Л. Гумилев Фазы цивилизационного упадка Что такое «упадок культуры»?

Прежде всего следует поставить перед собой вопрос: упадок (как и подъем) чего? В этнических процессах в истории культуры есть подъемы и спады, но они не совпадают друг с другом по фазе. И это не случайно. Пассионарный взрыв, инициирующий процесс этногенеза, как правило, губителен для предшествующей культу­ры. Древние христиане разбивали шедевры античной скульптуры; готы, вандалы и франки сжигали города с великолепными памят­никами архитектуры, арабы уничтожали библиотеки в Александ­рии и Ктезифоне, заштукатурили фрески соборов Карфагена и Кордовы. Искусство понесло страшные, невознаградимые потери, но это нельзя назвать упадком, так как творческий импульс, как таковой, уважался, а менялась только культурная доминанта.

И наоборот, «классическая культура» упадка – Римская импе­рия II – IV вв. характеризуется увеличением производства статуй и фресок, строительством храмов и театров, сооружением триум­фальных арок и митреумов. Однако здесь характерно снижение эстетических норм, как бы мы сказали – качества. Рим перестал творчески жить еще до погромов, учиненных готами и вандалами. Поэтому его тогда и не защищали его обитатели.

Но так ли? Ведь даже в эти жестокие века жили авторы бес­смертных творений: Лукиан Самосатский, Аммиан Марцеллин, Сидоний Апполинарий, не говоря уже о плеяде христианских философов и близких по духу к христианам неоплатоников.

Да, это так, но вспомним, что чем позднее автор, тем меньше было у него читателей. На духовное одиночество горько жалуется Сидоний Апполинарий. Одинокими и покинутыми жили филосо­фы Прокл и Ипатия. Последнюю ученики даже не защитили от александрийской черни. Можно найти отдельные фрагменты по­здних статуй, выполненные на высоком уровне, но число их, срав­нительно с ремесленными, ничтожно. Это снижение вкуса и под­мена стиля эклектикой и есть подлинный упадок искусства.

В Византии IV в. поэт Иоанн Златоуст выступает как соперник всемогущей императрицы, а после смерти почитается как святой. А в XI в. все влияние сосредоточено в руках синклита (высших чиновников), интригами губящего героев — защитников родины, поэтов же нет вовсе.

В арабском халифате ученых уважали и памятники культуры не разрушали, но шуубийя (творческое толкование Корана) уступила место догматическому начетничеству. Аналогичным образом распра­вились с интеллектуальным разнообразием династия Сун в Китае, где были запрещены все религии, а разрешено только конфуцианство. Оче­видно, упадок культуры – процесс повсеместный.

Теперь можно перейти к обобщению.

В фазе этнической инерции способность к расширению ареала снижается и наступает пора воздействия на ландшафты собствен­ной страны. Растет техносфера, т. е. количество нужных и ненужных зданий, изделий, памятников, утвари увеличивается, разумеется, за счет природных ресурсов. Часть таких изменений – относительно безвредные искажения природы: арыки, поля монокультур, огром­ные стада рогатого скота. Оставленные без внимания, они возвраща­ются в естественные геобиоценозы. Но там, где природные матери­алы заключены в оковы строгих форм, саморазвитие прекращает­ся, заменяясь медленным, но неуклонным разрушением, которое часто бывает необратимым. Такие руины нужны только археологам. Они исследуют следы не растущих, а гаснущих этносов, оставив­ших векам черепки посуды из обоженной глины, фрагменты вави­лонских табличек с клинописью, пирамиды и баальбекскую платформу, руины средневековых замков и храмов древних майя в джун­глях Юкатана. Биосфера, способная прокормить людей, не в состоянии насытить их стремление покрыть поверхность планеты хламом, выведенным из цикла конверсии биоценозов. В этой фазе этнос, как Антей, теряет связь с почвой, т. е. с жизнью, и наступает неизбежный упадок. Облик этого упадка обманчив. На нем надета маска благополучия и процветания, которые современниками пред­ставляются вечными, потому что они лелеют себя иллюзией о неис­черпаемости природных богатств. Но это – утешительный самооб­ман, рассеивающийся после того, как наступает последний, и на тот раз роковой перегиб.

Последняя фаза этногенеза деструктивна. Члены этноса, неспособные, по закону необратимости эволюции, вернуться к кон­такту с биосферой, переходят к хищничеству, но оно их не спасает. Идет демографический спад, после которого остаются перифе­рийные субэтносы, минимально связанные с главной линией этногенеза. Они либо прозябают, как реликты, либо создают но­вые этносы с иными поведенческими доминантами.