старческих годов» укрепит в обществе «элемент разумности».

В рассуждениях Сухово-Кобылина встречаются и жесткие интонации. Так, восхождение и одухотворение человечества в целом он мыслит путем беспощадного отбора, «потребления» слабых и неприспособленных форм. Философ хладнокровно обрекает на огонь «селекции» все промежуточные формы, ведущие род людской к блистательному звездному финалу. В этом проявился гипноз «объективности» и неотменимости законов животноприродной эволюции, под который попадали многие, особенно по первому ошеломляющему впечатлению от теории Дарвина. Этот гипноз заставлял забыть принципиальное отличие человека от остального животного мира – как существа не только сознательного, но и чувствующего, и нравственного.

Читатель, знакомый с гибким, колоритным языком пьес СуховоКобылина, может озадачиться каким-то нарочито архаичным, тяжеловесным, лексически довольно однообразным слогом его философских фрагментов. В свое время Герцен, дав классическое определение философии Гегеля как «алгебры революции», отмечал: «Но она, может быть, с намерением, дурно формулирована». Благоговеющий перед громадой Гегеля, его русский ученик пытался следовать и формализованному, «немецко»-философскому языковому складу, точнее, дать нечто вроде его русской кальки. Но, как ни проникался Сухово-Кобылин знаменитой системой объективного идеализма, его собственный философский акцент, оригинальная мыслительная краска, относясь к области высшей цели – «последних сроков», обличают в нем тип русского мыслителя. Ведь именно эта эсхатологическая обращенность русской мысли (в смысле чаяния радикального преобразования человека и мира) неоднократно отмечалась как одна из своеобразных черт национально философской традиции. Истинное свое место автор «учения Всемира» находит в плеяде русских космистов, с разной степенью глубины, объемности и научности развивавших идеи космического будущего человечества, активной эволюции и, наконец, в нашем веке – ноосферы.

С. 49 – 51

А. В. Сухово-Кобылин

Философия духа или социология (учение Всемира) * [отрывки]

Первый набросок социологии как философии истории в его трехмоментном теллурическом человечестве, солярном и сидерическом

Два экстрема социологии как философии общества суть: человеческое стадо, как починная и низшая ступень человеческого общества, и концепция преподобного Августина **, т. е. Civitas Dei – Божия община, как другая высочайшая ступень. Эти две крайности суть почин и конец всемирного человеческого процесса; почин как дикое состояние человечества, или человеческое стадо, а конец как божественная община, т. е. как абсолютный момент, ближение этого поступания, или ряда, к абсолютному Духу. Спекулятивная социология указывает нам это поступание в полноте и установляет три момента истории человечества по форме занимаемого им пространства. Три эти момента следующие:

а) Первый момент – есть теллурическое или земное человечество, заключенное в тесных границах нами обитаемого земного шара.

б) Второй момент – солярное человечество, т. е. то, которое является как всекупота обитателей нашей Солнечной системы.

в) Третий момент – сидерическое, или всемирное, человечество, т. е. вся тотальность миров, человечеством обитаемых во всей бесконечности Вселенной.

Изложение процессования этого всемирного человечества и составляет науку спекулятивной философии.

Надо иметь в виду, что в этом всемирно-историческом процессе абсолютно-свободная человеческая личность является третьим и высшим моментом, т. е. сидерическим человечеством, которое и есть цель и сключение *** всего движения, и что с орды или «толпы диких», с человеческого стада начинается этот социологический ряд, т. е. поступание человеческого общества, поступание, которое и есть процесс одухотворения человечества, и что лишь в бесконечности одухотворение это заканчивается главенством божественного разума, т. е. Царствием Божиим, Civitas Dei.

Философия человечества

Поступание человечества, т. е. процессование человечества к Богу, выражается трехмоментным поступанием человечества или его трехмоментным рядом. Моменты этого нормального ряда суть:

а) Непосредственный, чувственный человек или дикий человек, человекзверь, антропофаг, пожиратель самого себя, человек-дьявол, дьявольский человек.

б) Обыденный, конечный, эмпирический, антиспекулятивный, рассудочный человек, тот человек, которого мы имеем в эмпирическом знании, ибо надо заметить, что эмпирическое или рассудочное знание стоит в противуположении с логическим, или разумозри-тельным, знанием, а потому эмпирик есть существенно атеист, а разумозрительный человек есть существенно философ-деист. Эмпирик есть суевер, а философ есть богослов, это и дает нам в) третий момент человечества: воплощенный абсолютный дух. Гегелева апофтегма **** достигает своей истинной формы и принимает такой вид: логическое эвольвирует ***** в природу, а природа инвольвирует ******, исходит в теллурического человека, а человек исходит в абсолют, или сидерическое человечество.

Трактуя логическую будущность человечества в бесконечных периодах времени, мы можем будущность эту понимать только в ее логической или теоретической форме; причем органическую форму принуждены игнорировать и лишь в отдаленном будущем предполагать себя – свое потомство – способным ее усмотреть.

24 ноября 1901 г.

Летание

[1]

Сила или мощь, энергия организма выражается в быстроте самодвижения (автокинии). Самодвижение есть негация *******

протяженности, пространства, т. е. летание. Слабость организма или его бессилие перед пространством есть нелетание. Починные, нижайшие организмы – обитатели воды; оный праорганизм лежит недвижно в глубине океана. Пресмыкающиеся, т. е. низшие организмы суши, ползают на брюхе, без ног и крыльев, по дну воздушного океана, по суше. Ангелы, т. е. идеальные божественные люди, имеют своим отличием от остальной низшей массы людей символ свободы – крылья. Эти крылатые люди и суть высшие, совершеннейшие люди, а высочайший всемирный человек есть уже бесконечная абсолютная легость, или абсолютная свобода передвижения, т. е. абсолютная победа над пространством или протяженностью – нуль пространства, точка, точечность, дух. Вся теория человечества и бесконечность его развития, т. е. философия истории человечества, есть процесс его освобождения от уз пространства, т. е., другими словами, его исхождение в дух; результат одухотворения (субъективации) – идеальность, точечность. История этого одухотворения есть история самодвижения, автокинии человечества. Создание высочайшей «спекулятивной» механикой вагонного движения (локомотива) значительнее создания велосипеда, летящей машины.

Все эти современные изобретения суть не иное что, как шаги, совершаемые человечеством по пути его субъективизации, одухотворения. Горизонтально летящий на велосипеде человек – это уже движущийся к форме ангельской, высший человек. Через изобретение этих машин горизонтального летания человек подвигнулся к лику ангельскому или к

идеальному человечеству. Всякому мыслящему существу понятно, что велосипед – это и суть те механические крылья, почин или зерно будущих органических крыльев, которыми человек несомненно порвет связующие его кандалы теллурического мира и изойдет своими механическими изобретениями в окружающий его солярный мир.

Отсутствие у теллурического человека крыльев есть мера его униженности пред пространством. Тогда как рядом с ним живущий в природе организм – птица – по своей формальной стороне есть уже ангел, или обратно, ангел есть по своей форме птица, а, по вещим словам поэта, птица и есть тот летающий организм, который по своей легости достичь материальной свободы от пространства освободился, поет и своим жизнерадостным и вдохновенным пением всесильного Бога славит и потому

есть не только вольная птица, а есть в своей воле и радовании поющая Бога – божия птица. («Птица божия не знает ни заботы, ни труда» ********.) Птица

есть поэт, славящий Бога. Положение спекулятивной философии, что человек должен в своем обвнутрении преодолеть пространство и потому в своем будущем имеет пройти сквозь момент летания, т. е. тотально одолеть пространство, есть самая суть спекулятивной философии, которая на то и явилась, чтобы усмотреть эту свободную божественную форму в будущности человечества и возвестить ее в виде одного тезиса науки всему мыслящему человечеству.

Таковое понимание спекулятивной философии, как философии будущего, ведет нас к усмотрению, что ряд, образуемый процессующим

человечеством, содержится между двумя противоположными экстремами, а именно между починным, чувственным, примордиальным ********* человеком,

только что исшедшим из формы бессознательного организма, т. е. скота, скотского, только чувственного человека, или дьявола, и самостоятельным, богозрящим человеком – ангелом. Говоря языком чистой науки – логики: процессование человечества из формы дьявола в форму ангела есть частный случай универсального процесса исхождения материи в дух, открытого в невтоновом биноме.

Для современного теллурического человека царство воды доступно (плавание в воде), а царство воздуха – летание или плавание в воздухе – недоступно и будет доступно тогда лишь, когда высший, т. е. солярный, человек просветит свое тело до удельного веса воздуха, как это исполнено птицею, и еще более теми насекомыми, которые летают и для этого выработали свое тело в трубчатое тело, т. е. воздушное, более того, в эфирное, наилегчайшее тело.

Таковое понимание спекулятивной философии дает нам право восстановить одно из основоположений спекулятивной философии как философии будущего человечества, а именно что ряд, образующий оное поступание человечества, есть его одухотворение.

1900 г.

[2]

Нет сомнения, что в вопросе о летании положение нам современного человечества сеть вполне приниженное и для достоинства человека

оскорбите льное.

Летание организма есть бессомненно его ополнствованная **********, личная, теллурическая свобода, т. е. свобода передвижений по всем трем протяжениям пространства, свобода перемещения в вышину, ширину и глубину. Этим громадным преимуществом, т. е. полною свободою движения и, следовательно, полною победою над пространством, пользуются весьма многие роды животных из четвероногих – летучие мыши, весь громадный класс птиц, некоторые рыбы и весь класс крылатых насекомых.

Замечательно, что только древние роды этими преимуществами пользуются, т. е. насекомые, которые в своем общественном быту достигли высокой степени совершенства, еще нам малоизвестного.

Позднейшие и совершеннейшие создания, как-то: четвероногие и человеческий род, не достигли требуемого развития легких, т. е. не стали довольно легкими, чтобы летать.

Отсюда следует заключить относительно ныне наличествующего нашего земного, или теллурического, человечества, что оно в настоящем, втором, т. е. рассудочном, моменте слишком еще телесно, чувственно, слишком тяжело, чтобы летать, а потому очевидно, что увеличение легких увеличит и лекость, т. е. уменьшит удельный вес человека. (Вопрос летания есть и увеличение емкости легких.) Не только легкие птицы несравненно больше, протяженнее легких млекопитающих, но кости птицы и их перья – полы, и, будучи наполнены нагретым в органах птицы воздухом до 36 и 37 градусов Реамюра, учиняют тело птицы весьма легким.

Легкие человека могли бы легко свой объем удвоить, наполнить всю грудь и большую половину брюха, тем самым увеличить лекость человека и, следовательно, учинить его способным при малом усилий держаться на воздухе. К этому, надо надеяться, присоединится техника. Нет сомнения, что еще недавнее техническое изобретение велосипеда есть уже достигнутое горизонтальное летание.

Необычный, беспримерный успех, который в один год покрыл всю землю велосипедистами с их здоровым, веселым видом. Уже в настоящую минуту достигнутая скорость до 50 км/ч превзошла скорость скаковых лошадей и при дальнейшей тренировке обещает, по крайней мере, удвоиться и, конечно, достигнет быстроты летания птицы. За сим позволительно рассчитывать и на крылья, которые поперву могут быть некоими

воздушными велосипедами и, наконец, могут вырасти у человека точно так, как они выросли у птицы. ВВЕРХ

4 августа 1899 г.

К философии человечества

Издавна человек был усмотрен как единство двух противоположных: материи и духа – и, следовательно, как высочайшая конкретность и потому

как бесконечный триединый, т. е. трехмоментный, ряд. Это понимание человечества, как протекающего три момента в развитии, и есть спекулятивное, т. е. разумозрительное, понимание человечества как высочайшего конкретного в трех моментах своего разумного, т. е. нормального, развития:

а) Единство человечества как починной теоретической формы, т. е. как безразличенной, как нуля различенности, как непосредственного бытия, и только.

б) Второй момент есть уже негация (отрицание) безразличенно-сти и потому различенность, наличествующее различение, т. е. развитие, рост, разделение человечества на пространственную многость планетных, т. е. теллурических, и солярных человечеств, закрепленных каждое к своему космическому телу узами пространства, к которому принадлежит и наше теллурическое человечество, за которым следует: в) третий момент – свободное, освободившееся от кандалов пространства, жизнерадостное, летающее человечество, одухотворившееся до пределов невесомой материи, т. е. эфира, с самим собой соключенное, свободное до исчезания плоти, одухотворенное, как сам эфир, беспространственное, сверхчувственное, невидимое человечество.

Это универсальное единение и единство всемирного человечества и есть

его, человечества, безграничная будущность, и само оно есть его цель и, следовательно, есть самоцель, энтелехия ***********, с самим собою

соключенно-бытие и высочайшее единство. Это высочайшее единство

утверждаемо и эмпирическим знанием, а именно: нам современным капитальным открытием Кирхгофа ************ о единстве вселенской материи

и многочисленными открытиями в сфере электричества, обнаружившими, что сила эта есть универсальная всемирная сила, т. е. что все силы и природы, и духа суть видоизменения, моменты, т. е. степенования (или потенции) электричества.

Здесь существенно указать, что это и теоретически, и эмпирически утверждаемое тождество различных человечеств Всемира получило подтверждение и в сфере чистой веры, т. е. божественного благовестия,

которое это тождество людского рода оповестило миру следующими пророческими словами: «И будет едино стадо и един пастырь» *************.

Таким образом, математическое и духовное тождество человечества есть не только положение спекулятивной философии, но купно есть евангельский догмат, который в Евангелии получил характер абсолютной истины, и весь вопрос привелся к тому вопросу: какою именно модальностью поступания единство и единение человечества могут быть достигнуты? Но при соображении вышеуказанных открытий единства материи и сил во Вселенной становится очевидным, что само всемирное человечество ныне расторгнуто на отъемлемые планетные человечества, остающиеся вне всякого общения друг с другом, что препоном этого общения становится только зависимость от чрезмерной протяженности их разделяющего пространства и, следовательно, должно быть достигнуто большею степенью