Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Гуманитарный институт

Кафедра теории и практики перевода

Выпускная квалификационная работа

Способы перевода сложных слов с английского языка на русский в текстах современных средств массовой информации

Выполнила: Баранова Таисия Александровна

Студент 5 курса группы ППВ-с-о-101

профиля подготовки «Перевод и переводоведение»

очной формы обучения

Научный руководитель

Борисов Аркадий Александрович

кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода

Нормоконтролер: Серебрякова Светлана Васильевна

доктор филологических наук, профессор

Ставрополь, 2015г.

Введение

В английском языке одним из самых продуктивных, фактически не имеющим границ способом словообразования является словосложение, композитообразование. Именно поэтому новые слова в английском языке в подавляющем большинстве создаются за счет образования композитов (Вашунин, 1990: 6). Исследования свидетельствуют об исключительности значения словосложения в системе словообразования английского языка. Изучению сложных слов посвящены работы многих отечественных и зарубежных языковедов (В.С. Вашунина (1974, 1982), М.Д. Степановой, В. Фляйшера (1984), В. Хенцена (1965) и др. Ими были исследованы структурные, морфологические, семантические особенности образования сложных слов, их функционирование в различных стилях.

Следует отметить различия в терминологическом аппарате, применяемом отечественными лингвистами. Для обозначения сложного слова исследователи германских языков используют термин композит, в теории русского языка более употребителен термин сложное слово. В качестве рабочего термина мы принимаем термин «композит» с широким значением. Согласно определению А.Г. Садыковой, «композит структурно-сложная полифункциональная единица прямой или косвенной номинации, разновидность деривата, образованная по стандартной модели или путем номинации синтаксического словосочетания» (Садыкова, 2002: 17). Значительная продуктивность сложных слов в английском языке вообще и в газетно-публицистическом тексте в частности требует их всестороннего и фундаментального описания с различных точек зрения. Поэтому актуальность исследуемой проблемы обуславливается необходимостью изучения номинационных возможностей композитов и словосочетаний как в лингвистическом, так и в транслатологическом плане.

Объектом нашего исследования являются композиты английского языка и способы пополнения словарного состава по данной деривационной модели.

Предметом исследования является специфика перевода композитов с английского языка на русский в современных медийных текстах.

Целью работы является выявление особенностей перевода английских композитов в текстах современного медиадискурса на русский язык. Поставленная цель требует решения следующих задач:

• изучить теоретические исследования композитов в работах отечественных и зарубежных лингвистов и переводоведов;

• выявить лингвостилистические особенности современного медийного текста;

• определить понятие «композит»;

• выявить структурно-семантические особенности сложных слов в английском языке;

• выявить характер отношений между компонентами как сложного слова, так и словосочетания;

• выявить способы перевода английских композитов на русский язык.

Материалом исследования послужили английские тексты массмедийного дискурса, интервью и аналитические статьи из англоязычных газет «The New York Times», «The Washington Post» общим объемом 63000 знаков, количество исследуемых контекстов составило 180 контекстов.

Для решения поставленных задач применялись различные методы научного исследования. Среди них особое внимание уделяется методу сплошной выборки для выделения исследуемого материала; методу семного анализа, используемого для выявления семантической структуры сложных слов и словосочетаний; методу описательно-классификационному для характеристики композитов и словосочетаний в общетеоретическом плане; контекстуальному и дефиниционному методу, методу трансформационного анализа, фиксирующему особенности переводческих трансформаций. Каждый из них привлекается, прежде всего, в рамках синхронного исследования.

Теоретической базой нашей дипломной работы послужили работы по теории текста: Г. Я. Солганика (2002), Н. С. Бабенко (1999), И. Р. Гальперина (1981), А. А. Залевской (2001), З. Я. Тураевой (1986), Т. М. Николаевой (1978), Н. С. Валгиной (2003), В. А. Лукина (1999);

по жанровым особенностям медийных текстов: Е.В. Какориной (1992), М.М. Назарова (1999), Р. Павилёнис (1983), А.Д. Урсул (1970, 2001), А.П. Чудинова (2006), Т.Г. Добросклонской (2005), В.Г. Костомарова (1971);

труды отечественных и зарубежных лингвистов, посвящённые проблемам изучения композитов: В.С. Вашунина 1974, 1982), И.П. Ивановой (1975), О.Д. Мешкова (1985), Е.С. Кубряковой (1972), Н.В. Нагамовой (2004, 2006), Е.А. Земской (1992), В. Фляйшера (1984);

а также труды таких теоретиков перевода, как В.Н. Комиссаров (2002), Н.К. Гарбовский (2004), Л.С. Бархударов (1975), Л.К. Латышев (2003), Я.И. Рецкер (1974), С.В. Тюленев (2004).

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что материал дипломной работы может послужить для дальнейших исследований в данной области лингвистики и переводоведения, для написания курсовых и дипломных работ.

Практическая ценность обусловлена возможностью включения его результатов в лекционные курсы и спецкурсы по общему и сопостовительному языкознанию, лингвистике, лексикологии, стилистике, теории и практике перевода, но, прежде всего, в коммуникативно ориентированные языковые курсы, которые нацелены на формирование умений и навыков, позволяющих реализовывать и корректировать коммуникацию представителей разных исходных культур.

Структура работы отражает логику рассмотрения материала. Она состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и авторского перевода.

1. Теоретические исследования композитов в лингвистической традиции

1.1 Лингвостилистические особенности медийного дискурса

Одной из основных задач медиалингвистики является определение стилевого статуса языка массовой коммуникации, описание его с точки зрения функционально-стилевых особенностей. Особый интерес представляют вопросы о том, обладает ли язык массовой коммуникации свойствами и признаками, необходимыми для выделения его в отдельный функциональный стиль, а также, каковы принципы внутренней функционально-стилевой дифференциации языка массовой информации.

Вопросы эти в высшей степени сложные. Во-первых, в силу сложности и стилевой разнородности самого предмета – языка массовой коммуникации, во-вторых, из-за отсутствия единого мнения по поводу функционально-стилистической дифференциации языка вообще. На сложность массовой информации как предмета исследования указывает, в частности, Ю. В. Рождественский в книге «Теория риторики»: «Трудность исследования массовой информации не только в том, что нет традиции специального исследования массовой информации, но и в особой сложности предмета, т.е. самой массовой информации. Сложность массовой информации вызвана, во-первых, тем, что массовая информация как текст создается коллективно и коллегиально, во-вторых, тем, что массовая информация охватывает, обнимает своим содержанием все прочие виды и разновидности устного и письменного слова. Поэтому характерные особенности устного слова, литературы и письменности включены в массовую информацию. Таким образом, «массовая информация – комплексный по способу создания и всеобъемлющий по устно-письменным источникам текст» (Рождественский, 2006: 512).

Действительно, вопрос о функционально-стилистической дифференциации языка до настоящего времени не решен сколько-нибудь однозначно. Существуют различные концепции классификации функциональных стилей и подстилей, регистров и подрегистров, авторы которых исходят из разных критериев и пользуются неодинаковым терминологически аппаратом для описания одних и тех же по сути языковых явлений. Такая ситуация, однако, вполне закономерна и объясняется тем, что функциональная стилистика – это одна из самых динамичных областей языкознания, призванная отражать развитие языковых процессов, движение и взаимодействие языковых стилей в различных сферах речеупотребления. Поэтому очевидно, что различия в концепциях функционально-стилевой дифференциации во многом определяются теми целями, которые преследуют авторы, определенным образом группируя объективные факты языковой действительности. «Само выделение различных стилей может быть проведено на основе различных критериев», – пишет известный исследователь Д.Н. Шмелев, – «нет оснований думать, что, принимая тот или иной критерий, мы уже в силу этого вступаем в противоречие со всеми иными концепциями стилей, с другими принципами группировки функциональных разновидностей языка. По-видимому, лишь по-разному осветить различные аспекты этой объективно многоаспектной проблемы, мы сможем правильно оценить удельный вес различных критериев» (Шмелев, 1977: 16) .

Базовые критерии для определения стилевого статуса языка массовой информации изначально содержатся уже в традиционном определении стиля, функционального стиля и его признаков. «Стиль – это разновидность языка, закрепленная в данном обществе традицией за одной из наиболее общих сфер социальной жизни и частично отличающаяся от других разновидностей того же языка по всем основным параметрам – лексикой, фонетикой, грамматикой. Функциональный стиль – разновидность литературного языка, в которой язык выступает в той или иной социально-значимой сфере общественно-речевой практики, особенности которой обусловлены особенностями общения в данной сфере. Стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств. Для каждого функционального стиля существует регулярная воспроизводимость, предсказуемость употребления определенных языковых явлений» (Лингвистический энциклопедический словарь, 1990)

Что касается таких признаков функционального стиля, как регулярная воспроизводимость и предсказуемость употребления определенных языковых средств, то нельзя не заметить, что в сфере массовой коммуникации при бесконечно множащемся разнообразии текстового потока наблюдается тематически структурированное, очевидно различимое единообразие, которое как бы упорядочивает весь этот огромный ежедневно обновляемый текстовой массив. Медиа тексты собираются из заданного лексико-синтаксического материала, «расфасовываются» в те же готовые устойчивые формы (медиа форматы), превращаясь в тематически связанные, лингвистически предсказуемые произведения речи. Содержание текстов массовой информации меняется ежедневно, но очень медленно, почти незаметно, меняется их форма. Читатель, зритель, слушатель знает заранее, с помощью каких языковых средств ему сообщат о предстоящих выборах, встрече на высшем уровне или этнических конфликтах завтра.

Таким образом, с одной стороны, язык средств массовой информации обладает определенным единством, целостностью, что обусловлено особенностями речеупотребления в сфере массовой коммуникации, заданностью форм, устойчивой тематической структурой, а с другой - язык СМИ характеризуется достаточной степенью функционально-стилевой разнородности, что отражает универсальность тематики, открытость и подвижность текста массовой информации в смысле его взаимодействия со всеми прочими сферами речеупотребления. «При всей последовательности и даже прямолинейности воплощения единой конструктивной идеи, он (язык массовой информации) отличается подчеркнутой материальной неоднородностью, заданной гетерогенностью. Если угодно, его природным стилевым признаком выступает стилистическая антигомогенность» (Шмелев, 1997: 67). Именно эта двойственность: конструктивное единство и функционально-стилистическое разнообразие и составляют важнейшую особенность языка массовой информации вообще, которая позволяет определить его как особый вид функционально-стилевых единств.

Такая точка зрения выражена, в частности, в работе В. Г. Костомарова «Русский язык на газетной полосе», в которой он предлагает выделить наряду с книжными и разговорными стилями особый уровень функционально-стилевой дифференциации – тип массово-коммуникативных стилей. «Язык массовой коммуникации, по-видимому, следует терминировать как оформляющийся новый тип функционально-стилевых единств, в которых идет процесс опробования возможных путей реализации общего конструктивного принципа, более активный и менее структурно и традиционно обоснованный, чем в сложившихся исторических стилях, и широко вовлекающий в сферу своего влияния внеязыковые технические возможности. В современном русском языке тогда следует выделить наряду с типом книжных и типом разговорных стилей, особый уровень функционально-стилевой дифференциации – тип массово-коммуникативных стилей. Наглядным их отличием от разговорных и книжных стилей можно считать, прежде всего, принципиально новое отношение к устной и письменной формам существования языка» (Костомаров, 1971: 68).

Вопрос об определении стилевого статуса языка массовой коммуникации имеет две стороны: 1) язык массовой коммуникации как самостоятельное стилеобразование в системе прочих, уже сложившихся функциональных стилей; 2) критерии внутренней функционально-стилевой дифференциации языка масс медиа.

Все более склоняясь к тому, что язык массовой коммуникации следует рассматривать как самостоятельное стилистическое явление, исследователи вместе с тем отмечают недостаточную разработанность проблем, связанных с его внутренней функционально-стилевой дифференциацией. (Кривенко, 1993: 13). Это объясняется, прежде всего, тем, что язык массовой информации стилистически неоднороден, синкретичен в плане использования устной и письменной форм речи, характеризуется взаимопроникновением стилей и их разновидностей, размытостью стилевых границ. До сих пор нет достаточно полного системного описания языка массовой информации с точки зрения его внутренней функционально-стилевой дифференциации, хотя в последние годы в этом направлении сделано многое, особенно в области изучения языка газеты. Газетные тексты и их функционально-стилистические особенности подробно рассматриваются в работах В. Г. Костомарова (1971), А. Н. Васильевой (1982), И. П. Лысаковой (1989), О. А. Лаптевой (2000), Г. Я. Солганика (1981). Особое место занимают исследования российских ученых в области языка англо-американской прессы, например, работы И. С. Стамм (1988,1989,1982), А. Б. Наера (1981).

Такое повышенное внимание именно к языку газеты вполне закономерно: во-первых, газета является старейшим средством массовой информации, в котором складывались и формировались основные стилистические приемы и средства, характерные для языка массовой коммуникации в целом, во-вторых, газетные тексты представляют собой наиболее доступный и удобный с точки зрения лингвистического описания материал, т.к. не требуют предварительной записи и последующей расшифровки, как, например, радио и видеоматериалы. Кроме того, если сравнить корпус газетных текстов в целом с совокупным текстовым массивом всех остальных СМИ, то станет очевидно, что здесь газета заметно превосходит все прочие СМИ. Таким образом, «в общем комплексе средств массовой информации, куда наряду с газетой входят и журнальная пресса, и радио, телевидение, кино и другие новые формы общения с массовой аудиторией, – газете принадлежит особенно важная роль. Это связано и с самой широкой повседневной доступностью газеты, и с огромным диапазоном многопрофильного выбора информации, и с синхронной многоплановостью содержания каждого номера, и с информационной оперативностью газеты, и с фиксированностью ее материала в удобной для пользователя форме» (Васильева, 1982: 7).

Все это позволило ученым рассматривать язык газеты, в особенности газетные тексты информационной направленности, в качестве базового компонента языка средств массовой информации вообще. Словосочетание «newspaper language» довольно часто встречается в англоязычных лингвистических исследованиях, существует целый ряд работ зарубежных авторов специально посвященных изучению языка газеты.

В российской лингвистической традиции словосочетание «язык газеты» употребляется наряду с такими устоявшимися терминами, как, например, «язык делового общения» или «язык художественной литературы», обозначая при этом не только совокупность текстов, функционирующих в данной сфере человеческого общения, но и указывая на определенные лексико-стилистические особенности данного текстового корпуса. При этом термин «язык газеты» часто соседствует с термином «газетно-публицистический стиль», который широко употребляется при рассмотрении газетных текстов с точки зрения общей системы функционально-стилистической дифференциации речи. Определяя газетно-публицистический стиль как стиль газетных и журнальных статей, а также публичных выступлений, исследователи вместе с тем отмечают, что это явление сложное и многоплановое, т.к. в газете отражены практически все стили современного языка, но отражены специфично, в рамках собственной системы газетно-публицистической речи. «Газетно-публицистический стиль не обладает замкнутостью ни по отношению к другим стилям, ни по соотношению его внутренних разновидностей. Эти разновидности подчас имеют очень мало общего друг с другом, а подчас их трудно отличить друг от друга, но вместе они составляют единственную в своем роде систему, целостный организм, особое сложное качество» (Васильева, 1982: 4).

В публицистике происходят активные процессы общеязыковой адаптации значительной части ранее узкотерминологической лексики и словосочетаний; определенные речевые элементы разных стилей приобретают частотность, вливаются в общий стилевой поток, частично нейтрализуются в нем и формируют новую стилистическую целостность, главным конструктивным принципом которой является именно сочетание элементов разных стилей. Таким образом, основная трудность системного описания публицистического стиля связана с его собирательной природой, отражающей собирательность объекта и многоплановость проблематики и проявляющейся в многожанровости и многоподстильности. Так, например, в работе А. Н. Васильевой «Газетно-публицистический стиль речи» выделяется 11 таких подстилей: от официально-информативного и информативно-делового до экспрессивно-публицистического и репортажного, каждый из которых рассматривается автором в виде целостной и внутренне незамкнутой системы. Количество выделяемых подстилей не столь важно: их может быть 11, а может быть 5, или 7, или 10, в зависимости от исследователя и того, какую систему параметров применять для измерения данного отрезка текстового пространства.

Важно то, что публицистический стиль – это своего рода подвижный речевой континуум, который существует как бы между двух основных полюсов: функции сообщения и функции воздействия. Между этими двумя полюсами, соответствующими основным функциям языка расположено огромное количество текстов, которые сочетают в себе данные функции в разной мере, представляя их в большей или меньшей степени, и находясь, соответственно, либо ближе к полюсу сообщения, либо к полюсу воздействия. Именно такой подход, основанный на положениях, разработанных выдающимся российским ученым В. В. Виноградовым, позволяет с достаточной степенью достоверности описать весть диапазон стилистических колебаний, который существует внутри такого сложного и многопланового явления как тексты массовой информации.

1.2 Определение понятия «композит»

Английский композит медийный лингвостилистический

Сложное слово, или композит (Ахманова, 1966: 202), – одно из наиболее интересных явлений в системе словообразования. Композиты неоднократно служили объектом специального изучения. Дальнейшее исследование системы композитов представляет особый интерес с разных точек зрения: не секрет, что многие постулаты дериватологии сформулированы с учетом лишь аффиксальных производных, без должного внимания к дериватам, образованным неаффиксальными способами. Сложное слово как результат деривационного объединения нескольких маркированных семантических категорий, в которых познающий субъект осуществляет концептуализацию действительности, исключительно интересно с позиций когнитивистики (Кубрякова, 1977). Наконец, изучение динамики развития системы композитов на фоне развития иных деривационных подсистем помогает понять как некоторые важные особенности развития русского литературного языка, так и специфические черты организации современной речевой деятельности (Земская, 1992).

Композит чаще всего понимается как дериват, словообразовательная структура которых предполагает несколько – две или более – производящих (мотивирующих) основ. Под такое определение подходят производные слова типа Airport (←Air + Port) и многие другие. Все подобные дериваты – неотъемлемая часть словообразовательной системы языка. В отличие от дериватов, являющихся результатом применения аффиксальных способов словообразования, при образовании композитов участвуют структурно однородные компоненты, каждый из которых или равен корню, или же включает корень наряду с одним или несколькими аффиксами (лес-о-торговля). Именно такие компоненты являются объектами сложения как одного из неаффиксальных (операционных) способов словообразования.

Однако далеко не все слова, по традиции рассматриваемые в словообразовательных исследованиях как композиты, соответствуют приведенному выше определению. С разветвленной, лексически очень широко представленной деривационной подсистемой композитов – производных слов вполне определенного типа, на взгляд некоторых ученых, не сливается принципиально иная группа сложных слов, которые называются квазикомпозитами (Клобуков, Гудилова, 2001: 13).

В отличие от «обычных» композитов, основа слова-квазикомпозита включает как минимум одну из корневых морфем, которая обладает следующими признаками: а) она является по своему происхождению заимствованной и обычно включается в общий для современных европейских языков фонд интернациональных морфем; б) такая корневая морфема не употребляется в свободном виде, вне сочетания с другими корнями. Однако в нашей работе мы относим образования подобного типа к композитам и рассматриваем их наравне с обычными сложными словами, а также словами-предложениями и предложениями-именами.

У композитов достаточно долгая история. Впервые их можно встретить в греческом языке. В классическом греческом и в ещё большей степени в эллинистическом письменном языке композиты были не редки. Майер говорил, что в отличие от подобных слов созданных спонтанно и для удобства у ранних авторов у современных авторов следует говорить о тщательно продуманных единичных образованиях.

Мы можем проследить как в течении нескольких столетий возрастала доля употребления композитов в широком смысле. Можно предположить, что этот способ словообразования уже в древнеанглийском периоде так сильно укоренился и распространился, что и новый «экстремальный» способ словообразования был полностью воспринят.

Сегодня такие образования пополняют письменный английский язык. Конечно нужно глубже искать причины, почему распространение композитов было столь широким. Но этот способ позволяет представить предложение или мысль в одном слове. При этом ему свойственно абсолютизировать глагольный момент абстрагируясь от субъективного момента предложения. Образование композитов любого типа гораздо более отвечает особенностям английского языка, в котором больше возможностей для образования новых существительных, чем глаголов. «В общем можно сказать, что указанная возможность образовывать имена намного более многогранна, чем возможность образования глаголов» (Erben, 1953, 319).

Прежде всего, субстантивно выраженное явление, о котором строится высказывание, может и в другом высказывании выступать субъектом и объектом и сохранять все ранее данные определения, все адвербиальные определения должны сохраняться и привязываться к глаголу. Если, подобные конструкции позволяют нам проследить выражение изменений и состояний, то прекрасно виден недостаток языковых средств в обычном языке, где мы можем выразить подобные отношения лишь глагольно. Конечно же остаётся возможность выражения в придаточных предложениях.

Композиты не являются словотворчеством в прямом смысле, в них лишь проявляется желание приблизить различные явления к пониманию с помощью уже имеющихся в наличии языковых элементов. Если сравнивать возможности выражения в композитах (сложных словах) и новообразованных словах, то нужно сказать, что первый способ удобнее. Композиты – целенаправленные и содержательные образования, однако они плохо соотносятся с так называемым чувством языка.

1.3 Структурно-семантические особенности английских композитов

1.3.1 Семантическая структура композита

Лексический состав языка подвергается постоянным изменениям: выходит из употребления устаревшая лексика, которая нередко откладывается в пассивном запасе языка, появляются неологизмы, некоторые слова изменяют свое значение. В процессе исторического развития лексики огромную роль играет и словообразование: префиксация, суффиксация, словосложение, изменения в составе слова в целом.

К.Д. Ушинский в свое время подчеркнул: «В языке своем народ, в продолжение многих тысячелетий и миллионах индивидуумах, сложил свои мысли и свои чувства. Природа страны и история народа, отражаясь в душе человека, выражались в слове. Человек исчезал, но слово, им созданное, оставалось бессмертной и неисчерпаемой сокровищницей народного языка, так что каждое слово языка, каждая его форма, каждое выражение есть результат мысли и чувства человека, через которые отразились в слове природа страны и история народа» (Ушинский, 1989: 16).

Словообразование – образование слов, называемых производными и сложными, обычно на базе однокоренных слов по существующим в языке образцом и моделям с помощью аффиксации, словосложения, конверсии и других формальных средств. В зависимости от использованных в акте словообразования формальных средств оно делится иногда на словопроизводство (при использовании средств аффиксации, суффиксации и префиксации), словосложение (при участии в акте словообразования по крайней мере двух полнозначных единиц), конверсию (при переходе или транспозиции слов из одной части речи в другую), аббревацию (при наличии сокращения исходных слов) и т. п. Образование новых слов (с помощью формальных средств) нередко именуется также деривацией, производные же и сложные слова как результаты процесса деривации обозначаются тогда под общим термином «дериваты» (ЛЭС, 1990: 467).

Следовательно, если новое слово возникло путем словообразования, значит оно образовано на основе существовавших ранее в языке слов и основ путем изменения их морфологической структуры. Это значит или изменился корень слова (например, Song от to sing), или к корню присоединился тот или иной словообразовательный аффикс (например, Singer от корня to sing), или два слова или две основы соединились в одну новую основу (Headquarter образовано при помощи соединения Head + Quarter). Наконец, слово, не изменяя своей словообразовательной формы, может перейти в другой грамматический класс и получить новое грамматическое оформление, то есть, в конечном счете, другую морфологическую характеристику (например, downshifter – склоняемое существительное, образованное от инфинитива to shift down, то есть, неспрягаемой формы глагола).

На протяжении многих лет существует спор среди лингвистов о месте учения о словообразовании. С одной стороны, учение о словообразовании как об одном из путей развития и пополнения словаря, при этом часто воздействующем на другие пути и переплетающемся с ними, может быть отнесено, как уже отмечалось выше, к лексикологии, изучающей словарный состав во всем его объеме. В результате словообразовательных процессов создаются новые лексические единицы - слова, выражающие новые понятия или новые оттенки понятий, а не грамматические формы того же слова. С другой стороны, учение о словообразовании во многом соотносимо с грамматикой и, прежде всего, с морфологией, то есть, с учением о частях речи. Так, например, можно говорить о способах и средствах словообразования, характерных для того или иного грамматического класса слов: словосложении существительных, суффиксации прилагательных, конкретных суффиксах существительных или прилагательных, о префиксах глаголов и т. п. Словообразование служит, таким образом, одним из добавочных признаков той или иной части речи, а иногда и определяет ее грамматические категории и формы (Степанова, 1984: 50).

Словообразование, а именно словосложение, соприкасается частично и с синтаксисом, поскольку части сложного слова в ряде случаев соединяются между собой по типу синтаксических отношений, и иногда сложные слова по функции соотносимы в какой-то мере со словосочетаниями. Рассматривая связь синтаксиса и словообразования, ученые выделили так называемую синтаксически ориентированную словообразовательную концепцию, которая в первую очередь связана с генеративными языковыми моделями.

Таким образом, по целеустановке своих процессов словообразование имеет непосредственное отношение к лексике, но в то же время его нельзя оторвать от грамматической системы языка. Кроме того, его законы и процессы обладают рядом специфических черт, отличающих их как от лексических, так и от грамматических законов и процессов (Степанова, 1984: 54). В связи с этим ряд ученых (А.А.Шахматов, Л.В. Щерба, В.В.Виноградов и др.) рассматривали словообразование как особый раздел науки о языке, тесно связанный как с лексикой, так и с грамматикой. На современном этапе развития учения о словообразовании эта точка зрения представляется наиболее соответствующей действительности.

При сравнении расположения компонентов, порядка их следования друг за другом внутри сложного слова в русском и английском видно, что здесь есть и различия, и сходства. В некоторых словах порядок следования частей отличен, например:

Но одновременно следует отметить и при меры полного соответствия компонентов в обоих языках, например: kindhearted – добросердечие, handcrafted – ручной работы, householder – домовладелец, heartbeating – сердцебиение и др.

Кроме того, сложным английским словам в русском языке зачастую соответствуют словосочетания.

Можно сказать, что словосложение является продуктивным способом словообразования и в русском, и в английском языках. Но несмотря на большое количество общих черт, словосложение в разных языках имеет свою специфику. Например, следует отметить особую продуктивность в английском языке определительность сложных слов, весьма многочисленных среди таких частей речи, как существительные, прилагательные и наречия. При этом степень сложности, то есть протяженность английского слова (В отличие от русского) теоретически неограниченна, так что композиты, состоящие из трех и более компонентов, не являются необычными с точки зрения своей длины единицами.

Но все же чаще других встречаются двухэлементные сложные слова, вторыми по частотности являются трехэлементные, тогда как более протяженные относительно редки и характерны прежде всего для специальной лексики, где они выступают как удобные термины.

Продуктивность словосложения английского языка обнаруживается еще и в том, что среди сложных здесь достаточно много окказионализмов, возникающих в речи соответственно намерениям адресанта и выполняющих особые функции в текстах различных жанров.

Композиты могут быть образованы от слов различных частей речи. Но наиболее многообразными в семантическом плане являются сложные существительные, первым элементом которых выступают основы той же части речи. Именное сложение используется для передачи самых различных значений и их оттенков, оказывающихся своеобразными в каждом отдельном случае и базирующихся на внеязыковом опыте людей. Поэтому многие ученые видят практическую неограниченность образования в английском языке сложных слов, состоящих из двух существительных.

Существуют различные модели сложения существительных, согласно которым принято выделять следующие группы субстантивных композитов:

полносложные соединения, неполносложные соединения и сдвиги (Степанова, 1984: 112).

Полносложными соединения являются существительные, первый компонент которых имеет форму основы слова, например: downtown, countryside, sunlight, timeshare, footwall и т.п. Неполносложными соединениями следует считать такие сложные существительные, первый компонент которых соединяется при помощи особого соединительного элемента: -a-, -i-, -s- или -(е)er-, например: linguakulture, handicraft, kindergarden т.п.

Связь компонентов внутри сложного слова не произвольна: она обусловлена значением входящих в композит частей, их лексической сочетаемостью и грамматической структурой. Когда эта связь теряется, тускнеет значение слова, оно становится непонятным или приобретает новое значение.

Как правило, в целом синтагматику новообразования (сложного слова) определяет семантическое содержание его компонентов, например, сложное существительное taxpayer соотносится с понятием smb. paying taxes. Однако английскому языку свойственны определительные композиты идиоматического характера, значение которых невыводимо из значений непосредственных составляющих. Так bookkeeping не «хранение книг», а бухгалтерия, счетоводство. Подобного рода композиты традиционно называются экзоцентрическими, их денотат находится как бы вне семантического содержания всего образования, выраженного эксплицитно (Малинин, 2002: 9). Некоторые лингвисты, например, к экзоцентрическим композитам относят так называемые посессивные сложные слова с семантикой обладания каким-либо признаком. Это известные в лингвистике бахуврихи типа harefoot, cockeyed и т.п. Но этот вопрос остается довольно спорным, так как подобные образования представляют собой результат метонимизации, то есть не морфологического, а семантического словообразования. И поэтому невозможно соотнести подобные образования с определенным словообразовательным способом вне контекста употребления. Например, dormouse может быть и орешниковой мышью (соней) (не бахуврихи) и человеком по признаку нахождения в опочивальне dorm, то есть бахуврихи, и это становится ясно только в определенном контексте.

Экзоцентрические сложные слова представлены преимущественно в социально окрашенных слоях лексики английского языка, в профессиональных словарях, где они могут быть даже терминами (Малинин, 2002: 10). Так, например, экзоцентрика широко представлена в лексиконе цветоводов, где эти слова называют сорта и виды цветов: buttercup, harebell, ribwort и т.п.

Экзоцентрические сложные слова, составляющие большие пласты лексики практически во всех формах проявления английского языка, особенно активно используются в обиходно-разговорной речи благодаря их высокой экспрессивности и эмоциональности. А основным признаком, отличающим сложные экзоцентрические слова от остальных групп композитов, является невозможность их трансформации по их составляющим.

Структура сложного слова, то есть характер соединения компонентов главного и зависимого слова, наличие и отсутствие аффиксов и соединительных гласного и согласного, порядок расположения основ в составе сложного слова определяется лексико-грамматической природой слова, принадлежностью его к определенной части слова, емкостью его семантики, его синтаксическими и словообразовательными связями, стилем языка, в котором оно употреблено.

На жизнь сложного слова оказывает огромное влияние его семантика.

На продуктивность, распространенность и соотносительность основ в пределах одного и того же слова влияют разные оттенки или значения оттенков, заключенных в одном и том же слове. В сложном слове имеется соотнесенность компонентов: потеря значения одного из них зачастую затемняет и значение другого.

Итак, все сложные слова образуются из компонентов, значение которых может оставаться стабильным на протяжении столетий и даже тысячелетий. Но встречаются и компоненты, значение которых может измениться от эпохи к эпохе. Сложные слова с такими компонентами подвергаются своеобразным деформациям. Сама система словосложения построена так, что в языке не появляется абсолютно новых слов, но нельзя не отметить и тех качественных изменений, которые возникают при образовании сложных слов и которые заключаются, прежде всего в том, что возникшее новое слово всегда обладает значением, отличающимся от того значения, которого лишилось в компоненте словосочетание. Особенно показательны в этом явления ономастики и топонимики.

Сложные безаффиксальные и аффиксальные слова в процессе исторического развития могут превратиться в производные слова в том случае, если значение первого или второго компонента погаснет, и основа полнозначного слова станет аффиксальной. Со временем части сложного слова могут утратить свое самостоятельное значение и превратиться в аффиксы. Примером этому могут служить полуаффиксы (полусуффиксы и полуприставки), например, полусуффикс -man. В английском языке существует существительное man со значением: человек, мужчина, работник, пешка и т.д. Слово man может являться также компонентом сложного слова. Но постепенно самостоятельное значение этого слова отходит на второй план, образуется новое словообразующее значение – значение профессии или занятия.