Министерство образования и науки украины народная украинская академия

В. Ф. Сухина, К. В. Кислюк

Практикум по философии

Второе издание,

переработанное и дополненное

Рекомендовано

Министерством образования и науки Украины

в качестве учебного пособия

для студентов высших учебных заведений

ХАРЬКОВ

“ФОЛИО”

2001

ББК 87.3      С 91

Рецензенты: д-р филос. наук, проф. кафедры философии и политологии Национального университета внутренних дел, проф. А. М. Кривуля, д-р филос. наук, зав. кафедрой культурологии Национальной юридической академии Украины им. Ярослава Мудрого, проф. В. А. Лозовой, д-р филос. наук, проф. кафедры философии и методологии науки Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, проф. Т. Д. Пикашова

Рекомендовано к изданию решением Ученого совета Народной украинской академии. Протокол № 9 от 23 апреля 2001 г.

Художник-оформитель С. И. Правдюк

ISBN 966-03-1614-3 © Народная украинская академия, 2001

© С. И. Правдюк, художественное оформление, 2001

Раздел 1

ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ?

Философия – это… нечто неизбежное.

Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия?

План

1. Предмет философии.

2. Специфика философии: соотношение философии, науки и религии.

3. Структура и функции философского знания.

Теоретический итог:

– укажите, что составляет предмет философии;

– выясните, в чем сущность взглядов на философию как философствование и как «строгую науку» и сравните их;

– перечислите основные функции философии и разделы философского знания, раскройте их содержание.

Философский словарь: мировоззрение, философия, метафизика, онтология, гносеология, религия, рефлексия, социаль­ная философия, философия истории, этика, эстетика.

Название «философия» происходит от двух греч. слов: «phi­los» и «sophia» и означает в переводе «любовь к мудрости». В самом общем виде философию можно определить как систему (упорядоченную совокупность) теоретических взглядов на мир в целом и место в этом мире человека. Это значит, что любое философское размышление базируется не столько на эмоциональных оценках, повседневном житейском опыте и здравом смысле, сколько на строгих и точных абстрактно-логических рас­суждениях, требующих обязательной аргументации и доказательности. А для выражения своих идей философия пользуется особым аппаратом ею же созданных философских понятий и категорий (наиболее широких и часто употребимых понятий) – таких, как субъект и объект, бытие и познание, материя и сознание, субстанция и субстрат.

Помимо теоретичности можно выделить еще несколько ос­новополагающих для философии, присущих только ей признаков. Вместе взятые, они составляют специфику философии как самостоятельной сферы духовной деятельности людей, в отличие, скажем, от литературы или искусства. Второй признак философии – ее всеобщность, т. е. нацеленность на решение проблем, затрагивающих не отдельные личности, не Иванова, Петрова, Сидорова, а все человечество, человека как представителя человеческого рода. Третий признак философии – ее вечность. Проблемы, оказывающиеся в центре любого философского рассуждения, актуальны, действительны не в какой-то отдельный исторический период, а для всех народов и во все времена, столько, сколько существует само человечество. Четвертый признак философии – ее предельность, иначе говоря, исключительная широта, исходность и первичность рассматриваемых ею вопросов. Действительно, только ответив сначала на вопрос: «Что есть человек?», можно затем либо стараться как можно успешнее решать конкретные житейские проблемы – здоровье, семья, образование, материальное благополучие, ли­бо отказаться от суетности материального мира и всю жизнь посвятить духовному самосовершенствованию; а можно вообще не искать ответа на этот вопрос и тогда прожить жизнь абсолютно серо, скучно и незаметно, подобно известному чеховскому персонажу – «человеку в футляре». Пятый признак философии – ее универсализм, стремление к обретению универсального знания, обнаружению наиболее общих закономерностей в природе, обществе и человеческом мышлении, усмотрению за многообразием и изменчивостью вещей и процессов в окружающем нас мире единого, абсолютного первоначала. Наконец, несомненным признаком философии является присущая ей критичность и рефлективность. Критичность философии означает свойственную философскому мышлению способность сомневаться – прежде всего в том, что обычному человеку кажется понятным и само собой разумеющимся, но также и в собственных результатах. Так, один из самых известных мыслителей II половины ХХ в. – Мишель Фуко написал книгу под названием «История сексуальности» и поспешил объявить ее первой в предстоящем многотомном исследовании по данной теме. Прошло 6 лет, и в последнем интервью умирающий на больничной койке Фуко на вопрос журналиста о том, почему следующие тома выходят с таким опозданием и так отличаются по содержанию от заявленной ранее тематики, ответил: «Работа, которая не является попыткой изменить не только то, что ты думаешь, но одновременно даже и то, что ты есть, не очень-то захватывает… Работать – это значит решиться думать иначе, чем ты думал прежде» (Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти, удовольствия. Работы разных лет. – М., 1996. – С. 309). Критичность – не самоцель философии, не способ просто выделиться и заявить о себе, разрушить установленный порядок вещей, но исходный момент рефлексии – поиска мыслью внутри себя самой собственных ясных и точных оснований. Образно говоря, рефлективность можно сравнить с изображением в зеркале, с той существенной разницей, что и фигурой, которая отражается, и самим зеркалом выступает человеческое сознание, мышление.

Специфика философии может выступить ярче, если по­пытаться сравнить философию с религией и наукой. Это сравнение становится возможным потому, что, с одной стороны, подобно философии, наука выступает с претензией обнаружить закономерность и упорядоченность в окружающем нас мире, свести все его многообразие к нескольким общим принципам или закономерностям. С другой стороны, религия предлагает свое видение мира, в котором центральное место отводится Богу, являющемуся для верующих людей тем самым абсолютным, вечным, идеальным первоначалом мира, в поисках которого ви­дит свою первейшую задачу философия.

Конечно, на вопрос о соотношении философии, науки и религии нельзя однозначно ответить хотя бы уже потому, что на протяжении истории человечества отношения между ними изменялись в очень широком диапазоне – от неразрывного единства до полного противопоставления. И все же, если суммировать современное положение дел, когда и философия, и наука, и религия выступают в обособленном друг от друга виде, то можно прийти к таким заключениям:

– выводы философии не столь общезначимы и универсальны, как выводы науки. Причину этого следует искать в том, что наука считает себя объективной, т. е. пытается вскрыть природу вещей такой, какой она есть в действительности, философия же – субъективна, поскольку невозможна без эмоционально окрашенного, личностного компонента;

– философия не занимается непосредственно открытием законов, а содействует их открытию, обосновывает и обобща­ет их;

– религия основывается на вере, т. е. принятии безо всяких разумных оснований существования сверхъестественного, философия же тяготеет к знанию, обретенному, как мы помним, методом критической рефлексии.

1.1 Предмет философии

Предмет философии, т. е. круг стоящих перед ней проблем, четко, конкретно и доступно раскрывается в публичных лекциях современного испанского философа и публициста Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955), яркого представителя влиятельных направлений философской мысли конца ХІХ – начала ХХ ст. – «философия жизни» и философская антропология, которые публикуются под названием «Что такое философия?». Конечный вывод, к которому приходит испанский мыслитель, таков – «философская проблема безгранична не только по объему – ибо она охватывает все без исключения, но и по своей проблемной интенсивности. Это не только проблема абсолютного, но абсолютная проблема…».

Вопросы и задания:

1. Какое определение дает философии Х. Ортега-и-Гассет?

2. Каким важнейшим признаком наделяет автор любую философскую проблему и что он под этим подразумевает?

3. Каким образом специфика проблем, стоящих перед философией, делает ее «основной потребностью нашего разума»?

4. Как рассматривает философия свой предмет? Какова конечная цель философского размышления?

Первым приходит на ум определение философии как познания Универсума <…>. Формально я понимаю под Универсумом «все имеющееся». То есть философа интересует не каждая вещь сама по себе, в своем обособленном и, так сказать, отдельном существовании, – напротив, его интересует совокупность всего существующего и, следовательно, в каждой вещи – то, что ее отделяет от других вещей или объединяет с ними: ее место, роль и разряд среди множества вещей, так сказать, публичная жизнь каждой вещи, то, что она собой представляет и чего стоит в высшей публичности универсального существования <…>.

Когда мы спрашиваем, что такое «все имеющееся», у нас нет ни малейшего представления о том, чем окажется это имеющееся. О философии нам заранее известно одно: что имеется и то, и другое, и третье, и что это как раз то, чего мы не ищем. Мы ищем «целое», а то, что перед нами, всегда не целое. Об этом последнем нам ничего не извест­но, и может быть, среди всех этих фрагментов, которые у нас уже есть, нет наиболее для нас важных, важнейшего из всего, что имеется...

… все существующее и находящееся здесь, данное нам, присутствующее, явное – это, в сущности, только кусок, осколок, фрагмент, обрубок. Глядя на него, нельзя не заметить, не почувствовать его изъяна. В любом данном нам бытии, в любом явлении мира мы обнаруживаем глубокий след излома, свидетельство того, что это часть и только часть, мы видим рубец его онтологического [здесь: бытийственного. – Авт.] увечья, к нам вопиют страдания калеки, его тоска по отнятому, его божественная неудовлетворенность <…>.

Весь этот зал в целом присутствует в нашем восприятии. Он кажется – по крайней мере нам – чем-то законченным и достаточным. Он состоит из того, что мы в нем видим, и ни из чего более… Но если затем мы, покидая этот зал, обнаружим, что за его дверями мир кончается, что дальше за этим залом нет ничего, даже пустого пространства, наш потрясенный разум испытает шок… Вероятно, в нашем восприятии рядом с явным присутствием видимого нами интерьера скрыто присутствовал общий фон, исчезновение которого мы не можем не заметить. Иными словами, этот зал даже в непосредственном восприятии не был чем-то законченным, а был лишь первым планом, выступающим на общем фоне, который мы имели в виду, ко­торый в виде скрытого дополнения уже существовал для нас, обрамляя то, что мы на самом деле видели. Этот общий окружающий фон сейчас не присутствует, а соприсутствует. И в самом деле, всякий раз, когда мы видим нечто, это нечто появляется на скрытом, темном, огромном фоне смутных очертаний, и это есть просто мир, фрагментом, осколком которого он является…

То же происходит с реальностью внутри нас, с нашей психикой. В каждый момент мы видим лишь ничтожную часть нашего внутреннего бытия: возникающие у нас в этот миг мысли, испытываемые нами страдания, бледный образ, рисуемый нашим воображением, чувство, во власти которого мы теперь находимся, – лишь эту жалкую горст­ку вещей встречает наш взгляд, обращенный внутрь; вместо себя мы видим лишь плечо, заслоняющее наше полное настоящее Я, которое скрыто от глаз, подобно лежащей внизу долине или горе, заслоненной другими горами…

Таким предстает перед нами мир: он не самодоста­точен, не служит основанием для собственного бытия, а кричит о том, что ему не достает, провозглашает свое не-бытие, вынуждает нас философствовать; ведь философствовать – значит искать целостность мира, превращать его в Универсум, придавая ему завершенность и создавая из части целое, в котором он мог бы спокойно разместиться.

Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? – М. 1991. – С. 77, 86–87, 97–99.

Известно древнегреческое происхождение слова «философия» – «любовь к мудрости». В приведенном ниже отрывке из диалога древнегреческого философа Платона (428/427–348/347 гг. до н. э.) «Пир» во время дружеской вечеринки сотрапезники, среди которых известный философ Сократ, обсуждают природу любви. Тем самым в художественно-образной форме поднимается вопрос о предмете «любомудрия», о том, чем занимается философия.

Вопросы и задания:

1. Определите, как понимается здесь любовь: откуда она возникает и на что направляется? На что с такой точки зрения должна быть нацелена «любовь к мудрости» (что яв­ляется предметом философии, кругом стоящих перед ней проб­лем)?

2. На какой из известных вам признаков философии указывает развиваемый Платоном взгляд?

3. Сравните платоновский подход к предмету философии мнением на этот счет Х. Ортеги-и-Гассета.

Прежде всего, люди были трех полов, а не о двух, как ныне, – мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бранным, – андрогины, и из него видно, что они сочетали в себе вид и наименование обоих полов – мужского и женского. Тогда у каждого человека тело было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевших в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары …, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, – так же, как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед <…>.

Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов…: это они пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов.

И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними, и не знали, как быть: убить их, поразив род людской громом, как когда-то гигантов, – тогда боги лишатся почестей и приношений от людей; но и мириться с таким бесчинством тоже нельзя было. Наконец Зевс, насилу кое-что придумав, говорит:

– Кажется, я нашел способ и сохранить людей, и положить конец их буйству, уменьшив их силу. Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах. А если они и после этого не угомонятся и начнут буйствовать, я, – сказал он, – рассеку их пополам снова, и они запрыгают у меня на одной ножке.

Сказав это, он стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней, а все остальное велено было залечить…. И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь… Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человече­скую природу.

Итак, каждый из нас – это половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину <…>.

Причина этому та, что такова была изначальная наша природа, и мы составляли нечто целостное.

Платон. Пир // Собр. соч.: В 4 т. – М., 1994. – Т. 2. – С. 98–101.

1.2 Специфика философии: соотношение философии, науки и религии

На протяжении всей истории философии философы склонялись к двум точкам зрения на сущность философии и ее специфику. Первую точку зрения можно назвать точкой зрения на фи­лософию как на «строгую науку». Наиболее последовательно отстаивал этот взгляд Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 –1831) – виднейший представитель немецкой классической философии и всего идеалистического направления в западноевропейской философии, создатель самой масштабной в истории философии системы – картины мира, которая логически упорядочила и природу, и общество, и человеческое мышление на протяжении всей их истории, систематизатор диалектики – как теории и метода познания явлений действительности в их взаимной связи и развитии.

По мнению Гегеля, философия есть такой взгляд на мир, «мыслящее рассмотрение предметов», который нацелен на «постижение наличного и действительного, а не выставление по­тустороннего начала, которое бог знает где существует…», ­исходя из простой идеи: «Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно» (Гегель. Философия права. – М., 1990. – С. 53).

Коль скоро мир сам по себе, независимо от нас, устроен разумно, полагал Гегель, то не существует никаких препятствий, чтобы мы получили о нем научное – правильное, точное и обоснованное знание: «… Моим намерением было – способствовать приближению философии к форме науки – к той цели, достигнув которой она могла бы отказаться от своего имени любви к знанию и быть действительным знанием…» (Гегель. Феноменология духа // Соч.: В 14 т. – М., 1959. – Т. 4. – С. 3).

Получение такого рода знания, по мнению Гегеля, станет возможным только в том случае, если философия будет заниматься не собиранием многочисленных достоверных фактов и открытием объективных законов, действующих в различных областях природы и общества, вроде закона всемирного тяготения, а превратится в «царицу наук», занятую обобщением тех научных данных, которые ей поставляют отдельные дисциплины, в особых понятиях и категориях.

Правда, в этом случае понятийно-категориальный аппарат философии оказывается настолько абстрактным (попробуйте, к примеру, объяснить, что такое Абсолют!), что многие люди его не понимали и не понимают и переносят свое негативное отношение к абстракциям на философию в целом. «Трудность состоит, – объясняет Гегель, – с одной стороны, в неспособности, а эта неспособность есть в сущности только отсутствие привычки – мыслить абстрактно, т. е. фиксировать чистые мысли и двигаться в них. В нашем обычном сознании мысли соединены с привычным чувственным и духовным материалом; в размышлении, рефлексии и рассуждении мы примешиваем мысли к чувствам, созерцаниям, представлениям (в каждом предложении, хотя бы его содержание и было совершенно чувственно, уже имеются категории; так, например, в предложении «этот лист – зеленый» присутствуют категории бытия, единичности). Но совершенно другое – делать предметом сами мысли, без примеси других элементов...» (Гегель. Энциклопедия философских наук: В 3 т. – М., 1974. – Т. 1. Наука логики. – С. 87).

Большинство же людей, как считает Гегель, к сожалению попросту не понимают данную специфику философии:

«Эта наука [т. е. философия. – Авт.] претерпевает часто такое пренебрежение, что даже те, которые не занимались ею, воображают, что без всякого изучения они понимают, как об­стоит дело с философией, и что, получив обыкновенное образование и опираясь в особенности на религиозное чувство, они могут походя философствовать и судить о философии. Относительно других наук считается, что требуется изучение для того, чтобы знать их, и что лишь такое знание дает право судить о них. Соглашаются также, что для того чтобы изготовить башмак, нужно изучить сапожное дело и упражняться в нем, хотя каждый человек имеет в своей ноге мерку для этого, имеет руки и благодаря им требуемую для данного дела природную ловкость. Только для философствования не требуется такого рода изучения и труда…» (Там же. – С. 88–89).

Уже в начале ХХ в. подобный взгляд на философию обосновывал и Эдмунд Гуссерль (1859 –1938) – известный современный немецкий философ, основатель феноменологии, оказавшей влияние на многие течения философской мысли ХХ в. По названию его статьи – «Философия как строгая наука», выдержки из которой предлагаются, принято называть и распро­страненную точку зрения на философию.

Вопросы и задания:

1. Каким образом, по мнению Э. Гуссерля, исторически складывались взаимоотношения между философией и наукой?

2. По какой причине философия не может превратиться в «строгую науку»? В чем видит автор различие между «несовершенством» философии и науки?

3. Какое значение для европейской культуры могло бы иметь, по Э. Гуссерлю, преобразованию философии в «строгую ­науку»?

4. Сравните подходы Э. Гуссерля и Гегеля к возможности философии как «строгой науки».

С самого момента своего возникновения философия выступила с притязанием быть строгой наукой, и притом такой, которая удовлетворяла бы самым высоким теоретическим потребностям и в этически-религиозном отношении делала бы возможной жизнь, управляемую чистыми нормами разума. Это притязание выступало то с большей, то с меньшей энергией, но никогда не исчезало. Не исчезало даже и в такие времена, когда интересы и способности к чистой теории грозили исчезнуть, или когда религиозная сила стесняла свободу научного исследования.

Притязанию быть строгой наукой философия не могла удовлетворить ни в одну эпоху своего развития <…>. Признанная учительница вечного дела человечности оказывается вообще не в состоянии учить объективно значимым образом… Философии нельзя учить потому, что в ней нет таких объективно понятых и обоснованных идей и по­тому, – это одно и то же, – что ей недостает еще логически прочно установленных и, по своему смыслу, вполне ясных проблем, методов и теорий.

Я не говорю, что философия – несовершенная наука, я говорю просто, что она еще вовсе не наука, что в качестве науки она еще не начиналась, и за масштаб беру при этом хотя бы самую маленькую долю объективного обоснованного научного содержания. Несовершенны все науки, даже и вызывающие такой восторг точные науки. Они, с одной стороны, не закончены, перед ними бесконечный горизонт открытых проблем, которые никогда не оставят в покое стремление к познанию; с другой стороны, в уже разработанном их содержании заключаются некоторые не­достатки, там и сям обнаруживаются остатки неясности или несовершенства в систематическом распорядке доказательств и теорий. Но, как всегда, некоторое научное содержание есть в них в наличности, постоянно возрастая и все вновь и вновь разветвляясь. В объективной истинности, т. е. в объективно обоснованной правдоподобности, уди­вительных теорий математики и естественных наук не усомнится ни один разумный человек. Здесь, говоря вообще, нет места для частных «мнений», «воззрений», «точек зрения»…

Совершенно иного рода… несовершенство философии. Она располагает не просто неполной и только в отдельном несовершенною системой учений, но попросту не обладает вовсе системой. Все вместе и каждое в отдельности здесь спорно, каждая позиция в определенном вопросе есть дело индивидуального убеждения, школьного понимания «точки зрения» <…>.

…великие интересы человеческой культуры требуют образования строго научной философии;… вместе с тем, если философский переворот в наше время должен иметь свои права, то он, во всяком случае, должен быть одушевлен стремлением к новообоснованию философии в смысле стро­гой науки. Это стремление отнюдь не чуждо современности.

Гуссерль Э. Философия как строгая наука // Логос. Международный ежегодник по философии культуры. – М., 1911. – Кн. 1. – С. 1–3, 5.

В последнем труде своей жизни – «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология», по сути дела, оставшемся незавершенным, Э. Гуссерль также обосновывает необходимость для человека и человечества в целом преобразования философии в «строгую науку». Основные идеи этой книги были изложены им во время одного из публичных докладов.

Вопросы и задания:

1. В чем мыслитель видит основные различия между философией и наукой? Почему наука не может полностью удовлетворить человека?

2. По какой причине философия продолжает быть необходимой человеку, как считает Э. Гуссерль? Заложена ли потребность человека в философии в нем самом, или же является потребностью, без которой он, по большому счету, может обойтись?

Наука – и это постоянно можно слышать – ничего не может сказать нам о наших жизненных нуждах. Она в принципе исключает вопросы, наиболее животрепещущие для человека.., а именно вопросы о смысле или бессмысленности всего человеческого существования… Научная, объективная истина состоит исключительно в констатации фактичности мира, как физического, так и духовного. Но может ли мир и человеческое существование обладать истинным смыслом в этом мире фактичности, если науки признают так объективно констатируемое за нечто истинное, если история не научает нас ничему, кроме одного, – все произведения духовного мира, все жизненные связи, идеалы и нормы, присущие людям, подобно мимолетным волнам, возникают и исчезают, разум постоянно превращается в неразумие, а благодения – в муку, всегда так было и всегда так будет? Можно ли смириться с этим? И можно ли жить в мире, где историческое событие – лишь непрерывная часть иллюзорных порывов и горьких разочарований? <…>

Итак, …понятие науки, будучи рассмотренным исторически, в наше время оказывается пережитком. Оно отбрасывает все вопросы, обычно относящиеся к узко или широко понятой метафизике [здесь: философии. – Авт.], а вместе с этим отбрасывает все неясные, так называемые, «высшие и предельные вопросы». Всматриваясь в эти вопросы, в то, что было исключено, мы обнаруживаем, что они едины, поскольку явно или неявно включают в свой смысл проблемы разума – разума во всех его специфических фор­мах. …при этом разум – это общее обозначение «абсолютных», «вечных», «надвременных», «безусловно» значимых идей и идеалов. Человек, поднимая «метафизические», соб­ственно философские проблемы, вопрошает о себе как разумном существе, о своей истории и коль скоро речь идет о «смысле» истории, – о разуме в истории. Проблема Бога явно включает в себя проблему «абсолютного» разума как …истока разума в мире, «смысла» мира. Естественно, что и вопрос о бессмертии включает в себя вопрос о разуме не в меньшей степени, чем вопрос о свободе. Все эти «метафизические» в широком смысле вопросы, собственно философские в обычном смысле слова выходят за пределы мира, отождествляемого с универсумом простых фактов. Они выходят за его пределы, будучи вопросами, смысл которых – в идее разума. И все они претендуют на более высокое место по сравнению с вопросами о фактах, занимающих в иерархии вопросов более низкое место…

Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопр. философии. – 1992. – № 7. – С. 138–140.

Вторая точка зрения на философию определяет ее как не сводимое к любым другим способам духовной деятельности ­людей и никоим образом из них не выводимое «философствование», т. е. глубоко личностное размышление человека о непо­вторимости его присутствия в мире. Подобный взгляд на философию возникает еще в античной философии и в конце ХХ вв. становится общепринятым. Вот какое обоснование этой позиции дает Мартин Хайдеггер(1889 –1976) – один из известнейших философов ХХ в., основоположник немецкого вариантаэкзистенциализма(широко распространенного и влиятельного направления современной философской мысли) в своих лекциях по философии в университете Фрейбурга на рубеже 20 – 30-х гг. (публикуются под названием«Основные понятиямета­фи­­зики»).­

Вопросы и задания:

1. Найдите в приведенном отрывке определение философии в ее сравнении с наукой и мировоззрением.

2. Как вы понимаете выражение «философия есть философствование»?

3. Что такое, по вашему мнению, «конечность» человека у М. Хайдеггера? Каким образом она обуславливает личност­ный характер философского размышления?

4. В чем, с точки зрения М. Хайдеггера, проявляется такая принципиальная черта философствования как его рефлексивность?

Философия – не наука, не мировоззренческая проповедь… Впрочем, какая потребность еще и специально констатировать подобные вещи? Всякий и так давно знает, что в философии, тем более метафизике, все шатко, несчетные разные концепции, позиции и школы сталкиваются и раздирают друг друга – сомнительная сумятица мнений в сравнении с однозначными истинами и достижениями, с выверенными, как говорится, результатами наук. Вот где источник всей беды. Философия, а прежде всего именно метафизика, просто пока еще не достигла зрелости науки. Она движется на каком-то отсталом этапе. Что она пытается сделать со времен Декарта,с начала Нового времени, подняться до ранга науки, абсолютной науки, ей пока не удалось…

Или все надежды на философию как абсолютную науку – одно суеверие? Скажем, не только потому, что одиночка или отдельная школа никогда не достигнут этой цели, но и потому, что сама постановка такой цели – прин­ципиальный промах и непризнание глубочайшего су­щества философии. Философия как абсолютная наука – высокий, непревосходимый идеал. Так кажется. И все-таки, возможно, измерение ценности философии идеей науки есть уже фатальнейшее принижение ее подлиннейшего существа.

Если, однако, философия вообще и в принципе ненаука, к чему она тогда, на что она тогда еще имеет право в кругу университетских наук? Не оказывается ли тогда философия просто проповедью некоегомировоззрения?А ми­ровоззрение? Что оно такое, как не личное убеждение отдельного мыслителя, приведенное в систему и на некоторое время сплачивающее горстку приверженцев, которые вскоре сами построят свои системы? Не обстоит ли тогда дело с философией, словно на какой-то большой ярмарке?­

В конечном счете, истолкование философии как мировоззренческой проповеди – ничуть не меньшее заблуждение, чем ее характеристика как науки. Философия (метафизика) – не наука, не мировоззренческая проповедь. Что в таком случае остается на ее долю? Для начала мы делаем лишь то негативное заявление, что в подобные рамки ее не вгонишь. Может быть, она не поддается определению через что-то другое, а только через саму себя и в качестве самой себя –вне сравнения с чем-либо,из чего можно было бы добыть ее позитивное определение. В таком случае фи­лософия есть нечтосамостоятельное, последнее…

Наш негативный результат гласит: философию нельзя уловить и определить окольным путем и в качестве чего-то другого, чем она сама. Она требует, чтобы мы смотрели не в сторону от нее, но добывали ее из нее самой. Она сама – что же мы все-таки о ней знаем, что она и как она? Она самаесть,только когда мы философствуем.Философия есть философствование…

…что такое это философствование? Что мы такое при нем? Куда мы стремимся? Не случайно ли мы забрели однажды во вселенную? Новалисговорит в одном фрагменте: «Философия есть, собственно, ностальгия, тяга повсюду быть дома» <…>.

… это стремление быть дома повсюду, т. е. экзистировать в совокупном целом сущего, есть не что иное, как потребность задаться своеобразным вопросом, что значит это в «целом», именуемое намимиром. В нашем вопрошании и искании, в наших метаниях и колебаниях дает о себе знать конечность человека. То, что совершается в этой обусловленности концом, есть последнее уединение человека, когда каждый за себя как единственный стоит перед целым… В конечном итоге то, что Новалис называетностальгией,есть фундаментальное настроение философствования…

Метафизика есть вопрошание, в котором мы пытаемся охватить своими вопросами совокупное целое сущего и спрашиваем о нем так, что сами, спрашивающие, оказываемся поставлены под вопрос.

Хайдеггер М. Основные понятия метафизики // Хайдеггер М. Время и бытие. – М., 1993. – С. 327–333.

Современное видение рассматриваемой проблемы – как проблемы соотношения философии, науки и религии – лучше всех выразил в определении «философия – ничейная земля меж­ду религией и наукой», данном во введении в собственную «Историю западной философии», Бертран Рассел (1872–1970) – английский философ, логик, математик, общественный деятель, духовный отец неопозитивизма – влиятельного направления в философии науки ХХ ст.

Вопросы и задания:

1. В чем видит Б. Рассел сходство, с одной стороны, между философией и теологией (религией), а с другой – между философией и наукой?

2. Какую разницу между наукой и теологией (религией) обнаруживает Б. Рассел?

3. Совпадает ли тот круг вопросов, который Б. Рассел оставляет решать философии, с представлениями о предмете философии у Х. Ортеги-и-Гассета?

4. Отличается ли, по Б. Расселу, значение философии для человека от аналогичных функций у теологии и науки?

5. Как вы думаете, существует ли принципиальная разница той роли, которую играет философия «в наш век», от ее мировоззренческой роли в прошлом?

…Философия, как я буду понимать это слово, является чем-то промежуточным между теологией и наукой. По­добно теологии, она состоит в спекуляциях по поводу предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор не­достижимым; но подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму, чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения. Все определенноезнание, по моему мнению, принадлежит науке; вседогмы, поскольку они выходят за пределы определенного знания, принадлежат теологии. Но между теологией и наукой имеется Ничейная Земля, открытая для атак с обеих сторон; эта Ничейная Земля и есть философия. Почти все вопросы, которые больше всего интересуют спекулятивные умы, таковы, что наука на них не может ответить, а самоуверенные ответы теологов более не кажутся убедительными, как в предшествующие столетия. Разделен ли мир на дух и материю, а если да, то что такое дух и что такое материя?.. Является ли человек тем, чем он кажется астроному, – крошечным комочком смеси углерода и воды, бессильно копошащимся на маленькой и второстепенной планете? Или же человек является тем, чем он представлялся Гамлету? А может он является и тем, и другим одновремен­но?.. Существует ли такая вещь, как мудрость, или же то, что представляется таковой, – просто максимально рафинированная глупость?.. Исследовать такие вопросы, если не отвечать на них, – дело философии.

…Наука говорит нам, что мы способны познавать, но то, что мы способны познавать, ограничено, и если мы забудем, как много лежит за этими границами, то утратим восприимчивость ко многим важным вещам. Теология, с другой стороны, вводит догматическую веру в то, что мы обладаем знаниями там, где фактически мы невежест­венны, и тем самым порождает некоторого рода дерзкое неуважение к Вселенной… Учить тому, как жить без уверенности и в то же время не быть парализованным нерешительностью, – это, пожалуй, главное, что может сделать философия в наш век для тех, кто занимается ею.

Рассел Б. История западной философии. – 2-е изд., испр. – Новосибирск, 1999. – С. 11–12.

Теперь попытайтесь сравнить две точки зрения на сущность и специфику философии, заполнив аргументами «за» и «против» каждой из них соответствующую таблицу, и на этой основе сформулируйте собственную позицию относительно рассматриваемой проблемы.

1.3 Структура и функции философского знания

Этот вопрос предлагается рассмотреть самостоятельно. Для этого необходимо:

1. Выяснить, в чем состоит мировоззренческаяфункция философии, определив, в чем заключаются следующие аспекты мировоззренческой функции философии:

– гуманистический аспект– каким образом философия помогает каждому человеку определить свое место и роль в окружающем его мире?

– социальный аспект– как философия способствует образованию общественного идеала, на который каждый человек в той или иной степени должен ориентироваться, и приспособлению этого идеала к изменяющимся условиям исторического развития общества?

– культурно-воспитательный аспект– как философия содействует воспитанию основных качеств человеческой личности и формированию ее творческого, критического отношения к миру и самой себе? (см. Алексеев П. В., Панин А. В. Философия. – М., 1996. – С. 4–14).

2. Разобраться, в чем заключается методологическаяфункция философии по отношению к науке в следующих аспектах:

– координирующем – взаимодействие методов в процессе научного исследования;

– интегрирующем – объединение теоретических результатов, получаемых в отдельных дисциплинах, в соответствии с принципом единства мира;

– логико-гносеологическом – выработка нормативных принципов и логических оснований научного знания в целом (см. Алексеев П. В.; Панин А. В. Философия. – М., 1996. – С. 14 и сл.)

3. Уяснить, что выполнение указанных функций философией возможно постольку, поскольку философия по своему содержаниюпредставляет собой сложный комплекс знаний о существенных элементах, структурных связях и основных закономерностях окружающего человека мира. Это философское знание обнаруживает себя вформевзаимосвязаннойсистемыособых абстрактно-логических понятий, категорий, принципов и законов. Внутри этой системы философского знания выделяются разделы, или особые философские дисциплины. Рассмотрите основные разделы философского знания –метафизика, онтология, гносеология, антропология, этика, эстетика, социальная философия и философия историипо следующему плану:

а) происхождение названия;

б) что изучает (предмет);

в) когда возникает (допустим, древний мир, Новое время, ХХ век и т. д.);

г) круг рассматриваемых проблем.

4. Проследить взаимосвязь и взаимозависимость всех разделов философского знания, последовательность их формирования в историко-философском контексте. Для подготовки ответа пользуйтесь различными словарями (к примеру, Современным философским словарем / Под ред. В. Е. Кемерова. – М., 1986), а также учебными изданиями (Философия: Учеб. для вузов. – Ростов н/Д, 1995, 1998. – С. 23–25) и др.

В заключение попробуйте определить, какие из приведенных ниже высказываний являются философскими по своему содержанию, а какие – обыденно-житейскими, и обоснуйте свою точку зрения:

1. Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? А скажу, что свету провалиться, а мне чай всегда пить.

2. – Я верю, что жизнь, – нелепая суета… Она похожа на за­кваску, которая бродит минуты, часы, годы или столетия, но рано или поздно перестает бродить! Большие пожирают малых, чтобы поддержать свое брожение, сильные пожирают слабых, чтобы сохранить свою силу. Кому везет, тот ест больше и бродит дольше других, – вот и все!

3. – Я говорил вам, Портос, что с женщинами и дверьми лучше всего действовать с мягкостью.

– Вы великий мыслитель, [д’Артаньян]– сказал Портос. – Это несомненно.