1. Предмет и функции философии науки. Наука и философия как формы теоретического мышления, рационального постижения мира.

Наука – это система объективно-истинных и логически взаимосвязанных форм и образований Н. знания, таких как понятие, суждение, концепция, теория, и использующих для своего формирования совокупность научных средств и методов. Философия науки – область философии, которая изучает общие закономерности и тенденции научного познания, рассматриваемые в исторически изменчивой социокультурной среде. Предмет ФН: общие закономерности функционирования научного знания, изучение рождения, трансляции знания, его критериев научности и проверяемости. Объект ФН: изучение науки как особой социальной реальности. Когда представитель философии науки имеет дело со специализированными текстами естествознания или обществознания, то объектом его изучения являются не физические поля, не элементарные частицы, не процессы развития организма, не исторические катаклизмы и т. д., а научное знание, способ производства этого знания, принципы его организации и функционирования, динамика, методы познавательной деятельности и т. д.

В философии науки необходимо выделять три основных ее уровня:
1. общую философию науки как целого;
2. философию отдельных областей и видов научного знания (естествознания, математики, гуманитарных наук, технико- технологического знания);
3. философию отдельных наук и дисциплин (механики, астрономии, истории, социологии и т. д. и т. п.).

Основными разделами философии науки являются: онтология науки, гносеология науки, логика и методология науки, аксиология (ценностная составляющая) науки, общая социология науки, философские вопросы экономического и правового регулирования научной деятельности, философские проблемы научно-технической политики и управления наукой.
Функции ФН:
1) выработка онтологических оснований науки;
2) формирование гносеологической базы научной деятельности; 
3) разработка логических и методологических основ науки;
4) выработка и создание модели научной рациональности;
5) освещение проблем научного творчества;
6) раскрытие возможностей использования системного подхода и синергетики в исследовательской работе;
7) анализ языка науки;
8) разработка стратегической доктрины науки;
9) разработка классификации наук;
10) выяснение связи науки и общества;
11) освещение проблемы эффективности науки;
12) выяснение взаимоотношений науки и политики; 13) освещение связи науки и религии;
14) подведение под науку аксиологических оснований; 
15) раскрытие проблем этики науки;
16) анализ эстетических проблем науки;
17) оценка социального назначения науки.

2. Основные концепции философии науки.

Непосредственной предшественницей философии науки является гносеология XVII–XVIII вв. (как эмпирическая, так и рационалистическая), в центре которой было осмысление сущности научного знания и методов его получения. Гносеологические вопросы были центральной темой классического этапа философии Нового времени – от Р. Декарта и Дж. Локка до И. Канта. Без понимания этих вопросов нельзя понять философию науки XIX–XX вв.

Как отдельное направление философии, философия науки оформилась в XIX в. В её развитии можно выделить несколько этапов.

Позитивизм проходит ряд стадий, традиционно называемых первым позитивизмом, вторым позитивизмом (эмпириокритицизмом) и третьим позитивизмом (логический позитивизм, неопозитивизм). Общей чертой всех перечисленных течений является эмпиризм, восходящий к Ф. Бэкону, и неприятие метафизики, под которой позитивисты понимают классическую философию Нового времени – от Декарта до Гегеля. Также для позитивизма в целом характерен односторонний анализ науки: считается, что наука оказывает существенное влияние на культуру человечества, в то время как сама она подчиняется лишь своим внутренним законам и не подвержена влиянию социальных, исторических, эстетических, религиозных и прочих внешних факторов.

Основные черты позитивизма:

• Наука и научная рациональность признается высшей ценностью.

• Требование перенесения естественно-научных методов в гуманитарные науки

• Попытка избавить науку от умозрительных построений, требование все проверять опытом.

• Вера в прогресс науки.

Основоположником позитивизма является французский философ Огюст Конт (30-е гг. XIX века), одна из основных работ которого так и называется – "Курс позитивной философии" («Cours de philosophie positive», 1830–1842 гг.). Именно Конт выдвинул идею об отрыве метафизики от науки. Также Конт считал, что единственным источником познания служит опыт. Никаких врождённых форм познания вроде априорных суждений Канта не существует. Близкие идеи высказывали также Г. Спенсер, Дж. Милль.

Конт сформулировал закон трех стадий – человеческое общество в своем развитии проходит через три стадии:

Теологическая – люди объясняют природу через понятие бога.

Метафизическая – люди объясняют природу через абстрактные сущности

Позитивная – явлениям природы дается научное объяснение

Конт ввел также классификацию наук, выделив астрономию, физику, химию, биологию, социологию (социальную физик

Второй позитивизм (эмпириокритицизм)

Если создатели позитивизма были не профессиональными учёными, то второй позитивизм, напротив, характеризуется более тесной связью с наукой. Одним из лидеров этого направления был Эрнст Мах, внесший вклад в разработку целого ряда направлений физики (теоретической и экспериментальной механики, оптики, акустики и др.). Другим видным представителем второго позитивизма был Рихард Авенариус, профессор Цюрихского университета, также сочетавший занятия философией с разработкой конкретных наук – биологии и психологии. Перевод названия эмпириокритицизм – «Критика опыта».

Цель данного направления позитивизма – очистить опыт. Личный опыт выражается в понятиях, являющихся историческими конструкциями и зависящих от социальных отношений. Средства выражения опыта полны мифов, заблуждений, фантазий. Следовательно, требуется очистить опыт.

Эрнст Мах (Ernst Mach, 1836–1916) (основные работы: «Механика. Историко-критический очерк ее развития», 1883; «Познание и заблуждение», 1905) критиковал механику Ньютона за введение понятий абсолютное пространство и время, поскольку они не наблюдаемы, а следовательно – фикции, поэтому их нужно изгнать из науки. Мах сформулировал принцип экономии мышления: наука имеет целью заменить, то есть сэкономить опыт, предвосхищая факты, а также принцип Маха: инерция тела зависит от действия всех остальных физических тел во Вселенной.

Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» критиковал эмпириокритицизм Маха, поскольку считал что эмпириокритицизм ведет к субъективному идеализму Берклианского толка. Мах считал, что любое познание есть биологически полезное психическое переживание. И познание и заблуждение вытекают из одних и тех же психических источников и только успех может разделить их. Источник ошибок: недостаточное внимание к условиям наблюдения.

Рихард Авенариус (1843–1896) выдвинул требование критики опыта: опыт следует проверить, т. к. личный опыт выражен в социально обусловленных понятиях, которые суть исторические конструкции. Среди других идей Авенариуса принцип наименьшей траты сил, признание описания идеалом науки, отказ от объяснения, стремление к надпартийности, критический пересмотр всех истин, возвращение к «естественному понятию мира».

Третий позитивизм

Как направление философии науки, третий позитивизм (логический позитивизм, «Венский кружок» или неопозитивизм) возник из дискуссий группы интересующихся философией учёных-специалистов (математиков, физиков, социологов), которые в 20-х – 30-х годах регулярно собирались в Венском университете. Участники этого кружка были вдохновлены успехами двух видных мыслителей XX в.: Бертрана Рассела в области оснований математики («Principia Mathematica») и его ученика Л. Витгенштейна, положившего математические идеи Рассела в основание своей философии («Логико-философский трактат»). Логические позитивисты решили перенести логико-математические идеи Рассела и Витгенштейна на философию науки и построить её, подобно математике, аксиоматически. Базисом (аксиомами) должны были служить бесспорные эмпирические факты (т. н. «протокольные предложения»), а все теории должны получаться из базисных утверждений путём логических выводов.

Логический позитивизм выдвинул ряд требований в числе которых отказ от гегелевской метафизики понятий, так как невозможно получать новые знания только путем анализа понятий и их определений. Философия должна быть не системой абсолютного знания, а методом критического исследования. Задача философии: прояснения смысла понятий с помощью логического анализа.

Бертран Рассел (1872–1970) отказался от понятия смысла и принял существование только значений. Слова он рассматривал как имена универсалий, их значение суть некоторая дескрипция, принимаемая человеком (теория дескрипций).

Рассел и Л. Виттгенштейн разрабатывали концепцию логического атомизма. Их цель заключалась в том, чтобы создать логически совершенный язык, который обеспечит однозначное соответствие между словами и фактами. Эта концепция смыкалась с концепцией логического эмпиризма: все наше знание из опыта.

Венский кружок принял логический атомизм и эмпиризм Рассела и Л. Виттгенштейна. Программа венского кружка включала:

а) установку на достижение единства знания;

б) признание единства языка ведущим условием объединения научных законов в цельную систему;

в) признание осуществимости единства языка только лишь на базе редукции всех высказываний научного порядка к интерсубъективному языку протоколов;

Логический позитивизм сформулировал принцип верификации: верификация – критическая проверка предложений. Виды верификации: эмпирическая (проверка опытом) и логическая (соответствие структуры предложения логическим правилам).

Однако это направление потерпело неудачу. В середине XX в. было вскрыто сразу несколько принципиальных затруднений, непреодолимых в логическом позитивизме. Смысл их состоял в том, что метафизику, то есть непроверяемые понятия нельзя было изгнать из науки, так как к непроверяемым относятся некоторые фундаментальные научные понятия и принципы. Это привело к возникновению множества альтернативных взглядов на науку, получивших общее название «постпозитивизм».

Постпозитивизм – собирательное название множества различных концепций, в чём-то схожих, а в чём-то друг другу противоречащих. Все они возникли как попытки преодоления недостатков позитивизма.

Критический рационализм К. Поппера

Карл Поппер (Karl Raimund Popper, 1902–1994) (основная работа — «ЛОГИКА И РОСТ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ») вместо процедуры верификации, занимавшей центральное место в концепции логических позитивистов, ввёл процедуру фальсификации: научную теорию нельзя подтвердить опытом (верифицировать). Опыт может только опровергнуть теорию, доказать ее ложность, т. е. фальсифицировать.

Поппер сформулировал принцип фаллибилизма (погрешимости): любое научное знание носит лишь гипотетический характер и подвержено ошибкам. Рост научного знания осуществляется благодаря выдвижению и опровержению гипотез, то есть в соответствии с принципом фальсификации. Попперу принадлежит концепция трех миров: мир вещей, мир человеческого (личностного) знания, мир объективного знания (почти как у Платона – это мир идей).

Имре Лакатос, ученик Поппера, называл свою концепцию «усовершенствованным фальсификационизмом». Он ввёл понятие исследовательской программы, которое позволило более реалистично описать историю науки.

По Попперу, при появлении фальсифицирующего примера теория должна быть отвергнута. Согласно Лакатосу, наивный (попперовский) фальсификационизм не верен: теория держится до тех пор пока проблематичные факты могут быть объяснены путем изменения защитного пояса, то есть добавлением вспомогательных гипотез. В концепции же Лакатоса рассматривается не отдельная теория, а их последовательность.

Концепция исторической динамики науки Т. Куна

Кун ввёл в философию науки такие понятия, как научная парадигма, научное сообщество, нормальная наука и научная революция. По Куну, развитие науки происходит скачками.

«Анархистская эпистемология» П. Фейерабенда

Пол Фейерабенд (1924–1994) высказал следующие идеи: методологический анархизм и правило anything goes, антиавторитаризм, принцип пролиферации теорий, идею несоизмеримости научных теорий.

Принцип пролиферации (умножения, увеличения числа) теорий: новые теории не выводятся из старых, а противоречат им. Движение науки не поступательно, оно осуществляется благодаря борьбе альтернатив. Следовательно, для объективного познания необходимо разнообразие мнений. Вера в объективную истину ведет к авторитаризму в науке.

Идея несоизмеримости научных теорий: не существует универсального научного языка, в разное время различные ученые вкладывают различный смысл в одни и те же термины.

Позитивизм поставил цель изгнать метафизику из науки. Под метафизикой понимались ненаблюдаемые сущности и непроверяемые утверждения. Философия должна была тоже быть очищена от метафизических построений и вместо разработки метафизических систем заняться анализом языка. Программа позитивистов не была реализована, постпозитивисты показали, что в науке всегда содержатся метафизические допущения и, следовательно, изгоняя метафизику, придется разрушить и науку. Позитивисты были не одиноки в борьбе с метафизикой. Значительными течениями в философии науки являются также конвенционализм (П. Дюэм, А. Пуанкаре), инструментализм (Дьюи), операционализм и прагматизм.

3. Основания науки. Идеалы и нормы исследования. Методологическая и мировоззренческая роль философских принципов в обосновании научного знания.

Выделяют следующие компоненты оснований науки:

1)методологические, 2)идеалы и нормы научной деятельности, 3) научные картины мира, 4) философские основания, 5)социокультурные основания.

1) Методологические основания – система принципов и методов научного исследования, на основе которых осуществляется процесс получения научного знания. Наука приобретает качество автономности лишь тогда, когда ее развитие начинает базироваться на собственных методологических основаниях. На ранних стадиях формирования науки в качестве оснований выступают философские положения. Таким образом, наука развивается на основе методологических положений, принципов, правил, определяющих «технологию» получения научного знания.

2) Идеалы и нормы научной деятельности. Научное познание регулируется определенными идеалами и нормативами, в которых выражены представления о целях научной деятельности и способах их достижения.

Виды идеалов и норм науки:

1) познавательные установки, которые регулируют процесс воспроизведения объекта в различных формах научного знания;

2) социальные нормативы. Определяя общую схему метода деятельности, идеалы и нормы регулируют построение различных типов теорий, осуществление наблюдений и формирование эмпирических фактов.

3) Научная картина мира - совокупность представлений о действительности, полученная в процессе эмпирического и теоретического изучения различных областей реальности. НКМ формируется на основе созданных научных теорий и оказывает активное воздействие на научный поиск, структуру и содержание научных теорий будущего. Обобщенная характеристика предмета исследования вводится в НКМ посредством представлений:

1) о фундаментальных объектах, из которых полагаются построенными все другие объекты, изучаемые соответствующей наукой;

2) о типологии изучаемых объектов;

3) об общих закономерностях их взаимодействия;

4) о пространственно-временной структуре реальности.

Картину мира можно рассматривать в качестве некоторой теоретической модели исследуемой реальности. Но это особая модель, отличная от моделей, лежащих в основании конкретных теорий. Они отличаются

1) по степени общности: на одну и ту же картину мира может опираться множество теорий, в том числе и фундаментальных (с механической картиной мира были связаны механика Ньютона - Эйлера, термодинамика и электродинамика Ампера - Вебера)

2) специальную картину мира можно отличить от теоретических схем, анализируя образующие их абстракции (идеальные объекты).

Благодаря связи с картиной мира происходит объективизация теоретических схем.

Составляющая их система абстрактных объектов предстает как выражение сущности изучаемых процессов "в чистом виде".

Процедура отображения теоретических схем на картину мира обеспечивает ту разновидность интерпретации уравнений, выражающих теоретические законы, которую в логике называют концептуальной интерпретацией и которая обязательна для построения теории. Таким образом, вне картины мира теория не может быть построена в завершенной форме.

Картины реальности, развиваемые в отдельных научных дисциплинах, не являются изолированными друг от друга. Они взаимодействуют между собой.

Развитая наука дает множество свидетельств преимущественно внутринаучных, импульсов эволюции картины мира. Представления об античастицах, кварках, нестационарной Вселенной и т.п. выступили результатом совершенно неожиданных интерпретаций математических выводов физических теорий и затем включались в качестве фундаментальных представлений в научную картину мира.

4)Философские основания науки. Включенность науки в систему культуры прежде всего предполагает ее философское обоснование, фундаментом которого являются философские категории и идеи. В качестве философских оснований науки можно вычленить онтологические, гносеологические, методологические и аксиологические составляющие. На конкретном этапе развития науки на нее оказывают влияние не все эти основания, а лишь определенная их часть. Для классической науки XX в. были значимы гносеологические проблемы, раскрывающие специфику субъект-объектных отношений, а также проблемы понимания истины. Для современной постнеклассической науки интерес представляют аксиологические философские утверждения, проблемы соотношения ценностей и знания, этические проблемы. Таким образом, философские основания науки не следует отождествлять с общим массивом философского знания. Из обширного поля философской проблематики наука использует в качестве обосновывающих структур лишь некоторые идеи и принципы.

5) Социокультурные основания науки. Социокультурные установки оказывают воздействие на науку: они могут либо способствовать ее развитию, либо препятствовать ему. Это свидетельствует о том, что наука включена в систему культуры и является, несмотря на свою автономность, органичной ее частью.

В разные исторические периоды существовали различные философские принципы и теории, которые формировали научную картину мира, выделяли определенную методологию, обосновывающую научные знания.

Так, например, к концу 17 века была сформирована новая парадигма, которая приняла вид механистической картины мира и применялась даже к социально-гуманитарным наукам.

Однако уже в середине 19 века эта картина мира начала разрушаться. В неклассической науке господствует идея об изменчивости всего, эволюции.

Методологические основания – это система принципов и методов научного исследования, на основе которых осуществляется процесс получения научного знания. Наука приобретает качество автономности лишь тогда, когда ее развитие начинает базироваться на собственных методологических основаниях. На ранних стадиях формирования науки в качестве оснований выступают философские положения. В Новое время оформляются собственные методологические основания, позволившие науке приобрести самостоятельность как в постановке задач научного исследования, так и в способах их решения. Одним из первых обратил внимание на «руководящие принципы» научной деятельности Р. Декарт. В работе «Рассуждение о методе» он вводит четыре основных принципа научной деятельности: никогда не принимать на веру то, в чем с очевидностью не уверен; разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения; начинать с предметов простейших и легко познаваемых и восходить постепенно до познания наиболее сложных; делать всюду перечни, наиболее полные, и обзоры, столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено. Необходимость методологической рефлексии, обоснования и введения методологических правил четко осознавал И. Ньютон. Таким образом, наука развивается на основе методологических положений, принципов, правил, определяющих «технологию» получения научного знания.

4. Возникновение науки. Проблемы начала и периодизации истории науки.

Рождению и развитию подлинной науки предшествует ряд духовных (интеллектуальных) революций в истории человечества.

На первоначальном уровне развития, человек отождествлял себя с природой, и его уровень знаний (окружающий мир мог ему казаться враждебным, но неизвестным) был для него достаточный и полный, и не вызывал никаких сомнений.

По мере дальнейшего социокультурного становления человека, когда он стал возвышаться над природой, отдаляться, она становилась более чуждой и непонятной.

Не имея естественных познавательных средств, к объяснению мира через сверхъестественные силы, через некий Абсолют, Бога.

Таким образом, на смену натуралистической рефлексии пришла религиозная форма самосознания.

Ее можно рассматривать как первую интеллектуальную революцию, за которой последовал ряд других, в результате чего произошли последовательные переходы от религии к мифу, от мифа к логосу, от логоса к преднауке (пранауке) и от преднауки собственно к науке.

Наиболее ранняя рациональная форма знания – это миф.

Миф от науки отличается следующими характерными четами: антропоморфизм (очеловечение мира); символизм (любой предмет приобретает больший смысл, чем он на самом деле имеет); образность (вымышленные образы становятся объективными, живыми); неспособность проводить грань между миром идеальным и миром материальным, между словами и вещами. Это основные черты мифа.

Величавшим духовным переворотом человечества является переход от мифа к логосу.

В социально-экономическом и историко-культурном плане переход от мифа к логосу обусловлен разрывом родо-племенных связей, социально-экономическими преобразованиями, формированием новых социальных и культурных связей. Вырабатывались такие формы мышления как понятие, суждение, умозаключение.

Прежде чем давать общую характеристику перехода от логоса к преднауке, следует ответить на вопрос: что есть наука?

Если наука - просто рациональная форма знания, то, безусловно, научное знание рождается уже в эпоху древних восточных цивилизаций, а древние греки были лишь продолжателями восточных начинаний. Если же под наукой понимать не просто форму рационального знания, а знание теоретическое, обоснованное, полученное дедуктивным, способом (а именно таким и должно быть подлинное научное знание), то становится ясно, что рождение науки - это великое «греческое чудо».

О существовании древнеегипетской, древневавилонской и других наук если и можно говорить, то лишь условно, поскольку рациональные практические действия людей древних цивилизаций основывались на конкретном знании, а обоснование их (если и было) носило преимущественно иррациональный характер. Поэтому правильно говорить о древневосточной не науке, а пранауке, имевшей чисто прикладной характер. Следовательно, переход от логоса к пранауке нужно связывать именно с эпохой господства древних восточных цивилизаций.

Однако, несмотря на донаучный характер древневосточных знаний, нельзя пренебрегать той ролью, которую Восток сыграл в рождении подлинной науки в Древней Греции. Поэтому сами греки часто ссылались на многовековую мудрость египетских жрецов, иранских магов и вавилонских халдеев, посвятивших свою жизнь религиозным медитациям и оккультным изысканиям. Хотя восточные влияния на раннюю греческую науку сегодня считаются уже бесспорным фактом, тем не менее это не было простым заимствованием. Как справедливо заметил еще Платон, «эллины доводят до совершенства все то, что они получают от варваров»¹.

Если характеризовать в целом пранаучные представления шумеров, вавилонян, древних египтян и других народов, то это были знания, выработанные путем индуктивных обобщений непосредственного практического опыта, в них отсутствовала критико-рефлексивная составляющая. Знание в общем функционировало как набор готовых рецептов и носило узкоутилитарный, практико-технологический характер, создавалось практической необходимостью. Некоторые знания так и оставались в области чистой практики и передавались от поколения к поколению только устно, например большинство ремесленных приемов, навыков и рецептов. Другие знания с самого начала нуждались в письменной фиксации, к примеру, математические, астрономические. Эти письменно фиксированные знания были пранаучными, поскольку в их основе лежало только описание, вопрос же «почему», с которого, собственно, только и начинается наука, не ставился.

Кроме того, древневосточные преднаучные знания представляли собой скорее некое таинство, чем рационально обоснованное знание. Ученость олицетворялась жрецами как обладателями научных знаний. По сути, это были знания сакральные, а так называемая наука - священнодействием.

Другой характерной чертой древневосточной науки, в частности шумеро-вавилонской, была ее непосредственная связь со школьным преподаванием, нужда в котором возникла вследствие изобретения сложной шумерской письменности. Такой ее характер вынуждал обучать грамоте путем многократного переписывания текстов. Помимо обучения письму, одной из основных задач вавилоно-шумерской школы было обучение счету, которое осуществлялось посредством решения математических задач, связанных главным образом с рытьем каналов, вычислением объема зернохранилищ, строительством дамб, стен, календарными расчетами, распределением урожая, организацией общественных работ, сбором налогов и т.п. В целом математика возникала как прикладная наука, поэтому потребность в ней не выходила за пределы элементарной «домашней» арифметики, которую точнее было бы называть умением вычислять, техникой вычисления.

Говоря о донаучных представлениях людей, нельзя обойти вниманием развитие медицинского знания в Вавилоне и Египте. Вавилонская медицина, хотя во многом и уступала древнеегипетской, все же представляет определенный интерес. В ее развитии историки науки выделяют две основные линии: магическую и практическую. Лекарем был либо колдун-заклинатель, либо практик-костоправ или

знаток лечебных трав и других снадобий. Естественно, между заклинателями и лекарями-практиками шла борьба, в ходе которой победу одержали первые. И хотя лекари-эмпирики постепенно отошли на второй план, накопленные ими полезные приемы эмпирической медицины с течением времени успешно стали применяться лекарями-заклинателями.

Что касается древнеегипетской медицины, то она пользовалась славой во всем древнем мире, включая и греков. Медицинская литература существовала в виде практических руководств для лекарей. Если верить сообщениям Геродота, то египетские врачеватели различались по специальностям (имелись врачи по глазным недугам, болезням головы, зубов, чрева), но эта специализация носила чисто практический характер.

Подводя итог реконструкции перехода от логоса к пранауке, осуществившегося в эпоху господства древних восточных цивилизаций, следует еще раз указать на прикладной, технико-рецептурный характер древневосточной науки. Последняя по сути своей не была рациональной (теоретической), поскольку в ней отсутствовала практика обоснования, доказательства знания, она содержала только предписания в виде правил: «делай то-то, делай так-то», а не конкретные доводы.

5. Античная наука и социокультурные факторы ее развития.

Для того чтобы осуществился переход к собственно научному способу порождения знаний, с его интенцией на изучение необычных, с точки зрения обыденного опыта, предметных связей, необходим был иной тип цивилизации с иным типом культуры. Такого рода цивилизацией, создавшей предпосылки для первого шага по пути к собственно науке, была демократия античной Греции. Именно здесь происходит мутация традиционных культур и здесь социальная жизнь наполняется динамизмом, которого не знали земледельческие цивилизации Востока с их застойно-патриархальным круговоротом жизни. Хозяйственная и политическая жизнь античного полиса была пронизана духом состязательности, все конкурировали между собой, проявляя активность и инициативу, что неизбежно стимулировало инновации в различных сферах деятельности.

Нормы поведения и деятельности, определившие облик социальной действительности, вырабатывались в столкновении интересов различных социальных групп и утверждались во многом через борьбу мнений равноправных свободных индивидов на народном собрании. Социальный климат полиса снимал с нормативов деятельности ореол нерушимого сверхчеловеческого установления и формировал отношение к ним как к изобретению людей, которое подлежит обсуждению и улучшению по мере необходимости. На этой основе складывались представления о множестве форм действительности, о возможности других, более совершенных форм по сравнению с уже реализовавшимися. Это видение можно обозначить как идею “вариабельного бытия”, которая получила свое рациональное оформление и развитие в античной философии. Оно стимулировало разработку целого спектра философских систем, конкурирующих между собой, вводящих различные концепции мироздания и различные идеалы социального устройства.

Развертывая модели “возможных миров”, античная философия, пожалуй, в наибольшей степени реализовала в эту эпоху эвристическую функцию философского познания, что и послужило необходимой предпосылкой становления науки в собственном смысле слова.

Именно в философии впервые были продемонстрированы образцы теоретического рассуждения, способные открывать связи и отношения вещей, выходящие за рамки обыденного опыта и связанных с ним стереотипов и архетипов обыденного сознания. Так, при обсуждении проблемы части и целого, единого и множественного античная философия подходит к ней теоретически, рассматривая все возможные варианты ее решения: мир бесконечно делим (Анаксагор), мир делится на части до определенного предела (атомистика Демокрита и Эпикура) и, наконец, совершенно невероятное с точки зрения здравого смысла решение — мир вообще неделим (бытие едино и неделимо — элеаты).

Обоснование элеатами (Парменид, Зенон) этой необычной идеи поставило ряд проблем, касающихся свойств пространства, времени и движения. Из принципа неделимости бытия следовала невозможность движения тел, так как тело — это часть (фрагмент) мира, а его движение представляет собой изменение его положения (места) в пространстве в различные моменты времени. Движение тел невозможно, если неделим мир, неделимо пространство и время. Но это противоречило наблюдаемым фактам движения тел.

На эти возражения известный древнегреческий философ Зенон ответил рядом контраргументов, получивших название апорий Зенона. В них доказывалось, что с позиций теоретического разума представление о движении тел приводит к парадоксам. Например, апория “Стрела” демонстрировала следующий парадокс: в каждый отдельный момент времени летящая стрела может быть рассмотрена как покоящаяся в некоторой точке пространства. Но сумма покоев не дает движения, а значит летящая стрела покоится. В других апориях Зенон выявляет парадоксы, связанные с представлениями о бесконечной делимости пространства. Например, в апории “Ахиллес” утверждалось, что самый быстрый бегун Ахиллес не догонит черепаху, так как сначала ему нужно пробежать половину дистанции между ним и черепахой, а она за это время отползет на некоторое расстояние, затем Ахиллесу придется преодолевать половину новой дистанции и вновь черепаха отползет на определенное расстояние, и так до бесконечности. Конечно, во времена элеатов все эти эвристические возможности философского познания, открывающего проблемы науки будущего, не были известны. Но важно то, что в философии этого времени возникали образцы теоретического рассуждения, которые ориентировались не столько на очевидности чувственного опыта, сколько на сущее, данное разуму. И здесь предпочтение отдавалось как раз теоретическому размышлению, которое способно выходить за рамки здравого смысла своего времени, стереотипов, выработанных в системе ограниченной повседневной практики.

Особенности соц. жизни античного полиса создавали благоприятные условия для реализации теор. функций философии. Античная философия продемонстрировала, как можно планомерно развертывать представление о различных типах объектов  и способах их мысленного освоения. Она дала образцы построения знаний о таких объектах. Это поиск единого основания (первоначал и причин) и выведение из него следствий (необходимое условие теоретической организации знаний). Эти образцы оказали бесспорное влияние на становление теоретического слоя исследований в античной математике.

греческий полис принимал социально значимые решения, пропуская их через фильтр конкурирующих предложений и мнений на народном собрании. Преимущество одного мнения перед другим выявлялось через доказательство, в ходе которого ссылки на авторитет, особое социальное положение индивида, предлагающего предписание для будущей деятельности, не считались серьезной аргументацией. Диалог велся между равноправными гражданами, и единственным критерием была обоснованность предлагаемого норматива. Этот сложившийся в культуре идеал обоснованного мнения был перенесен античной философией и на научные знания. Именно в греческой математике мы встречаем изложение знаний в виде теорем: “дано — требуется доказать — доказательство”. Но в древнеегипетской и вавилонской математике такая форма не была принята, здесь мы находим только нормативные рецепты решения задач, излагаемые по схеме: “Делай так!”… “Смотри, ты сделал правильно!”

Характерно, что разработка в античной философии методов постижения и развертывания истины (диалектики и логики) протекала как отражение мира сквозь призму социальной практики полиса. Первые шаги к осознанию и развитию диалектики как метода были связаны с анализом столкновения в споре противоположных мнений (типичная ситуация выработки нормативов деятельности на народном собрании). Что же касается логики, то ее разработка в античной философии началась с поиска критериев правильного рассуждения в ораторском искусстве и выработанные здесь нормативы логического следования были затем применены к научному рассуждению.  

6. Наука Средневековья: социально-исторические предпосылки, специфические черты. Развитие логики в схоластике. Роль средневековых университетов.

Социально-исторические предпосылки:
• центрами научных знаний становились монастыри, при которых, начиная с VI в. создавались школы
• содержание преподаваемых знаний было значительно урезано, приспособлено к выполнению богословских и религиозно-церковных функций
• в первой половине XI в. из монастырских школ возникают университеты, как светские учебные заведения.
Средневековая европейская наука изначально формируется как служанка богословия. В этих условиях наука была вынуждена согласовывать свои истины (“истины разума”) с богословскими догматами. В окружающей действительности выделяется земное – телесное, греховное, и неземное – свято-духовное пространство. Теоретически эксплицируя теологическую картину бытия, выраженную в Библии, философия обращалась и к знаниям, добываемым науками, пытаясь при этом согласовать их с теологией. Этапами развития средневековой философии являются: Патристика (учение Отцов церкви, 3-7 вв.), схоластика (9-12 вв.)

Характерные черты познавательной деятельности:
1. средневековое миросозерцание заимствовало античную идею всеобщего и доказательного знания, обладать которым может только Творец.
2. критика неточного, частного, относительного, неисчерпывающего знания.
3. познавательная деятельность сводится к исследованию понятий, наиболее репрезентативны – тексты Священного писания. 
4. отказ от опытного познания. Дедукция как универсальный метод (первична теория). Но с другой стороны возникли алхимия и астрономия, имеющие опытный характер.

Особенности интеллектуальной атмосферы:
1. обслуживание определенных социальных потребностей;
2. схоластика (средневековая “школьная философия”, представители которой стремились дать теоретическое обоснование религиозному мировоззрению). Большое место в средневековой схоластике занимал спор об универсалиях – общих идеях. Являются ли универсалии объективными, реальными или это просто имена вещей? Представители – Альберт Великий, Фома Аквинский, Ансельм Кентерберийский, Абеляр;
3. телеологизм (все явления существуют по промыслу Бога и для предуготованных им ролей Теория души мира в космологии Платона обусловливала сознательную целесообразность явлений, телеология Аристотеля — теория «бессознательной» целесообразности, сообщаемой миру);
4. томизм (учение в схоластической философии и теологии католицизма, основанное Фомой Аквинским Доктрина томизма выступает не столько учением о догматах веры, сколько учением о способах постижения этого учения посредством разума в отличие от августинианства, взывающего к интуиции. С этим связана большая ориентация томизма на учения Аристотеля, чем на Платона и неоплатоников. В начале своего существования томизм натолкнулся на резкую критику августинианства и в 1277 году был официально осуждён церковно-университетскими инстанциями Парижа и Оксфорда, однако уже к XIV веку получил признание в различных школах доминиканского ордена.). Доктрина томизма выступает и учением о догматах веры, и учением о способах постижения этого учения посредством разума;
5. догматизм (некритичность по отношению к догмам, слепая вера в авторитеты);
6. тенденция к классификации и систематизации знаний.
Выделяется известный спор 2х направлений: номиналистов (научных трудов нет, основоположник – Росцелин, Франция 1050-1112) – между небом и землей существуют только единичные чувственно-воспринимаемые вещи, а идеальные понятия – это лишь имя для обозначение сходных вещей, работать нужно с вещами, а не с понятиями; реалистов (Фома Аквинский) – общие понятия (универсалии) существуют реально и предшествуют объективным вещам.

 Средневековая наука не предложила новых фундаментальных научных программ. Ее значение состояло в том, что был предложен ряд новых обобщений, уточнений, понятий и методов исследования, которые подготовили основу механики Нового времени. Основными чертами средневековой науки являются: 1. Рациональность - постижение явлений на основе разума и чувственного опыта. 2. Телеологизм - толкование любых проблем с точки зрения Священного писания. Считалось, что природа создана Богом для блага человека, а явления природы являются промыслом божьим, непостижимым для человека. В целом толкование явлений действительности сводилось к констатации проявления божественного промысла.

3. Иерархичность - идея приближенности или отдаленности от Бога. В соответствии с этим подходом, природа не обладает самостоятельностью, это часть иерархии, во главе которой стоит Бог, за ним идет человек, затем находится живая природа, а за ней неживая. Каждая вещь рассматривалась как зеркало - гладкое или менее гладкое - отражающее свет Божий. 4. Отсутствие оформленных научных понятий явилось следствием утраты наукой в раннем средневековье (до XIII-XIV вв.) своих теоретических позиций. Все научные достижения рассматривались с точки зрения практической пользы. 5. Экспериментальность - логически вытекает из утверждения церкви о том, что мир создан для человека, который является его господином и имеет право его переделывать. 6. Моральный символизм - характерная черта средневекового знания. Интерес к явлениям природы ведет не к научным обобщениям, а делает их символами церкви, например, Луна - это образ Церкви, отражающая божественный свет; ветер - символ Духа и т. д. 7. Универсализм - стремление к охвату мира в целом, осознание его законченного всеединства. Мир, человек и природа сотворены Богом и поэтому родственны между собой. Знания о природе познаются через познание Бога. Перечисленные особенности средневекового мировоззрения отразились на процессе познания, обусловив его специфические черты: - Всякая деятельность человека, противоречащая догматам церкви, запрещалась. Все воззрения на природу проходили цензуру церкви и, если в них имелись расхождения с принятыми воззрениями, то объявлялись еретическими и подвергались суду инквизиции. С помощью жестоких пыток и сожжения на костре инквизиция жестоко пресекала всякое инакомыслие. Открытия законов природы, противоречащие догматам церкви, стоили многим средневековым ученым жизни. Это способствовало усилению элемента созерцательности познания и привело в конечном итоге к застою (стагнации) и даже регрессу научного познания в целом. - Так как средневековые мыслители искали не связи между явлениями природы, а их отношение к Богу, в иерархии вещей, то это привело к отсутствию в науке объективных законов природы, необходимых для оформления естествознания. - Ввиду того, что в познавательной деятельности преобладал анализ вещей, иерархически расположенных по отношению к Богу, а не анализ понятий, универсальным методом исследования служила дедукция, позволяющая делать частные выводы (следствия) от общего - Бога. В целом можно констатировать откат средневековой науки назад, по сравнению с античной. Наука была объявлена «служанкой богословия», средством решения чисто прикладных задач. На фоне общего упадка науки развивались арифметика, астрономия, необходимые для вычисления дат религиозных праздников. Ситуация в средневековой науке стала меняться к лучшему с XII века, когда в научном обиходе стало использоваться научное наследие Аристотеля. Оживление в средневековую науку внесла схоластика, использовавшая научные методы (аргументацию, доказательство) в богословие. Самыми популярными книгами средневековья были энциклопедии, отражавшие иерархический подход к объектам и явлениям природы. Основными научными достижениями эпохи средневековья можно считать следующие: - Сделаны первые шаги к механистическому объяснению мира. Введены понятия: пустоты, бесконечного пространства, прямолинейного движения. - Были усовершенствованы и созданы новые измерительные приборы. -· Началась математизация физики. - Развитие специфических в средневековье областей знания - астрологии, алхимии, магии  привело к формированию зачатков будущих экспериментальных естественных наук: астрономии, химии, физики, биологии.

Средневековье хронологически охватывает период со II в. н.э. до ХI’! в. н.э. В сфере духовной культуры для Средневековья характерно господство религиозной картины мира — теоцентризм. Центром мироздания объявляется высшая сверхъестественная сила — Бог.

В Европе официальной религиозной доктриной считалось христианство в форме католицизма. Все учения, которые противоречили христианству, жестоко карались, уничтожались труды античных ученых, философов-материалистов, например демокрита.

В рамках Средневековья наука, а также философия, выступали как служанки богословия, т.е. наука и философия допускались в той мере, в какой они могли подтверждать истины христианства. В науке этой эпохи господствует схоластический метод. Суть метода — цитирование авторитетов, ссылка на авторитет Библии, а также на авторитет Священного предания, т.е. на работы видных христианских теологов — отцов церкви.

В развитии науки и философии Средневековья можно выделить два концептуальных подхода: патристику и схоластику.

Патристика — учение отцов христианской церкви, характерное для раннего Средневековья (II—’! вв.). Классиком патристики является Тертуллиан. Он выдвинул знаменитый лозунг: (<‘Верую — потому что абсур дно.).). По его мнению, чистый разум не может объяснить полностью божественные истины, которые описаны в Библии. Эти истины постигаются верой. другой видный представитель патристики А.Августин разработал учение о теодицее — это оправдание Бога за зло, которое существует в мире. По Августину, источником зла в мире является не Бог, а сам человек. Бог наделил человека свободой воли, и человек волен выбирать между добром и злом.

Схоластика, характерная для позднего Средневековья (ХII — Х’! вв.), стремилась к обновлению религиозных догматов. Схоласты приспосабливают античные научные и философские тексты, прежде всего труды Аристотеля, к потребностям христианской теологии. Схоласты развивают навыки интеллектуального мышления, считая, что постижение Бога возможно с помощью логики и логических рассуждений. Вершиной схоластики является учение Фомы Аквинского. Аквинский считал, что вера не должна противоречить разуму. Однако некоторые религиозные догматы не могут быть рационально доказаны, например, догмат о непорочном зачатии девы Марии. Он полагал, что эти догматы не противоразумны, а сверхразумны. Они доступны лишь сверхразуму, то есть божественному разуму. Именно Аквинский сформулировал положение Философия — служанка Богословпя. Философия должна разумными способами доказывать существование Бога. Ф.Аквинский обосновал пять доказательств бытия Бога:

1. Все в мире движется. Существует первый двигатель — это Бог.

2. Все в мире имеет свою причину. Существует причина всех причин — это Бог.

3. Все в мире происходит по необходимости. Главной необходимостью является Бог.

4. Все существа в мире различаются по степени совершенства. Источником совершенства, самым совершенным началом является Бог.

5. Мир устроен целесообразно, а конечным источником целесообразности является Бог. В средние века философские дисциплины и наука рассматриваются как вспомогательные средства для подтверждения истин богословия. Оформляется специфическое понимание критерия истины, под которым понимается ссылка на авторитет Бога и священных текстов.

В период Средневековья формируются специфические формы знания:

1. Натуральная магия

2. Алхимия

3. Астрология

Натуральная магия понимается как знание скрытых сил и законов природы. Магия предполагает, что повлиять на естественные явления, на вещественное состояние природы можно с помощью слова в виде молитв и заклинаний. Поэтому операции над природными телами, эксперименты над природными веществами сопровождались словесными заклинаниями. Тем самым, полагали маги, можно призвать на помощь для исследования природы сверхъестественные силы. Магия как форма средневекового знания получает наибольшее развитие в арабском мире. Крупнейшим представителем натуральной магии на арабском Востоке считается Ибн Рушд (в латинской транскрипции Аверроэс) — ХII в. н.э., который являлся крупным ученым, философом и врачом. Впоследствии его идеи перекочевали в западноевропейскую науку.

Алхимия. Алхимию нередко определяют как предхимию. Образ алхимика — это человек, который работает в лабораториях, проводит многообразные эксперименты, опыты. Задачей таких опытов является трансформация, то есть превращение металлов с помощью философского камня в золото. Сверхзадачей алхимика является создание эликсира жизни с целью обеспечить бессмертие человека. Основой эликсира жизни считалось искусственное золото. Это золото и стремились получить алхимики.

Алхимики полагали, что любое вещество — это неосуществленное золото. Поэтому они проводят многочисленные эксперименты над веществами, прежде всего над свинцом и ртутью (подвергают их дроблению, смешиванию, нагреванию, охлаждению и т.д.). В то же время опыты алхимиков могли нанести вред здоровью людей (в препараты, которые они рекомендовали, входят ядовитые вещества — мышьяк, ртуть). Положительные результаты алхимических экспериментов способствовали развитию фармакологии и медицины.

Астрология — учение о звездах, это предсказание судьбы человека на основе положения звезд, по знакам зодиака.

Таким образом, средневековые формы знания сочетали в себе, с одной стороны, религиозные идеи, так как они уповали на помощь сверхъестественных сил, а с другой стороны, эти формы знания содержали в себе рациональные научные идеи.

Старейшие европейские университеты были основаны в Средние века. Часто из-за ограниченности источников и неопределенности средневекового понятия университета трудно сказать точно, когда был основан тот или иной университет. Например, во Франции некоторые полагают, что Парижский университет является продолжением Академии Платона, которая после пребывания в Риме была перемещена в Париж. Исторически это, конечно, преувеличение, но в нем есть доля истины. Европейские университеты, которые возникли в конце XII века, имели определенные корни в античной системе образования. Университеты связывали себя с греческой идеей семи свободных искусств, которым надлежало обучать свободного человека. Эти искусства делились на две группы. Первая группа, тривиум (trivium), или троичный путь, состояла из грамматики, риторики и диалектики. Они относились к числу дисциплин, которые считались в Античности необходимыми для оратора и политика. Вторая группа, квадриум (quadrivium), или четверичный путь, включала геометрию, арифметику, астрономию и музыку. Этим дисциплинам центральное место в своих педагогических учениях отводили Платон и пифагорейцы. Можно сказать, что во многих отношениях античные свободные искусства, artes liberates, особенно дисциплины из тривиума, составляли основу средневековой университетской традиции.  В Средневековье существовали три интеллектуальных центра, которые в своих отношениях друг с другом были достаточно независимыми. Однако все они основывались на античном наследии. Это Византия, латинские монастыри и арабская культура. На протяжении всего Средневековья Восток имел грекоязычный центр образованности в Византии. В Западной Европе часть античной учености была "заморожена" в монастырях. После падения Римской империи в определенном смысле выжили только христианство и церковь. Искусство чтения и письма сохранялось только в церковных институтах. С VI века в течение нескольких последующих столетий монастыри являлись на Западе единственными центрами, в которых шло организованное обучение мужчин и женщин книжной учености. В разделенной разными языками и разными народами Европе папская церковь была единственной объединяющей и централизованной силой, которая смогла сохранить общую европейскую культуру.

Монастырская культура была латиноязычной. Греческий язык был скоро забыт. В результате этого во многом был утрачен доступ к корням греческой науки и ее методическому духу. Напротив, арабская культура в значительной мере основывалась на античной учености. Здесь достаточно рано были переведены на арабский язык основные античные труды. Латиноязычная Европа ознакомилась с ними гораздо позже во время столкновения с исламской культурой в X веке, в особенности в Кордове. Выдающиеся арабские философы аль-Кинди (ум. ок. 870), Ибн Сина (980-1037), более известный как Авиценна, Ибн Рушд (1126- 1198), или Аверроэс, как его называли в Европе, были известными фигурами средневековой университетской традиции.

В новых социальных условиях европейские монастыри также сохранили часть античной учености. Остатки греческой и римской риторики и диалектики использовались, так сказать, как рамки для нового содержания. Монахи, священнослужители и миссионеры обучались риторике, используя в качестве учебника Библию и опираясь в качестве интеллектуальной основы на свободные искусства. В "темные" века работали такие просвещенные ученые, как Григорий Турский (Gregory of Tours, ок. 538-594), Беда Достопочтенный (Bede the Venerable, ок. 673-735), Исидор Севильский (Isidore of Seville, ок. 560-636). Среди свободных искусств на первое место выдвинулся тривиум. В раннее Средневековье дисциплинам из квадриума не придавали особого значения. Большая часть античной науки не была важной для монахов. Античная ученость снова стала актуальной в Европе только тогда, когда образование было поставлено в социальный контекст развития государства и городской культуры. Мы видим проявление этого на примере Каролингского Возрождения (ок. 800). Империи Карла Великого (ок. 742-814) не хватало административной структуры, которая удерживала бы вместе могущественные королевства. Это породило необходимость в новой системе образования. В результате были учреждены монастыри и кафедральные школы. Первые университеты выросли именно из этих школ.

Первые университеты в определенном смысле являлись социальным и интеллектуальным новшеством конца XII века. В это время слово universitas относилось к студенческой и преподавательской гильдиям. Официальным названием университета было studium generate. Только в XV веке оно было заменено словом universitas. Первые университеты обладали одной общей чертой - они размещались в городах. Сельские монастырские школы были не в состоянии обеспечить образовательные потребности того времени. Не существовало средневековых университетов, которые бы выросли в сельской местности. Только города обладали возможностью дать пристанище увеличивающемуся числу студентов.

Уже в первых университетах мы находим стремление к специализации. Искусство врачевания особенно культивировалось в Салерно и Монпелье. Болонья стала ранним центром юриспруденции. Кафедральная школа в Шартре в северных Альпах была центром преподавания свободных искусств. В конце XII века Париж становится важным центром теологических изысканий. Рано стал известен своими научными исследованиями Оксфордский университет.

Эти центры учености быстро добились международного статуса и престижа. Со всей Европы принимали они студентов, получавших образование врачей, юристов и теологов. В определенном смысле успех университетов был связан с социальными преимуществами, которые приобретали их выпускники. Например, создание studium generate с правовой специализацией отвечало общественным запросам, поскольку в то время существовала огромная нехватка квалифицированных юристов как в государстве, так и в церкви.

Специализация также приводила к тому, что многие студенты должны были продолжать свое образование в других университетах. Если студент учился в Париже, чтобы стать епископом, то в дополнение к теологии ему требовалось получить и юридическое и каноническое образование. Это требование приводило его в Болонью. Странствующие студенты, ваганты, были колоритной особенностью конца XII века. Они вели нелегкую жизнь в пеших странствиях, длившихся месяцы и годы.   Университеты быстро завоевали важное положение в городской среде. Так, около 1200 г. население Парижа насчитывало приблизительно 50 000 человек, из которых десятая часть были студентами. Такая большая группа была в определенном смысле источником общественного беспокойства и значительным источником дохода для домовладельцев и купцов. Отношения между студентами и остальной частью населения не всегда были гладкими. Если верить свидетельствам, насилие и драки были повседневным явлением. После многих лет студенческих волнений и бойкотов поворотным пунктом оказалась в 1231 г. папская булла Parens scientiarum - своего рода "Великая хартия" Парижского университета. Она предоставляла университету право устанавливать свой устав и правила, а также учебные планы и требования к экзаменам. Одновременно приравнивались друг другу свидетельства разных университетов о сдаче экзаменов. В конце концов университет был признан корпорацией, то есть учреждением с определенной автономией. Он также обладал правом самостоятельного выбора содержания и формы образования. Таким образом, постепенно университеты приобрели академическую свободу во взаимоотношениях с церковью и государством. В дальнейшем внутри университетов произошла существенная дифференциация обучения.

Уже в XIII веке университет разделился на четыре факультета: теологии, права, медицины и искусств (artes), на котором преподавались семь свободных искусств (тривиум и квадриум). Три первых факультета были "высшими". Факультет искусств был подготовительным и общеобразовательным. Каждый, желавший учиться, должен был начинать с факультета искусств. Он должен был обучаться на этом факультете несколько лет для того, чтобы быть способным в дальнейшем заниматься на одном из других факультетов. Такое длительное время подготовки может показаться чрезмерным. Однако не следует забывать, что средневековый студент начинал образование в 14-15 лет, так что, по-видимому, он нуждался в определенном общем образовании!

Такое разделение на факультеты показывает, что внутри средневекового университета было трудно найти место для математики и естественно-научных дисциплин. По-видимому, особенно ущемленными были именно дисциплины квадривиума.

Такие академические дисциплины, как математика, геометрия и астрономия, занимали незначительное место в учебных планах XIII века. Вместе с тем следует знать, что некоторые университеты этого времени имели исследователей, занимавшихся "науками" без обязанности преподавать и называвшихся magistri поп regens. Так, в Оксфорде и Париже Роберт Гроссетест (Robert Grosseteste, 1175-1253) и Роджер Бэкон (Roger Bacon, 1214-1292) достигли больших успехов в оптике. А в XIV в. математика заняла ведущие позиции в Мертоновском колледже Оксфорда. Похожее возрождение математики с середины XIV века наблюдалось в Париже благодаря руководству Николая Орема (Nicholas Oreme, ок. 1320-1382).

Важной особенностью средневековой университетской среды были специальные дискуссии. Здесь оттачивали логические приемы и учились искусству аргументации. Многочисленные дискуссии и дебаты были связаны с Петром Абеляром (Peter Abelard, 1079-1142) и его трудом Да u Hem (Sic et Non). Таким образом кроме лекций, lectio, важным элементом средневековой образовательной системы и педагогики являлись диспуты или обсуждения, disputatio. (Даже в наши дни соискатель ученой степени должен пройти длительное и серьезное обсуждение его идей). Следующий пример показывает, насколько замысловатыми могли быть упражнения для обсуждения: "Как должен быть крещен монстр с двумя головами - как одно или как два лица?"

Обучение в средневековом университете состояло, прежде всего, в приобретении книжной учености. Например, обучение медицине заключалось, главным образом, в изучении текстов греческих, латинских и арабских авторитетов. Имеется описание четырехгодичного курса по медицине в Болонском университете. Каждый день читались четыре лекции. Первый год был посвящен арабскому философу Авиценне и его учебнику по медицине Канон. Второй и третий год изучались Гален, Гиппократ и Аверроэс. Четвертый год был отдан в основном повторению. Начиная приблизительно с 1300 г., в Болонье практиковались вскрытия человеческих трупов. В 1396 г. французский король дал разрешение на вскрытие трупов университету в Монпелье. В Монпелье студенты-медики также должны были посещать больницы для наблюдения за операциями и приобретения хирургических навыков. Считалось, что необходимо видеть все своими глазами, поскольку хирургия требует прежде всего мужества. Однажды во время трепанации черепа один из студентов, увидав пульсацию мозга, упал в обморок. Комментарий по этому поводу магистра может быть интересен для современных студентов-медиков. "Мой совет заключается в том, что никто не должен проводить операцию до того, как увидит, как проводится такая операция".

В средневековом университете студенты имели определенные демократические права. Во многих местах студенты обладали большим весом и влиянием, чем в наши дни. Например, в Болонье студенческие гильдии избирали и смещали ректоров и профессоров. Студенты могли оштрафовать лектора, если он начинал лекцию слишком поздно или не придерживался объявленного им курса, или не объяснял трудные места в излагаемом тексте. В случае студенческого бойкота лектор становился безработным. Столь большое влияние студентов объясняется тем, что часто они были выходцами из богатых семейств и лично платили лектору. Только около 1350 г. лекторы впервые получили зарплату от города Болонья.

Средневековая университетская традиция формировалась мужчинами. Нам мало известно о вкладе женщин в интеллектуальную жизнь средневекового общества, хотя они и занимали центральное положение в монастырях и больницах. Однако исследования последних лет показали, что в Средние века было несколько выдающихся женщин - философов и теологов, так что можно говорить о своего рода "скрытой женской традиции". По-видимому, наиболее известной из них была Хильдегард из Бингена (Hildegard of Bingen, 1098-1179), основавшая монастырь вблизи Бингена в Германии. Хильдегард написала несколько книг, в частности Познай пути Господа (Scivias). Она отвергала понимание женщины как "несовершенного" мужчины и подготовила определенную феминизацию понятия Бог. Похожие идеи высказывала Юлиана из Норвича (Julian of Norwich, 1342-ок.1416), говорившая о Боге как о "нашей Матери".

В средневековых университетах большая часть интеллектуальных споров сосредотачивалась вокруг конфликта номинализма и реализма. На протяжении XIV века номинализм занял в университетах ведущую позицию. Различные попытки воспрепятствовать этому оказались безуспешными. Номинализм определенно являлся современным путем (via moderna) в философии, а традиционный реализм трактовался как старый путь (via antiqua). Теологически новый путь вел в определенном смысле к Лютеру, а философски - к британскому эмпирицизму.

7. Возникновение новоевропейской науки. Научная революция конца 16 – начала 17 веков.

Классическая наука. Образ современной науки, от­мечал А. Эйнштейн, был определен в эпоху Нового времени. Леонардо да Винчи, Г. Галилей, Ф. Бэкон, Р. Декарт полагали главны­ми ценностями новой науки ее светский характер, критический дух, объективную истинность, практическую полезность.

Изменялось и само понимание науки. По мнению ученых Нового времени, она должна перестать быть созерцательно-на­блюдательной. Прорывом в ее понимании было открытие экс­периментальной основы науки. Античная культура знала лишь теоретическую и логическую основы науки, но этого было недо­статочно в эпоху, когда наука заявила о себе как об относительно самостоятельном явлении культуры. Наука могла развиваться, определяя свои собственные основы, к которым следует отнести экспериментальные исследования, а в более широком смысле — методологические основы.

Работы Ф. Бэкона «Новый органон» и Р. Декарта «Рассужде­ние о методе» выразили потребность науки в осмыслении собст­венных методологических средств.Конструктивный характер новоевропейской науки выразил Г. Галилей, вводя метод идеализаций. Критикуя установки средне­вековой культуры и ее «кумира» Аристотеля, Галилей раскрывает конструктивно-творческую роль научного мышления, работающего с идеализациями, экспериментирующего над исходными предпо­сылками. Галилей преобразует физику Аристотеля о движении и вводит идею тождества кругового и прямолинейного движения. Оно становится теоретическим образом (идеализацией) совершенства движения. Как отмечал Галилей, «мы создаем совершенно новую науку о предмете чрезвычайно старом. В природе нет ничего древнее движения, и о нем философы написали томов немалых» [ 1. С. 233J.

Новая наука всецело полагалась на авторитет знания; она, считал Декарт, должна все подвергать сомнению с целью выявле­ния исходных интеллектуально очевидных положений. Инстру­ментом исследования становилась математика. Онтологическое обоснование значимости математики дал Галилей: «Книга приро­ды написана языком математики». Эта методологическая уста­новка была воспринята всеми последующими учеными, что оз­начало переход от качественного описания явлений природы, ха­рактерного для натурфилософии, к математическому описанию, вскрывающему взаимоотношения и закономерности.

Классическая механика, разработанная Ньютоном, оказала воздействие на развитие всех наук того времени. Она стала идеа­лом научности и программой для всех последующих научных ис­следований. В 1687 г. вышли в свет его «Математические начала натуральной философии», где была сформулирована новая науч­ная концепция, суть которой — в обосновании всеобщности зако­нов механического движения и применении математического аппарата для их описания. «Я вывел, — отмечал Ньютон, - с по­мощью математических соображений движение планет из дейст­вующих на них сил. Желательно было бы и другие явления приро­ды объяснить из механических начал с помощью такого же спосо­ба рассуждения».

Научная революция конца 16 – начала 17 веков.

Рассмотрим какие вклады внесли в становление науки выдающиеся представители Нового времени. Речь едет о мощном движении –научной революции, которое обретает в XVII в. характерные черты в работах Галилей, идеях Бекона и Декарта и которое впоследствии получит свое завершение в классическом ньютоновском образе Вселенной, подобной часовому механизму.

Все началось с астрономической революции Коперника, Тихо Браге, Кеплера и Галилея, в становление первой научной картины мира, очевидно. Шаг за шагом меняется образ мира, с трудом, но неуклонно разрушаются столпы космологии Аристотеля-Птолемея. Коперник помещает в центр мира вместо Земли Солнце; Тихо Браге –идейный противник Коперника- устраняет материальные сферы, которые, по старой космологии, вовлекали в свое движение планеты, а идею материального круга (или сферы) заменяет современной идеей орбиты; Кеплер предлагает математическую систематизацию открытий Коперника и завершает революционный переход от теории кругового движения планет («естественного» или «совершенного» в старой космологии) к теории эллиптического движения; Галилей показывает ошибочность различения физики земной и физики небесной, доказывая, что Луна имеет ту же природу, что и Земля и формирует принцип инерции. Ньютон в своей теории гравитации объединяет физику Галилея и физику Кеплера.

За те сто пятьдесят лет, которые отделяют Коперника от Ньютона, меняется не только образ мира. С этим изменением связано и изменение- также медленное, мучительное, но неуклонное – представлений о человеке, о науке, о человеке науки, о научном поиске и научных институтах, об отношении между наукой и обществом, между наукой и философией и между научным знанием и религиозной верой.

Научный дискурс квалифицируется как таковой, когда формируется, как говорит Галилей, на основе «чувственного опыта» и «необходимых доказательств». «Опыт» Галилея – это эксперимент. Наука–это экспериментальная наука. В эксперименте ученые обретают истинные суждения о мире. И это новый образ науки – возникший из теорий, систематически контролируемых с помощью эксперимента.

Научная революция «открыла дорогу категориям, методам, институтам, способу мышления, связанным с феноменом, который мы стали называть современной наукой» (Паоло Росси)

В результате «научной революции» родился новый образ мира, с новыми религиозными и антропологическими проблемами. Вместе с тем возник новый образ науки – развивающейся автономно, социальной и доступной контролю. Другая фундаментальная характеристика научной революции – формирование знания, которое в отличие от предшествующего, средневекового, объединяет теорию и практику, науку и технику, создавая новый тип ученого –носитель того типа знания, который для обретения силы нуждается в постоянном контроле со стороны практики, опыта. Научная революция порождает современного ученого –экспериментатора, сила которого – в эксперименте, становящемся все долее строгим благодаря новым измерительным приборам, все белее и более точным.

Согласно одной точке зрения, картина мира, явившаяся результатом научной революции XVI-XVII вв. и нашедшая законченное выражение в работах Ньютона, является первой научной картиной мира. Мы уже можем говорить о процессе формирования первой научной картины мира в выше отмеченных трудах Коперника, Кеплера, Галилея, Декарта, Бойля, завершившегося «системой мира» Ньютона.

Говоря о становлении науки XVII в. нельзя не отметить формирование в тот период механической картины мира и роль Реформации в процессе становления новой картины мира. В культурно-историческом плане механизация картины мира –чрезвычайно интересное явление, возникшее в лоне европейской культуры и не имеющее аналогов в других культурах. Под механизацией картины мира, происходящей в XVII в. мы понимаем вытеснение схоластического представления о материальном мире как иерархически упорядоченном организме, как материи, одушевляемой «изнутри» субстанциональными качествами, иным представлением о мире как об однородном, неодушевленном, мертвом веществе, частицы которого взаимодействуют по чисто механическим законам.

В свою очередь Реформация явилась выражением разложения феодализма и рождения новой буржуазной формации. Разложение феодальных отношений, сопровождающееся подобными настроениями, меняет общую картину мира, меняет отношение к природе, к естественному и сверхъестественному (чудесному). Значение идеологий Реформации для развития науки Нового времени состоит прежде всего в разрушении средневековой иерархической картины мира позднего католицизма и в переориентации воли человека с созерцательного отношения к истине на активный ее поиск в Книге мира.

Таким образом, МКМ XVII в, которая утверждала идею качественного единства, унифицированности всего телесного мира и его жесткую подчиненность законам, исходящим из единого божественного источника, по социальному генезису отражает процесс становления буржуазного способа производства, однако не непосредственно, а через опосредующее звено идеологических систем эпохи Реформации. Она стала ведущей мировоззренческой основой для развития физики, химии, политэкономии, теории государства и права и других отраслей естественного и социального познания.

Теперь, вернемся к становлению первой научной картины мира. Исходным рабочим определением научной картины мира (НКМ) можно считать следующее: НКМ есть наглядный, характерный для определенной исторической эпохи интегральный образ мира, служащий важным средством синтеза конкретных научных знаний о мире. Придя на смену религиозной, в которой в центре философских изысканий два центра – Бог и человек, первая научная картина мира характерна такими важнейшими элементами, как гелиоцентризмом, представлением о бесконечном однородном пространстве, едином материальном мире, в котором царят универсальные законы природы. Ее и принято называть классической, на фоне которой началась классическая наука, ознаменовавшая генезис науки как таковой, как целостного триединства, т. е. особой системы знания, своеобразного духовного феномена и социального института. Наука возникла в эпоху становления капиталистического способа производства и разделения единого ранее знания на философию и науку. Если в феодальном обществе формирующиеся в виде «зачатков» научные знания были «смиренной служанкой церкви» (были «растворены» в «эфире» религиозного сознания) и ими не позволено выходить за рамки, установленные верой, то нарождающемуся новому классу –буржуазии нужна была «полнокровная наука», т. е. такая система научного знания, которая прежде всего для развития промышленности исследовала бы свойства физических тел и формы проявления сил природы.

По мнениям многих западных исследователей (Дж. Бернал, Э. Цильзель) становление буржуазных социально-экономических отношений, пронизанных духом рационализма Нового времени, привело к постепенному ослаблению религиозного, магического, анимистического восприятия мира и укреплению рациональных представлений о мироздании. А поскольку развитие капиталистического производства потребовало развития механики и математики, то картина мира приобрела рациональный механико-математический характер, мышление стало рациональным.

Средневековая схоластическая картина мира в ходе научной революции XVI-XVII вв. подверглась разрушительной критике целым рядом философов и ученых. Процесс преобразования секуляризации схоластической картины мира, завершившейся созданием Ньютоном механической картины мира, рассматривается как монотонный, непрерывный процесс. Новое количественное, атомистическое, безгранично расширенное и мирское представление о действительности заняло место старой, качественной, непрерывной, ограниченной и религиозной картины мира, унаследованной мусульманскими и христианскими схоластами от греков. Иерархическая Вселенная Аристотеля отступила перед мировой схематикой Ньютона. Ньютон установил динамический взгляд на Вселенную вместо статического древних.

Касаясь религиозного аспекта, присущего возникшей МКМ, необходимо отметить, что произошел разрыв науки с религией и парадокс научной революции состоялся в том, что те, кто внес в нее наибольший вклад (в основном это научные новаторы Коперника до Ньютона), были наиболее консервативны в своих религиозных и философских взглядах. Понятия пространства, времени и движения, которые Ньютон ввел в свою теоретическую механику, он считал всеобщим достоянием, присущим обыденному сознанию любого человека. Этот небезынтересный факт свидетельствует о том, насколько изменилось обыденное сознание, насколько оно стало рациональным, что стало способным непосредственно порождать высокоабстрактные понятия. Результатом научной революции был разрыв мышления на мышление о бытии и мышление о ценностях, разрыв между миром точности и миром приблизительности, между научным мышлением и обыденным сознанием. Вместо обыденного сознания было рождено теоретическое научное мышление, создана совокупность общефилософских и научных принципов.

Таким образом, в отличие от традиционной (особенно схоластической) философии, становящаяся наука Нового времени кардинально по новому поставила вопросы о специфике научного познания и своеобразии его формирования, о задачах познавательной деятельности и ее методах, о месте и роли науки в жизни общества, о необходимости господства человека над природы на основе знания ее законов.

В общественной жизни стали формироваться новая мировоззренческая установка, новый образ мира и стиль мышления, которые по существу разрушили предшествующую, многими веками созданную картину мироздания и привело к оформлению «вещно-натуралистической» концепции Космоса с ее ориентацией на механистичность и количественные методы.

Характерное для Нового времени интенсивное развитие производительных сил в условиях нарождающейся капиталистической формации, вызвавшее бурный расцвет науки (особенно естествознания) потребовало коренных изменений в методологии, создания принципиально новых методов научного исследования – как философских, так и частнонаучных. Прогресс опытного знания, экспериментальной науки требовал замены схоластического метода мышления новым методом познания, обращенным к реальному миру. Возродились и развивались принципы материализма и элементы диалектики.

8. Позитивистская концепция научного знания и его связи с философией.

Позитивистская концепция соотношения философии и науки впервые четко сформулирована и серьезно обоснована лишь в 30-х гг. ХГХ в. в работах французского философа О. Конта, заявившего, что мышление в своем историческом развитии проходит три основных состояния (стадии): мифологическо-религиозное, философское ("метафизическое") и конкретно-научное ("позитивное"). Каждая из последующих стадий является более зрелой чем предыдущие. Научное мышление - не только самая зрелая форма человеческого познания, но и его завершающая стадия. Согласно О. Конту, основная историческая заслуга прежней, традиционной философии ("метафизики") состоит лишь в одном - подготовке и формировании научного способа мышления. С возникновением и утверждением в обществе научного способа познания необходимость обращения к философскому мышлению для познания мира полностью отпадает. Более того, это обращение становится не только излишним, но и чрезвычайно вредным, так как тормозит научный способ решения проблем, подменяя его гносеологически менее полноценным подходом. Самая же главная опасность такой подмены заключается в мимикрии традиционной философии ("метафизики") под науку, что неминуемо ведет к "засорению" научного знания разного рода умозрительными схоластическими построениями, выступающими при этом от имени Абсолютной истины. Отличие же конкретно-научного (или "позитивного") способа мышления от философского в том и состоит, что, будучи зрелой и ответственной, позитивная наука принципиально отказывается от поиска и формулирования Абсолютных и всеобщих истин о мире, считая это иллюзорной и нереализуемой целью познания, и, напротив, сосредоточивает свои усилия только на относительных и частных истинах, фактах и законах отдельных сфер реальности, поскольку традиционная философия ненаучна, а конкретные науки не философичны в своем содержании, как считают позитивисты, между ними не может быть никакого продуктивного взаимодействия.

Зрелая наука, заявляют позитивисты, способна справиться и справляется со своими проблемами, не нуждаясь в помощи со стороны философии. "Наука сама себе философия" - вот кредо и сущность позитивизма по отношению к традиционной философии. Однако это только одна "негативная" часть позитивистской концепции соотношения философии и науки. Другая же, положительная, была более амбициозной и состояла в идее построения взамен метафизической философии новой, отвечающей всем стандартам научности. С точки зрения позитивистов, многие проблемы старой философии сами по себе вполне приемлемы и законны с научной точки зрения, например: познание законов окружающей человека природы; устройство общества; сущность человека и его возможностей; способы истинного познания реальности и т.д. Неприемлемыми с позиций позитивизма являются методы решения этих проблем в рамках классической философии, которые в своей основе представляются умозрительными и спекулятивными. Научная же философия, в отличие от традиционной, должна решать свои проблемы исключительно теми же средствами, что и все остальные науки (физика, астрономия, история, биология и т.д.), т.е. путем обобщения имеющегося эмпирического материала. В этом смысле научное философское учение о мире (философская онтология) вполне возможно. Однако оно должно быть только обобщением тех знаний, которые дают о мире все частные науки определенного времени. Философская онтология не имеет права выходить за пределы этого знания, она всегда может только следовать за наукой своего времени, но ни в коем случае не опережать ее, как бы это не выглядело заманчиво. Иной путь - прямая дорога к философскому мифотворчеству.

Те же рекомендации давал О. Конт и в отношении научного способа построения другой важной части философии - теории познания. Хотите знать, спрашивал он, какими средствами достигается истина о мире? Изучайте реальный опыт научного познания, реальную познавательную практику науки как высшей, наиболее развитой формы человеческого познания. Идите в научные лаборатории, на кафедры, наблюдайте и обобщайте познавательную деятельность исследователей, а не учите их методам получения истины, созданным в умозрительных философских системах. Этот упрек позитивисты адресовали отнюдь не только ранним эпистемологическим построениям Платона или Аристотеля, но и более поздним философам, включая своих современников (Декарт, Бэкон, Лейбниц, Кант, Гегель и др.). Итак, предметом научной философской эпистемологии должна быть реальная познавательная практика ученых, ее эмпирическое изучение (в том числе и через историю науки) и последующее обобщение. Именно так должна создаваться общая методология науки, а не путем навязывания ученым сомнительных методов постижения

Истины, разработанных в лоне трансцендентальной философской эпистемологии. Тем более что различные философские схемы познания зачастую просто исключают друг друга (Платон и Аристотель, Декарт и Бэкон, Локк и Лейбниц, Кант и Гегель и т.д.). Аналогичные рекомендации позитивисты распространили на научный способ построения теории общества. Как известно, О. Конт явился основоположником создания научной социологии как конкретно-научного, а не философского способа изучения общества, законов его функционирования и развития.

В чем плюсы и минусы позитивистского решения вопроса о соотношении философии и науки? К числу несомненных достоинств позитивистского варианта решения данной проблемы относятся следующие:

1) подчеркивание относительной самостоятельности и относительной независимости развитой (зрелой) науки от философии в ее классическом понимании как "метафизики";

2) необходимость ориентации любой философии, претендующей на научный статус на реальную науку, ее содержание и методы либо в целях их обобщения, либо как на критерий истинности философских построений;

3) подчеркивание качественного различия между классической философией и конкретно-научным знанием, между философской методологией и научным способом познания действительности вплоть до их полной противоположности.

К числу же явных минусов позитивистской концепции соотношения философии и науки относятся следующие:

1) недостаточно обоснованное решение о якобы бесполезности и исчерпанности когнитивных ресурсов классической философии как важного позитивного фактора функционирования и развития культуры;

2) неверное понимание сущности и структуры реального научного знания и стремление свести его только к эмпирическому знанию:

а) недооценка качественной специфики теоретического знания в науке по сравнению с эмпирическим знанием и особой роли научных теорий в структуре и динамике науки;

б) неверная интерпретация природы математического знания и его отличия от естественно-научного знания;

в) рассмотрение науки в качестве абсолютно самодостаточной системы культуры, развивающейся лишь по своим собственным имманентным законам (интернализм);

г) незаконное абстрагирование от ценностной "нагруженность" науки и научного способа познания (ценностная нейтральность науки);

д) абсолютизация возможностей эмпирических методов исследования в достижении объективно-истинного знания;

е) сведение метода философии науки только к эмпирическому исследованию, описанию и обобщению содержания реальной науки и деятельности ученых;

ж) редукция научной философии только к философии науки.

Самым трудным (и, как оказалось, невозможным) в реализации позитивистской концепции соотношения философии и науки оказалось построение философии науки как одной из конкретных наук. По существу, вся эволюция позитивизма от его возникновения в 30-х гг. XIX в. до исчерпания себя (70 - 80-е гг. XX в.) как значимой и состоятельной альтернативы классической философии представляет собой постоянную смену одной неудачной попытки в построении научной философии другой, как оказалось со временем, тоже несостоятельной. Данные попытки построения позитивной философии могут быть представлены следующим образом:

Научная философская онтология (Г. Спенсер) и методология науки (Дж. Ст. Милль) -> Психология и социология научной деятельности (Э. Мах и др.) - Логика науки (М. Шлик, Б. Рассел, Р. Карнап и др.) -> Лингвистический анализ языка науки (Л. Витгенштейн, Дж. Райл, Дж. Остин и др.) -> Теория динамики и развития научного знания (К. Поппер и др.).

В итоге оказалось, что не только невозможна позитивная философия как одна из конкретных (частных) наук, но, напротив, все реальные науки (как естественные, математические, так и особенно социально-гуманитарные) не свободны от определенных философско-умозрительных допущений и всегда опираются на них. Правда, эти допущения не являются чем-то постоянным и неизменным как в исторической динамике науки в целом, так и в отношении разных научных дисциплин и теорий, существующих одновременно в той или иной отрасли науки. Это обусловлено как целостностью культуры, в которой все ее подсистемы, включая философию и науку, находятся во взаимосвязи и взаимодействии друг с другом, так и неоднозначным характером этих взаимосвязей, вызванных качественно разнообразным содержанием философских и научных систем знания.

9. Неопозитивизм как философия и методология науки.

Третий этап позитивизма: неопозитивизм. Возник в 20 веке.

Основные представители: Шлик, Нейрат, Карнар, Айер.

Главная задача философии неопозитивизма – это анализ языка науки, поэтому этот этап по другому называют аналитический позитивизм (логический позитивизм). Неопозитивизм представляет собой логико-эпистемологический подход к исследованию науки, когда объектом философии науки становится логическая структура научных теорий.

Неопозитивизм ищет опору науки и считает, что все недостатки науки происходят из-за того, что язык науки неправильный. Чтобы научная теория была истинной, нужен правильный язык. В основе языка науки должны лежать элементарные научные предложения (протокольные (необходимые) предложения, или пропозиции). Чтобы теория была научной пропозиции должны непосредственно опираться на экспериментальные факты, которые можно проверить (верифицировать).

Цель логических позитивистов заключается в том, чтобы подвергнуть все знание критическому анализу с точки зрения верификации.

Верификация – это проверка истинности высказываний эмпирическим путем. Поэтому проблема верификации является главной для деваркации (разделения) знания научного и ненаучного, а именно: научное знание поддается верификации, это знание очищено от метафизики (в аристотелевском смысле), идеологии, психологии; а вненаучное знание не поддается верификации (философия в метафизическом смысле).

Основные идеи неопозитивизма (логического позитивизма):

• сведение философии к анализу языка науки;

• утверждение принципа верификации;

• физикализм – попытка сведения всех языков науки к языку физики (это связано с тем, что физические суждения наиболее верифицируемые);

• редукционизм: теоретический уровень должен быть сведен к эмпирическому и верифицирован; редукционизм – это метод познания;

• антиисторизм;

• исключение познающего субъекта из научного познания;

• устранение метафизики из научного познания;

• кумулятивизм – заключается в том, что развитие знания происходит путем плавного, постепенного (без скачков) добавления новых положений к старым знаниям;

• конвенционализм (от слова конвенция – соглашение), в соответствие с которым соответствие между базисом науки (эмпирическими фактами) и теориями осуществляется на основе конвенции (соглашения); истина достигается путем соглашения (считать что-либо за истину).

Главные тезисы неопозитивистской методологии познания:

1. Всякое знание о мире есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии в виде отдельных чувственных впечатлений – атомарных фактов. Вне чувственного восприятия нет никакой реальности, о которой можно говорить с научной достоверностью. Существовать в реальности – это значит быть результатом чувственного опыта, быть измеренным. Всякое подлинное знание (каждый атомарный факт) строится только на основании чувственных реакций. Отраженный в языке, атомарный факт становится атомарным высказыванием и встраивается, согласно Карнапу, в т.н. языковой каркас – семантическое поле, свойства которого задаются законами пропозициональной логики. Существовать в таком языковом пространстве – это значит, по модели Карнапа, быть функцией квантифицированной переменной (т.е. связанной с кванторами существования или общности). Метафизические (ненаучные) высказывания таким образом фильтруются через логическое сито, поскольку к сущностям метафизического уровня невозможно применить кванторы. Логические операторы в логике предикатов (функциональной логике) типа: «для всех ... », «для некоторых ... », «существуют такие ... , что» – называются кванторами общности или существования.

2. Всё то, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной точностью. А поскольку структура предложения (текста) совпадает со структурой факта, который получен точно, то и его языковой коррелят также является истинным, - у логических позитивистов это получило название протокольное предложение. В этом видны влияния эмпиризма Бэкона и Конта, всегда подчеркивавших научную ценность опытного факта, являющегося опорой истинного знания.

3. Все функции научного знания сводятся к описанию изучаемых явлений внешнего мира в структуре выработанного языка. Объяснение явлений природы выходит за пределы такого знания, поскольку для этого необходима категория причинно-следственной связи, а она лишь фантом нашего мышления и не имеет референта в мире. Таким образом, наука дает упорядоченный в языке ответ только на вопросы КАК происходит явление или протекает процесс, а не ПОЧЕМУ это происходит именно так, а не иначе.

Во второй половине XX века началась активная критика неопозитивистов. Она шла одновременно по нескольким линиям:

1). Критике была подвергнута попытка элиминации (устранения) философии из науки. Классические вопросы метафизики оказались значимы для анализа процесса познания (для эпистемологии). Понятие свободы, долга, моральные отношения, этические принципы влияют на процесс познания.

2). Как показала практика, оказалось невозможным в полной мере формализовать язык науки.

3). В структуре научных теорий оказались метафизические высказывания, которые не поддаются верификации, а также общие высказывания, которые не поддаются верификации (высказывания о прошлом, о будущем, общие законы, например, закон всемирного тяготения). Таким образом, редукционизм подвергнут критике.

С этим связан четвертый этап позитивизма – постпозитивизм (вторая половина XX века).

Главная проблема – проблема истинности (существует ли истина). Впервые эта проблема была поднята английским республиканским философом К. Поппером. Этот этап связан с работой К. Поппера «Логика научного открытия» (1959). К. Поппер начинает с критики редукционизма.

Расширение основных положений

Ту часть общего учения Витгенштейна, которая была зафиксирована в «Трактате» (причем, самого Витгенштейна, если учесть все периоды его философской деятельности и эволюцию его взглядов, никак нельзя причислять к ортодоксальному позитивизму, как это иногда делается в философской литературе), дополненную гносеологическими установками классических позитивистов – Конта и Маха (классический и эмпириокритицизм в позитивизме), взяли за основу представители неопозитивизма (логического позитивизма), известные как участники Венского кружка.

Они пытались построить полностью рационализированную философию науки, стремились выразить идеалы и критерии научного познания через совокупность логически обоснованных когнитивных установок, методологических доктрин и рецептов, т.е. совершить, по словам их главы Морица Шлика, «поворот в философии».

Согласно представлениям Шлика, изложенным в одноименной статье, «всякое познание есть выражение, или репрезентация. А именно, познание выражает факт, который в познании познается. Это может случиться весьма по-разному, в рамках разных языков, с помощью любой произвольной системы знаков. Все эти возможные способы репрезентации – если они действительно выражают одно и то же знание – должны иметь что-то общее; и это общее в них есть их логическая форма. Так что всё знание является знанием лишь в силу его формы. Именно через форму оно репрезентирует познанный факт. ... Познаваемо всё, что может быть выражено, и это является тем предметом, относительно которого можно задавать осмысленные вопросы».

Осмысленные вопросы, по классификации логических позитивистов, – это такие предложения, которые построены из слов, обладающих конкретным смыслом, причем таким, который можно верифицировать научными методами, т.е. осмысленный текст должен состоять из референтных знаков.

Всё прочее (т.е. все тексты метафизического содержания) – это псевдовопросы, которые можно отнести к грамматически правильно построенным, но абсолютно бессмысленным цепочкам слов. Истинно научное высказывание допускает верификацию. Верификация – это проверка опытным путем любого утверждения о мире на истинность, которая должна быть установлена путем сопоставления с чувственными данными, т.е. с непосредственным опытом. Такой акт научной верификации, по словам М. Шлика, представляет собой завершение пути решения той или иной проблемы, и он всегда одинаков: «это некий определенный факт, который подтвержден наблюдением и непосредственным опытом. Таким способом определяется истинность (или ложность) каждого утверждения – в обыденной жизни или в науке» .

Главные тезисы неопозитивистской методологии познания таковы:

1. Всякое знание о мире есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии в виде отдельных чувственных впечатлений – атомарных фактов. Вне чувственного восприятия нет никакой реальности, о которой можно говорить с научной достоверностью. Существовать в реальности – это значит быть результатом чувственного опыта, быть измеренным. Всякое подлинное знание (каждый атомарный факт) строится только на основании чувственных реакций. Отраженный в языке, атомарный факт становится атомарным высказыванием и встраивается, согласно Карнапу, в т.н. языковой каркас – семантическое поле, свойства которого задаются законами пропозициональной логики. Существовать в таком языковом пространстве – это значит, по модели Карнапа, быть функцией квантифицированной переменной (т.е. связанной с кванторами существования или общности). Метафизические (ненаучные) высказывания таким образом фильтруются через логическое сито, поскольку к сущностям метафизического уровня невозможно применить кванторы. Логические операторы в логике предикатов (функциональной логике) типа: «для всех ... », «для некоторых ... », «существуют такие ... , что» – называются кванторами общности или существования.

2. Всё то, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной точностью. А поскольку структура предложения (текста) совпадает со структурой факта, который получен точно, то и его языковой коррелят также является истинным, - у логических позитивистов это получило название протокольное предложение. В этом видны влияния эмпиризма Бэкона и Конта, всегда подчеркивавших научную ценность опытного факта, являющегося опорой истинного знания.

3. Все функции научного знания сводятся к описанию изучаемых явлений внешнего мира в структуре выработанного языка. Объяснение явлений природы выходит за пределы такого знания, поскольку для этого необходима категория причинно-следственной связи, а она лишь фантом нашего мышления и не имеет референта в мире. Таким образом, наука дает упорядоченный в языке ответ только на вопросы КАК происходит явление или протекает процесс, а не ПОЧЕМУ это происходит именно так, а не иначе.

Такие выводы прямо соответствуют идеалу научности Галилея, Ньютона и др. и утверждениям Огюста Конта о том, что: «Истинный позитивный дух состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов, - другими словами, замене слова "почему" словом "как"». Кстати, мысли такого же характера (противопоставление вопросов «как?» и «почему?») высказывал и Гёте. Эрнст Мах также считал, что идеалом науки является описание, в результате чего достигается упорядочивание фактов и их интерпретаций, что в процессе развития науки обеспечивает то, что он называл «экономией мышления». Этот принцип состоит в том, что достоверно полученная и упорядоченная система фактов и их адекватных (в пределах имеющихся возможностей) интерпретаций создает соответствующую систему «приобретенных привычных взглядов», или некую научную норму (или, как сказал бы Томас Кун (см. ниже) парадигму нормальной науки), - т.е. «представляет собой то воззрение, которое с наименьшей затратой сил, экономнее, чем всякое другое, удовлетворяет современному состоянию наших знаний». Это позволяет научному сообществу сразу же вписывать эти сведения в свои теории и таким образом экономить энергию мышления, направляя её на новые области. Так в целом выглядит процесс кумулятивного развития науки, когда содержание нашего мышления приспосабливается к реальности фактов, а новые факты, получаемые в процессе познания, требуют новой адаптации, т.е. новой интерпретации.

Этот процесс Мах описывает так: «Наука возникает всегда в процессе приспособления наших мыслей к определенной области опыта. Результатом этого процесса являются элементы мысли, в которых может быть выражена и обобщена вся область фактов. … Когда область опыта расширяется, или несколько областей, бывших до этого времени разделенными, объединяются в одну область, привычные, но устаревшие элементы мысли оказываются для новой более обширной области недостаточными. В борьбе приобретенных привычных взглядов со стремлением к приспособлению возникают проблемы, которые с завершением приспособления исчезают, чтобы уступить место новым проблемам, вновь возникающим. … Дает ли описание фактов всё, чего может требовать исследователь? - я думаю, что да, - добавляет он. – Описание есть построение фактов в мыслях, которое в опытных науках часто обусловливает возможность действительного описания. Наша мысль составляет для нас почти полное возмещение факта, и мы можем в ней найти все свойства этого последнего». Стоит заметить, что в этом высказывании в кратком и экономном виде фактически даны общие принципы эволюционной эпистемологии К. Лоренца и теории смены парадигм Т. Куна.

Венские логические позитивисты также строили критерии истинно научного знания и выводили принципы научной рациональности пытаясь найти то, что, по словам главы Венского кружка Морица Шлика, было бы «фундаментом, который существовал бы прежде всяких построений и не был бы шатким». Эти поиски привели их к понятию т.н. протокольных предложений, под которыми понимались такие предложения, которые «выражают факты абсолютно просто, без какого-либо их переделывания, изменения или добавления к ним чего-либо ещё, - факты, поиском которых занимается всякая наука и которые предшествуют всякому познанию и всякому суждению о мире». Как бы воскрешая мысли Демокрита и Эпикура о причинах недостоверного знания, Шлик пишет: «Бессмысленно говорить о недостоверных фактах. Только утверждения, только наши знания могут быть недостоверными. Поэтому, если нам удастся выразить факты в протокольных предложениях без какого-либо искажения, то они станут, наверное, абсолютно несомненными отправными точками знания» . Далее, развивая принципы, изложенные Витгенштейном в «Трактате», Шлик утверждает: «Конечно, мы оставляем их (факты), когда переходим к утверждениям, актуально употребляемым в жизни или в науке (такого рода переход является, видимо, переходом от "сингулярных" к "универсальным" предложениям), но они тем не менее, образуют твердый базис, которому все наши познания обязаны присущей им степенью правильности» .

Таким образом, научный процесс с точки зрения логических позитивистов состоит в непрерывном установлении всё новых протокольных предложений, изобретении способов непротиворечивого объединения и обобщения этих предложений, накоплении таким путем все возрастающего количества истинных, (эмпирически достоверно проверяемых) конкретных знаний. Эти знания как кирпичики постепенно складываются в одно громадное здание единой Науки, в основании которого лежат базовые предложения, выводимые из аксиом, а критерием истинности результатов первичных наблюдений является принцип верифицируемости, т.е. эмпирической подтверждаемости атомарных фактов.

10. Постпозитивистские концепции развития науки и научного познания.

До Поппера одна из главных проблем философии науки была проблема демаркации (проведения различия между наукой и метафизикой), которая решалась представителями Венского кружка (Витгенштейн) следующим образом: наука как и научная деятельность м б выведена только из опыта. Поппер не соглашается с этим тезисом, утверждая, что любое наблюдение предполагает наличие теоретических установок, исходной гипотезы. Наблюдение д б выборочно и целенаправленно, основано на теории. Критерием научного статуса теории, по мнению Поппера, является ее опровержимость, проверяемость.

Теория д давать информацию для опровержения, а подтвердить при желании м все. Концепция Поппера нормативна, показывает, как д работать ученый, чтобы оставаться в рамках науки. Поппер впервые заговорил о важности предварительной гипотезы, целенаправленности опыта, кот м подтвердить или опровергнуть теорию. Но, в то же время, Поппер зациклен на фальсификации.

Лакатос полагает, что следует отказаться от Попперовской модели, так как ни одного эксперимента не достаточно для опровержения теории. Лакатос считает, что вместо установления фальсифицируемой гипотезы следует выдвигать исследовательскую программу (теорию, способную защищать себя при столкновении с противоречащими эмпирическими данными). Он выделяет ядро гипотезы (основное теоретическое положение) и защитные пояса (дополнительные предположения, выдвигаемые при обнаружении расхождении). Теория, по мнению Лакатоса, никогда не фальсифицируется, а замещается другой. Исслед прогр м б прогрессирующей (если теор рост превосходит эмпир) и регрессирующей. Прогрессирующая теория вытесняет другие. Модель Лакатоса носит ненормативный характер, так как в конкретной ситуации трудно решить какая теория прогрессирующая, а какая – нет.

Кун (структура н рев) совершил переворот в подходе к изучению науки. Наука, по Куну, это некая программа, парадигма, объединяющая ученых и определяющая их деятельность. Наука в понимании Куна – традиция, исследование, опирающиеся на достижения науки прошлого, кот признаются конкретным научным сообществом как основа его развития. Науч рев, считает Кун, связаны со сменой концепций, парадигм. Конкретизируя понятие парадигмы, Кун вводит понятие дисциплинарной матрицы, состоящей из 4 элементов: символические обобщения, концептуальные модели, ценностные установки, образцы решений конкретных задач. Традиция – необходимое условие быстрого накопления знаний. Наука – движущая сила, надличностное, традиционное явление. Недостатком теории Куна считается абсолютизация парадигмы, т к, если ученый видит только парадигму, как происходит выявление нового.

По мнению Полани, научное познание – многообразие традиций, различающихся по содержанию, по функциям, по способу существования. Традиции, по Полани, м б явными (вербализованными) и неявными (ментальными). Образцы решений Куна сущ вербализованно (доказво теоремы), но м сдержать и неявные знания (структура докзва теоремы). Традиции также имеют свою сферу распространения (спец-научные и междесциплинарные). 1 и та же концепция м играть роль парадигмы и быть в функции образца.

Т о каждый новый подход к философскому анализу науки дополняет и углубляет предыдущий.

Четвертая форма позитивизма получила название «постпозитивизм» - философия науки. Основные идеи сформулировал Поппер, выдвинувший концепцию критического рационализма. Среди изучаемых проблем есть ложные и истинные. С помощью логики, необходимо доказать, что вопрос истинный, иначе его не следует изучать вообще (отказ от индукции, обращение к дедукции). Много внимания Поппер уделяет социальным проблемам, яростный противник тоталитарных режимов, изучал проблему насилия. Его последователями являются Лакатос, Кун. Большое значение имеют проведенные ими исследования структуры научных революций, разработка методологии программ исследований, роли традиций в развитии науки, объяснение критериев социального прогресса. Постпозитивизмом называют множество концепций, которые пришли на смену неопозитивизму. Сторонники различных постпозитивистских концепций во многом не согласны друг с дру­гом, критикуют устаревшие представления неопозитивизма, но сохраняют по отношению к нему преемственность. Как и неопо­зитивисты, постпозитивисты уделяют основное внимание рациональным методам познания.

          Особенности постпозитивизма: 1. Ослабление внимания проблемы в формальной логике 2.Активное обращение  к истории науки, концентрация внимания  на динамике развития науки, его противоречиях 3. Отказ от жестких ограничений между империей и теорией, наукой и философией 4.Анализ социокультурных факторов научной деятельности 5.Замена верификации фальсификацией 6.Признание роли философии.

          Кун написал  книгу структура научных революций и выявил  механизм развития науки, как единства «нормальной науки»  и некумулятивных скачков научной революции. Нормальная наука- это парадигма. Парадигма-это разделение определенным научным сообществом научные достижения. Научные достижения являются  образцом постановки научных проблем и способов их решения.

          Лакатос  ввел понятия научно-исследовательские программы. Наука  по Лакотосу –это поле борьбы, которая ведет  к смене научных программ. В социологии управления смена позитивной программы на культороцентрискую программу.  «Твердое ядро и защитный пояс» Твердое ядро-концепция программы. Защитный пояс призвана защитить твердое ядро от размывания. Отрицательная эвристика.

          Фейерабенд -методологический анархизм, нельзя теории ранжировать  и сравнивать, теории  не соизмеримы. Тезис о кумулятивизме: Наука-есть процесс накопления знаний. Наука- борьба неизмеримых теорий.

          Полани- идеи неявного знания, которые являются предпосылочным знанием  Наука питается  разными типами знаний, но не обыденными. Они являются неявными и предпосылочными.

          Концепция теоретического реализма П. Фейерабенда

Пол Фейерабенд (1924-1974) исходил из того, что существует множество равноправных типов знания, и данное обстоятельство способствует росту знания и развитию личности. Считает необходимым создание такой науки, которая будет принимать во внимание историю. Это путь для преодоления схоластичности современной философии науки. Пролиферация – максимальное увеличение разнообразия взаимно исключающих гипотез и теорий, как необходимое условие успешного развития науки. Нельзя упрощать науку и ее историю. История науки, и научные идеи, и мышление ее создателей должны рассматриваться как нечто диалектическое – сложное, хаотичное, полное ошибок и разнообразия, а не как однолинейный и однообразный процесс. Наука, ее история и философия должны развиваться в тесном единстве и взаимодействии. Считает недостаточным абстрактно-рациональный, т.е. неопозитивистский  подход к анализу науки, развитию знания. Ограниченность этого подхода в отрыве науки от культурно-исторического контекста, в котором она пребывает и развивается.  Чисто рациональная теория развития идей сосредотачивает внимание главным образом на тщательном изучении понятийных структур, включая логические законы и методологические требования, лежащие в их основе, но не занимается исследованием неидеальных сил, общественных движений, т.е. социокультурных детерминант  развития науки.. Ратует за построение новой теории развития идей, которая была бы способна сделать понятными все детали этого развития. А для этого она должна быть свободной от указанных крайностей и исходить из того, что в развитии науки в одни периоды ведущую роль играет концептуальный фактор, в другие – социальный. Вот почему всегда необходимо держать в поле зрения оба этих фактора и их взаимодействие. Изменение, развитие научного знания есть одновременно и изменение научных методов, методологических директив, которые Фейерабенд не отвергает, но и не ограничивает их только рациональными правилами. Его методологическое кредо «ВСЕ ДОЗВОЛЕНО!» означало, что исследователи могут и должны использовать в своей научной работе любые методы и подходы, которые представляются и заслуживающими внимания. Резко выступал против неопозитивистского схоластического конформизма с его требованием оставлять все так, как есть. Подчеркивает, что методологические директивы не являются статичными, неизменными, а всегда носят конкретно-исторический характер. Наука, как сложный, динамический процесс, насыщенный неожиданными и непредсказуемыми изменениями, требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее без учета постоянно меняющихся условий истории. Данные истории играют решающую роль в спорах между конкурирующими методологическими концепциями. И кроме того, эти данные служат той основой, исходя из которой можно наиболее достоверно объяснить эволюцию теории, которую нельзя не учитывать в методологических оценках. Пол Фейерабенд критикует кумулятивизм, согласно которому развитие знания происходит в резуль­тате постепенного накопления знаний. Фейерабенд — ярый сто­ронник тезиса о несоизмеримости теорий. Теории дедуктивно не связаны друг с другом, для них характерны разные тезисы и по­нятия. Согласно Фейерабенду, плюрализм должен господствовать не только в политике, но и в науке. Анархизм, считает Фейерабенд, не является слиш­ком привлекательной политической доктриной, однако он слу­жит прекрасным лекарством для философии познания и науки, для тех, кто склонен ограничивать себя одним универсальным методом. Но если нет жестких критериев научности, то естест­венно предположить связь научных фактов с ненаучными. По­следние влияют на науки и обладают самостоятельной ценностью. Наука, философия, религия и даже магия — все уместно, все об­ладает самостоятельной ценностью. Заслуга Фейерабенда состоит в настойчивом отказе от приоб­ретших устойчивые черты идеалов классической науки, наука предстает как процесс размножения теорий, здесь нет единой ли­нии.

Концепция личностного и неявного  знания М. Полани

Личностное знание – термин, введенный в методологию науки американским философом М. Полани и означающий тот объем неявного знания, которым располагает и использует в своей научной деятельности отдельный ученый. Близок по значению к термину «интуиция ученого». Неявное знание – информация, используемая в практической и познавательной (в т.ч. научной) деятельности, не имеющая четкого дискурсного и операционного оформления. Хранилищем неявного знания является сфера чувственной и интеллектуальной интуиции, а  пользование им сродни искусству и мастерству, которые передаются от учителя к ученику, из рук в руки. Согласно современной философии науки, любая научная теория (в т.ч. формальная) в существенной степени опирается на специфический для нее пласт неявного знания, являющийся своеобразным проявлением  в науке ее когнитивного бессознательного. Любой научный текст всегда является частью, элементом более широкой и менее определенной по сравнению с ним когнитивной реальности (ее контекста), а последний -  частью еще более широкой и неопределенной реальности – интертекста.

11. Концептуально-методологические основания различения наук о природе и наук о культуре (В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт).

Естествознание  и обществознание обозначают две различные традиции, которые сформировались, с одной стороны, в процессе изучения природы,  а с другой — при исследовании явлений духовной жизни общества. Такое различие обусловлено самой спецификой объектов изучения естественных и общественных наук. В то время как в природе действуют слепые, стихийные и независимые от человека силы и процессы, в обществе ничего не совершается без его сознательных целей, интересов и мотиваций. На этом основании естественнонаучное познание нередко противопоставляют социально-гуманитарному.

В истории науки и культуры в целом существуют две крайние точки зрения по вопросу о соотношении естествознания и обществознания. Сторонники первой из них заявляют, что именно естествознание с его точными методами исследования должно стать образцом, которому должны подражать гуманитарные науки. Наиболее радикальными представителями этой точки зрения являются позитивисты, которые считают идеалом науки математическую физику, а методом построения любого научного знания — аксиоматико- дедуктивный способ математики и точных наук. Защитники противоположной позиции справедливо утверждают, что подобный взгляд не учитывает всей сложности и специфики гуманитарного исследования и потому является явно утопическим и малопродуктивным. Некоторые крайние ее сторонники даже отказываются признать какую-либо общность и сходство между гуманитарным и естественнонаучным познанием. К их числу относятся многие представители возникшего еще в прошлом веке антипозитивистского направления в истории, социологии, психологии и других гуманитарных науках.

В последние годы под влиянием научно-технической революции и в связи с появлением таких новых общенаучных методов исследования, как кибернетика, системный подход, синергетика и ряд других, прежняя конфронтация между естествоиспытателями и гуманитариями значительно ослабла. Гуманитарии поняли важность и необходимость использования в своей науке не только технических и информационных средств точных наук, но и эффективных общенаучных методов исследования, которые первоначально возникли в рамках естествознания. Повышение общего кругозора, культуры мышления и формирование научного мировоззрения студента-гуманитария во многом определяются изучением и усвоением наиболее важных концепций, которые выработало естествознание на протяжении всей долгой истории своего развития. Поэтому в дальнейшем мы будем рассматривать именно эти концепции. Среди них наиболее фундаментальными нам представляются современные концепции системного подхода, самоорганизации и эволюции, которые возникли в рамках естествознания, но в настоящее время начинают использоваться и в обществознании. Системный подход, получивший широкое распространение в современном научном познании, ориентирует исследователя на целостный охват изучаемых процессов и явлений в их взаимосвязи и взаимодействии с другими явлениями. Тем самым он предостерегает от односторонности, неполноты и ограниченности узкодисциплинарного подхода к познанию.

Эволюционный взгляд на объекты и явления реального мира дает возможность понять их в общем, целостном процессе развития, а самоорганизация раскрывает общие внутренние механизмы эволюции. Эти фундаментальные принципы исследования все шире применяются также в гуманитарных науках, начиная от экономики и социологии и кончая историей, психологией и педагогикой.

Рассматриваемые в книге основные концепции естествознания составляют, по сути дела, ядро современной научной картины мира. Опираясь на них, мы можем правильно понять остальные принципы   и концепции естествознания, раскрывающие специфические связи явлений и процессов природы. Поскольку методы исследования в естествознании сформировались раньше, чем в гуманитарных науках, то в истории познания делались неоднократные попытки перенести их целиком и полностью, без соответствующих изменений и уточнений, в гуманитарные науки. Однако эти попытки не могли не встретить сопротивления и критики со стороны специалистов, изучавших явления социальной жизни и гуманитарной культуры. Иногда подобное сопротивление сопровождалось полным отрицанием какого-либо значения методов и концепций естествознания для исследования социально-экономических и гуманитарных явлений и процессов. Но в последние десятилетия мы являемся свидетелями того, как социологи, юристы, педагоги и другие специалисты гуманитарии в своих исследованиях начинают применять системный подход, идеи и методы теории информации, кибернетики и недавно появившейся концепции самоорганизации систем — синергетики. Поэтому представляется весьма важным познакомиться с основными концепциями современного естествознания, во-первых, чтобы понять специфику методов естествознания и гуманитарных наук, во-вторых, сознательно применять наиболее общие методы, сформировавшиеся в рамках естествознания, в гуманитарной деятельности, в-третьих, чтобы получить более ясное и точное представление о современной научной картине мира, которую дает сегодняшнее естествознание.

               Проблематику специфики историко-гуманитарного знания Дильтей, в противоположность Виндельбанду и Риккерту, не сводит к методологическим вопросам. Для Риккерта различение между «науками о культуре» и «науками о природе» обусловлено теоретико-познавательными причинами, а именно особенностями «образования понятий» в различных видах познания – историческом, с одной стороны, и естественнонаучном, с другой. Если естественные науки оперируют ценностно-ненагруженными и «генерализирующими», т.е. обобщающими, отвлекающимися от индивидуальности, методами, то историческое познание является  ценностным, «индивидуализирующим». Отличие сферы «природы» от сферы «истории» носит, согласно Риккерту, исключительно формальный характер: они познаются по-разному не в силу их онтологических свойств, а в силу того, что при их познании применяются разные логические средства. Очень похожее различение вводит Виндельбанд. У него оно предстает в виде дихотомии «номотетических» и «идиографических» методов. Номотетический метод естествознания направлен на выявление закономерностей, тогда как идиографический метод исторического познания описывает индивидуальность, уникальную неповторимость явлений. Дильтея же различие двух типов познания носит предметный характер: ученому-гуманитарию предстает в известной мере другая действительность, нежели та, с которой имеет дело представитель естественных наук. Во-вторых, содержание гуманитарного познания («наук о духе») далеко не сводится к исторической науке. Если для неокантианства «наука о культуре», по сути, тождественна истории как науке (обсуждение вопроса о теоретико-познавательном статусе «науки о культуре» у Риккерта совпадет с обсуждением критериев научности истории), то Дильтей рассматривает гуманитарное познание в качестве высоко дифференцированной целостности. К области «наук о духе» относятся, наряду с историей, филология, искусствознание, религиоведение и т.д. В-третьих, в том, что касается собственно методологического аспекта затронутой проблемы, Дильтей, опять-таки в противовес неокантианству, не редуцирует метод гуманитарного познания к «индивидуализирующим» процедурам историографии: наряду с «историческими», он выделяет «системно-теоретические» и «культурно-практические» методы гуманитарных наук. Наконец, в-четвертых, место познания культурно-исторического мира в неокантианстве определено рамками «философии ценностей»; культура предстает в результате как застывшая система, как неподвижный мир ценностей. Предлагаемая Дильтеем категория «жизнь» (и, соответственно, «философия жизни») обещает послужить гораздо более адекватным средством теоретического схватывания реальности культуры в ее динамике и изменчивости. Это продемонстрировал своим творчеством Георг Зиммель, многие положения теории культуры которого представляют собой развитие положений Дильтея. Свой философский проект Дильтей прямо увязывает с Кантом. Если последний выступил в свое время с «Критикой чистого (т.е. теоретического) разума», то Дильтей предлагает «Критику исторического разума». Если для кантовской «Критики» главным был вопрос, как возможна метафизика, то для Дильтея – как возможна история. «История» при этом понимается в вышеприведенном смысле, т.е. не в качестве описательной дисциплины, историографии, а в качестве науки об изменчивом мире человеческих творений (о мире «духа»).

12. Особенности методологии социально-гуманитарных наук в концепциях М.Вебера.

Методология

В отличие от других классиков социологической мысли, например, Конта и Дюркгейма, Вебер не стремился создать некий свод правил, регламентирующих порядок проведения социальных исследований^[2]. В противоположность Дюркгейму и Марксу Вебер концентрировал внимание на индивиде и культуре — его метод отчётливо свидетельствует об этом^[8]. Если Дюркгейм уделял внимание в первую очередь обществу, то Вебер концентрировался на отдельных его представителях и их действиях. Маркс утверждал, что материальный мир превалирует над идеальным, а Вебер считал, что идеи являются основными мотивирующими факторами действий индивидов, по крайней мере в макроскопической картине^[8][46][47].

Учёный говорил о социологии следующее:

…наука, которая пытается достичь интерпретативного понимания социального действия с целью нахождения каузального объяснения его направления и эффектов[48].

Вебер был озабочен проблемой соотношения объективности и субъективности^[2]. Он различал понятия социального действия и социального поведения. Он отмечал, что социальное действие можно исследовать через призму субъективных взаимоотношений между индивидами^[2][49]. Анализ социального действия посредством интерпретативных способов (нем. Verstehen) должен основываться на понимании субъективных смыслов и целей, которые индивиды придают своим действиям^[2][26]. Вебер отмечал, что роль субъективного фактора в социальных науках осложняет процесс выведения общих законов той или иной стороны общественной жизни. Социолог писал, что объём объективного знания, которое когда-либо будет получено в сфере общественных наук, пугающе мал^[2]. В целом Вебер поддерживал стремление к построению объективной системы общественно-научных знаний, хотя и считал эту цель недостижимой^[2].

Не существует совершенно никакого «объективного» научного анализа культуры… Всё знание культурной действительности… всегда является знанием, искажённым точкой зрения. …«объективный» анализ культурных событий, проводимый в соответствии с тезисом о том, что идеалом науки является редукция эмпирической действительности до «законов», бессмысленнен… [поскольку]… знание законов общества не равнозначно знанию общественной действительности, но является скорее одним из многих способов, которые наш разум использует для достижения этой цели [знания][50].

В работах Вебера заметно применение принципа методологического индивидуализма, согласно которому следует рассматривать различные коллективные институты (нации, политические и религиозные структуры, предприятия) исключительно как продукт действий отдельных личностей. Особенно ярко этот подход проявляется в первой главе «Экономики и общества», где Вебер говорит, что лишь индивиды могут рассматриваться в качестве действующих лиц при развитии некоего субъективно понимаемого события^[45][49]. Другими словами, потенциал изучения социальных явлений ограничен областью применения некоторых моделей поведения индивидов (Вебер называл эти модели «идеальными типами», Idealtypus)^[45]. Идеальные типы никогда не встречаются в чистом виде, но являются определёнными стандартами, позволяющими сопоставлять конкретных личностей^[51].

Методология Вебера разрабатывалась в контексте происходивших тогда прений относительно общей методологии социальных наук, вошедших в историю под названием Methodenstreit («прения о методах»)^[26]. Позиция Вебера была близка к парадигме историцизма: он считал, что социальные действия во многом определяются особенностями исторической среды, и, следовательно, для их полного понимания требуется анализ всех существенных характеристик периода^[26]. Для исторического анализа Вебер применял в том числе сравнительные (компаративные) методы^[52]. Важной чертой творчества социолога являлось то, что он стремился истолковать события прошлого или настоящего, а не предсказывать будущее развитие процессов^[47].