§ 4. Уголовно-процессуальные отношения

Как и любые другие правоотношения, уголовно-процессуальные отношения имеют свою собственную структуру. В ее составе традиционно выделяются содержание, субъекты, или участники, и объект.

Содержание правоотношения составляют взаимные права и обязанности его участников.

В уголовно-процессуальном праве существуют так называемые традиционные отношения, которые возникают на основе процессуальных норм-правил, указывающих на субъективные права и юридические обязанности участников. Иногда их называют классическими или конкретными правоотношениями, поскольку в них четко определены как содержание правоотношения (права и обязанности), так и его участники.

Вместе с тем данная формула в уголовно-процессуальном праве соблюдается не всегда. Например, при закреплении принципов уголовного судопроизводства (законность, охрана прав и свобод личности) права и обязанности носят абстрактный, всеобщий характер.

По своему функциональному предназначению уголовно-процессуальные отношения связаны с определением порядка, процедурных правил совершения тех или иных действий/бездействия (порядок производства допроса, обыска, выемки), и ни в коем случае не связаны с определением преступности или наказуемости деяния (например, установление верхнего предела наказания за совершенное преступление). Последнее свойственно именно материальным, уголовно-правовым отношениям.

Субъектами уголовно-процессуальных отношений выступают их участники, круг которых достаточно широк. Как правило, одной из сторон правоотношения выступают органы государственной власти, их представители и должностные лица, иными словами, правоприменители. Например, субъектами уголовно-процессуальных отношений выступают суд; прокурор; следователь; дознаватель; иные органы государственной власти на правах юридических лиц, за исключением публично-правовых образований (Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования), последние выступают в лице своих органов.

Уголовно-процессуальное отношение направлено на конкретные предметы или действия, именно последние, а не какие-либо другие явления, выступают объектом уголовно-процессуального отношения. Например, обжалование бездействия следователя лицом, чьи права и интересы затронуты данным бездействием, направлено на признание данного бездействия судом незаконным и необоснованным и возложение обязанности на следователя произвести конкретное процессуальное действие, например, осмотр места происшествия или очную ставку. Или, например, производство такого следственного действия как обыск направлено на обнаружение орудия преступления в помещении, где проживает подозреваемый.

Вместе с тем, как уже отмечалось, в доктрине уголовного процесса выделяется основное (системообразующее) уголовно-процессуальное отношение, которое направлено на выявление (изобличение) лица, совершившего преступление. В ряде случаев, при рассмотрении в соотношении и взаимосвязи с уголовной ответственностью и некоторыми другими элементами межотраслевого механизма уголовно-правового регулирования, его также называют уголовным преследованием*(29).

На примере основного уголовно-процессуального отношения проявляется еще одна важная их особенность. Она заключается в том, что характеристика уголовно-процессуальных отношений неразрывно связана с характеристикой уголовно-правовых отношений. Подобное соотношение между ними определяется главным образом некоторыми особенностями норм материального уголовного права, поскольку последние для своей реализации, для своего применения, как правило, нуждаются в процессуальных нормах. Без этих последних, без их применения нормы уголовного права не реализуются, не действуют. Довольно оригинально высказывается по этому поводу проф. А.Д. Прошляков: "Уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное право - это тело, душа и воля. Тело без души мертво, душа без тела призрак, а отсутствие воли может привести живой организм к параличу"*(30).

Поскольку нормы уголовного права в большинстве случаев нуждаются для своего применения в нормах процессуального права, постольку правоотношения, возникающие при применении норм материального уголовного права, также нуждаются в уголовно-процессуальных отношениях. Главным образом, именно в этом и состоит сущность уголовно-процессуальных отношений - в соотношении и взаимосвязи с уголовно-правовыми отношениями, которое "выражается в том, что уголовно-правовые отношения реализуются обычно через уголовно-процессуальные, а эти последние возникают и получают свое развитие лишь в связи с уголовно-правовыми отношениями"*(31).

Вместе с тем указанная взаимосвязь этих двух типов (правовых и процессуальных) правоотношений позволяет четко выделить моменты их начала и прекращения. Последнее является особенно важным, поскольку установление этих временных границ предопределяет конструкцию таких уголовно-правовых и уголовно-процессуальных институтов, как давность уголовного преследования, снятие судимости, и имеет большое практическое значение для принятия решений по таким вопросам, как назначение наказания по совокупности преступлений и/или совокупности приговоров, прекращение уголовного дела (уголовного преследования) и освобождение от уголовной ответственности. В то же время в литературе высказаны разные мнения о моменте возникновения уголовно-процессуальных и уголовно-правовых отношений. Думается, главный источник существования подобного плюрализма мнений - различное понимание природы правоотношения как такового.

Не вдаваясь в дискуссию, представляется верным суждение, согласно которому уголовно-правовые и уголовно-процессуальные правоотношения "не только самостоятельны, но и не соотносятся друг с другом как содержание и форма"*(32), поскольку как материальное, так и процессуальное уголовное право имеет свой собственный предмет - общественные отношения, однако не те, которые порождают отношения, требующие правового регулирования, а те, которые подвергаются такому регулированию. Кроме того, правоотношение и отношение, которое непосредственно регулируется нормами права и принадлежит к числу реальных, фактических, представляют собой различные явления*(33). В этом смысле правоотношение выступает средством правового регулирования.

Приведенное особенно важно при определении момента возникновения отношений через характеристику средств правового регулирования, поскольку, когда поднимаются вопросы связи содержания и формы, речь, как правило, идет применительно к различным понятиям, отдельно к реальному отношению, составляющему предмет правового регулирования, и к правоотношению как средству регулирования.

Сформулированные леммы предопределяют решение вопроса о моменте возникновения и прекращения основного уголовно-процессуального и уголовно-правового отношений.

Разрешим его на конкретном примере. Возьмем широко распространенную формулу о возникновении уголовной ответственности как правоотношения в момент совершения преступления*(34). Сторонники этой точки зрения ссылаются на то, что совершение общественно опасного деяния есть юридический факт, являющийся основанием возникновения уголовно-правового отношения, что общественно опасное деяние морально оценивается лицом, совершившим его, осознается им как нарушение правовой нормы, и что лицо испытывает отрицательную оценку своего поведения, выраженную в правовой норме*(35).

Как известно, любые правоотношения, в том числе и уголовно-правовые, возникают независимо от субъективного отношения лица, совершившего преступление, к самому факту - нарушению уголовно-правовой нормы, о существовании которой, кстати говоря, он мог и не знать. Правоотношение нельзя признавать реально существующим, если не установлены, не персонифицированы конкретные его участники, не определено конкретное содержание этого правоотношения (права и обязанности). А значит, если признать, что уголовная ответственность возникает с момента совершения преступления, то тогда следует признать, что ее одинаково несут или понесли и лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, дело о котором впоследствии оказалось прекращенным по реабилитирующему основанию, и лицо, в отношении которого вынесен и исполняется или исполнен обвинительный приговор?!

На самом деле, по мере развития уголовно-процессуальных отношений устанавливаются все обстоятельства совершенного преступления и появляется вероятность возникновения уголовно-правового отношения. А потому неверным было бы считать, что уголовно-процессуальные и уголовно-правовые отношения возникают одновременно с момента совершения преступления и параллельно развиваются. Даже если согласиться с тем подходом, что уголовно-правовое отношение (уголовная ответственность) становится действительным в момент привлечения лица в качестве обвиняемого*(36), согласно существующим разъяснениям из судебной практики*(37). Лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, в том числе и то, к которому применена мера пресечения, еще не несет уголовной ответственности. Здесь еще нет уголовно-правовых отношений, здесь только уголовно-процессуальные отношения.

Более того, никакие теоретические конструкции уголовной ответственности, которые переносят момент ее возложения (или начало ее реализации) на ту или иную досудебную стадию уголовного процесса, не могут поколебать основополагающего принципа ответственности только в судебном порядке, по приговору суда.

Любые процессуальные действия, производимые следователем в ходе досудебного производства: возбуждение уголовного дела, привлечение лица в качестве обвиняемого, избрание меры пресечения (в том числе и такой суровой, как заключение под стражу) и т.д., - все они есть средство защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, но никак не реализация уголовной ответственности. Вот почему, например, лицо считается не отбывавшим наказание в виде лишения свободы даже в том случае, если оно ранее осуждалось к лишению свободы в пределах срока нахождения его под стражей в качестве меры пресечения*(38).

Именно суд вынесением обвинительного приговора возлагает на виновного уголовную ответственность, поскольку принятием данного процессуального акта завершается формирование состава уголовно-правового отношения (установлен субъект преступления - основной участник уголовно-правового отношения). Вынесение судом оправдательного приговора указывает на отсутствие оснований уголовной ответственности, а следовательно, состава (или наличие) уголовно-правового отношения.

Вместе с тем во избежание недоразумений, как бы ни трактовалось понятие уголовной ответственности, термин "привлечение к уголовной ответственности" не должен вводить в заблуждение, так как последний в доктрине "понимается как постановка вопроса (курсив наш. - Ю.К.) об уголовной ответственности обвиняемого, как исследование этого вопроса с участием самого обвиняемого, имеющего право оспаривать обвинение. Однако сама ответственность обвиняемого еще не установлена, поэтому уголовной ответственности он еще не несет"*(39).

Разумеется, абстрактная обязанность отвечать, нести тяжесть осуждения и применения мер государственного принуждения возникает автоматически в момент совершения преступления. Это происходит потому, что уголовно-правовая оценка общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом в качестве преступления, в общем виде уже дана в конкретной уголовно-правовой норме, а также потому, что норма связывает свои требования с фактом совершения преступления, который включает охранительный механизм действия нормы. Однако необходимо иметь в виду, в момент совершения преступления возникает не уголовная ответственность, а обязанность ее понести - на стороне лица, совершившего преступление, и право ее возложить - на стороне государства. Эта обязанность, абстрактная по своей природе, создает возможность действительной уголовной ответственности, но не саму ответственность, которая всегда персонифицирована.

Для того чтобы возможная ответственность (уголовно-правовое отношение) стала действительной ответственностью, необходима воплощенная в процессуальную форму деятельность государственных органов, уполномоченных принимать меры по изобличению преступника и установлению события преступления (основание уголовной ответственности), оценивать (квалифицировать) его, сначала предварительно, а затем и окончательно и, наконец, главное - применять санкцию нарушенной уголовно-правовой нормы.

Другими словами, в рассматриваемом случае, как и всегда, норма и преступление как юридический факт порождают, с одной стороны, основное уголовно-процессуальное отношение (уголовное преследование), а с другой - абстрактную обязанность виновного отвечать. Но только новый юридический факт - акт применения санкции уголовно-правовой нормы*(40) - обвинительный приговор суда - превращает потенциальное уголовно-правовое отношение в действительное, поскольку устанавливается виновник совершенного преступления. Сказанное справедливо позволяет утверждать, что "уголовный ... процесс является по своему содержанию принудительной формой реализации материальных уголовно-правовых отношений"*(41).

Итак, соответствующие правоотношения взаимосвязаны и взаимообусловливают друг друга, возникновение уголовно-правовых отношений без уголовно-процессуальных невозможно, тогда как уголовно-процессуальные отношения без уголовно-правовых вполне возможны. Отсюда вывод: уголовно-процессуальные отношения начинаются намного раньше, чем уголовно-правовые, первые - с момента получения сообщения о преступлении, вторые - с момента вступления в силу обвинительного приговора суда; окончание одних обусловливает возникновение других.

Таким образом, уголовно-процессуальные отношения по своей структуре имеют много общего с правоотношениями, возникающими на основе норм других отраслей права. В то же время они достаточно специфичны, основные их особенности обусловлены своеобразием предмета регулирования уголовно-процессуального права и спецификой норм материального уголовного права. Назовем эти особенности.

1. Уголовно-процессуальные отношения возникают для установления наличного, действительного уголовно-правового отношения или его отсутствия при соответствующих основаниях возникновения первого.

2. В них участвуют субъекты, которые в целом нехарактерны для других отраслей права (например, понятой, специалист). Кроме того, поскольку одним из субъектов, как правило, выступает компетентный государственный орган, уголовно-процессуальные отношения имеют государственно-властный характер.

3. Уголовно-процессуальные отношения характеризуются собственным объектом.

4. Они возникают в связи с поступательно развивающимся производством по уголовному делу (любое действие правоприменительного органа выражается в принятии определенного процессуального решения, что в свою очередь порождает возникновение соответствующего правоотношения, требующее также производства процессуальных действий и принятия решений).

Вместе с тем уголовно-процессуальные отношения можно классифицировать по различным основаниям, как и уголовно-процессуальные нормы, в том числе и по сходным основаниям, поскольку и отношения, и нормы по определению тесно взаимосвязаны и взаимозависимы.

Вывод. Уголовно-процессуальные отношения - это индивидуализированная общественная связь, возникающая на основе норм уголовно-процессуального права в связи с необходимостью реализации норм материального уголовного права и направленная на конкретные предметы или действия, участники которой наделяются субъективными правами и несут юридические обязанности.