3. Псевдогаллюцинации

Псевдогаллюцинации также нередкое явление в клинике психических расстройств у детей и подростков. Они могут наблюдаться у неустойчивых, впечатлительных детей с повышенной внушаемостью и при отсутствии каких- либо проявлений психоза. Чаще всего они имеют место в ве-черние часы перед засыпанием (гипнагогические галлюци-нации) либо когда ребенок утомлен.

У больных детей фоном для возникновения псевдогаллю-цинаций чаще всего служат сновидные онероидные состоя- ния. Из отдельных видов псевдогаллюцинаций более частыми являются зрительные и слуховые. Дети видят разнообразные сцены из прошлой жизни, из прочитанных сказок, школьных впечатлений; больной чувствует себя участником разверты-вающихся событий, но сам остается неподвижным. В этом отношении онероидные состояния с псевдогаллюцинациями близки к сновидениям. Нередко сцены носят последователь- ный связный характер. Так, например, больной рассказывает, что его затаскивают в берлогу к медведям, там он видит оленей, тюленей, как в зоопарке, и он убегает от них. Далее он встречает змей, которые зовут других зверей, больной повелевает ими.

Псевдогаллюцинации на фоне стероидных состояний у детей, стра- дающих туберкулезным менингитом, описываются М. И. Лапидесом сле- дующим образом: «Сознание нарушено нерезко, больной напоминает ребенка, ушедшего в мечты; при обращении к нему с вопросом он возвра- щается в реальную обстановку и дает правильный ответ. Несмотря на аффективно насыщенные переживания, больной лежит совершенно спокой- но в постели и не делает попытки подняться. О переживаниях ребенка можно судить по его выразительной мимике. Он улыбается, хмурится, иногда лицо принимает испуганное выражение. Обманы восприятий глав-

94

ным образом в форме зрительных видений, иногда присоединяются и слу- ховые. Обманы восприятия у этих больных подвижны, отличаются пластичностью и носят чувственный характер. Ребенок говорит: ''„За стеной растет береза”, „За стеной ходят демонстранты с флагами”. Обманы восприятия обычно связаны с какой-либо целой ситуацией; ха-рактеризуются отсутствием проекции в зрительное или слуховое объектив- ное пространство».

Частота псевдогаллюцинаций находится в некоторой зави-симости от нозологической, природы болезни, интенсивности и остроты ее течения. Чаще и в более выраженной форме псевдогаллюцинации наблюдаются при затяжных инфекционно-токсических про-цессах, при энцефалитах с хроническим ха-рактером течения, при туберкулезном менин-гите (в той стадии болезни, когда процесс принял менее интенсивный характер), при депрессивных состояниях цир-кулярного психоза.

Псевдогаллюцинации также встречаются нередко и при шизофрении, особенно при кататонических синдромах, протекающих на фоне онероидного сознания. По выздоровле- нии больные рассказывают, что они находились в каком-то межпланетном пространстве, видели страшные лица, все ок-ружающие казались врагами и т. д.

Особенно яркие и обильные псевдогаллюцинации наблю-даются у больных во время остро начавшегося приступа, при шизофрении, начавшейся в непосредственной связи с инфек-цией (ревматизм, малярия, грипп и др.). По окончании при- ступа дети и подростки рассказывают, что они видели толпы людей, которые ходят кругом, они слышали их разнообраз- ные голоса. Иногда эти картины, содержание которых связа- но с прочитанными книгами, принимают сценоподобный характер. Мальчик 15 лет во время острого приступа шизо-френии шепчет: «Вот Робинзон и красноармейцы какие-то, почему-то они без спроса сюда пришли, а вот их вожатый» и т. д.

Некоторые из более старших подростков в какой-то мере различают свои псевдогаллюцинации от истинных галлюци-наций. Так, девочка 15 лет, заболевшая психозом после при-ступа суставного ревматизма, рассказывает о своих обманах чувств: «Перед сном мне стало казаться, что за столом сидит человек, который что-то пишет или читает. Сначала я была довольна, меня брало детское любопытство, посмотрю, что он делает. Потом я не могла уже от него отвязаться, он мне внушал нехорошие мысли, показывал картины». На вопрос, какие это картины, больная отказывается отвечать, говорит лишь «гадкие» (повидимому, сексуального характера). Боль- ная знает, что эти картины не имеют объективной реално- сти. Это яркие видения, которые видит только она, другие

95

больные их не видят. «Я не верила этим странным фанта- зиям, — говорит она, — но не могла отвязаться. Этот муж- чина действовал так, чтобы трепать мне нервы». В дальней- шем у этой больной полностью теряется критика к своим болезненным переживаниям, возникают бредовые идеи воз-действия.

Распознавание галлюцинаций и псевдогаллюцинаций у де- тей труднее, чем у взрослых. Диагноз облегчается тем, что галлюцинации у ребенка всегда связаны с более ярким аф-фектом, вполне овладевают всем его вниманием в данный, момент. Мимика ребенка, его взгляд, поза, движения отобра-жают содержание галлюцинаций, их аффективную окраску. Он то ужасается и плачет, то радуется, смеется. В момент возникновения истинной галлюцинации он весь поглощен обманом восприятия, что-то шепчет про себя, кого-то гонит, от кого-то обороняется, иногда прячется в страхе под кро- вать. Еще труднее установить наличие псевдогаллюцинаций у детей и отграничить их от патологического фантазиро- вания.

Наблюдая динамику патологического фантазирования у детей, страдающих шизофренией, можно нередко отметить, что патологическая фантастика в дальнейшем сочетается с псевдогаллюцинациями. В то же время подтверждаются ука-зания В. X. Кандинского, что между патологической фанта-стикой и псевдогаллюцинированием наблюдаются существен- ные различия. Псевдогаллюцинации, по В. X. Кандинскому, отличаются «от воспроизведенных чувственных представле- ний их независимостью от воли, навязчивостью, закончен- ностью псевдогаллюцинаторных образов».

Различие между патологическим фантазированием и псев-догаллюцинированием иногда улавливается и самим боль- ным. Иллюстрацией к сказанному может служить следующая история болезни.

Девочка 14 лет резко отличалась от других детей своим поведением: была капризна, с детьми не играла, любила бродить одна; в то же время была пуглива — если ее бранили, сразу падала и ползала. Всегда с трудом привыкала к новой обстановке. Училась хорошо (до 8-го класса). Лет с 12 стала жаловаться, что ей скучно, просила купить ей «умного шута». С раннего детства нарушен сон, иногда не засыпала до часа ночи.

Наклонность к фантазии стала отмечаться очень рано. С 4 лет, преж- де чем заснуть, долго что-то шептала. Утром при пробуждении продолжа- ла шептать. По рассказам больной, в 10-летнем возрасте после ссоры с родными она вышла во двор и стала мысленно высказывать обиду, думала о своей жизни. Она представляла себе девочек своего класса, вспоминала их лица и мысленно уменьшала их до размеров кукол. С этого времени началась фантазия «класс». Утром и вечером она жила в мире выдуманных ею девочек-кукол, «класса». Они жили во дворе, каждая имела свой дом, занимались в своем классе, -во дворе для катания имели горку. Сама до размера кукол не уменьшалась, но могла входить в их маленькие дома и была матерью одной куклы. Особенно ясно видела свой «класс» перед засыпанием и ночью, когда не спала. Каждый день

96

утром и вечером воображение было занято созданным ею миром, а днем она жила обычной жизнью, готовила уроки, ходила в школу.

Форма ее фантазии до 6-го класса почти не изменялась, в 12-летнем возрасте «куклы» исчезли, появились новые видения. Она называла их «вечерние зрительные». Теперь сама девочка является участницей пере- живания, представляет себя в «вечерних зрительных» летчицей-героиней. Лежа в постели перед сном с открытыми глазами совершенно ясно видит себя в полете, сидит в самолете без штурмана. Вдруг выходит из кабины человек, она в него стреляет, человек падает, попадает в ящик с бензи- ном, самолет взрывается, и она прыгает в сено. Такие зрительные обманы иногда возникали ночью. Проснувшись среди ночи, девочка не сразу возвращается к действительности. Сначала появляются «зрительные», потом назойливые мысли. Утром снова назойливые мысли и разговоры вслух со знакомыми лицами, которых не видит, но чувствует их присут- ствие. Назойливые мысли мешают слушать объяснение учителя.

Затем появляются перед сном истинные зрительные галлюцинации и слуховые псевдогаллюцинации. К ней приходят мертвецы, когда она, ложась спать, закрывает глаза, внутренне слышит, как они с ней гово- рят, зовут, тянут за собой.

В отделении девочка ни с кем не общается, сидит одна или ходит, заложив руки в карманы; подозрительна, тревожна, не терпит прикоснове- ния к себе; считает, что взглядом читают ее мысль, делают ее сумасшед- шей. Утверждает, что и она может читать мысли других. Ей известно все, что должно случиться, высказывает идеи преследования и отравления (история болезни из работы В. Н. Мамцевой).

На примере этой и ряде других наших больных оправды-вается отмеченная В. X. Кандинским дальнейшая эволюция псевдогаллюцинаций в выраженный синдром психического автоматизма — чувства овладения, внутреннего раскрытия, идеи воздействия.

Из представленных данных явствует клиническое различие галлюцинаторных состояний. Патофизиологические механизмы их также различны. И. П. Павлов обратил внимание, что лежащая в основе галлюцинаций инертность раздражительного процесса может концентрироваться «в раз- ных инстанциях коры», то в клетках первой сигнальной си- стемы (непосредственно воспринимающих раздражения), то второй. Он также подчеркнул, что инертность возбуждения «в обеих инстанциях в различных степенях интенсивности: раз на уровне представлений, в другой — доводя интенсивность до силы реальных ощущений (галлюцинаций)». Клиническими наблюдениями устанавливается сложность происхождения галлюцинаций: наличие очага инертного возбуждения еще не-достаточно, необходимо торможение коры (сонное торможе- ние). Галлюцинации легче возникают в промежуточных со-стояниях между бодрствованием и сном (по данным Е. А. По-пова, при состояниях торможения коры в парадоксальной и уравнительной фазах).

Л е к ц и я 7