3.4. Праксеологический план

В этом плане ставится и рассматривается широкий круг вопросов касающихся активности сознания. Ключевым здесь является онтоло-гический вопрос (которого я уже касался в 3.1) о способности явлений СР выступать в качестве причины телесных изменений. Эта способ-ность именуется психической причинностью, которая является разно-видностью информационной причинности. Последняя, как уже говори-лось выше, отличается от физической причинности в силу принципа инвариантности информации по отношению к физическим свойствам своего носителя. Эти свойства у носителей одной и той же информации могут сильно различаться, а эффект, вызываемый данной информацией может быть тем же самым. Поскольку явления СР представляют собой информацию, как таковую, они способны программировать сложные действия и управлять их реализацией. .Тем самым сознание получает обоснование как активное начало, как инициатор, проектировщик и исполнитель деятельности (что для каждого человека очевидно).

Но важно учесть и то, что все эти функции могут осуществляться при том условии, что явления сознания в качестве определенной ин-формации способны выступать генератором энергии, необходимой для соответствующей деятельности, в том числе умственной. С самого воз-никновения простейших психических способностей в ходе биологиче-ской эволюции этот новый тип информационных процессов включал двуединую функцию: управление целостным поведением организма и управление достаточным энергетическим обеспечением этого пове-дения. Способность генерации энергии, ее экстренного наращивания или снижения, знакомые нам состояния "упадка сил" или "подъема сил" часто в обыденной речи связывают с "психической энергией". Разумеется, существует лишь физическая энергия, но она может генерироваться психическим способом, по моей воле путем прямого управления биохимическими процессами в клетках мышц и во многих других подсистемах организма. Это субъективно переживается нами как усилие, психическое напряжение (например, при подъеме тяжестей, долгом беге, тяжелой физической или умственной работе и т.п.). Из своей биографии многие знают случаи, когда им приходилось выдерживать огромное напряжение, казавшееся немыслимым. Мы знаем точные исторические факты такого рода, бросающие вызов здравому смыслу и медицинской науке (когда долгое время люди сражались без еды и питья, как, например, последние защитники Брестской крепости, выдерживали неимоверные нагрузки в экстремальных ситуациях, силой веры и воли преодолевали неизлечимую болезнь и т.п.). Речь идет об акту-альнейшей проблеме энергетических, т.е. жизненных, ресурсов человека, о способности их раскрывать и использовать. Организация комплексных исследований в этом направлении (охватывающих естественнонаучные, психологические, социокультурные и философские аспекты) является исключительно важной задачей.

Сознание интенционально, а это означает, что каждый его акт со-держит определенный вектор активности. Поскольку явление СР есть "текущее настоящее", в нем заложена проекция в будущее. В этом - основание неопределенности и вместе с ней активности, включая ее высшую форму - творческую активность. Тут на первом плане вопро-сы целеполагания, целеустремленности и целереализации, занимавшие существенное место в истории философии. Они остаются весьма акту-альными в современных исследованиях активности сознания. Особен-но высокую значимость приобретает проблема целереализации, ибо слишком часто человеку свойственно производить множество целепо-лаганий, которые быстро рассеиваются, обновляются или постепенно увядают при попытках их реализации. Здесь определяющим фактором выступает воля.

Это качество служит ярким выражением активности сознания. Без достаточного напряжения воли высокие ценности остаются на уровне желаний, побуждений и вобщем-то пустых слов. Слишком часто "суж-дены нам большие порывы, а свершить ничего не дано". Во все эпохи, а в нашу особенно, вопрос о дефиците воли демонстрирует свою не-преходящую актуальность. Он остро стоит не только по отношению к индивидуальным, но и по отношению к общественным и институцио-нальным субъектам. Феномен слабоволия издавна изучался психолога-ми и психиатрами, широко отображался в художественной литературе. Он должен стать предметом основательного исследования в общест-венных науках и философии. К этому побуждают насущные задачи как локального характера (например, касающиеся нашего государства, ин-теллектуальной элиты, политических организаций), так и глобального масштаба. Мы уже привыкли к постоянным словесным излияниям на-счет угроз экологического кризиса, но не видим сколько-нибудь реши-тельных, эффективных действий, не видим политической воли в консолидации тех реальных сил (общественных, экономических, интеллектуальных), которые были бы действительно способны препятствовать этим злокачественным процессам, несущим гибель нашей цивилизации. Как обрести необходимую силу воли, силу духа для реализации высших ценностей - вот кардинальный вопрос для философа. Я думаю, что подобно творчеству новых идей и смыслов, можно говорить и о творчестве новых духовных сил. В этом - жизненно значимый для будушего аспект проблемы сознания.

Эти вопросы тесно связаны с темой свободы воли. В ней, помимо выяснения смыслов "свободы" и "не-свободы", выделяются прежде всего два плана рассмотрения, которые тесно переплетаются: 1) свобо-да воли и детерминизм и 2) свобода воли и ответственность.

В первом плане постановка вопроса в большинстве случаев носила характер альтернативы: если все имеет свою причину, то свобода воли не существует. Так с позиций физикализма и бихевиоризма свобода воли есть иллюзия: нам всем кажется, что мы можем совершать по-ступки по своей воле потому, что мы не знаем их подлинных причин; здесь якобы та же кажимость, что и при восприятии конвергенции же-лезнодорожных рельсов, все мы видим, что они сходятся, но на самом деле этого нет. Однако, понятно, что отрицание свободы воли превра-щает личность в марионетку, не способную отвечать за свои решения и действия (что относится, кстати, и к решениям и писаниям тех авторов, которые ее отрицают!).

Вместе с тем очевидно, что некоторые действия человека являются вынужденными, целиком определяются внешними или внутренними причинами (например, безусловные рефлексы и т.д.). Помимо произ-вольных действий существуют и непроизвольные. Отсюда следует, что признание свободы воли возможно лишь в частном виде (т.е., что в некоторых случаях я способен действовать по своей воле). Но, теоретически, этого вполне достаточно для признания свободы воли (правда, остается острый вопрос об основаниях, позволяющих ограничивать класс действий по собственной воле). Задача состоит в том, чтобы объяснить сознательное поведение, включающее акты свободной воли, не нарушая принципа детерминизма.

Здесь надо вернуться к психической причинности, о которой гово-рилось выше. Следует добавить, что психическая причина служит фактором не только телесных изменений, но и ментальных (феноменальных) изменений (моя мысль, переживаемая в данный момент, может служить причиной, вызывающей другую мысль). Хотя понятие психической причины само по себе еще не объясняет феномен свободы воли, оно является для этого необходимым условием.

Можно выделить четыре разновидности психического причинения в сфере самого психического: 1)воздействие осознаваемых психических явлений на бессознательные, 2) бессознательных на сознательные, 3) бессознательные на бессознательные и 4) сознательные на сознательные (в последнем случае так же нельзя сбрасывать со счета уровень бессознательного). Как видим, бессознательное задействовано в том или ином виде во всех случаях. Это серьезно осложняет проблему свободы воли. Некоторые пласты бессознательного не контролируются нашим "Я", в них воплощена колоссальная по объему информация, которая непосредственно не осознается, но способна опосредованнно влиять на сознательно принимаемые решения, на то, что именуется свободой выбора. Тут как раз и возникают основные теоретические трудности. Это - предмет дальнейших исследований, как и многомерной проблемы бессознательного в целом, взятой в ее гносеологических, аксиологических и экзистенциально-праксеологических аспектах. ( рамки статьи не позволяют более подробно рассматривать здесь тему бессознательного, которая занимает одно из центральных мест в про-блеме сознания).

Еще один узел теоретических трудностей располагается в области проблемы "сознание и мозг". Если мозговые процессы с необходимо-стью детерминированы, а явления сознания представляют воплощен-ную в них информацию, то и они в такой же степени детерминирова-ны. Откуда может появиться свобода воли? Выход из тупика здесь достигается на основе идеи самоорганизации и принципа самодетерминации. Имеются достаточные научные данные и соображения полагать, что мозговая эгосистема (представляющая наше "Я") является самоорганизующейся подсистемой мозга и что производимый акт свободного выбора есть акт самодетерминации (попытка подробного обоснования этого содержится в моих работах )

Вопрос о свободе воли является центральным в этике, играет первостепенную роль в экзистенциальной проблематике, занимает важное место в правоведении, во многих областях гуманитарного знания. Свобода воли означает ответственность личности - перед собой, другими людьми, институциональными субъектами, обществом, человечеством (как и наоборот, ибо все надличностные субъекты в той или иной форме ответственны перед личностью).

Когда говорят о свободе, то требуется уточнение: свобода от чего и для чего. Свобода часто выступает как произвол. Разнузданное субъек-тивистское своеволие под флагом демократии, свобод и прав личности в условиях неразвитого гражданского общества, слабости законов - большая проблема нашего времени. Она требует пристального внима-ния философов и психологов, всех представителей общественных наук, в поле интересов которых находится общественное сознание.

Активность сознания выступает в разнообразных проявлениях. Од-ним из них является феномен веры, понимаемый в широком смысле как санкционирующий механизм "принятия" определенного когнитив-ного содержания и ценностного выбора, связанный с целеполаганием и целереализацией, действующий интуитивно и осознанно, на уровне от-дельных личностей и надличностных субъектов. Еще одним проявле-нием служит феномен надежды, который представляет в структуре сознания проекцию в желаемое будущее, выполняет функцию поддер-жания энергии и перспективы жизнедеятельности (недостаточно ис-следованная в нашей философской литературе тема).

Особо следует сказать о феномене творчества, как высшем проявле-нии активности сознания. В наше время он требует не только традици-онного рассмотрения в плане психологических особенностей творче-ского процесса, его предпосылок, условий, соотношения сознательного и бессознательного и т.д., но и в плане общественной значимости про-дукта творчества, так как некоторые его результаты могут быть крайне опасными для человечества. Исторический опыт свидетельствует, что гений и злодейство могут идти рука об руку. Творчество не является самоценным, оно бывает лишено подлинно человеческого смысла, спо-собно нести угрозу земной цивилизации. Поэтому сейчас, как никогда, перед обществом встает тяжелейшая, быть может во многих случаях, неразрешимая, задача оценки и прогнозирования результатов творчества под углом его последствий для человечества.

Наконец, судьбоносной задачей развития творческой активности сознания является переориентация основного вектора его активности с внешнего мира на самого себя, на вопросы самопознания и самопреоб-разования, на творчество новых ценностей и смыслов, новых "мощно-стей" воли, необходимых для изменения гибельной траектории земной цивилизации, обусловленной деятельностью человека, его неуемным потребительством, агрессивностью по отношению к себе подобным и живой природе, а тем самым самоубийственной агрессивностью к самому себе. Без преувеличения, можно считать, что в этом и состоит главный, коренной вопрос проблемы сознания нашей эпохи.