Klod_Levi-Stross_-_Glava_KhI_Struktura_mifov

есть фаллические образы (медиаторы между полами), хозяева

росы и диких животных, оба роскошно одеты, и оба являются социальными медиаторами (брачный союз между знатными и простыми, между богатыми и бедными). Этот параллелизм не­

возможно объяснить заимствованием (как это часто делалось), поскольку легенды об Авк-Ьоц и Золушке во всех деталях сим­ метричны и вместе с тем противоположны друг другу, а сказка

о Золушке в том виде, как она была занесена в Америку из Европы (ср. сказку зуньи о девочке, пасшей индюков), парал­

лельна своему прототипу. Отсюда можно построить следующую

таблицу:

Как и Авк-Ьоу и Золушка, трикстер тоже является медиато­ ром, а потому-то в нем остается что-то от двойственной природы, которую он должен преодолеть. Отсюда двусмысленность и про­ тиворечивость его характера. Но трикстер — это не единственный способ осуществления медиации. Некоторые мифы кажутся спе­ циально созданными для того, чтобы исчерпать все возможности перехода от двойственности к единству. Если сравнить все вари­ анты мифа зуньи о появлении людей, то мы можем извлечь под­ дающуюся упорядочению серию посреднических (медиативных) функций, причем каждый член выводится из предыдущего с по­ мощью оппозиции и корреляции:

мессия > близнецы > трикстер > двуполое существо > сиблинги

> супружеская чета

бабка, внук > четырехчленная группа > триада.

В варианте Кашинга этот диалектический переход происходит еще и одновременно с переходом от пространственных категорий

(медиация между небом и землей) к временным (медиация

между летом и зимой, т. е. между рождением и смертью). Но хотя наличествует переход от пространственных категорий к вре­ менным, завершающая формула (триада) вновь возвращает пас к пространственным категориям, поскольку триада состоит из

диоскури^еской (близнечной) пары, появляющейся одновременно с мессией; напротив, если же исходная формула имела только пространственный смысл (небо и земля), временные категории все же присутствуют и в ней: сначала мессия молится, потом

диоскуры спускаются с неба. Из этого видно, что логическое строение мифа предполагает двойную перестановку функций. Мы еще вернемся к этому вопросу, рассмотрев другие типы операций.

Установив двойственный характер трикстера, мы можем объ­ яснить еще одну характерную черту других мифологических пер­ сонажей. Мы имеем в виду двойственность природы одного и

того же божества: то благодетельное, то злокозненное в зависи­ мости от обстоятельств. При сравнении различных вариантов мифа хопи, на котором основан ритуал Шалако, становится оче видным, что их можно упорядочить в соответствии со следующей структурой: (Масауву: х) = (Муйингву: Масауву) = (Шалако Муйингву) ~ ( у : Масауву), где х и у представляют собой произ­ вольные величины, которые нужно постулировать, чтобы опреде­ лить две «крайние» версии. Действительно, в этих версиях бог Масауву появляется один, а не в сопровождении другого бога

(версия 2); в версии 3 он вообще отсутствует. При этом в двух «крайних» версиях он имеет функции, которые можно определить как относительные, как и в двух других версиях. В версии 1 Ма­ сауву (один) помогает людям, но не во всем; в версии 4 он лю­ дям враждебен, но приносит меньше зла, чем мог бы. Следова­ тельно, его роль задана, по крайней мере в этих вариантах, дру­ гими возможными и неопределенными ролями, которые мы обоз­

начили через х и у. Напротив, в версии 2 Муйингву оказывает

людям большую помощь, чем Масауву, а в версии 3 Шалако по­ могает людям больше, чем Муйингву.

Можно восстановить ряд, формально аналогичный версии сход­ ного мифа у племени керес: (Пошайанки: х) —(Леа: Пошай-

анки) = (Пошайанки: Тиамови) = (у: Пошайанки).

Этот тип структуры заслуживает особого внимания, поскольку социологи уже встречались с ним в двух других областях: при

исследовании отношений субординации в группах отряда кури­ ных и других животных (ресЫпд-оЫег) и при исследовании систем родства, где мы называли подобную структуру системой

обобщенного обмена. Выделив подобный тип структур в третьей

области, области мифологии, мы можем надеяться точнее опреде­ лить его истинную роль в социальных явлениях и дать ему более

общее теоретическое обоснование.

в виде группы перестановок, появится возможность вывести закон группы. При современном состоянии исследований придется до­ вольствоваться весьма приближенными формулировками. Ка­ ковы бы ни были уточнения и изменения, которые будут внесены последующими работами в нижеприведенную формулу, мы имеем право уже сейчас считать доказанным, что любой миф (рассмат­ риваемый как совокупность его вариантов) может быть представ­ лен в виде канонического отношения типа:

/■.(«)-Л (*) = *•. (*)••*■.-г(у)

Поскольку два члена, а и Ь, заданы одновременно, равно как и две функции, х я у, этих членов, мы полагаем, что существует отношение эквивалентности между двумя ситуациями, опреде­

ляемыми соответственно инверсией членов и отношений, при двух

условиях: 1) если один из членов может быть заменен на проти­ воположный (в вышеприведенном выражении: а и а —1); 2) если можно произвести соответственно одновременную инверсию

между значением функции и значением аргумента двух элемен­

тов (в вышеприведенном выражении у ж а ) .

Эта формула станет особенно ясной в том случае, если мы припомним, что, по Фрейду, для возникновения индивидуального

мифа (который и является основой невроза) необходимо наличие двух (а не одной, как часто думают) травматических ситуаций. Попытавшись применить выведенную нами формулу к анализу травматических ситуаций (причем постулируем, что эти ситуации удовлетворяют двум выше поставленным условиям), мы, несо­ мненно, сумеем дать более точную и строгую формулировку ге­ нетического закона мифа. Возможно, что нам удастся развернуть параллельно социологическое и психологическое изучение мифо­ логической мысли и даже подвергнуть ее как бы лабораторному исследованию, проверяя экспериментально рабочие гипотезы.

Очень досадно, что в настоящий момент недостаточное финан­

сирование научных работ во Франции не позволяет расширить и продолжить эти исследования. Тексты мифов очень объемисты. Их анализ по составляющим единицам требует коллективной ра­ боты и специального технического персонала. Средний по вели­ чине вариант мифа записывается на нескольких сотнях карточек.

Чтобы выявить наилучший способ расположения этих карточек по рядам и колонкам, нужно иметь вертикальные стойки разме­ ром 2X1,5 м с ящиками, в которых было бы удобно переставлять

карточки. Если же мы хотим получить трехмерные модели, по­

зволяющие сравнивать большее число вариантов, нужно иметь столько же стоек, сколько вариантов, и достаточно места, чтобы

206 Магия и религия

многомерной (что, как было указано на с. 196, случается довольно быстро), придется прибегнуть к перфокартам и машинной обра­

ботке '“3. В настоящее время, не надеясь на получение произ­ водственных площадей, необходимых для работы хотя бы одного

исследовательского коллектива, мы позволим себе все же в ка­ честве заключенйя к этой главе сделать три следующих замеча­

ния.

Во-первых, часто поднимался вопрос, почему в мифах, да и

вообще в бесписьменной литературе, так часто встречается

удвоение, утроение или учетверение одной и той же последова­

тельности. Если принять наши гипотезы, ответить на этот вопрос

очень просто. Повторение несет специальную функцию, а именно

выявляет структуру мифа. Действительно, мы показали, что ха­ рактерная для мифа синхронно-диахронная структура позволяет упорядочить структурные элементы мифа в диахронические по­ следовательности (ряды в наших таблицах), которые должны чи­

таться синхронно (по колонкам). Таким образом, всякий миф

обладает слоистой структурой, которая на поверхности, если так

можно выразиться, выявляется в самом приеме повторения и

благодаря ему.

Однако (и это во-вторых) слои мифа никогда не бывают строго идентичны. Если справедливо предположение, что цель

мифа — дать логическую модель для разрешения некоего противо­

речия (что невозможно, если противоречие реально), то мы бу­

дем иметь теоретически бесконечное число слоев, причем каждый будет несколько отличаться от предыдущего. Миф будет разви­ ваться как бы по спирали, пока не истощится интеллектуальный

импульс, породивший зтот миф. Значит, рост мифа непрерывен в отличие от его структуры, которая остается прерывистой. По­

зволив себе несколько рискованное сравнение, мы можем сказать, что миф есть некое языковое создание, которое занимает в речи

такое же место, как кристалл в мире физических явлений. По от­

ношению к языку, с одной стороны, и к речи — с другой, зани­ маемое им положение аналогично тому, которое занимает кри­ сталл как переходное явление между статической суммой моле­ кул и самой идеальной молекулярной структурой.

И последнее: социологи, поднимавшие вопрос о различии между так называемым «примитивным мышлением» и мышлением

научным, видели только качественную разницу между ними. То,

что в обоих случаях мышление анализирует одни и те же явления,

никогда не подвергалось сомнению. Все, что мы изложили на

предыдущих страницах, приводит к другому выводу. Логика ми­

фологического мышления так же неумолима, как логика позитив­ ная и, в сущности, мало чем от нее отличается. Разница здесь не столько в качестве логических операций, сколько в самой

природе явлений, подвергаемых логическому анализу. Впрочем,

уже давно замечено, что железный топор не потому лучше ка­

менного, что он «лучше сделан». Сделаны оба одинаково хорошо, но железо — не то, что камень.

Может быть, в один прекрасный день мы поймем, что в мифо­

логическом мышлении работает та же логика, что и в мышлении научном, и человек всегда мыслил одинаково «хорошо» 154. Про­

гресс — если этот термин по-прежнему будет применим — произо­

шел не в мышлении, а в том мире, в котором жило человечество, всегда наделенное мыслительными способностями, и в котором оно в процессе долгой истории сталкивалось со все новыми яв­

лениями.