3. Проблемное поле девиантного поведения современной молодежи как информационная основа педагогической пропедевтики

Девиантное поведение является аддиктивной формой активности (от лат. addictus – зависимый, пристрастившийся к чему–либо, полностью преданный, порабощенный, лишенный) и охватывает различные формы зависимого поведения как химического, так и нехимического характера³⁷.

К химическим видам аддикций относятся: наркотическая, алкогольная, лекарственная, табачная зависимости. В основе здесь лежат химические аддикции от психоактивных веществ химической или растительной природы – алкоголя, героина, никотина, марихуаны и др.

К нехимическим видам аддикции относятся типы зависимого поведения, в котором объектом зависимости становится поведенческий паттерн, т.е. «поведенческие аддикции»³⁸. К поведенческим пристрастиям относят патологическую склонность к азартным и компьютерным играм, аддикция к трате денег (шопинг–зависимость), работогольная аддикция³⁹, привычка находиться в состоянии постоянной нехватки времени, получившие широкую распространенность в последнее время многообразные компьютерные зависимости. Кроме перечисленных в настоящее время в зону интереса попадают другие виды нехимических аддикций, в том числе аддикция отношений, аддикция к еде, шопинш–зависимость, аддикция спортивных упражнений ⁴⁰.

Аддикция отношений характеризуется привычкой человека к определенному типу и форме коммуникаций. «Аддикты отношений» создают «группу по интересам», члены этой группы вместе проводят много времени. Жизнь между встречами сопровождается постоянными мыслями о предстоящем свидании с друзьями. Привязанность человека к определенной группе может перейти в аддикцию отношений. Реабилитационные терапевтические сообщества, такие как АА (анонимные алкоголики), АН (анонимные наркоманы), АК (анонимные кокаинисты), при всей безусловной профилактической и реабилитационной пользе, делают их членов аддиктами общения в данном сообществе. Выход из сообщества, как правило, заканчивается рецидивом.

«Пищевые аддикции» относятся к группе промежуточных аддикций и встречаются в форме переедания и голодания. Существует расширенное толкование пищевых аддикций, куда относят и нервную анорексию, и булимию. О пищевой аддикции речь идет тогда, когда еда используется не как средство утоления голода, а когда компонент получения удовольствия от приема пищи начинает преобладать и процесс еды становится способом отвлечения от чего–то. Химические реакции во многом здесь обусловлены психологическим самочувствием человека – аппетит резко возрастает в том случае, когда нечем заполнить свободное время или душевную пустоту, понизить внутренний дискомфорт и тревожность. Другая сторона пищевой аддикции – голодание, которое становится способом самореализации, средством преодоления своей слабости. В таком случае пищевые ограничения начинают носить абсурдный характер, периоды голодания сменяются периодами активного переедания. В результате происходят серьезные изменения в личности, нарушения в восприятии реальности.

Аддикция к трате денег (шоппинг–зависимость) проявляется непреодолимыми желанием совершать множество покупок⁴¹. В промежутках между покупками нарастает напряжение, которое может быть ослаблено очередной покупкой, после чего обычно возникает чувство вины. В целом, характерен широкий спектр негативных эмоций, свойственных аддиктам, положительные эмоции вплоть до эйфории возникают только в процессе совершения покупки. У этой категории аддиктов растут долги, возникают проблемы во взаимоотношениях с семьей, могут быть проблемы с законом. Для выявления данной аддикции Фабер и О’Гуин предложили семиуровневую шкалу, которая позволяет описать данное аддиктивное расстройство.

В последние десятилетия в западной литературе появляются публикации, посвященные «аддикции упражнений» (спортивной аддикции). В современной науке о спорте принято различать спорт для здоровья (то, что раньше называлось физической культурой) и спорт высших достижений (профессиональный). Кроме того, выделяют и так называемые экстремальные виды спорта, которые в наши дни завоевывают все большую популярность. Именно спорт высших достижений и экстремальный спорт несут в себе наибольший аддиктивный потенциал. Впервые данная зависимость была упомянута в работах П. Бэкеланд а, когда он исследовал эффект депривации физической нагрузки. В дальнейшем концепция аддикции упражнений была популяризирована и разрабатывалась М. Сакс и Д. Паргман. Авторы описали своеобразный синдром отмены, который развивается при депривации спортивных нагрузок: тревога, напряжение, раздражительность, мышечные подергивания. Исследователи отмечают, что спортивная аддикция, как и любая другая зависимость, легко может менять форму и переходить в другую, в том числе и химическую. Именно с этим связан высокий процент алкоголизма и наркомании среди бывших спортсменов. Поэтому экстремальный спорт может быть признан альтернативой химической зависимости, но альтернативой, таящей в себе определенную опасность.

В последние годы увеличивается пространство де­ви­ант­ного по­ве­де­ния в целом, расширяется спектр его деструктивных форм в подростковой среде (та­ба­ко­ку­ре­ние, ал­ко­го­лизм, нар­ко­ма­ния, игровая зависимость, аг­рес­сив­ное по­ве­де­ние). Происходит омо­ло­же­ние и фе­ми­ни­за­ция субъ­ек­тов де­ви­ант­но­го по­ве­де­ния. Растет процент молодежной преступности. Этика криминальных молодежных субкультур становится более жес­то­кой и ци­ничной, что можно наблюдать по характеру со­вер­шае­мых пре­сту­п­ле­ний. Преступность, алкоголизм, наркомания поглощают огромный пласт наиболее дееспособных молодых людей, которых российское общество уже безвозвратно утратило. Действительный член Национальной академии ювентологии В.Цымлов пишет: «Приходится констатировать явные негативные тенденции в нынешней молодежной среде…. Официальная статистика свидетельствует: ежегодно в алкогольном море погибает 40 тыс. россиян, в большинстве своем молодых людей… Не уменьшается число молодых жертв преступников, не снижается количество суицидов и т.д.»⁴². Согласно анкетам ВЦИОМа, за последние годы в нашей стране имеется устойчивая тенденция к увеличению доли тяжких и особо тяжких преступлений, которые составляют четверть от их общего числа. За последний год количество преступлений коррупционной направленности выросло на 11%.

Если рассматривать девиантное поведение как объект социально–педагогического воздействия, то можно выделить несколько его основных групп, характеризующихся характером зависимости, а также определенной мотивационной и поведенческой спецификой:

1. Ненормативное поведение, связанное с образом жизни (алкоголизм, употребление наркотиков, проституция).

2. Аддиктивное поведение психологической природы – игровая, компьютерная Интернет–поведенческая зависимость (компьютерная и интернет–зависимости, интернет–аддикция, нетаголизм, виртуальная аддикция)⁴³.

3. Поведенческие девиации коммуникативно–психологического характера (и прежде всего агрессивность и суицид).

В эту классификацию мы не включаем асоциальное и противоправное поведение личности (преступность), которое может быть следствием иных форм девиации.

Различные формы аддиктивного поведения имеют общую природу. Реабилитационная практика показывает, что избавление от химической зависимости в большинстве случаев сопровождается возникновением замещающей нехимической зависимости, в лучшем случае, максимально социально приемлемой.

Кратко охарактеризуем основные виды и формы девиантного поведения молодежи, которые выступают в качестве объекта педагогики профилактики и коррекции.

Наркомания – медицинский термин, обозначающий заболевание, выражающееся в непреодолимом влечении к потреблению наркотического вещества и снижении способности контроля поведения в целом⁴⁴. Традиционная наркология рассмат­ривает наркоманию как неизлечимую хроническую болезнь, в ходе которой возможны более или менее продолжительные периоды ремиссии. Считается, что по мере приема наркотиков развиваются три главных клинических феномена: психиче­ская зависимость; физическая зависимость; толерантность (привыкание к наркотику). Физическая и (или) пси­хическая зависимость от наркотических средств постепен­но приводит к глубокому истощению физических и пси­хических функций организма. Сегодня нет эффективных средств терапии наркомании. Как правило, лечение сво­дится к госпитализации больного, лишению его возможности принимать наркотики, проведению дезинтоксикационной и общеукрепляющей терапии; эти меры позволяют купировать абстинентный синдром, разрушить физическую зависимость. Однако основной фактор развития наркомании – психическая зависимость – в рамках традиционного психиатрического под­хода не устраняется⁴⁵. Таким образом, чисто медицинский подход к наркомании оказывает­ся неэффективным в лечении и реабилитации, не говоря уже о профилактике.

Социологические определения наркотизма обычно включают в себя социальный и эпидемиологический аспекты. «Наркотизм – социальный феномен, выражающийся в относительно распространенном, статистически устойчивом потреблении частью популяции наркотических (или иных токсических, нелегальных психотропных) средств, влекущем определенные медицинские (заболеваемость наркоманией) и социальные последствия» ⁴⁶. Наркотизм как социальное явление характеризуется такими показателями, как степень распространенности наркопотребления, структура и способы употребления, социально–демографический состав потребителей наркотиков, формы социального контроля и, наконец, мода на тот или иной наркотик.

Наркомания как социальное явление характеризуется степенью распростра­ненности потребления наркотиков или приравненных к ним веществ без медицинских показаний, куда входит как зло­употребление наркотиками, так и болезненное (привычное) их потребление⁴⁷. Под наркотиками подразумевается ряд химических соединений, выделяемых по следующим критериям: с медицинской точки зрения, если оно (средство, вещество, лекарственная форма) оказывает специфическое воздействие на центральную нервную систему (стимулирующее, седативное, галлюциногенное и пр.); с социальной точки зрения, когда его потребление и вызываемая им патология приобретают широкомасштабный характер; с правовой точки зрения, когда уполномоченная на то федеральной властью инстанция признает этот препарат наркотическим и тем самым вводит его в список контролируемых средств, веществ, лекарственных форм⁴⁸.

Точное количество лиц, злоупотребляющих наркотиками в нашей стране, определить вряд ли возможно из–за несо­вершенства системы социального контроля, но по некоторым оценкам. их число может составить от 1,5 до 6 млн. человек, т. е. от 1 до 3% всего населения России. Наркомания молодеет. Наркотики уже становятся одной из составляющих детства. Подавляю­щее большинство наркоманов (до 70%) – это молодые люди в возрасте до 30 лет. Соотношение мужчин и женщин со­ставляет примерно 10:1 (на Западе – 2:1). Наркомания в России стала проблемой выживания её народов и страны в целом. Она захлестнула своей смертельной косой не только большие и средние города, но малые и даже деревни и сёла. От Магадана, Камчатки на Востоке до Мурманска, Санкт–Петербурга, Архангельска на Западе и от Салехарда, Норильска, Якутска и далее на Севере и до южных границ России. По официальным данным ежегодно в России умирает от наркотиков более 70000 молодых людей и девушек, а за 5 лет (средняя продолжительность жизни наркомана) – около 400000 человек. Россия теряет свой генофонд, интеллектуальный потенциал. Более 60% нар­команов впервые пробуют наркотики в возрасте до 19 лет.

Распространение наркомании на территории бывшего Советского Союза и, в первую очередь, в России происходит угрожающими темпами. Об этом свидетельствуют, прежде всего, статистические данные Министерства внутренних дел Российской Федерации, органов здравоохранения России, других министерств и ведомств⁴⁹. Однако есть все основания полагать, что на самом деле ситуация выглядит еще более тревожно, чем показывает статистика. За последние пять лет количество потребителей наркотиков в стране возросло примерно в три с половиной раза и, по мнению специалистов, при сохраняющейся тенденции число лиц, злоупотребляющих наркотиками, в России в ближайшие годы может превысить уровень в три миллиона человек. В 6,5 раз увеличилось число женщин, употребляющих наркотики. Таким образом, с учетом, прежде всего, возрастной категории большинства наркоманов (13–25 лет), под угрозой оказывается фактически все новое поколение страны. Hовым опасным явлением стало появление «семейной наркомании», когда один член семьи вовлекает в наркоманию других. Это особенно заметно в молодых семьях, прежде всего в Москве и других крупных городах. Зафиксированы случаи, когда малолетних детей в наркоманию вовлекали собственные родители.

Особенно тревожит рост наркомании среди школьников, прежде всего в крупных городах, а также в студенческой среде – в шесть–восемь раз за последние четыре года. По последним данным, в Санкт–Петербурге каждый пятый школьник уже познакомился с наркотиками, а во многих школах в старших классах регулярно потребляют наркотики до трети учеников. В Москве во многих высших учебных заведениях, несмотря на предпринимаемые усилия со стороны руководства вузов, начинающих вести антинаркотическую пропаганду, наркомания принимает все более открытую форму. Таким образом, начинается процесс деградации значительной части тех, кто мог бы составить новую образованную и квалифицированную элиту государства, в которой оно действительно крайне нуждается на этапе перехода к рыночной экономике. Ведь подавляющее число хронических наркоманов не доживает до 30 лет. Средняя же продолжительность жизни ушедших из жизни наркоманов после начала употребления наркотиков – 4,5 года.

Вызывает тревогу, прежде всего, то, что наркотики становятся все более и более доступными молодежи, что на российский рынок во все возрастающем объеме выбрасываются новые наркотические вещества, в том числе мощного разрушающего действия⁵⁰. Таким образом, наркомания – это, прежде всего молодежная проблема. Тем более что значительная часть наркома­нов, особенно тех, кто употребляет так называемые «ради­кальные» наркотики (производные опийного мака), до зре­лого возраста не доживает.

Исследователи отмечаю расширение географии употребления наркотиков, увеличение ассортимента наркотических и психотропных веществ, снижение возраста, впервые употребляющих наркотики. По­сле вре­мен­но­го сни­же­ния чис­лен­но­сти со­стоя­щих на уче­те в свя­зи с упот­реб­ле­ни­ем нар­ко­ти­че­ских ве­ществ в последнее время вновь на­чал­ся рост, при­чем не только в под­ро­ст­ко­вой груп­пе 15–17 лет, но и сре­ди де­тей до 14 лет. Социологические исследования показывают, что уже в школь­ные го­ды под­ро­ст­ки име­ют не толь­ко пер­вый опыт ку­ре­ния, при­ня­тия нар­ко­ти­че­ских средств и ал­ко­голь­ных на­пит­ков, но и дос­та­точ­но час­тое, ре­гу­ляр­ное их упот­реб­ле­ние. В под­ро­ст­ко­вой сре­де бы­ту­ет пред­став­ле­ние ал­ко­го­ле, та­ба­ке и нар­ко­ти­ках как атрибутах престижного стиля жизни, не­ких безобидных сред­ст­вах рас­слаб­ле­ния и заб­ве­ния.

Стре­ми­тель­но про­грес­си­ру­ющий рост по­ка­за­те­лей под­ро­ст­ко­вой нар­ко­ма­нии в последние годы вызывает необходимость принятия мер по борь­бе с нар­ко­ти­ка­ми на го­су­дар­ст­венном уровне⁵¹. Россия стала объектом экспансии со стороны международного наркобизнеса. Территория России избрана международным наркосообществом для расширения торговли наркотиками, отмывания доходов, полученных преступным путём наркотизации страны. Ранок спроса постоянно расширяется. Если принять средний срок жизни наркомана в 7 лет, то летальный исход наркоманов снижает действующий спрос на величину порядка 14%. В целом потери криминального рынка за счёт действующего спроса не превышают 20%. При таких потерях криминальный рынок, по мнению специалистов, должен в течение 5 лет уменьшиться на 70%. Однако, этого не происходит. Более того, по данным статистического ежегодника по РФ за 2000 год действующий спрос на наркотики увеличился в 2000 году на 22,5%. Это произошло за счёт интенсивного расширения действующего спроса путем вовлечения потенциальных потребителей.

Расширению социальной базы наркоманов способствует легальный рынок наркотических средств, поддерживаемый государственными структурами⁵², а также практически открытая реклама. Наркотики подаются в качестве атрибутов престижного стиля жизни, они встроены во многие направления шоу–индустрии. В частности, прослеживается связь экспансии наркоманий с рок–музыкой – массовое развитие наркоманий в странах Западной Европы и США совпадает с развитием рока как музыкального направления с начала 60–х годов прошлого века. Рок как феномен молодёжной культуры с самого его зарождения выступал специфическим наркотиком⁵³. Еще на заре появления ритуальной африканской рок–музыки была выявлена ее способность вызывать психическую зависимость: негры, заслышав знакомый ритм, начинали уплывать в себя, отходить от общей беседы, руки и ноги начинали сами собой ритмично подёргиваться, а бёдра воспроизводить эротические движения. Специалистам известно особое влияние на мозг человека ритмичных ударов бубнов и барабанов, монотонного пения, свистящих и гортанных звуков. Их нейрофизиологическое воздействие на сознание человека связано с тем, что они вызывают ультразвуковые колебания, которые оказывают соответствующее влияние на мозг, приводя в состояние транса. Музыкальные воздействия на психику связаны, главным образом, с ритмичным воздействием на мозг звуков, особенно ударных инструментов, под воздействием которых в нейронах мозга начинают выделяться особые химические вещества – так называемые эндорфины, или собственные наркотики мозга. Специалисты считают, что музыкальный ритм, особенно биты (постоянные ритмичные воздействия ударных инструментов) и ультразвуковые волны стимулируют благодаря выделению эндорфинов возбуждение центров удовольствия и эротического, что может не только приводить к половому возбуждению, но и к сексуальной разрядке. Выделяющиеся при ритмах эндорфины вызывают у человека чувство удовольствия, а частое его повторение формируют психическую зависимость. По существу, поклонники рок–музыки становятся своеобразными рок–наркоманами – от постоянного выделения в больших количествах эндорфинов развивается аутонаркотизация⁵⁴. Частые большие выбросы нейронами мозга эндорфинов приводит к истощению мозговых резервов, в результате чего наступает своеобразная «ломка», требующая употребления уже настоящих наркотиков.

Опас­ность нар­ко­ма­нии (как и ал­ко­го­лиз­ма) состоит не только в виде прямых последствий деградации личности, данные формы девиации вы­сту­паю­т ка­та­ли­за­то­ром, спо­соб­ст­вую­щим нарастанию и про­яв­ле­нию дру­гих ви­дов со­ци­аль­но­го от­кло­не­ния: аг­рес­сии, пре­ступ­но­сти, суицида. По данным МВД РФ число преступлений, связанных с наркотическими и сильнодействующими веществами, за последние пять лет возросло почти в шесть раз. Из 10 имущественных преступлений практически каждые шесть совершаются наркоманами. Подавляющее число из этих преступлений совершено лицами в возрасте до 35 лет. Данные статистики неумолимо свидетельствуют о теснейшей связи роста наркомании в стране с ростом числа заболеваний СПИДОМ, вирусным гепатитом и другими серьезнейшими заболеваниями⁵⁵. За последние десять лет число смертей от употребления наркотиков увеличилось в 12 раз, а среди детей – в 42 раза.

Наи­бо­лее распространенными экс­тре­маль­ными спо­со­бами «раз­ре­ше­ния» со­ци­аль­ных и лич­но­ст­ных проблем и кон­флик­тов для наркоманов и алкоголиков становятся убий­ст­ва и са­мо­убий­ст­ва. Многие исследователи, занимающиеся вопросами лечения, реабилитации и профилактики наркомании, отмечают высокую связь употребления наркотиков с табакокурением, употреблением алкоголя и раскрепощённым подростковым сексом, воздействием на сознание детей и подростков развращающего действия средств массовой информации, особенно теле– и видеопродукции.

В частности, среди подопечных, обратившихся за помощью от наркозависимости, из 3500 человек подавляющее большинство начали курить в возрасте от 7 до 10 лет (2145 человек); от 11 до 13 лет начали курить 891 человек – 26%. Таким образом, почти 90% детей начали курить в возрасте от 7 до 13 лет⁵⁶. Частота потребления наркотических средств и иных психотропных средств варьируется в зависимости от того, курят подростки и молодёжь табачные изделия, или нет⁵⁷. Среди некурящих 11–летних подростков потребляют наркотические средства и психоактивные вещества 0,6%, а среди курящих – 33,2 процента. Таким образом, риск превратиться в наркозависимого у курящего подростка в 55 раз выше, чем у некурящего. Только один пример: из 1500 историй болезней наркозависимых оказалось, что первым наркотиком у них была «травка» – у 93%, т.е. почти у 1 400 человек⁵⁸.

Таким образом, выявляется тесная связь между началом курения и употреблением наркотиков. При этом первым наркотиком на фоне курения и употребления алкоголя являются препараты конопли, чаще марихуана. Об этом свидетельствует богатый опыт работы врачей и социальных педагогов, работающих с наркозависимыми. Просматривается «железная» логика: курение табака, употребление алкоголя, курение препаратов конопли, героин и другие «тяжелые» наркотики. Многие исследователи считают, что те безобидные на первый взгляд привычки в первую очередь способствуют вовлечению детей в наркотизацию. Практика и специальные психологические и социологические исследования показывают, что 93–95% детей начинают с курения «травки», а затем переходят на героин. Но курению «травки» всегда предшествует курение табака, который также является наркотиком⁵⁹. По решению ВОЗ алкоголь и никотин (табак) включены в список наркотических ядов. Небольшие дозы гармальных алкалоидов преодолевают гемато–энцефалический барьер, то есть проникают из крови непосредственно в мозг, и по–видимому, именно они вызывают у курильщика пристрастие к табаку. Вот почему табак как сильный наркотик предрасполагает курильщиков к наркомании. По данным исследований, проведённых Центром мониторинга вредных привычек среди детей и подростков Минздрава РФ, риск вовлечения подростков в процесс употребления наркотиков, если он не курит и не употребляет алкоголь, составляет всего лишь 0,03% у юношей и 0,01% у девушек, то есть он в сотни раз ниже, чем у курящих и употребляющих алкогольные напитки.

Как известно, в России алкоголь и табак не внесены в перечень наркотических веществ. Неопределенность статуса и состава феномена «наркотики» приводит к блокированию многих инициатив, препятствует постанове самой проблемы и выработке методов борьбы с ней. Се­го­дня эффективность профилактики в сфере потребления наркотиков, по мнению специалистов, снижается не­дос­та­точ­ным фи­нан­си­ро­ва­нием, сме­ще­нием ак­цен­тов на кон­троль за обо­ро­том и про­из­вод­ст­вом нар­ко­ти­ков и прак­ти­че­ски иг­но­ри­ро­ва­нием ас­пек­тов со­ци­аль­ной про­фи­лак­ти­ки. Отсутствует внятная политика в области поддержки деятельности до­су­го­вых и об­ра­зо­ва­тель­ных уч­ре­ж­де­ний, нет реальных результатов от реализации программ, поддерживающих ин­сти­ту­т се­мьи и т.д.

В качестве примера ответственной и эффективной политики в области профилактики потребления наркотиков можно привести США – за последнее десятилетие количество лиц, употребляющих наркотики, сократилось вдвое. Одна из главных причин этого – борьба с наркотиками стала действительно общенациональной и включает в себя как усилия по правительственной линии, так и по линии неправительственных структур – типа движения «За Америку, свободную от наркотиков». Ключевые элементы программы профилактики: признание проблемы наркомании как общенациональной и выработка долгосрочной программы–стратегии – на десять лет; выделение необходимых финансовых ресурсов для правоохранительных структур для ведения активной борьбы как внутри страны, так и за ее пределами; широкое международное сотрудничество с целью предотвращения поступления наркотиков на территорию США; четко ориентированная пропагандистско–информационная кампания (прежде всего на молодежь, начиная с девяти лет) по принципу – легче предотвратить употребление наркотиков, чем заниматься лечением больных; целенаправленное и широкое подключение общественных движений и структур на всех уровнях – от общенационального до коммун; привлечение к кампании против наркотиков наиболее значимых политических (включая Президента США) и общественных деятелей (в частности звезд кино– и шоу–бизнеса, спортсменов); максимально возможное использование семьи как основы противодействия наркотикам; стимулирование коммерческих и финансовых структур, принимающих участие в борьбе против наркотиков. Расходы на антинаркотическую кампанию в США за последние годы составляли порядка одного миллиарда долларов ежегодно.

Социальные последствия молодежной наркомании чрезвычайно негативны. Многие дети–наркоманы либо не выживут, либо будут не в со­стоянии вырастить здоровое поколение: СПИД, гепатит, бес­плодие, слабоумие и другие заболевания ставят под угрозу дальнейшее развитие нашего общества. Наркоманы 12–18лет – это люди с искаженными моральными принципами, с деформированной системой ценностей, низким уровнем нравственного развития. В результате систематического упот­ребления наркотиков происходит стремительная девальвация личности человека. Постепенно у наркомана разрушается мо­ральная основа регуляции поведения: оно становится направ­ленным исключительно на непосредственное удовлетворение потребности в наркотиках. Употребление наркоти­ков часто толкает подростка на преступление, поэтому через 10–20 лет повзрослевшие подростки–наркоманы соста­вят специфическую группу «социального риска». Наркотики приносят ощутимый вред не только тем, кто их употребляет, но и близким, окружению, обществу в целом. Фор­мирование наркотической зависимости приводит к разрушению полоролевого поведения и угасанию сексуальных инстинктов. Кроме того, смерть от передозировок и несчастных случаев, связанных с наркоманией, приводит к резкой диспропорции в соотношении полов (соотношение наркома­нов мужского и женского пола составляет примерно 10 к 1). В результате уже в ближай­шее время будет наблюдаться снижение рожда­емости, увеличение числа одиноких женщин и неполных семей⁶⁰. Снижение образовательного и кадрового потенциа­ла, сокращение легальной рабочей силы, рост преступности, ухудшение демографической ситуации являются дестабилизирующими факторами все сторон жизнедеятельности общества.

Основными составляющими наркотизации в стране являются: неоспоримая связь с курением, с употреблением алкоголя, особенно пива в детском возрасте; связь с другими нравственными пороками; падение ценности брака и семьи; деструктивное влияние рок музыки, которая является наряду с ранним курением и алкоголизацией средством приобщения к наркотикам; деструктивное воздействие электронных средств массовой информации; бездуховность современного образа жизни. Таким образом, на наркоманию (как, впрочем, и на другие девиации и нравственные пороки) необходимо смотреть не только как на медицинскую проблему, но прежде всего как на проблему духовного заболевания общества, имеющего глубинные социальные и культурные корни⁶¹. Следовательно, в сложившейся ситуации следует ставить вопрос не только о противодействии экспансии наркомании как таковой или создании системы реабилитации, но прежде всего о создании системы профилактики нездорового образа жизни, основанного на всеобщей распущенности и бездуховности, воспитания личности, способной конструктивно решать личностные проблемы и ответственно строить свое настоящее и будущее.

Алкоголизм. История проблемы показывает, что XIX в. породил, а XX в. усугубил весьма сложную проблему для человеческой ци­вилизации – проблему алкоголизма⁶². Фактически алкоголь вошел в нашу жизнь, став элемен­том социальных ритуалов, обязательным условием офици­альных церемоний, праздников, некоторых способов время­препровождения, решения личных проблем.

Алкогольная зависимость подразделяется на психическую и физическую. Психическая зависимость формируется на мозговом уровне, когда клетки мозга привыкают к специфическому состоянию опьянения, которое адекватно наркотическому. Для получения положительных эмоций человеку всё чаще требуется алкогольный допинг. В результате серьёзным симптомом развития алкогольной болезни становится потеря дозового или количественного контроля. Исчезает также контроль над ситуацией, нарушается поведение, появляются провалы памяти на некоторые события. Физическая зависимость от алкоголя связана с нарушением обмена веществ, в частности с дефицитом эндогенного (внутреннего) спирта и повышенной активностью алкогольных ферментов организма, а проявляется в виде абстинентного (похмельного) синдрома и формирования запойных состояний.

Причины алкогольной зависимости очень разнообразны. Ими могут стать: затяжная стрессовая ситуация, хроническая усталость, невроз, сопровождающийся неуверенностью в своих силах, различные депрессивные состояния, протекающие не только как временная реакция, но и как болезнь, проблемы в личной жизни. Частой причиной является социальная дезадаптация, когда у человека нет постоянной работы, отсутствует семья, нет устойчивых интересов и любимых занятий, когда человек испытывает состояние одиночества и скуки.

Отвечая на вопрос об основной причине, побудившей к первому употреблению алкоголя, 30,5% старшеклассников ответили, что они стали пить из любопытства, 20,1% – потому что взрослые пьют, 15,8% – чтобы почувствовать себя взрослыми 10,4% – чтобы утвердиться в группе сверстников, 9% – от скуки, 5,8% – чтобы легче общаться с другими людьми 3,6% – для смелости, 2,5% – чтобы устранить страх, 2,2% чтобы снять напряжение ⁶³. Выявленные мотивы можно объединить в четыре группы: познавательные; самоутверждение; символического участия; снятия психодинамического напряжения.

 Сегодня в России, только под диспансерным наблюдением находится более 2 млн. человек, страдающих алкоголизмом. Эта цифра лишь частично отражает истинное положение дел. За последние несколько лет отмечено значительное ухудшение наркологической ситуации в России с преобладанием в популяции как злокачественных форм алкоголизма (алкогольных неврозов, агрессивных видов опьянения), так и социально адаптированного (бытового) алкоголизма. Однако эта социокультурная ситуация дорого обходится обществу. Как свидетельствует статистика, 90% случаев хулиганства, 90% изнасилований при отягчающих обстоятельствах, почти 40% других преступлений связаны с опьянением. Убийства, гра­бежи, разбойные нападения, нанесение тяжких телесных повреждений в 70% случаев совершаются лицами в нетрез­вом состоянии; около 50% всех разводов также связано с пьянством.

Пьянство играет весомую роль в повышенной смертности в России – около трети всех смертей в стране в большей или меньшей степени связаны с алкоголем. «Это значит, что около трети умерших в России сходят в могилу досрочно, раньше положенного им времени из–за неумеренного потребления спиртного». И это – национальная трагедия России, ведь речь идёт о преждевременной смерти 500–700 тыс. российских граждан ежегодно»⁶⁴. Государственная статистика не показывает столь значительной роли алкоголизации населения страны в повышенной смертности и вырождении нации, и тем не менее значительная часть алкогольных смертей в России скрыта за неалкогольными диагнозами и как бы растворена в них. Доказано, что даже небольшое изменение уровня потребления алкоголя вызывает значительные перемены смертности. Из этого следует, что в России алкоголь выступает как «регулятор» смертности, а снижение его потребления – как существенный фактор снижения смертности⁶⁵. Болезни, связанные с алкоголем и приводящие к смерти, несут моральную нагрузку, они связаны не только с социальными и экономическими проблемами, но и с нравственностью общества, духовным состоянием народа. Насильственная смертность в России также преимущественно алкогольная смертность⁶⁶.

Особенно тревожным следует признать урон, наносимый психическому здоровью населения, и прежде всего здоровью детей. Известно, что психическое здоровье является одним из наиболее важных показателей благосостояния государства. Однако в последние годы мы наблюдаем рост числа психической заболеваемости и в данном случае алкоголизация и наркотизация населения играют в этом ведущую роль. В течение последнего десятилетия в России значительно выросли основные показатели психических заболеваний и их тяжесть. Более чем на 47% выросла первичная заболеваемость состоянием слабоумия и психозами. По данным РАМН за 1999 год примерно у 52 миллионов человек (а это треть населения страны) имеются скрытые психические нарушения, по поводу которых люди не обращаются за медицинской помощью⁶⁷. Аффективные расстройства при алкогольной зависимости – наиболее частая причина суицидов и парасуицидов у наркологических пациентов. При наличии аффективных расстройств у больных с алкогольной зависимостью повышается до 15% риск совершения суицида. В течение жизни 75% больных с зависимостью от алкоголя при наличии депрессивных расстройств совершают суицидальные попытки⁶⁸.

Вызывает тревогу динамика рас­про­стра­не­ния и ал­ко­го­лиз­ма в российском об­ще­ст­ве. Срав­ни­тель­ный ана­лиз по го­дам по­ка­зы­ва­ет рост по та­ким по­ка­за­те­лям, как сред­не­го­до­вое по­треб­ле­ние ал­ко­го­ля на ду­шу на­се­ле­ния, увеличение объемов производства и про­да­жи пи­ва, статистка за­дер­жа­ния не­со­вер­шен­но­лет­них в ал­ко­голь­ном опь­я­не­нии⁶⁹. Увеличивается подушевое потребление алкоголя, растёт число больных алкоголизмом. На 1 января 2002 года число больных с диагнозом наркологического профиля в РФ составляло 2,2 млн. человек (столько человек находится на диспансерном учёте). Специалисты же считают, что число алкоголиков в стране не менее 10 млн. человек.

Сегодня до­ля рас­хо­дов на ал­ко­голь и та­бач­ные из­де­лия в об­щем со­ста­ве по­тре­би­тель­ских рас­хо­дов в процентном отношении существенно пре­вос­хо­дит траты на спортивные занятия и потребление культурных благ. Растет число за­бо­ле­вае­мо­стей ал­ко­го­лиз­мом и ал­ко­голь­ны­ми пси­хо­за­ми. По­след­ст­вия пьян­ст­ва сказываются в эко­но­ми­че­ской, со­ци­аль­ной и бытовой сфере, рождая множество проблем для самого употребляющего, семьи зависимого, для общества.

В истории борьбы общества с алкоголизмом можно об­наружить два направления. Во–первых, ограничение доступности спиртных напитков, сокращение их продажи и произ­водства, повышение цен, ужесточение карательных мер за нарушение запретов и ограничений⁷⁰. Во–вторых, усилия, на­правленные на уменьшение потребности в алкоголе, улуч­шение социальных и экономических условий жизни, рост об­щей культуры и духовности, спокойная, взвешенная инфор­мация о вреде алкоголя, формирование у населения безалкогольных стереотипов поведения.

Как известно, в царской дореволюционной России подушевое потребление алкоголя приходилось в количестве 3,5 л. К июлю 1985 года – к началу горбачёвской антиалкогольной кампании потребление алкоголя достигло 8 л. на человека в год. Антиалкогольная кампания снизила потребление алкоголя на 3,7 л в год на человека, при этом смертность сразу же снизилась на 220 тыс. человек в год, то есть на 12,3%. С 1991 года антиалкогольная кампания была, по–существу, прекращена, стала развиваться субкультура употребления психоактивных веществ, рынок алкоголя был передан в частные руки. Сразу же потребление алкоголя резко увеличилось и достигло 14 л. на человека в год, увеличилось число наркозависимых. Начиная, с 1995 года этот процесс принял лавинообразный характер. К этому прибавился и тот печальный факт, что возраст употребления алкоголя, табака и наркотиков резко снизился. Потребление алкоголя увеличилось к настоящему времени до 17 л. на человека в год, включая младенцев и стариков. В страну хлынули потоки алкогольного суррогата, активно стала потребляться спиртосодержащая жидкость гидролизных заводов, в восточные районы страны широким потоком полился китайский спирт, содержание сивушных масел в котором в 280 раз превышает предельно допустимые концентрации, резко усилилась контрабанда наркотиков, особенно героина из Афганистана и эфедрина из Китая⁷¹.

Преодоление пьянства и алкоголизма является сложнейшей социальной и педагогической проблемой, она включает экономический, социальный, культурный, пси­хологический, демографический, юридический и медицинс­кий аспекты. Только с учетом всех этих аспектов возможно ее успешное решение.

Табакокурение. Табакокурение продолжает оставаться одной из важнейших медико–социальных проблем современного общества, представляя серьезную опасность для здоровья населения, способствуя развитию целого ряда хронических неинфекционных заболеваний: сердечно–сосудистых, обструктивных заболеваний легких, злокачественных новообразований и других. Уровень заболеваемости и смертности напрямую связан с широким распространением поведенческих факторов риска. Среди них табакокурение является одной из основных причин преждевременной смертности, которую можно предотвратить.

Несмотря на проводимые профилактические мероприятия, распространенность курения сохраняется крайне высокой. По данным проведенного эпидемиологического исследования, курят более 40% мужчин и около 18% женщин в возрасте 25–65 лет. При этом следует подчеркнуть ассоциацию курения с другими факторами риска: гиперхолестеринемией, артериальной гипертензией, избыточной массой тела. Курильщики чаще заболевают онкологическими болезнями, становятся жертвами несчастных случаев. Курение нередко вызывает осложненное течение самых безобидных заболеваний – таких, как грипп, ОРЗ, ангина. Интенсивность курения с возрастом, увеличением стажа курения повышается, что свидетельствует о формировании синдрома стойкой никотиновой зависимости, требующей дифференцированной медикаментозной коррекции. Курение (табакозависимость) – это тяжелая болезнь, от которой не легко избавиться. Никотиновая зависимость схожа с наркотической, поэтому отказ от курения будет восприниматься организмом очень тяжело. Человек должен быть готов испытать неприятные ощущения – потливость, кашель, боль в горле, головную боль, расстройство желудка. У него может испортиться настроение, повыситься раздражительность, появиться признаки депрессии и тревоги. Поскольку женщины более подвержены стрессу, чем мужчины, то и бросить курить им труднее.

Игровая зависимость. Социально–политические и экономические трансформации современного общества сопровождаются серьезными психологическими потрясениями и социальными девиациями. Пытаясь адаптироваться к новым условиям, современный человек испытывает значительные эмоциональные нагрузки и стрессы, пытаясь компенсировать их более радикальными способами релаксации и формами проведения досуга. Во всем мире сегодня отмечается необычайный рост индустрии досуга, а азартные игры стали отдельной социальной и культурной сферой – хорошо организованной сферой досуга. В результате активного вовлечения в азартно–игровую сферу сформировался новый вид зависимого поведения – «игромания», которая характеризуется значительными психологическими и социокультурными девиациями, вследствие чего данная зависимость квалифицируется специалистами Всемирной Организации Здравоохранения по аналогии с наркоманией. Согласно зарубежным социологическим исследованиям только в России в настоящее время этой социальной патологией страдает до 2 млн. человек, что было в значительной степени связано с легализацией и практически бесконтрольным функционированием игрового бизнеса⁷².

Игровая зависимость является формой девиантного поведения личности. Как и наркотическая зависимость, игромания представляет собой сложное социокультурное и социально–психологическое явление, в которое вовлечены в не только непосредственно занимающиеся азартными играми (игроманы, игрозависимые), но и члены их семей, родственники, друзья, которые составляют группу созависимых. Исследователи отмечают, что «играизация» становится распространенной формой социальной практики⁷³. Это обусловлено глобальными социально–политическими и экономическими трансформациями современного общества, которые сопровождаются серьезными потрясениями, социальными и духовными девиациями. Испытывая эмоциональные сверхнагрузки, социально активные личности экспериментируют с новыми формами релаксации и досуга⁷⁴. Одной из важнейших причин возникновения зависимостей является утрата традиционных систем ценностей, определяющих поведение индивида. Возникает социальная дезориентированность, в результате чего неуверенность, тревога, игровая зависимость становятся нормами играизованного общества.

Азартные игры не связаны с приемом изменяющих состояние химических веществ, но отличаются характерными признаками: постоянной вовлеченностью; увеличением времени, проводимого в ситуации игры; вытеснением прежних интересов, постоянными мыслями о процессе игры; неспособностью вовремя прекратить игру; состоянием дискомфорта вне игровой ситуации, стремлением к риску, общим духовным угнетением. Наряду с этим может происходить злоупотребление алкоголем, наркотическими веществами и т.д. в целях стимуляции активности и обострения ощущений⁷⁵. Изучение аффективных расстройств в абстинентном синдроме показывает, что не все эти расстройства имеют интоксикационное происхождение. Например, у больных с алкогольной зависимостью и больных с героиновой зависимостью присутствует токсический фактор, и аффективные расстройства представлены широко. Но столь же выражены аффективные расстройства в абстинентном синдроме у пациентов с нехимической зависимостью (в частности, зависимость от азартных игр) – несмотря на отсутствие токсического фактора. Исследование показывают, что в структуре игрового абстинентного синдрома аффективные расстройства проявлялись: сниженным настроением, сопровождающимся моторной и идеаторной заторможенностью, непродолжительными приступами тревоги, нарушением сна, аппетита. Продолжительность острого периода – до двух суток⁷⁶.

Играизация не обходит стороной практически ни одну сферу жизни людей. «Играизированные практики» распространяются в самых различных культурных контекстах по всему миру и становятся самостоятельным видом социального и культурного производства. Игровая зависимость не знает строгих правил, напротив, она их постоянно корректирует и создает новые, чтобы получить деньги, статус, ту или иную выгоду. Играизированный индивид и играизированное общество становятся глобальными символами успеха и благополучия. Индивид становится зависимым от социальных игр, в которые он не может не играть.

Игровая зависимость как форма девиантного поведения выражается в стремлении уйти от реальности путем изменения своего психического состояния в результате постоянной фиксации внимания на атрибутах азартной игры. Это сопровождается развитием интенсивных эмоций, в результате чего нарушается способность контролировать свою вовлеченность в игровой процесс. Проблема усугубляется тем, что в процессе игры в ряде случаев возникают расслабление, снятие эмоционального напряжения, отвлечение от неприятных проблем, и игра рассматривается как приятное времяпрепровождение и отличная форма проведения досуга. На основе этого механизма постепенно наступает втягивание и развивается зависимость. Патологическая склонность к азартным играм заключается в частых повторных эпизодах участия в азартных играх, что доминирует в жизни субъекта и ведет к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей. «Играизация» становится формой отчуждения, которой сопутствует личностная регрессия – переход к более низким, упрощенно–примитивным социальным действиям, что способствует развитию девиаций, основанных на зависимом поведении. Регрессия проявляется в различных формах зависимости – алкогольной, наркозависимости, азартно–игровой зависимости т.д.

Выявлены следующие причины формирования азартно–игровой зависимости⁷⁷: уход в другую реальность – при появлении проблем или конфликтов не у всех людей есть силы для их разрешения, поэтому есть потребность «забыть», «уйти» от них; желание обогащения, т.к. самое распространенное убеждение азартных игроков состоит в том, что он обязательно будет в выигрыше, и если тебе не везет сегодня, то это просто не твой день, поэтому у азартных игроков есть свои счастливые дни, свои крупье, свои автоматы и т.д.; обретение устойчивого статуса – представляется, что необходимой составляющей успешного человека является игра в казино; инстинкт состязательности, т.к. игра представляется как борьба с кем–то очень мощным, где есть соревнование, преодоление; стремление к риску, что означает ситуацию в которой обостряются чувства; наслаждение свободным временем, так как для некоторых азартная игра – это своеобразный интеллектуальный тренинг, который питает любознательность, заставляет думать, анализировать; тяга к страданию, где игра выступает своеобразной формой мазохизма («проигрыш – всякий раз маленькое самоубийство»); уныние, подавленность, апатия, депрессия.

Жизненные причины, приведшие отдельных индивидов к игровой зависимости, оказываются гораздо разнообразнее и список этих причин постоянно пополняется. Кроме того, формирование зависимого поведения может быть обусловлено как внешними – социально–политическими, экономическими, социально–психологическими, так и внутренними – индивидуально–биологическими и индивидуально–психологическими факторами. В частности, процесс девиации могут провоцировать такие негативные личные качества как лживость, манипулятивность, склонность винить во всем других, завышенная самооценка и др.

На основе анализа практики реабилитационной работы установлены основные этапы развития игровой девиации⁷⁸.

Первый этап – формирование «точки кристаллизации» в связи с переживанием интенсивной положительной эмоции (или устранением отрицательной) в процессе выстраивания определенной перспективы. Человек понимает, что существует вид активности, с помощью которого можно изменить свое эмоционально–психическое состояние, отдохнуть, расслабиться. В случае с игроками такой интенсивной положительной эмоцией нередко становится первый крупный выигрыш. Такое переживание характерно для психологического типа «гелониста» или людей авантюрного склада.

На втором этапе устанавливается зависимый ритм как некая последовательность обращения к средствам зависимости (например, у игроков существует определенный режим походов в игровые заведения – для кого–то это может быть один раз в неделю, для кого–то обязательным может быть ежедневное посещение игрового зала и т.д.).

Третий этап связан с формированием зависимости как важной составляющей образа жизни личности. В этот период к предмету зависимости прибегают лишь в связи с жизненными затруднениями. Но постепенно зависимый стиль вытесняет атрибуты нормативного образа жизни, и в результате наступает период полного доминирования зависимого поведения, которое тотально определяет стиль жизни, включая отношения с окружающими. Волевые усилия ослабевают и не дают возможности противостоять зависимости, индивид погружается в девиацию и отчуждается от общества.

Социологи отмечают три основных качества, отличающие обычных игроков, проводящих досуг за игровым столом от игроманов.⁷⁹ Во–первых, они не могут и не желают трезво воспринимать и оценивать реальность, предпочитая погрузиться в созданный воображением мир игры. Во–вторых, в обычной жизни они постоянно чувствуют эмоциональную незащищенность, испытывая уверенность и комфорт лишь во время игры. Многие из них сознаются, что чувствуют себя «в своей тарелке» лишь за столом, среди других игроков. Даже проигрывая последнее, за игрой они ощущают себя в большей безопасности, чем где–либо еще. В–третьих, в повседневной жизни они незрелы и инфантильны. Им хочется иметь все удовольствия и блага жизни, не прикладывая к этому ни малейших усилий. Отказываясь взрослеть и меняться, они изо всех сил пытаются избежать ответственности за последствия своих поступков. Для многих из них отстаивание права быть безответственными превращается в навязчивую, преследующую их идею.

Аддиктивный процесс может быть непрерывным, циклическим или периодическим, в зависимости от индивидуальной ситуации. Его течение во многом предсказуемо и определяется специфическими социально–психологическими и средовыми «пусковыми механизмами», при этом возможны переходы от одной аддикции к другой, или же сосуществование несколько аддикций одновременно.

Безусловно, играизация становится формой отчуждения и регрессии личности – «человек играющий» переходит к более низким, упрощенно–примитивным практикам, что способствует развитию зависимого поведения Регрессия проявляется в различных формах зависимости – алкогольной, табачной, наркозависимости, азартно–игровой зависимости.

Одна из основных проблем сложности выявления и профилактики игровой зависимости состоит еще и в том, что большинство игроков, если они еще не дошли до последней стадии зависимости, считают себя социально адекватными и психически здоровыми людьми, они уверены, что смогут остановиться, как только захотят (хотя уже это является важнейшим маркером девиации). Некоторые игроки стесняются своей зависимости, готовы считать ее пороком или даже грехом, но, все равно, не признаются даже себе в том, что это уже патология.

К сожалению, полностью избавиться от игровой зависимости (как и от наркотической или алкогольной) практически невозможно. Как правило, у пациентов с игровой зависимостью длительность эпизодического участия в азартных играх составляет от 6 до 12 месяцев. Сроки формирования абстинентного синдрома после начала систематической игры 1,5 – 3 года. Длительность игровых запоев – 12,4±3,1 дней, длительность светлых промежутков 9–47 дней. Максимальное количество часов, проведенных подряд в азартной игре – 24⁸⁰.

Одной из наиболее известных программ реабилитации азартных игроков является программа, созданная профессором Крамером в Бруклине. Целью бруклинской программы является осознание азартным игроком ближайших и отдаленных социальных последствий, к которым приводит игра для него самого и его близких. Большое значение в этой программе уделяется профессиональной реабилитации игроков и их трудоустройству. Распоряжение деньгами в течение длительного времени находится под контролем членов семьи или специалиста.

Программа стационарного лечения, предложенная американским специалистом М. Табером⁸¹, предполагает добровольную (минимум 28–дневную) госпитализацию в специализированный центр. Программа ставит своей задачей достижение двух целей – воздержание от игры и изменение образа жизни, характерного для патологических игроков. Наибольшее внимание уделяется дисциплине, так как у большинства игроков отсутствует способность к самоограничению и порядку. Кроме того, пациенты обязательно посещают специальные занятия, обучаются релаксации и занимаются в психотерапевтических группах. Такая система позволяла достигнуть стойкой ремиссии в течение года у 54% игроков, а у 16% возникали короткие игровые эпизоды с последующим длительным периодом воздержания.

В России известность получила реабилитационная программа В.В.Зайцева, действующая на базе Санкт–Петербургского психоневрологического института им. В.М. Бехтерева. В программе учитываются не только стадии игровой зависимости, но фазы игрового цикла, что позволило автору создать систему психосоциальной помощи, ориентированную как на обучение пациентов способам самоконтроля, так и на восстановление их личного, семейного и профессионального состояния.

К сожалению, невысокие проценты успешной социальной терапии по программам «Двенадцать шагов», «Анонимные игроки» свидетельствуют о том, что полное избавление от игровой зависимости невозможно. Как не бывает полного излечения при наркотической, алкогольной зависимости, так же не бывает случаев полного социальной реабилитации в случае игровой зависимости. Даже после большого срока воздержания после реабилитации у всех этих людей остается потенциальная опасность вернуться к зависимому поведению. В этой связи особое значение приобретает социально–педагогическая профилактика игрозависимости, в которой должны принять участие все субъекты педагогического пространства образовательного учреждения.

Ситуация усугубляется отсутствием педагогических стратегий и технологий профилактики игровой зависимости. По мнению специалистов, исследующих социальные причины игромании, сегодня не существует единой концепции, объясняющей причины возникновения данной зависимости, не описан социальный и психологический портрет игрозависимой личности, что затрудняет организацию эффективной профилактической и реабилитационной деятельности⁸².

Суицид. Это поведение личности, продиктованное намерением человека лишить себя жизни, связанное с повы­шенным риском совершения самоубийства. Эта форма откло­няющегося поведения пассивного типа является способом ухода от неразрешимых проблем, от самой жизни.

В разные эпохи и в разных культурах существовали свои оценки этого явления: часто самоубийство осуждали (с точ­ки зрения христианской морали самоубийство считается тяжким грехом), иногда же допускали и считали в опреде­ленных ситуациях обязательным (например, самосожжение вдов в Индии, обычай сати, или харакири самураев). При оценке конкретных суицидальных актов многое зависит от мотивов и обстоятельств, от особенностей личности. Иссле­дования свидетельствуют, что фактором, провоцирующим суицидное поведение, выступает специфическая комбинация таких характеристик, как пол, возраст, образование, соци­альное и семейное положение.

Мировой опыт исследования самоубийств выявляет ос­новные закономерности суицидного поведения. Суициды в большей степени характерны для высокоразвитых стран, и сегодня существует тенденция к увеличению их числа. Суи­цидная активность имеет определенные временные циклы⁸³. Соотношение между мужчинами и женщинами примерно таково: 4:1 при удав­шихся самоубийствах и 4:2 при попытках, т.е. суицидное поведение мужчин чаще приводит к трагическому исходу.

Отмечено, что вероятность проявления этой формы откло­нений зависит и от возрастной группы. Самоубийства со­вершаются чаще в возрасте после 55 и до 20 лет, сегодня самоубийцами становятся даже 10– 12–летние дети. Миро­вая статистика свидетельствует, что суицидное поведение чаще проявляется в городах, среди одиноких и на крайних полюсах общественной иерархии.

В России начала XX в. суицидное поведение не получило такого распространения, как в ряде европейских стран. К 80–м г. ситуация существенно изменилась: СССР по частоте самоубийств превзошел некоторые из европейских стран (30 на 100 тыс. населения), затем наблюдалось снижение числа самоубийств до 19 на 100 тыс. населения в 1989 г. Однако тот глубокий социально–экономический кризис, в котором находятся сегодня республики бывшего СССР, вызовет, как считают социологи, новую волну самоубийств⁸⁴. Обнаруживается связь суицидного поведения с дру­гими формами социальных отклонений, в частности, с пьян­ством. Судебной экспертизой установлено: 68% мужчин и 31% женщин покончили с жизнью, находясь в состоянии ал­когольного опьянения. На учете как хронические алкоголики состояли 12% совершивших самоубийство мужчин и 20,2% всех покушавшихся на свою жизнь.

Аг­рес­сивное поведение. Физическое или психическое насилие по отношению к другому человеку также является фор­мой де­ви­ант­но­го по­ве­де­ния. Ис­точ­ни­ком ее раз­ви­тия в социально–политическом плане стало со­ци­аль­ное не­ра­вен­ст­во и борь­ба за жизненные ре­сур­сы, а в социально–психологической плоскости агрессивность расширяется на почве не­раз­ви­тости коммуникативной культуры личности, способности к эмпатии, сочувствию, состраданию. Свой вклад внесли средства мас­со­вой ин­фор­ма­ции, осо­бен­но те­ле­ви­де­ние, культивирующее жестокость и на­си­лие как норму жизни. В частности, повышается уро­вень аг­рес­сии под­ро­ст­ков по от­но­ше­нию к млад­шим школь­ни­кам в учеб­ных за­ве­де­ни­ях. Не­смот­ря на по­пыт­ки ад­ми­ни­ст­ра­ции пре­се­кать школь­ный рэ­кет, ос­корб­ле­ния и по­бои, та­кие си­туа­ции, по оцен­кам под­ро­ст­ков, в шко­лах встре­ча­ют­ся и ко­леб­лют­ся в пре­де­лах от 15 до 40%.

Как это не парадоксально, аг­рес­сия как со­ци­аль­ный фе­но­мен ста­но­вит­ся се­го­дня од­ним из фак­то­ров со­циа­ли­за­ции, в том числе и виде на­си­лия с помощью слова, когда самоутверждение происходит с помощью сло­вес­ных ос­корб­ле­ний другого. Для боль­шин­ст­ва под­ро­ст­ков вер­баль­ная аг­рес­сия ста­ла при­выч­ной ча­стью их по­все­днев­ной жиз­ни и не рас­смат­ри­ва­ет­ся ими как вид на­силь­ст­вен­ных дей­ст­вий. Уни­же­ния личности, ос­корб­ле­ния в адрес другого ста­но­вят­ся ос­но­вой расширения про­ти­во­прав­но­го по­ве­де­ния. С другой стороны, они расширяют социальную базу личностей, испытывающих чув­ст­во не­за­щи­щен­но­сти, бе­зыс­ход­но­сти, по­ни­жен­ную са­мо­оцен­ку, и как следствие – не­га­тив­ное от­но­ше­ние к жиз­ни в це­лом и суи­ци­дальные попытки. По ре­зуль­та­там ис­сле­до­ва­ний старшеклассников около 40% оп­ро­шен­ных учащихся ис­пы­ты­ва­ют по­те­рю смыс­ла жиз­ни; 29% – бе­зыс­ход­ность; 16% – же­ла­ние све­сти сче­ты с жиз­нью; 28% – оз­лоб­лен­ность «на весь свет»; 30% – аг­рес­сию про­тив всех. Аг­рес­сив­ность, оз­лоб­лен­ность, по­те­ря смыс­ла жиз­ни яв­ля­ют­ся важнейшими ин­ди­ка­то­ра­ми состояния ду­хов­но­сти личности. Они уводят человека из зоны от­вет­ст­вен­но­сти за по­иск смыс­ла жиз­ни и выступают важнейшим фактором провокации от­кло­няю­ще­го­ся по­ве­де­ния.

Важнейшим фактором агрессии в адрес другого является внутриличностная конфликтность, понимаемая как результат снижения регулятивных возможностей, измененное состояние личности, характеризующееся наличием противоположных диспозиций, установок, тенденций, приводящее субъекта к ощущению дискомфорта, растерянности, замешательства, переживанию нереализованности, ущербности, разорванности, безысходности, нереальности притязаний, осознанием препятствий на пути осуществления ведущей личностной потребности в самореализации. Внутриличностная конфликтность является следствием кризиса барьера в режиме непродуктивной социализации. Основу внутриличностной конфликтности образует кризис гармонизации личности, который представляет переживаемое субъектом противоречие в системе «Я – идеальное» – «Я – реальное» и характеризуется потерей целостности, индивидуальных проявлений когнитивного, эмоционального и регулятивного свойства, составляющих потенциал внутренних условий дальнейшего развития школьников.

Механизм гармонизации, лежащий в основе развития внутриличностной конфликтности и устойчивости, сфокусирован в рассогласовании идеального и реального образа мира, представленного компонентами субъект–субъектной и субъект–объектной структуры личности. Он обнаруживается в соотношении уровня притязаний и уровня достижений; идеальной и реальной самооценки; потребности в признании и способности персонализироваться, ценностных ориентациях группы и ценностях конкретной личности; групповой продуктивности и уровня достижений личности; групповой эмоциональной идентификации и социо– референтометрического статусов индивида.

Среди учащихся внутриличностная конфликтность выступает следствием психической депривации, состояние, которое возникает вследствие такой жизненной ситуации, когда субъект не получает на протяжении длительного времени удовлетворения жизненно необходимых психических потребностей. В иерархии видов внутриличностной конфликтности школьника особое место занимает фрустрация, вызванная деформациями и проявляющаяся в следующих состояниях: замешательства, ощущения собственной несостоятельности, гнетущей неуверенности.

Сформированность механизмов адаптационных, защитных и аффективной организации поведения позволяет выработать адаптивные, компенсаторные формы поведения и обеспечить внутриличностную устойчивость. Эти механизмы имеют две формы существования: актуальную, проявляющую себя как процесс регуляции; и потенциальную, как систему установок, состояние внутренних условий жизнеотношений личности, пределы перспективных и допустимых изменений внутреннего мира и соответственно поведения школьников. Изменения личности учащихся представляют устойчивый период психогенеза, а внутриличностная конфликтность преходящий ситуативный этап развития.

Внутриличностная конфликтность может быть амбивалентным источником: конструктивным, обеспечивающим преобразование, развитие; и деструктивным, приводящим к трудноразрешимым противоречиям и ограничивающим возможности личности. Итогом преодоления внутриличностной конфликтности, кризиса личности, разрыва между идеальным и реальным конструктами «Я–образа», является формирование внутриличностной устойчивости, а конкретным эффективным способом получения этого результата – использование развивающих программ дополнительного образования, построенных с учетом взаимосвязей компонентов структуры внутриличностной конфликтности и закономерностей формирования личности. Внутриличностная устойчивость представляет целенаправленную организационную деятельность субъекта, обеспечивающую внутреннюю согласованность и непротиворечивость компонентов, образующих в целом ту или иную сложную систему (социальную, эмоциональную, когнитивную, поведенческую).

Эффективность педагогического процесса предупреждения агрессивного поведения предполагает коррекцию внутриличностной конфликтности путем восстановления целостности и интегральности личности через преодоление кризиса личности, заключающегося в ее дисгармонизации. Итогом преодоления внутриличностной конфликтности является достижение внутриличностной устойчивости, как гармоничной системы совокупности связей, обеспечивающих противостояние разрушению личности школьников. Для этого необходимо: включение в образовательный процесс психолого–педагогических инновационных технологий в соответствии с индивидуальными, возрастными закономерностями и психологическими новообразованиями учащихся; обеспечение возможности раскрытия учащимися внутренних психотравмирующих переживаний и связанных с ними подсознательных тревог; пробуждение внутренних потенциалов и чувства богатства душевного мира личности.

Противоправная деятельность. Исследователи отмечают, что развитие преступности в России по основным качественным показателям при­ближается к общемировым тенденциям. Хотя пока регист­рируемый уровень преступности у нас ниже, чем в индустриальных странах, но очень высок темп прироста преступлений. В этой связи нужно учитывать, что преступность имеет порог количественного и качественного насыщения, за которым она из криминологической, правоохранительной проблемы превращается в проблему политическую.

Анализ криминогенной обстановки среди молодежи РФ свидетельствует, что ее состояние остается сложным: возрастает число тяжких преступлений в т.ч. убийств, нарастает тенденция повышения криминальной активности детей младших возрастов, подростков женского пола, отмечается нарастание рецидивных проявлений, остается высоким уровень групповой преступности. Если на 10 тыс. взрослых приходится 117 преступлений, то среди подростков – их 230. 18–24–летние молодые люди лидируют среди возрастных групп но признаку криминогенности. При сохранении текущего состояния дел в ближайшем будущем не ожидается положительного изменения криминогенной ситуации. Более того, есть основания предполагать ее увеличение, что связано с экспансией наркобизнеса (среди лиц, потребляющих наркотики, более 2/3 составляют молодые люди до 30 лет), ростом беспризорности, безработицы (доля молодых людей среди зарегистрированных безработных в 1997г. составила 35%); распространением криминальных способов обеспечения успешности в негосударственном секторе экономики и в малом предпринимательстве и т.д. Усиливается криминализация молодежных сообществ. Многие молодежные общественные движения трансформировались в противоправные объединения с асоциальными формами и методами деятельности, превратившись из институтов социализации в криминогенные организации.

Пре­ступ­ность сре­ди всех ви­дов от­кло­не­ний наносит об­ще­ст­ву максимальный эко­но­ми­че­ский, со­ци­аль­ный и моральный вред. Статистика показывает, что с 2002 г. на­блю­да­ет­ся рост чис­ла пре­сту­п­ле­ний по всем ре­гио­нам Рос­сии. От­ме­ча­ет­ся омо­ло­же­ние и фе­ми­ни­за­ция кон­тин­ген­та лиц, со­вер­шаю­щих пре­сту­п­ле­ния. Ха­рак­тер­ной осо­бен­но­стью под­ро­ст­ко­вой пре­ступ­но­сти ста­но­вит­ся ко­ры­ст­но–на­силь­ст­вен­ная ее на­прав­лен­ность. В удель­ном ве­се пре­ступ­но­сти не­со­вер­шен­но­лет­них более 15,6% от­но­сят­ся к ка­те­го­рии тяж­ких и осо­бо тяж­ких. Во­вле­че­ние под­ро­ст­ков в пре­ступ­ные груп­пи­ров­ки взрос­лых ве­дет к криминальной социализации, повышает уровень их противоправной «квалификации».

В России на состояние преступности большое влияние оказывает переход к рыночным отношениям и появление таких феноменов, как конкуренция, безработица, инфляция. Специалисты отмечают, что пока еще характер преступнос­ти в нашей стране можно определить как «патриархаль­ный», но уже заметны процессы, говорящие об «индустриа­лизации» девиантности.

По мере изучения проблем преступности все большее ко­личество факторов, воздействующих на ее динамику, попа­дает в поле зрения исследователей. К ним можно отнести: социальное положение, род занятий, образование, нищету как самостоятельный фактор. Выявлено также особое зна­чение деклассирования, т. е. разрушения или ослабления связей между индивидом и социальной группой. В 30–е годы нашего столетия исследования, проведенные представителя­ми так называемой чикагской школы в социологии, выяви­ли влияние внутригородских различий на уровень преступ­ности: самые «преступные районы» – районы, где присутствует высокая степень социальной дезорганизации. До сих пор остается дискуссионной проблема соотношения биоло­гического и социального в формировании преступного пове­дения.

Феномен преступной девиантности относится к такому классу явлений, которые могут быть изучены с помощью объединенных и системных усилий целого ряда научных дисциплин, занимающихся вопросами жизнедеятельности общества. В силу своей особой значимости для социума данная проблема уже длительное время является предметом изучения таких наук как социологии, психологии, криминологии, педагогики, которые в совокупности образуют специализированную отрасль знания – девиантологию⁸⁵. Социологические исследования преступ­ности и ее причин берут начало в работах русского статисти­ка К.Ф. Германа (1824 г.). Мощный толчок развитию социо­логии преступности дала работа франко–бельгийского учено­го – математика–статистика Л.А. Кетле «Социальная физика» (1835 г.). В ней, опираясь на статистический анализ, Кетле приходит к выводу о том, что всякий социальный строй предполагает определенное количество и определенный по­рядок преступлений, вытекающих из его организации.

И в социально–педагогической литературе последнего времени произошло выделение проблемы преступной девиантности подростков из широкого спектра социально–педагогических проблем в качестве самостоятельного предмета исследования, что объясняется неблагоприятными тенденциями в развитии данного явления и особой опасностью его для общества. Несмотря на многочисленность субъектов социально–правовой охраны и профилактики девиантного поведения рост преступности неукорнно продолжается. Существующая система профилактики до сих ориентирована, в основном, на меры «карательного» воздействия, что еще более усугубляет ситуацию и способствует дальнейшей десоциализации подростков.

Расширение масштабов и форм проявления преступной активности молодежи обусловлено в значительной степени, духовно–нравственной деградацией общества, которая привела к появлению своеобразной девиантной субкультуры, создающей предпосылки для воспроизводства преступности и ставшей важным регулятором в формировании личности подростка. В этих условиях преступные девиации становятся не только формой фрустрации, но и неотъемлемым элементом образа жизни молодежи «группы риска».

Интегративным фактором детерминации преступных девиаций подростков выступает региональное криминогенное пространство. Детерминации преступной девиантности на региональном уровне обладают существенной спецификой, обусловленной геополитическим положением региона; уровнем и тенденциями развития его социально–экономического потенциала; социокультурными особенностями; типом ментальности населения; характером и распространенностью девиантной (в том числе и криминальной) субкультуры и др.

В настоящее время основная проблема исследований состоит в определении причин формирования зависимого поведения, а также условий и факторов снижения темпов прироста и удержания преступ­ности под контролем на социально терпимом уровне.