10.2. Поведение

Говоря о поведении, теоретики деятельности редко имеют в виду человека, поведение для них — чаще всего то, что присуще животным и что когда‑то послужило основой формирования деятельности. Например, в «Философском энциклопедическом словаре» поведение определялось как «процесс взаимодействия живых существ с окружающей средой», опирающийся на их способность приобретать, хранить и использовать информацию для самосохранения и приспособления к окружающей среде¹²⁷. По мере того как человек отделялся от животного мира, поведение его животных предков постепенно превращалось в деятельность человека. Сейчас вся активность человека представляет собой деятельность, за исключением, быть может, каких‑то инстинктивных телодвижений.

Изучением поведения высших животных занимается этология, в которой поведение животных понимается следующим образом:

Грубо говоря, поведение — это движения животных. Но не только бег, плавание, ползание и другие виды перемещений. В поведение следует включать и движения, когда животные едят, спариваются и даже дышат. Но и это не все: едва заметные движения частей тела, чтобы, например, навострить уши или издать звук, тоже входят в понятие поведения животного... В целом мы склонны называть поведением самые разнообразные движения или их изменения, в том числе и полную неподвижность — короче говоря, все внешние характеристики движения¹²⁸.

Наблюдая за поведением животных, его порой довольно трудно отличить от деятельности человека. Вот один из многочисленных примеров, приводимых Тинбергеном:

Существует такая маленькая рыбка — колюшка. Ее самец строит трубчатое гнездо, а потом, заставив одну или несколько самок отложить в него икру, охраняет его и при этом ведет себя любопытнейшим образом: плавает вокруг, затем ныряет, поворачивается к гнезду головой и, оставаясь на одном месте около 30 секунд, быстро и ритмично двигает плавниками, направляя в гнездо воду. Почему колюшка проделывает все это? Несколько несложных экспериментов дают до смешного простой ответ. Обмахивая гнездо, самец вентилирует икру — снабжает ее аэрированной водой. Если самца удалить, икра погибнет¹²⁹.

Действия рыбки несомненно целесообразны, т.е. соответствуют цели — обеспечить условия, при которых из икринок выведутся мальки, и этим они напоминают целесообразные действия человека. Но целенаправленны ли они, т.е. совершает ли их рыбка именно для достижения данной цели? Конечно, нет. Признать целенаправленность действий самца колюшки — значит признать, что у него имеется осознанная цель, что он обладает способностью предвидения и сознательно строит свои действия, подчиняя их достижению цели. Мы считаем, что рыбка действует инстинктивно. Инстинктивное поведение животного отличается от сознательного действия человека тем, что является не средством достижения некоторой планируемой и предвидимой пели, а реакцией на определенную ситуацию. Сознательная деятельность подчинена цели, инстинктивное поведение — ситуации.

Этологи обращают внимание на то, что животное реагирует не на ситуацию в целом, а лишь на некоторые элементы ситуации, биологически важные для него,— ключевые стимулы. Например, самец бабочки‑бархатницы реагирует только на величину самки и характер ее движений, форма и окраска крыльев не имеют для него почти никакого значения. Для птенца серебристой чайки важно только красное пятно на клюве родителей, величина и форма клюва настолько безразличны, что, как рассказывает Тинберген, однажды молодая чайка подбежала на морском берегу к маленькой девочке и стала клевать большую красную болячку на ее коленке. Для чайки, высиживающей яйца, важна лишь их расцветка и величина — чем больше яйцо, тем более сильную реакцию оно вызывает.

Реакция животного на ключевой стимул носит автоматический характер: если такой стимул появился, реакция следует с необходимостью. Однако животное — не автомат для продажи кофе: бросил монету — выскакивает стаканчик независимо от того, зима сейчас или лето, утро или вечер. Животное должно быть внутренне предрасположено к реакции на внешний стимул. Если животное голодно, оно, конечно, автоматически среагирует на пищу, но когда оно сыто, даже самая привлекательная пища оставит его равнодушным. В целом поведение животного оказывается функцией сложного взаимодействия внешних стимулов и внутренних предрасположенностей.

А нет ли в активности человека чего‑то похожего на поведение животных? Когда философы и даже психологи говорят о человеке, они признают, что деятельность человека формировалась на основе биологического поведения, однако с появлением сознания и целеполагания поведение превращается в деятельность. Инстинкты вытесняются сознанием, и вся активность человека становится деятельностью, за исключением, быть может, безусловно‑рефлекторных движений, занимающих в активности человека ничтожное место.

Однако если мы вспомним существенные особенности деятельности, отмеченные нами выше,— целенаправленность, наличие предварительного плана, выбор средств, безличность — и примем во внимание громадное разнообразие актов человеческой активности, то довольно естественной покажется мысль, что отнюдь не все проявления человеческой активности обладают существенными характеристиками деятельности. Даже если оставить в стороне всякого рода непроизвольные, машинальные, рефлекторные движения, то и тогда нетрудно указать случаи активности, которая хотя и осуществляется при участии сознания, все же лишена важнейших черт деятельности. Когда, встречаясь с дамой, вы снимаете шляпу или целуете ей руку, можно ли назвать это деятельностью? Когда в гневе кидаетесь на кого‑то с кулаками или выбрасываете в окно телевизор, разве это деятельность? Когда сидите в театре, наслаждаясь танцем Ульяны Лопаткиной, что это?

Сравнивая подобные примеры активности с деятельностью человека и с поведением животных, мы можем заметить, что активность такого рода гораздо больше напоминает поведение животного, чем деятельность человека. Поэтому такую активность также можно называть поведением. Каковы же характерные особенности поведения человека, позволяющие говорить о нем как об особой стороне активности человека, отличной от деятельности?

1. Прежде всего, бросается в глаза то обстоятельство, что в отличие от деятельности поведение не целенаправленно, не подчинено предварительно поставленной цели. Поэтому здесь нет анализа условий, нет составления идеальной схемы действий, нет предвидения, словом, нет всей той рассудочной работы, которая предшествует деятельности и сопровождает ее. Это совершенно очевидно в тех случаях, когда не умеющая плавать мать бросается на помощь тонущему ребенку или когда, впервые взяв в руки охотничье ружье, вы выходите за околицу и бесшабашно палите в ворон, галок и во все, что двигается, дышит, живет. Оправдываясь, мы потом говорим в таких случаях: «Не подумал, погорячился, увлекся».

2. Поведение человека ситуативно, оно представляет собой реакцию на ситуацию и в этом отношении напоминает поведение животных. Одна ситуация вызывает у человека смех, другая вынуждает его к борьбе, третья заставляет кинуться на помощь и т.д. Конечно, и деятельность в определенной мере зависит от ситуации, однако деятельность способна подчинять себе ситуацию, перестраивать ее, ибо она направляется целью и организуется в соответствии с ней. У поведения нет цели, поэтому в движение его приводит ситуация. По‑видимому, не стоит останавливаться на том, что поведение человека, как и поведение животных, представляет собой реакцию не на ситуацию в целом, а на определенные ключевые стимулы. При воздействии этих стимулов на человека его ответная поведенческая реакция проявляется с той же неудержимой стихийной силой, с которой оса вонзает жало в медоносную пчелу или разряжается конденсатор, когда замкнута цепь.

3. Важнейшей особенностью поведения по сравнению с деятельностью является то, что оно носит личностный характер, т.е. специфично для каждого человека. Если деятельность остается одной и той же независимо от того, кто именно ее осушествляет — Иванов или Сидоров, то в одной и той же ситуации поведение Иванова будет отличаться от поведения Сидорова. Действительно, если вам нужно перейти на другую сторону улицы, по которой движется поток машин, то скорее всего вы дойдете до светофора и, дождавшись, когда он перекроет движение, пересечете улицу. Здесь все достигают цели приблизительно одинаково. Но вот проезжающий автомобиль обдал грязью толпу, ожидающую переключения светофора. Реакции людей могут быть самыми разными: одни продолжают стоять как стояли; другие начинают смахивать с одежды грязь; третьи посылают проклятия вслед умчавшемуся автомобилю и т.п.

Мы отмечали, что поведение животного определяется не только ситуацией, но и его собственным внутренним состоянием. Еще более верно это для человека. Ситуация стимулирует поведение, но каким оно будет, зависит от личности. У животного имеется набор инстинктов и предрасположенностей к тому или иному поведению. У человека место инстинктов занимает уникальная структура его жизненного мира, его личности. Все внутренние особенности личности, в совокупности образующие то неповторимое своеобразие, которое отличает одного человека от другого, определяют содержание и форму его поведенческих реакций. У каждого человека своя неповторимая «манера» поведения, точно так же как у каждого человека свой неповторимый набор вкусов, привычек, оценок.

4. Наконец, отсюда непосредственно следует, что если виды деятельности, которыми занимается человек, могут быть самыми разнообразными — сегодня он мореплаватель, завтра — плотник, а там, глядишь, уже командует департаментом, то поведение одного и того же человека остается одним и тем же. Структура и содержание деятельности определяются целью, поэтому, сменяя цели, субъект сменяет и виды деятельности: то бреется, то варит обед, то стирает белье, а то и идет на работу. Поведение же определяется внутренним ядром, жизненным миром личности, и в той мере, в которой это ядро остается неизменным, поведение сохраняет единство: бреется и варит обед один и тот же человек и делает это одним присушим ему способом. Конечно, в разных ситуациях поведенческие акты одного субъекта будут различны по содержанию и форме, ибо поведенческая реакция зависит от ситуации, однако последовательность этих актов нанизывается на единый стержень, сплавленный из неповторимых особенностей личности, поэтому все эти акты будут проявлениями одного поведения — поведения человека хитрого или простодушного, доброго или зловредного, открытого или замкнутого... Как волк не может изменить своего поведения и вместо мяса начать питаться капустой, а заяц никогда не откажется от капусты ради мяса, так и честному человеку трудно совершить подлость, а чеховский унтер Приши‑ беев и на пенсии продолжает обеспечивать «порядок».