18. «Космос муз.Мира Скрябина»

Великий новатор музыкального искусства Александр Николаевич Скрябин стал и первым композитором, раскрывшим космическую тему в современном ее понимании. Разумеется, у композитора-мистика значительное место занимает описание тонкоматериального Космоса, в чем Скрябин близок космизму своих великих предшественников (например, И.С.Баху или Л.Бетховену.В 60-е годы теперь уже прошлого XX века, в начале космической эры, музыка Скрябина звучала в нашей стране очень часто именно в связи с подвигами советских космонавтов. Причем она сопровождала не только успехи, но и трагедии. Старшее поколение может помнить, что в дни траура по погибшему при возвращении с орбиты экипажу одного из «Союзов» по радио транслировалась «Поэма экстаза» – едва ли не самое героическое произведение русской музыки. Напомню, что воспетый в ней космический огонь не только уничтожает Вселенную со всеми ее обитателями, но и символизирует бессмертие творящего духа и отражающего его человеческого подвига.Поэтому можно сказать, что музыка Скрябина естественным образом стала «космической».. Американский музыковед Ф.Бауэр просто назвал Скрябина «первым космонавтом в музыке». Исполнительница всех фортепьянных сочинений композитора М.Федорова рассказывала, что во время полета первого советского спутника, находясь в Праге, она вместе со всей планетой слушала его сигналы с орбиты. По словам пианистки, ее поразило звуковое предвидение великого композитора, который в заключении своей поэмы «К пламени» использовал очень похожие звенящие сигналы в высоком регистре. Скрябин опередил свое время. Его приводит в восхищение любая победа человеческого духа над косной материей.В 1921 году «запредельное» понимается уже иначе. Едва ли не первой книгой о Скрябине, изданной в новой России, была чудесная работа Б.В.АсафьеваУдивительно, не правда ли? Всего через шесть лет после смерти Скрябина, за 36 лет до начала космической эры, у него уже видят образы материального Космоса! Теперь исследователи пишут не только о «поющих звездах» Третьей сонаты, не только о полете к «далекой звезде» в Четвертой, не только о «звездной пыли» «Поэмы-ноктюрна», но и о «пожаре Вселенной» в «Поэме экстаза.Таким образом, великий музыкальный фантаст, воплотивший в своем искусстве мечту о блистающем мире будущего, стал универсальным символом дерзновений человеческого духа. Скрябин – это прорыв в будущее, но представление об этом будущем у каждой эпохи свое. В начале космической эры мы мечтали о том, что.И Скрябин стал «космонавтом» вместе с нами. Именно в то время его музыка вызывала яркие космически-технотронные ассоциации. Например, в коде «Поэмы экстаза» можно при желании усмотреть описание старта огромного космического корабля со всеми «техническими подробностями»: от минутной готовности (когда в партии труб устанавливается четкая ритмическая пульсация) до включения мощных двигателей и напряженного подъема громадной конструкции в небеса («море огня» темы самоутверждения, проводимой восемью валторнами). Следующим шагом была мечта о сверхсветовых звездолетах, о прорыве сквозь бездны пространства и времени. Оказалось, что у Скрябина есть и это – в фантастических звучаниях «Прометея» Несколько позже появилась «космическая фантастика» более высокого порядка, где речь идет уже о философских проблемах: соотношении «я» и «не-я», сознания и окружающего мира, духа и материи, времени и пространства. Этот шаг приблизил нас к пониманию загадочной структуры музыки Скрябина, ее новой гармонии, создающей эффект невесомости и многомерности.Отдельная тема – соответствие музыкальных образов Скрябина сюжетам созданных в наше время научно-фантастических литературных произведений. С одной стороны, выстроенные композитором образы будущего настолько глобальны, что «скрябинские» черты можно найти практически в любом сочинении этого жанра. С другой стороны, многозначность музыкального образа не позволяет указать на его конкретные литературные соответствия. Прямая сюжетная аналогия возможна лишь для литературных сочинений и философских записей композитора. Но поскольку соответствие этих записей содержанию музыкальных произведений многими подвергается сомнению, то остается лишь один жанр скрябинского художественного мира, связывающий его образы воедино: светомузыка.

Однако светомузыка – лишь самое яркое, но отнюдь не единственное «научно-фантастическое» предвидение Скрябина. Множество других не менее впечатляющих пророчеств можно обнаружить, двигаясь «в обратном направлении», то есть от написанных позднее литературных произведений к Скрябину.