Лекция 4.

Общая характеристика источников раннего средневековья

Разница в формах развития феодализма в различных странах (во Франции, Италии, Испании – быстрее, в других частях Европы – медленнее) обусловила некоторые различия в характере источников этого периода, так как присущие данной ступени развития источники и появлялись не одновременно. Однако, несмотря на эти отличия, источники этого периода представляют собой вполне определённую группу, отражая главные черты процесса феодализации. Археология даёт для этого периода очень ценные сведения, характеризующие уровень развития производительных сил. Письменные источники в целом немногочисленны, не только потому, что многие из них утрачены, но и в силу неразвитости общества вообще. Лишь в Византии, где сохранялись большие города и централизованное государство, экономические связи, политическая жизнь были более разносторонние, а уровень культуры – несравненно выше, чем на Западе. Поэтому там не было такого оскудения источников, как на Западе.

Появление новых отношений в варварских государствах потребовало появления писаных законов, регулирующих отношения германцев как между собой, так и с населением завоёванных провинций. Поэтому, в записанных начиная с V в. законах, старые народные обычаи претерпели некоторые изменения. Для начальной стадии становления феодализма эти законы являются единственными письменными источниками, отражающими социально-экономические отношения – и формы собственности, и начинающуюся социальную дифференциацию, и пережитки общинно-родового строя. Такие же писаные законы возникли в течение V-X вв. у других народов Европы.

По своему характеру варварские «правды» примерно однотипны, так как фиксируют примерно один и тот же уровень развития общества.

Вначале правды (лат. lex – закон) представляли собой не законодательные акты королевской власти, а запись обычного права, т. е. правовых норм, выработавшихся в обществе естественным путём. Такая запись осуществлялась путём опроса сведущих лиц, иногда по инициативе короля, но всегда с одобрения этих лиц. Совпадение в различных правдах отдельных статей объясняется тождеством условий, вызвавших их к жизни. По этой же причине памятник византийского обычного права – «Земледельческий закон» также имеет много черт сходства с правдами народов Западной Европы.

С развитием феодального общества текст правд изменялся и дополнялся. На этой стадии народ уже не принимал участия в законодательстве, т. к. законодательную функцию монополизировала крепнущая государственная власть. Новые законы постепенно изменяли отдельные постановления обычного права. Таким образом, правды постепенно отмирали. В целом они продержались примерно до X в., а в некоторых исключительных условиях (в Испании) и позже. Некоторые статьи, главным образом уголовного характера, перешли в обычное право последующих веков.

Документальный материал по истории раннего средневековья, кроме как по истории Византии, довольно скуден. Помимо того, что до нас дошла лишь малая часть существовавших актов, сама общественная жизнь того времени была такова, что мало, где требовалось официальное закрепление этих отношений в документах. Управление государством было ещё примитивным, торговые связи очень слабые. Но помимо немногих сохранившихся документов, мы располагаем другим источником, отчасти заменяющим исчезнувшие грамоты. Это сборники формул (иногда их называют формуляриями), т. е. сборники текстов типичных грамот, составленные в качестве образцов, по которым писались реальные документы. В формулах нет имён, дат, конкретных описаний земель, вообще конкретных данных. Но сам факт их существования говорит о типичности явлений, которые в них описаны. Например, это очень ценный источник для исследований отношений собственности. Сборники формул существовали и в более поздние века, но для последующих веков их значение как исторического источника резко падает, так как документов становилось всё больше, причём с конкретными данными и абстрактные данные формул отодвигаются на задний план. А для раннего средневековья вследствие незначительности сохранившегося материала, данные сборников формул имеют исключительное значение.

В VIII-IX вв. появляются источники, непосредственнее и богаче отражающие состояние экономики, чем правды, сборники формул и грамоты. В монастырях возникли подробные описи поместий (так называемые полиптики), книги с копиями грамот и других документов (картулярии); появляются инструкции по управлению крупными поместьями. С их помощью историки могут представить себе процессы, проходившие в крупном феодальном землевладении. Но для истории других форм землевладения источники чрезвычайно скудны. Для воссоздания политической и отчасти социальной истории отдельных стран в раннем средневековье являются анналы и «истории» отдельных народов.

Анналами (annales, от лат. annus – год) назывались в Западной Европе летописи. Унаследованные от Рима, они появились в монастырях с VI в. и вначале имели форму кратких и даже кратчайших заметок на пасхальных таблицах, где вперёд на несколько лет были указаны дни празднования подвижного христианского праздника пасхи. Первые записи и появились против отдельных годов на этих таблицах, причём далеко не каждый год отмечался каким-либо событием. Затем записи становились всё более частыми и заносились уже в специальные рукописи. С конца VII в. во многих монастырях анналы велись уже систематически из года в год. Следует отметить, что между ранними анналами существует часто полное совпадение текста, так как монастыри обменивались анналами для проверки пополнения своих записей. В VIII-IX вв. появились анналы более широкого территориального охвата. Кроме того, анналы всё более становятся выразителями официальной идеологии. Возникает официальная анналистика: во Франкском королевстве при Карле Великом, в Англии – при Альфреде. В анналах сохранились память о всех главных исторических событиях. Поэтому из них черпали сведения авторы всех современных им и последующих исторических произведений. Из анналов развились хроники, содержащие уже не отдельные погодные записи, а более или менее связное изложение событий. Впрочем, ранние хроники VII-IX вв., а отчасти и X-XII вв. были очень близки по своей форме к анналам, т. к. авторы, перерабатывая и дополняя анналы, подчиняли своё изложение той же форме.

Наряду с анналами в странах Западной Европы с VI в. появились крупные исторические произведения – «истории» отдельных германских племён, расселившихся на территории Западной Римской империи. В этих «историях» сохранился ценнейший фактический материал, в том числе бытовавшие в народе древние саги, предания о предках, о переселениях, о первых королях, народные песни, а также гораздо более полные, чем в анналах известия о первых веках истории различных варварских народов. Вместе с тем в них, естественно, преувеличивалась роль королевской власти и очень мало внимания обращалось на народ.

Стоит обратить особое внимание на нарративные источники этого периода в Византии. Они во многом следовали сохранившейся от античности традиции, подражали Фукидиду, Полибию, широко использовали греческую мифологию и произведения классической греческой древности. По сравнению с историками Запада византийские историки обладали более широким политическим кругозором и давали в своих сочинениях не только историю Византии, но и соседних с ней народов.

Менее значительных типов источников мы касаться не будем, но стоит остановиться ещё на одном, чрезвычайно характерном для раннего средневековья. Это агиография (т. е. жития святых).

Церковь играла в раннефеодальном обществе довольно значительную роль. Фактически это было единственное учреждение античного мира, пережившее его и более того, преумножившее свою мощь. При этом церковь сама переживала значительные изменения, становилась крупнейшим землевладельцем и втягивалась во все процессы, характерные для раннефеодального общества. И перебороть полностью ту языческую стихию, которую представляли собой варварские народы, она тоже не могла. В большинстве своём эти народы лишь внешне были приобщены к христианству и верили в мелких божков, духов, покровителей лесов, вод и т. д. Церковь, приспосабливаясь, сменяла их местными «подвижниками», мучениками, отшельниками, в большинстве своём известными только в более или менее узкой округе. Эти местные святые раннего средневековья были гораздо ближе и понятнее политеистическим народным массам, чем Иисус Христос.

Так возникали жития святых, в которых сохранились многие черты народной жизни того времени, факты политической истории, истории церкви. И несмотря на то, что в них много чудес, легенд, вообще сверхъестественного, для истории быта, нравов, идеологии раннего средневековья, древние жития незаменимы.

Большинство источников Западной Европы были записаны на латыни, но почти всегда не на чистом латинском языке, а на общенародных провинциальных диалектах, которые победили языки завоевателей-германцев и постепенно развившихся в национальные языки. Поэтому язык анналов, «историй», законов, документов был понятен простому населению. Лишь при Карле Великом язык анналов и особенно исторических произведений несколько приблизился к литературному латинскому. Но и население в ту эпоху, благодаря некоторому развитию школы, было несколько более образованное, так что и латынь в то время была понятна. Ну а в Византии все источники писались на понятном всему населению греческом языке.

Лекция 5.

Источники по истории варварских королевств

Источники по истории различных варварских королевств более-менее однотипны. Но вместе с тем у каждого государства особенности его развития отразились и на характере источников.

Первым из варварских государств, основанных на территории Западной Римской империи, было вестготское королевство. Именно там и возникли древнейшие варварские правды. Обширный свод законов возник при короле Эйрихе (466-484) около 475 г., так называемый «Кодекс Эйриха». Затем на его основе была составлена Вестготская правда (кон. VI в.). Последняя редакция этих законов продолжала действовать на территории Испании даже в течение всего времени арабского завоевания, в качестве законов для всего христианского населения. До нас в полном виде дошла лишь довольно поздняя редакция Вестготской правды, которая называется «Книга судей» (ок. 664 г.). Поэтому Вестготская правда является ценнейшим источником по истории готской Испании, но для изучения европейского общества на ранней стадии процесса феодализации годится мало.

Арабское завоевание 711 г. плачевно сказалось на сохранности источников V-VII вв., из которых многие не дошли до нас. Из нарративных источников больше всего сведений о вестготах содержится у Сидония Апполинария (430-ок. 484), который занимал довольно высокие гражданские, а затем церковные должности в Галлии. Он был последним представителем античной культуры в Галлии. Поначалу он даже боролся с вестготами, был взят в плен, но затем оставлен при дворе, где воспевал подвиги вестготских королей. Больше значения имеют его письма – для истории завоевания вестготов, бургундов и франков.

Второй автор, оставивший значительное количество сведений о вестготах – Исидор Севильский (епископ Севильский) (570-636). Он был из испано-римской семьи, а по матери – внук вестготского короля. Поэтому получил лучшее по тем временам образование, стал в 599 г. епископом и приложил много сил для обращения вестготов в католичество. Как уже говорилось, множество произведений в Испании погибло, и сочинения Исидора важны больше всего тем, что отрывки из них сохранились у него. Тем более, что Исидор был преимущественно компилятором.

Из его сочинений наибольшее значение имеет «История готов, вандалов и свевов». Хотя он и опирался на предшественников, но многие важные сочинения той эпохи он не знал (ни Кассиодора, ни Григория Турского). Это говорит о всё растущей культурной замкнутости различных частей Европы VI-VII вв. Писал он также на основе собственных материалов и наблюдений.. Сведения Исидора не совсем точны. Но всё же это наиболее полный источник по истории вестготской Испании VI-VII вв.

По истории государства вандалов (439-534) источников крайне мало. Законы их не сохранились. По большей части историю их приходится восстанавливать по произведениям авторов, писавших о других народах, например Исидора Севильского и Прокопия Кесарийского.

Также недолговечным было государство бургундов (443-534), но после франкского завоевания бургунды сохранили свои законы, поэтому их текст дошёл до нас. Записаны они были в 490-е гг., но собственно Бургундской правдой считается редакция 517-18 гг. В законах бургундов прослеживается сильное римское влияние. Дополнением к Бургундской правде является Римский закон бургундов, предназначенный для римского населения.

Гунны так и не сумели создать своё государство. Но сведения об их набегах сохранились во многих трудах римских, византийских и франкских историков. Правда у гуннов был кратковременный союз в Паннонии, и по его истории главным и практически единственным источником является сочинение Приска Панийского «Сказание», который в 448 г. ездил послом к Аттиле. Приск подробно описывал своё путешествие ко двору Аттилы, встречи с ним, нравы и быт гуннов, передавал рассказы пленных.

В государстве остготов (493-555) в наиболее яркой форме проявился компромисс между победителями и побеждёнными. Готы там жили по своим обычаям, для римлян оставалось в силе римское право. Но уже король Теодорих (до 507 г.) издал Эдикт Теодориха, который охватывал наиболее часто встречающиеся тяжбы между готами и римлянами. За основу были взяты римские правовые источники.

Из нарративных источников, то наиболее важны труды одного из важнейших государственных деятелей при Теодорихе – Аврелия Кассиодора. Это был знатный римлянин, но в то же время последовательный сторонник готского владычества, в лице которого нашёл своё воплощение тот компромисс, о котором говорилось выше. Правда, главный труд Кассиодора «Готская история» в оригинале не сохранился, он известен в сокращении, сделанном Иорданом. Отсутствие полного текста этого произведения является для науки большой утратой, так как Кассиодор использовал в основном достоверные источники, притом не дошедшие до нас.

Собственно труд был заказан остготскими королями. И Кассиодор «доказал», что правящая династия Амалов насчитывает 17 поколений, что история готов не менее древняя, чем история римлян. Он отождествил обитавших во Фракии гетов, о которых упоминал ещё Геродот, с готами, а амазонок счёл готскими женщинами. Таким образом, всё население должно было примириться с владычеством столь древнего королевского рода. Пожалуй, именно у Кассиодора ярче всего выражена идея преемственности власти германских королей от власти империи и возвеличение царствующего дома над племенной знатью, а также проповедь союза знати римской и германской.

Преемником Кассиодора в области истории готов был уже упомянутый Иордан. Его труд называется «О происхождении и деяниях готов», где в основном продолжил тенденцию труда Кассиодора, которую он использовал. Сочинение Иордана – это важнейший источник не только по истории готов, но и всего Причерноморья. Автор дал такие сведения по расселению племён и народов, которых нет в других источниках. Только у него оказались записаны древние сказания готов, относящиеся ещё к векам переселения из Германии к Чёрному морю.

Лангобарды пришли в Италию в 568 г. Но родовые связи у них были ещё очень сильны, и первая кодификация законов была проведена только через 80 лет после их поселения, в 643 г. при короле Ротари (636-652). Этот закон известен под названием Эдикт Ротари – это типичная германская правда, фиксировавшая обычное право лангобардов. О римлянах в этом законе вообще нет никаких упоминаний. Наоборот, он был обязателен для всего населения государства, и не предполагает присутствие римского права, как это было у вестготов, остготов и бургундов. Это во многом связано с тем, что лангобардское завоевание привело практически к полному исчезновению рабовладельческого строя и сопровождалось практически полным исчезновением римской знати и римского землевладения. Лангобардское обычное право продержалось в Италии вплоть до XIII в.

Так как развитие феодализма и феодального государства шло у лангобардов замедленным темпом, то несколько задержалось и составление истории лангобардского государства. Её автором является выдающийся учёный Павел Диакон (ок. 720-800). Павел Диакон принадлежал к высшей лангобардской знати. Как раз на годы его жизни падает трагедия его народа, государство лангобардов было завоёвано франками при Пипине, а затем полностью уничтожено при Карле Великом. Брат Павла принимал активное участие в восстании, затем был уведён в Галлию в качестве заложника. Павел отправился в Галлию, чтобы выхлопотать освобождение брату и другим соотечественникам. Пять лет он провёл в Галлии (782-787), пока не добился своей цели. За это время он заслужил высокое мнение о себе со стороны Карла Великого. Он был одним из самых образованных и даровитых деятелей каролингского возрождения, членом придворного кружка (Академии). По-видимому, именно в Галлии он задумал свой основной труд «История лангобардского народа», который написал, уже вернувшись в Италию.

В зарубежной историографии этот труд часто считается неоконченным, т. к. завершается он 744 г. Но, по мнению О. А. Добиаш-Рождественской, автор сознательно закончил свой труд 744 г., годом смерти последнего самостоятельного правителя лангобардов, так как народ свой он слишком любил, и не мог описывать завоевание и гибель своего народа в профранкском духе. Не мог он писать и с патриотической точки зрения. Тем более, что Карл Великий оставался самым могущественным государём того времени.

Вообще сочинение Павла Диакона резко выделяется из ряда аналогичных трудов того времени. Писал он, не раболепствуя перед победителями, тщательно воссоздал историю своего народа, тем более в момент, когда лангобарды уже были разгромлены, и вряд ли появился бы писатель, изложивший их историю. Павел Диакон не восхвалял королевскую власть и католическую церковь, а описывал подвиги предков, народные сказания, родовые предания. Переселение племён, завоевание ими Италии. Очень скуп Павел Диакон на рассказы о чудесах, что также выгодно отличает его сочинение от других современных ему историков. Т. е. труд Павла является для истории лангобардского государства основным источником.

Государство франков отличается от всех других варварских королевств тем, что не только не погибло, но и выросло в огромную империю Карла Великого, а затем стало основой для формирования французского государства.

Салические франки переселились в северную Галлию непосредственно из области своего первоначального пребывания на нижнем Рейне, не проделав длительных странствий, как другие германские народы, в ходе которых родовой строй интенсивно разлагался. К тому же северная Галлия, которая стала одной из основных областей франков, была сравнительно слабо романизирована. Это привело к тому, что у франков черты общинно-родового строя были гораздо более ярко выражены, чем у готов, бургундов, вандалов и т. д. Кроме того, зарождение феодальных отношений и феодального государства прослеживается на истории франков наилучшим образом из-за непрерывной линии развития. Наконец, благодаря этому естественному ходу развития франкского общества, не нарушенному и не осложнённому иноземным завоеванием, источники по истории франков сохранились в несравненно большем количестве, чем источники по истории других королевств. Всё это даёт возможность исследования социально-экономической и политической истории франкского общества как типичного раннефеодального общества, приобретшего свою классическую форму именно во франкском государстве. Поэтому древний закон франков Салическая правда является среди прочих германских правд источником, наиболее близким к древнегерманским обычаям. Хотя он и моложе некоторых правд по времени написания, но превосходит их в том отношении, что отражает такую стадию развития одного из германских народов, которая довольно близко примыкает к стадии, описанной Тацитом.

Первоначальный текст Салической правды до нас не дошёл. Сохранившиеся редакции носят компилятивный характер и являются сокращёнными и ли расширенными обработками исчезнувшего текста. Большинство исследователей наиболее старой и близкой к оригиналу считают редакцию, включающую в себя 65 титулов (особенно одна из рукописей Парижской Национальной библиотеки). Предположительным, но наиболее вероятным временем возникновения Салической правды в её старейшей редакции является 507-511 гг. Затем уже к ней добавлялись новые законы. В основном тексте Салической правды влияние римских порядков практически ни в чём не сказывается, т. к. возникла она почти сразу после завоевания и в слабо романизированной области Галлии; поэтому германское обычное право сохранилось в неприкосновенном виде. Хорошо отображён уровень развития производительных сил в сельском хозяйстве. Она обрисовывает общину-марку как основу общественного строя древних франков, притом с пережитками родовых отношений. Однако уже заметен процесс расслоения: вергельд за королевского дружинника втрое больше, чем за простого франка. У другой ветви франкского народа – рипуарских франков – тоже во второй половине VI в. возник свой закон - Рипуарская правда. У него много черт сходства с Салической правдой, но больше дополнений, поэтому она более разнородна: есть статьи, отражающие тот же уровень развития, что и Салическая правда, а в других уже выступают черты развивающихся феодальных отношений.

Законодательство Меровингов представляло собой в основном дополнения к Салической правде, но в них намечается, хотя и очень слабо, уже иная тенденция. Все правды были построены на принципе подсудности человека в зависимости от его принадлежности к тому или иному народу. Меровингские короли в некоторых своих эдиктах вводили принцип территориального права. Но в целом власть их была настолько слаба, и государство Меровингов всё больше расчленялось на отдельные области, что тенденция к общегосударственному законодательству не могла осуществиться сколько-нибудь заметным образом.

Среди документальных источников по истории государства Меровингов важную роль играют королевские дипломы, выданные королевской канцелярией в основном церковным учреждениям, а также сборники формул, которые отражают все процессы, характерные для складывающегося феодального строя: разорение и закрепощение свободных общинников, рост крупной земельной собственности и т. д. Почти все они относятся к Нейстрии, т. е. той части меровингской Галлии, где феодальные отношения складывались особенно быстро.

Политическая история меровингского государства изложена в знаменитом труде Григория Турского (540-594). Заглавие его точно не установлено. Сам в списке своих произведений обозначил его как «Десять книг истории», сложившаяся в XVII в. издательская традиция закрепила название «Церковная история франков». Но так как это заглавие не совсем соответствует содержанию произведения, то лучше озаглавить «История франков».

Григорий происходил из знатной галло-римской семьи. Сам он в 575 г. стал Турским епископом – именно в Туре были мощи почитаемого галльского святого Мартина Турского. Свой труд Григорий писал и перерабатывал всю жизнь. Начинается как типичная всемирная хроника (от Евсевия) – события от сотворения мира до 400 г. Затем уже более близкие события, и в 5-10 книгах – события, современные автору. Так как он был близок к королям, да и сам активно принимал участие в государственной жизни в качестве одного из главных духовных лиц государства, способствовали тому, что он был хорошо осведомлён обо всём, что происходило в королевстве.

Все нравы той эпохи хорошо отражены в повествовании Григория. Он оставил потомству картины аморальности членов меровингского королевского дома, в среде которых вероломство, предательство и лицемерие были обычным явлением, как и убийства, изувечения, пытки. У автора, кстати, эта жестокость королей не вызывала никакого осуждения, т. к. потом они отмаливали грехи у гробницы Мартина Турского, принося этой обители драгоценные дары, обогащавшие церковь.

Непосредственно к сочинению Григория Турского примыкает анонимное произведение, известное как хроника Псевдо-Фредегара, которое составлено не менее, чем тремя авторами. Это единственный дошедший до нас источник по истории франкского государства первой половины VII в. После повтора 6 книг Григория Турского идёт оригинальная часть, охватывающая 584-642 гг. Составлена в Бургундии, а последний автор – из Австразии. Интересы – уже, так как государство распалось на более мелкие части. В этой хронике – упоминание о троянском происхождении франков. Затем это было развёрнуто в легенду о пришествии франков из погибшей Трои, чтобы окружить их ореолом древности.

О второй половине VII в. повествуют «Деяния франкских королей» в Нейстрии (о событиях 642-700 г.; написана в 726-727 гг.) и «продолжатели Фредегара» в Австразии (до 768 г.). Везде восхваляют свою династию, практически игнорируют соседей. Таким образом, политическая история франкского государства с конца V до середины VIII вв. описана год за годом в четырёх следующих друг за другом или дополняющих друг друга трудах.

Много сведений политического, и особенно культурно-бытового характера даёт агиография, особенно богатая для меровингского периода. К сожалению, многие жития при Каролингах были переделаны, что привело к уничтожению первоначальной простоты и реалистических черт. Тем ценнее уцелевшие. Большая часть житий этих святых было создано не столько церковниками, сколько воображением полуязыческого народа. Поэтому большинство этих святых оказываются людьми простого происхождения, и в житиях отражается жизнь простого народа. Но в целом эти интересные для историка факты тонут в массе стандартных легендарных сказаний. Среди массы житий уже очень рано начинает выделяться своими особенностями один их вид – жития епископов и аббатов. В каждом епископстве и аббатстве стремились составить целую серию биографий своих владык, которых церковь канонизировала весьма охотно.

Лекция 6.

Источники по истории каролингского периода

Процесс складывания различных племён и народностей в огромную империю Карла Великого, охватившую на короткий срок почти всю территорию Западной и значительную часть Центральной Европы, а также процесс распада империи определили собой и характер источников VIII-X вв.

Среди памятников социально-экономической истории значительный интерес представляют полиптики («многолистные книги»), т. е. писцовые книги монастырей. Заслуженной известностью пользуется самая обширная и подробная из всех дошедших до нас писцовых книг, так называемый полиптик аббата Ирминона (полиптик Сен-Жерменского монастыря) (между 811 и 823 гг.). Этот источник является основным для истории церковного землевладения того времени в Нейстрии и представляет собой своего рода аграрную энциклопедию с богатым и разнородным запасом сведений. К сожалению, полиптик Ирминона не дошёл до нас полностью, лишь примерно две пятых текста.

Для каждого из описанных поместий в полиптике указано количество господской земли, угодий, строений, мельниц и т. д. Затем идёт перечисление крестьянских наделов, а также повинностей крестьян, среди которых преобладала барщина, хотя был и натуральный оброк и незначительный денежный оброк.

Всюду, где возникало крупное церковное землевладение, соответствующие церковные организации должны были составлять подобного рода документы, совершенно необходимые для управления крупными поместьями и регулярной эксплуатации зависимого населения. Несмотря на то, что многие из этих документов погибли во время норманских и венгерских набегов, содержащиеся в них сведения дошли до нас, так как были тогда же (или впоследствии) внесены в картулярии, т. е. рукописные сборники, куда вписывались копии с имевшихся в монастыре грамот и других документов, в том числе и с описей.

Ещё один вид документа, который был необходим в крупном монастыре – «Книги дарений», в которые записывались подаренные или переданные монастырю земельные участки, доходы и т. д.

Практическая потребность как в составлении описей поместий, так и в ревизии последних привела к созданию особой инструкции, появившейся вероятно при Карле Великом. Она была составлена для государевых посланцев, выполнявших в данном случае функции ревизоров и объезжавших крупные церковные и королевские поместья.

Инструкцию другого типа представляет собой «Капитулярий о поместьях», изданный около 800 г. В нём были подробно описаны все обязанности как управляющего большим королевским поместьем, так и его подчинённых, распорядок работ, рабочий и домашний инвентарь, порядок снабжения королевского дворца продуктами, конями, повозками и т. д. Это инструкция для безупречного ведения хозяйства, но насколько полно осуществлялись на деле эти предписания – сказать трудно.

Ещё один источник, который говорит о сельском хозяйстве того времени – это памятники изобразительного искусства, а точнее миниатюры каролингских рукописей VIII-IX вв., дающие чрезвычайно ценный материал для истории сельскохозяйственных орудий.

Законодательные памятники каролингского периода более многочисленны, чем в предшествующий и в последующий периоды. Это обусловлено быстрым развитием феодальных отношений, которые требовалось закрепить в новых законах и в многочисленных дополнениях к существующим законам. К тому же управление такой огромной империей требовало усиленного и разнообразного законодательства. Но общего законодательства в империи Карла Великого так и не сложилось. Отдельные части империи настолько отличались друг от друга, что Карл Великий и его преемники даже издавали отдельные законы для итальянских, испанских и даже ряда германских областей. Именно в этот период были записаны Баварская правда (между 739 и 749 г.) и Саксонская правда (780-802 гг.).

Таким образом, в период с середины VIII до начала IX в. у всех германских племён появились свои писаные своды обычного права, действовавшие только на территории данного племени.

Королевские законы каролингского периода назывались с 70-х гг. VIII в капитуляриями, так как текст их был разделён на отдельные параграфы (капитулы); деление это возникло впервые при Пипине Коротком. Капитулярии издавались королями иногда по собственной воле, иногда с одобрений собраний знати. Капитулярии издавались в большом количестве. Полного собрания капитуляриев в ту пору не существовало. Текст их дошёл до нас в различных сборниках, среди других современных им источников.

По своему содержанию капитулярии чрезвычайно ценный источник. Они закрепляли правовые порядки в интересах феодализирующейся знати, церкви и государства. Интересы народа при этом, как правило, не учитывались. Наоборот, законы, записанные в капитуляриях, преследовали тайные крестьянские союзы - гильды и угрожали смертной казнью за неповиновение королевским должностным лицам.

Документальный материал, сохранившийся от VII-IX вв., также более богат, чем для меровингского периода. Несомненно, что в этот период такие акты, как прекарии, коммендации и т. д. составлялись в большом количестве. Но подлинники их утрачены, и мы знаем о них по некоторым копиям в монастырских «книгах дарений» и картуляриях, а также по формуляриям.

Что касается документов, отражающих отношения в верхах общества, то многие из них сохранились даже в подлинниках. Несмотря на многочисленные набеги тех же венгров и норманнов, некоторые монастыри смогли сберечь свои ценнейшие грамоты, на основании которых они владели особыми привилегиями и огромными территориями.

Однако наряду с подлинными грамотами именно от каролингской эпохи до нас дошло также много подложных. Т. е. монахи не только усердно хранили свои документы, ещё усерднее они занимались подделками, и подлинные дипломы часто им были нужны для того, чтобы искуснее фабриковать фальшивки. Как уже говорилось, разные типы документов, в том числе подложных, изучает вспомогательная историческая дисциплина – дипломатика. Кстати, фальшивая грамота не перестаёт быть историческим источником, просто её рассматривают под другим углом зрения: исследуют причину, вызвавшую подлог и установленная причина довольно много говорит об истории изучаемого периода. В частности, обилие подложных грамот в каролингский период свидетельствует о систематическом применении в процессе роста крупного землевладения и закрепощения крестьян подобной формы насилия. Монастыри, таким образом, округляли владения, в особенности за счёт слабых соседей, прежде всего крестьян.

Важнейшим источником для изучения политической истории франкского государства каролингского периода являются анналы. Центром каролингской анналистики сперва стал Лоршский монастырь (вблизи Вормса), где были составлены погодные записи – «Малые Лоршские анналы». Есть ещё «Большие Лоршские анналы», которые на самом деле писались не в Лоршском монастыре, а при дворе Карла Великого, где была сосредоточена официальная анналистка. Их теперь называют «Королевскими анналами» или «Франкскими анналами». По характеру сообщаемых сведений источник больше всего подходит под определение придворного дневника. Главное место в нём занимают описания военных походов, приёмов послов, судебные собрания, путешествия короля и его семьи и т. д.

Имеющийся в анналах фактический материал богат и довольно точен. В них имеются некоторые сообщения о климате, урожаях, смертности, землетрясениях, астрономических явлениях, о хозяйстве, культуре, торговле. По анналам полнее всего восстанавливается военная деятельность Карла Великого и отчасти дипломатическая. Вместе с тем материал анналов довольно односторонен, ему присущ официозный характер, и порой искажает историческую истину.

Наибольшему искажению подверглись записи о военных неудачах в Испании и, особенно, в Саксонии. О неудаче первого похода в Испанию и поражении арьергарда в Ронсевальском ущелье в анналах нет ни слова. Поражения франков в Саксонии превратились в победы, даже тогда, когда франкская армия была полностью уничтожена (битва при Зюнтале, 778 г.). Автор сам выдаёт свою ложь, описывая кровожадную расправу Карла после этой якобы блистательной победы. Под 792 г. в анналах нет ни слова о заговоре сына Карла, Пипина. Таким образом, подбор фактов и их интерпретация подчинены в анналах определённой политической идее – прославлению государства франков и его короля.

Начавшийся после Людовика Благочестивого распад каролингской империи прекратил дальнейшее развитие официозной анналистики.

Из числа прочих источников, относящихся к правлению Карла Великого и его сына, следует отметить биографии императора и политических деятелей. Общепризнанным классическим образцом этого жанра является «Жизнь Карла Великого» Эйнгарда (ок. 768-840). Эйнгард воспитывался в Фульдском монастыре в Тюрингии, в начале 790-х гг. был отправлен в Аахен, где стал членом придворного кружка, т. н. Академии. «Жизнь Карла Великого» была построена под влиянием Светония и построена по образцу его «Жизни 12 цезарей». С одной стороны это обусловило подражательный характер его биографии, но с другой, заставило автора ввести такие темы (внешность, быт и т. д.), которые современные ему писатели совершенно игнорировали.

Порой Эйнгард допускал искажения в угоду Карлу, прославляя его. Все присоединения к территории каролингского государства отнесены только за счёт деятельности Карла. Саксонские войны изображены не как агрессивные, а, наоборот, как оборонительные. Ценнее всего та часть биографии, где имеются данные о личности Карла, его быте, одежде, вкусах. Конечно, и тут обойдены все недостатки, и Карл обрисован с самой наилучшей стороны. Но в целом из труда Эйнгарда мы узнаём много интересных подробностей об образе жизни франкского императора и его окружения. У современников сочинение Эйнгарда пользовалось большой популярностью и вызвало много подражаний. Большое количество списков, сделанных в последующие века, говорит о непрекращающемся внимании к этой биографии, которая была основным источником по истории Кала Великого.

У Людовика Благочестивого тоже есть несколько биографий, наиболее известную из которых составил епископ Трирского округа Теган (нач. IX в.-ок. 863 г.).

Агиография каролингского периода несравненно скуднее, чем в меровингские времена. Тем более, что церковь, укрепив свои позиции, оказывает всё больше влияния на составление житий, которые принимают риторическую окраску, утрачивается их связь с народным творчеством. Теперь героями житий становятся крупные деятели церкви – аббаты, аббатисы, миссионеры, осуществлявшие христианизацию язычников и т.д.

Для времени Карла Великого характерно оживление интереса в области образования и литературы. Стихотворные произведения всех членов Академии и особенно их переписка между собой и с другими политическими и церковными деятелями представляют собой ценные источники для истории культуры, быта и нравов. В них отражены фактически все интересные события тех лет.

Почти сразу после смерти Карла Великого о нём самом и о его царствовании возникли многочисленные прозаические и поэтические легенды. Политическая обстановка IX в. – смуты, войны, норманские набеги – способствовала идеализации недавнего прошлого, поры мощи и славы франкского государства. Эта тенденция исходила отчасти из церковных кругов, но нашла отражение и в народном творчестве, т. к. люди, тяжело страдавшие от набегов и междоусобиц создали в фольклоре величественный образ императора, грозный и для внешних врагов, и для внутренних смутьянов, точнее непокорных знатных феодалов, которые обижают слабых и беззащитных.

Процесс распада каролингской империи нашёл отражение и в источниках. К концу IX в. прекратилось издание капитуляриев, сократилась дипломатическая переписка с другими странами.

Последнее крупное историческое произведение каролингского периода принадлежало перу внука Карла (по женской линии) Нитгарда (ок. 790-ок. 843), полководца Людовика Благочестивого, а затем Карла Лысого. Последний поручил Нитгарду составить историю междоусобных войн («войны трёх братьев») после смерти Людовика. Так появился труд Нитгарда «Четыре книги истории». Несмотря на защиту Карла Лысого, он практически не исказил исторический материал. Но работа осталась незаконченной, так как во время одного из походов Нитгард умер.

Примерно в то же время произошло очень симптоматичное явление в анналах. Королевские анналы прекратили своё существование как единое целое, а списки их, которые были в каждом монастыре, положили начало местным монастырским анналам, которые уже не подвергались нивелирующему влиянию центрального официозного летописания. С конца 830-х гг. оформились главные группы анналов – Фульдские для Германии и Сен-Бертенские для Франции. Названия эти условны, так как относятся не столько к месту составления, сколько к месту хранения древнейших списков этих анналов.

Фульдские анналы относятся большей частью к Германии, описывают её историю, отношения с северными и восточными соседями – Данией, славянами. Король Запада Карл Лысый именуется в них «Галльский тиран», требуют воссоединения империи под властью Людовика Немецкого и других немецких князей.

Сен-Бертенские анналы проявляют тенденции прямо противоположные Фульдским. Они ратовали за подчинение Карлу Лысому и Германии. В силу вражды между правителями западной и восточной части франкского государства анналисты очень свободно говорят о внутренних междоусобицах и семейных распрях у чужих правителей и проявляют сдержанность в сведениях такого рода о своих владыках. Последнюю часть Сен-Бертенских анналов составил архиепископ реймский Гинкмар, который, ради тенденции использовал подложные документы, многие из которых, судя по всему, были составлены по приказу самого Гинкмара.

В Лотарингии тоже была своя хроника, автором которой был аббат Регинон. Он знал о положении и в западной и восточной частях образовавшегося государства, и в Италии. Особо ценная современная ему часть – 892-906 гг. Несмотря на ошибочность хронологии – это единственный источник, дающий цельную картину событий конца IX-начала X вв.

Ожесточённая борьба между последними Каролингами ещё ярче, чем в анналах проявилась в публицистических трактатах IX в. Один из них был составлен тем же Гинкмаром и называется «О дворцовом и государственном управлении» (ок. 882 г.). Он был составлен для обучения Людовика Заики и ставит целью защитить притязания магнатов, особенно епископов, на руководящее положение в стране. Король же должен быть лишь исполнителем воли крупных церковных феодалов. Для доказательства этого положения Гинкмар, как и в анналах, прибегнул к фальсификации документов и фабрикации подложных актов.

Лекция 7.

Источники по истории раннесредневековой Англии

В Англии отсутствовали значительные пережитки античного рабовладения, а племена, которые совершали постоянные нашествия с континента, стояли ещё на довольно низкой ступени процесса классообразования. Поэтому и уровень развития феодализма в ней был довольно замедленный. И древнейшие законы отражают ещё раннюю стадию разложения общинно-родового строя, в них больше пережитков старых отношений, чем в германских правдах, составленных на континенте.

Практически в каждом из англосаксонских государств были свои законы. При короле Альфреде (871-900) была составлена «Правда короля Альфреда» (ок. 893 г.), которая не ограничилась простым сведением воедино прежних законов отдельных государств. Эти старые законы подвергались пересмотру, что-то отвергалось, чем-то, наоборот, они дополнялись. Очень много было споров между знатью и простыми людьми, в результате чего все пытались апеллировать к королю. Законы Альфреда должны были, очевидно, прекратить подобные споры и утвердить власть знати над крестьянами.

Документальный материал от англосаксонского периода довольно обширен. Как и повсюду, он представляет собой преимущественно грамоты, дарованные церкви: земельные дарения, предоставление привилегий и иммунитетов. Англосаксонского сборника формул не сохранилось.

Первое из дошедших до нас исторических повествований принадлежит британскому монаху Гильдасу (ок. 516-570). Воспитанный в традициях римской культуры, Гильдас считал себя членом римского мира, а саксов именовал варварами. От их нашествий он бежал в Бретань, где и составил «Жалостную книгу о разорении и завоевании Британии» (ок. 560 г.), где пышным стилем рассказал о бедствиях бриттов во время саксонских нашествий, о разорении местного населения, разрушении городов и сёл и т. д. Произведение Гильдаса не представляет собой истории Британии в полном смысле слова, в нём мало имён и дат. Скорее это обличительная и пламенная речь патриота, скорбящего о горькой судьбе своего народа. Он обличал близорукость британских вождей, которые нанимали саксов в своё войско, а те затем явились уже как завоеватели, потребовали сначала дани, а затем стали грабить и захватывать страну. Археологические памятники в целом подтверждают ход завоевания, изложенный у Гильдаса, который является единственным письменным источником для периода завоеваний первой половины VI в.

Наибольшую же известность имеет первый английский историк Беда Достопочтенный (672-735), монах из нортумбрийского монастыря Ярроу. Сохранилась большая часть его трудов, из которых для нас наибольшую ценность представляет собой «Церковная история английского народа», которая начинается от завоевания Британии Цезарем и продолжается до 731 г. Беда использовал всё, что только возможно. Получал источники и из дальних монастырей, и даже из папского архива. В пределах условий VII в. Беда обладал широким историческим кругозором. Беда сам писал, что стремится к точности, и объективно его труд , особенно по сравнению с другими историческими трудами тех веков, обладает большой достоверностью и является важнейшим письменным источником по истории Англии и английской церкви за 597-731 гг. Большая часть фактов за этот период известна нам только из произведения Беды. Из него черпали сведения все английские хронисты.

«История» Беды не настолько восхваляет королевскую власть, как, например, труды Григория Турского, Исидора Севильского, так как писал он ещё в раннюю эпоху развития государственности, при наличии сильных пережитков родового строя. Главным предметом его восхваления является церковь. Но следует отметить, что Беда не принадлежал к правящей верхушке и всю жизнь провёл простым монахом.

Анналы появились в Англии ещё в VI в. в местных монастырях. Постепенно они сливались воедино, и ок. 892 г. при короле Альфреде была составлена «Англосаксонская хроника», которая является древнейшей летописью на англосаксонском языке и очень ценным историческим источником. Эта хроника содержит историю королевской династии в связи с общей историей Англии. Конечно, во многом хроника была призвана возвеличить Альфреда, поэтому его образ и дела поданы в героических тонах, а о нежелательных для него событиях, например о неблаговидных делах его братьев и предков, умалчивается. Стремление хроники пропагандировать и подчёркивать главенствующую роль короля совпадает с тем же стремлением анналов, составленных при Карле Великом.

В период датских нашествий хроника несколько изменила свой характер: исторические сведения почти отсутствуют, а присутствуют в основном поэтические произведения о войнах с датчанами. После 975 г. централизованная англосаксонская хроника распадается на отдельные местные монастырские летописи.

Если Англосаксонская хроника является лучшим образцом староанглийской прозы, то среди богатого поэтического наследия тех веков лучшим образцом следует считать Сагу о Беовульфе. Это единственная из старогерманских эпических поэм, дошедшая до нас полностью. Она повествует о подвигах героя Беовульфа, в том числе о его борьбе с морским чудовищем, в поединке с которым герой погиб. Первоначальное ядро эпоса сложилось в начале VI в. ещё на континенте. Англы принесли его в Британию, где он был разукрашен многочисленными вставками и в VII в. получил окончательную форму (единственная рукопись, сохранившая текст саги относится к X в.). Сага о Беовульфе и другие английские саги излагают исторические факты в своеобразном преломлении; для истории же быта, нравов и верований они являются ценнейшими источниками.

Лекция 8.

Источники по истории Византии VIII-IX вв.

В Византии постепенно также происходил процесс феодализации. В политической истории Византии середины VII-IX главное место занимает внутренняя борьба, вылившаяся в форму иконоборческого движения. Внешнее положение было также весьма опасным из-за постоянных нападений болгар, арабов, авар и т. д.

Современные источники для этого периода довольно скудны, что во многом объясняется тем, что после победы иконопочитателей, они с особым усердием стали уничтожать литературу иконоборческого периода (717-843). Число сохранившихся от этого периода источников так невелико, что период VII-IX вв. часто называют «тёмными веками» византийской культуры. И для воссоздания политической истории этого периода приходится пользоваться произведениями писателей более позднего времени.

Документального материала этого периода также практически не сохранилось. В связи с этим первостепенное значение приобретают правовые источники.

Важнейшим источником для истории аграрных отношений рассматриваемого периода является «Земледельческий закон» – свод византийского обычного права, оформленный и узаконенный в VIII в. О его широком распространении свидетельствует множество сохранившихся списков этого закона.

«Земледельческий закон» во многом напоминает правды германских народов - тоже представляет собой судебник, т. е. перечень наказаний и штрафов за различные преступления. В этом законе много говорится о сельском хозяйстве, а также отражена жизнь типичной сельской общины, где только началось расслоение и выделение зажиточных крестьян.

Иной характер имеет другой правовой памятник VIII в. – «Эклога законов». Это переработка кодекса Юстиниана. Так как в Византии сохранились товарно-денежные отношения, то и свод римского права существовал достаточно долго. Но в условиях складывания феодализма он не мог оставаться неизменным.

«Эклога» была издана в 726 г. Львом III и Константином V и гораздо больше защищала интересы крупных землевладельцев. Можно проследить прогрессирующую дифференциацию в среде свободных, но видны и пережитки рабства, например, признаётся право господина убить раба.

Записью обычного права, подобного «Земледельческому закону», является «Морской закон», из которого могут быть извлечены важные данные о морской торговле. Этот памятник сложился в VII-IX вв. и содержит сведения о взаимоотношениях между моряками и путешествующими морским путём торговцами и о грузах, перевозимых морем.

В нарративных источниках история периода иконоборчества представлена только в источниках, принадлежащих партии иконопочитателей, поэтому их сведения об иконоборцах представлены в откровенно враждебном тоне. Важнейшее место среди этих источников занимает «Хронография» Феофана Исповедника (сер. VIII в. – ок. 817 г.), одного из активных иконопочитателей. По ранним периодам он является компилятором, а по самой важной части использовал, не всегда умело, труд неизвестного иконоборца, из которого выбросил всё, что могло послужить к прославлению иконоборцев. Но всё же это один из лучших источников по этому периоду, хотя в силу тенденциозности Феофан преувеличивает гонения иконоборцев на монашество. Он очень подробно описывает все нападения внешних врагов и разные стихийные бедствия, считая все эти несчастья божьим наказанием, ниспосланным на землю, находившуюся во власти нечестивых императоров.

Другим ценным источником для истории иконоборческого периода является «Бревиарий» патриарха Никифора (сер.VIII в.- 829 г.), видного политического и церковного деятеля позднеиконоборческого периода. Ценность «Бревиария» заключается, прежде всего, в том, что охватываемый им период истории Византии (602-769 гг.) слабо освещён в других источниках. Этот труд, для написания которого Никифор пользовался тем же неизвестным сочинением, что и Феофан, написан объективнее и в более сдержанном тоне, чем писал Феофан, однако заметно стремление автора замалчивать неудачи во внешней политике.

Довольно ценными источниками являются акты церковных соборов, особенно церковного собор 754 г., осудившего иконопочитание, а также агиографическая литература, расцвет которой пришёлся на послеиконоборческий период, так как возвеличивали своих сторонников, пострадавших в годы иконоборчества.

Наконец, среди источников IX в. необходимо указать произведения патриарха Константинопольского Фотия (858-867, 878-886) – видного государственного деятеля, учёного, автора произведений по философии и богословию. Ему принадлежат многочисленные беседы и письма, большей частью касающиеся церковной догматики, однако некоторые из них посвящены историческим событиям, например, нашествию Руси на Константинополь. Очень важна «Библиотека» Фотия («Мириобиблион»), состоящая из отзывов о книгах, прочитанных Фотием и его друзьями, эти отзывы представляют порой беглые заметки, а иногда довольно обстоятельные рефераты с биографическими сведениями об авторах и с выдержками из их произведений. Наиболее ценными являются сведения об исторических сочинениях, так как среди них встречаются данные о трудах, полностью или частично утраченных, как античных, так и раннесредневековых авторов.