§ 2. Конкуренция исков

Итак, мы рассмотрели основные отличия вещно-правовых от обязательственно-правовых способов защиты гражданских прав. Но следует прояснить еще один вопрос, имеющий большое значение не только для науки, но для практического правоприменения. Речь идёт о существовании в российском правопорядке такого явления, как конкуренция исков.

Суть этого явления состоит в допустимости предоставления субъектам гражданского права выбора из нескольких способов защиты нарушенного права собственности (иного вещного права) для защиты от одного нарушения. Проблема состоит в оптимальном выборе, эффективном использовании и применении предусмотренных законодательством способов защиты. В тех случаях, когда способ защиты нарушенного права прямо определен законом, регламентирующим конкретное правоотношение, нет оснований говорить о его свободном выборе. Если в специальной норме закона нет указания на конкретный способ защиты, критериями его выбора должны служить особенности защищаемого права и характер нарушения. Применительно к защите права собственности, актуальна постановка вопроса о допустимости выбора в применении между вещно-правовым (виндикационным и др.) и обязательственно-правовым (об исполнении договора, о возмещении убытков, о возврате неосновательно полученного или сбереженного и др.) способами защиты; конкуренция же вещных исков – затронута в Главе 2.

Проблема конкуренции исков была предметом пристального внимания ученых еще в советское время (преимущественно, в период 1950-70 гг., когда актуальность разрешения этого вопроса во многом была, как нам кажется, вызвана последствиями Великой Отечественной Войны, отразившимися в имущественной сфере страны). Одной стороной теоретической дискуссии (наиболее ярко эта позиция звучала у М. В. Зимелевой²³) доказывался тезис о признании возможности конкуренции виндикационного и договорного исков. На допустимость конкуренции (но лишь - при определенных условиях) также указывал О.С. Иоффе: на примере судебной практики по договору хранения он показывал, что виндикационный иск можно применить и доказать факт принадлежности спорного имущества истцу на праве собственности в случае, если ответчик-хранитель отрицает сам факт заключения договора с истцом, и последний не может привести доказательства в подтверждение существования договорного правоотношения между сторонами²⁴.

Иную позицию в обсуждении данной проблематики занимали, например, Ю.К. Толстой, Р.О. Халфина, Д. М. Генкин, А.Н. Арзамасцев и другие видные советские правоведы, исходившие из следующей предпосылки: конкуренция не допускается, а приоритетное значение имеют иски, вытекающие из обязательственных правоотношений²⁵. По их мнению, то обстоятельство, что спорное имущество передано собственником по своей воле, исключает возможность виндикации. В случае же, когда лицо, получившее имущество по договору с собственником, не возвращает последнему имущество в порядке, обусловленном договором, на стороне этого лица имеет место незаконное владение. Данное обстоятельство, по мнению сторонников идеи о недопустимости в российской правовой системе обсуждаемого явления - вовсе не означает, что между собственником и его контрагентом прекратились обязательственные отношения по поводу спорного имущества, и появляется возможность виндицирования. Поскольку нарушение прав собственника произошло в сфере обязательственных отношений, то и защита (восстановление) нарушенного права должна осуществляться средствами, предусмотренными законом для охраны обязательственных отношений²⁶.

Что касается современного этапа развития юридической науки, в нём по–прежнему уживаются противоположные точки зрения. Большинство правоведов²⁷ стоят на позиции неприемлемости конкуренции исков в нашей правовой системе, хотя возможность (и даже необходимость) её и в настоящее время всё же пытаются обосновать отдельные авторы²⁸. Так, М.Б. Братусь исходя из отсутствия прямых запретов конкуренции исков в нормативных актах, пришла к следующему: «Собственник, будучи участником гражданских правоотношений свободен в выборе способа защиты нарушенного права, поскольку законодатель в императивной норме не предписывает субъекту, какой способ защиты использовать в той иной ситуации. В связи с чем, собственник при нарушении обязательства, возникшего из договора вправе, по нашему мнению, предъявить любой из исков (договорный или вещный)»²⁹.

Нельзя обойти вниманием и мнения представителей гражданской процессуальной науки. На актуальность этой проблемы указывает Е. Г. Стрельцова: «Современная судебная практика создала конфликтную ситуацию вокруг права лица распоряжаться выбором способа защиты права (охраняемого законом интереса). (…) решение вопроса таково: автор³⁰ настаивает на отсутствии в российском законодательстве права лица выбора способа защиты права, конкуренции способов защиты»³¹.

Достаточно радикальный взгляд на проблему обнаружился у М. М. Ненашева, который утверждает, что дискуссия о конкуренции исков вообще утеряла практический смысл: «В настоящее время теоретиками и практиками, похоже, не совсем осознается то, что рассматриваемый подход к процессуальной проблеме элементов иска (и других связанных с этим процессуальных проблем) фактически похоронил материально-правовую дискуссию о конкуренции вещных и обязательственных исков»³². М. М. Ненашев объясняет свой тезис следующим образом: устройство российской судебной системы таково, что «суд фактически наделяется не правом, а обязанностью под страхом отмены решения вышестоящей инстанцией действовать в интересах истца. Судья обязан устранять ошибки или пробелы, допущенные истцом при формулировании иска»³³. Таким образом, по мнению процессуалиста, складывается ситуация, в которой истец может использовать виндикационный иск против ответчика, с которым находится в обязательственных отношениях, поскольку, несмотря на избрание ненадлежащего способа защиты права, после замены судом вида иска, результат все равно будет положительным для истца. Так что, судебная практика может ставить перед теорией весьма жесткий вопрос о целесообразности дальнейшего разделения вещных и обязательственных способов защиты права.

Если исходить из того, что такой подход является характерным для нашей судебной системы – такое положение дел действительно лишает практического смысла дискуссию о конкуренции исков, поскольку в этом случае истец может выстраивать свою правовую позицию даже на заведомо неприменимых правовых основаниях, понимая, что при необходимости суд поправит его случайную ошибку или даже сознательную позицию (вместо логичного отклонения требований, основанных на нормах, не применимых к конкретным правоотношениям). Однако, анализ судебной практики показал весьма незначительный процент дел, разрешаемых судами описанным образом. По нашему мнению, М. М. Ненашев несколько сгущает краски, а представленная им подборка судебной практики - не является показательной и столь распространенной, чтобы делать на её основании столь глобальные выводы. Не следует забывать, что существует известная еще римскому праву субординация исков, а потому, как писал Д. М. Генкин, "нельзя допустить, чтобы истец по своему произволу изменял последствия различных правовых отношений, установленных законом"³⁴.

М.Б. Братусь сравнивает подходы к законодательному определению приоритета применения вещных или обязательственных исков в нашей стране в разные исторические эпохи. В частности, исследовательница обращает внимание на то, что в дореволюционной правоприменительной практике при столкновении абсолютного права с относительным - последнее всегда уступало место первому, приводя ссылку на кассационное решение 1882, N 59³⁵. Г. Ф. Шершеневич относительно данной ситуации писал: "Это положение сохраняет силу в случае, когда относительное право установлено с согласия лица, имеющего абсолютное право. Так, например, собственник, отдавший свою вещь в пользование другому лицу, может во всякое время потребовать ее обратно, под условием возмещения ущерба, последовавшего от несоблюдения договора"³⁶. Исходя из этого, можно утверждать: в дореволюционном законодательстве нашей страны одним из существенных, отличительных свойств права собственности является наличие в нем преимущественного правомочия, что говорит о большей силе права собственности на вещь по сравнению с личными правами. Современное регулирование данного вопроса – исповедует прямо противоположный подход. Закрепляя, в частности, принцип недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства, за исключением случаев, предусмотренных законом³⁷, в вопросе о возможности выбирать вид способа защиты при наличии обязательственной связи - приоритет отдан обязательственно-правовым искам, основанным на специальных нормах, регулирующих отношения сторон. Е. А. Суханов пишет по этому поводу: "Наше законодательство в этом отношении не дает собственнику возможности выбора вида иска: при наличии между участниками спора договорных или иных обязательственных отношений нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту своих прав"³⁸. Соглашаясь в целом с тем, что конкуренция исков - недопустима, мы указываем на неверную аргументацию ученого ввиду того, что как раз закон не содержит соответствующих ограничений в виде прямых запретов этого явления; недопустимость конкуренции исков выводится российскими юристами исключительно из разъяснений высших судебных инстанций.