Леви-Стросс К. - Структурная антропология (2008, Академический Проект)

230

К. Леви-Строс м Ц Структурная антропология

сти, которые способствуют их беспрепятственному

течению и разрешению. Этот вновь переживаемый опыт получает в психоанализе название отреаги­ рования. Известно, что непременным условием его 5 является непреднамеренное вмешательство психо­ аналитика, который благодаря двойному механизму переноса представляется больному действующим лицом его конфликтов, причем действующим лицом во плоти и крови, по отношению к которому больной

юможет восстановить и выразить исходную ситуацию, до тех пор остававшуюся неосознанной.

Все эти черты характерны и для шаманского враче­ вания. И в этом случае речь идет о том, чтобы создать некое особое переживание; и в той мере, в какой это is переживание самоорганизуется, механизмы, находя­ щиеся вне контроля индивидуума, произвольно само­ регулируются, приходя в конце концов к упорядочен­ ному функционированию. Шаман играет ту же двоя­

кую роль, что и психоаналитик: в первой из них — для

20психоаналитика это роль слушателя, а для шамана —

роль оратора, он устанавливает непосредственную связь с сознанием (и опосредованную — с подсозна­ нием) больного. В этом состоит роль заклинания в

собственном смысле слова. Но шаман не только про-

25износит заклинание: он является его героем, посколь­ ку именно он проникает в больные органы во главе це­ лого сверхъестественного войска духов и освобожда­ ет пленную душу. В этом смысле он перевоплощается,

как психоаналитик, который является объектом пезо реноса, и становится благодаря внушенным больному представлениям реальным действующим лицом того конфликта, который переживается больным на грани

органического и психического. Больной-невротик в

процессе противопоставления себя реальному лицу —

35психоаналитику изживает свой индивидуальный миф; индейская роженица преодолевает реально существу­

ющее органическое расстройство, отождествляя себя с мифически перевоплотившимся шаманом.

Параллелизм не исключает различий. Их наличие

40 неудивительно, потому что в одном случае приходит­

Взор мой заблудился, он уснул на дороге Муу-

Пуклищ Муу-Пуклип пришла ко мне. Она хочет забрать

мою нигапурбалеле\ Муу Науриаити пришла ко мне, она хочет навсегда забрать мою нигапурбалеле и т. д. (97-101).

И все же сходство обоих методов становится поразительным, когда сравниваешь шаманское врачева­

ние с некоторыми недавно появившимися способами лечения, которые, по мнению их адептов, относятся к психоанализу.

Дезой в своих работах о грезах наяву уже отмечал, что психопатологические расстройства можно передать только языком символов. Поэтому он го­ ворит со своими больными с помощью символов, но эти символы, в свою очередь, являются словесными

метафорами. В более поздней работе, с которой мы

25 Магия

ирелигия зо

35 Глава X

40

232

Леви-Строс щ и Структурная антропология

были еще незнакомы, когда приступали к настоя­ щему исследованию, Сешэ идет еще дальше [783], и нам кажется, что результаты, достигнутые ею при лечении одного случая шизофрении, считавшегося 5 неизлечимым, полностью подтверждают вышеизло­

женные взгляды относительно психоанализа и ша­ манства. Сешэ заметила, что речь, как бы она ни была символична, наталкивается на барьер сознания и что

добраться до глубоко скрытых комплексов можно

ютолько с помощью определенных действий. Так, что­ бы выявить комплекс отнятия от груди, врач должна была принять материнскую позу. Она не производи­

ла буквально все соответствующие действия, а только некоторые из них, являющиеся ключевыми в данной is ситуации, например заставляла больную коснуться щекой груди врача-психоаналитика. Символическое

значение подобных действий дает возможность по­ строить из них язык121: таким образом, врач беседует с пациентом, но не словами, а конкретными действия-

20ми. Эти действия носят как бы ритуальный характер

и, беспрепятственно проходя через заслон сознания, обращаются непосредственно к подсознанию.

Итак, мы снова сталкиваемся с понятием манипу­ ляции, которая, по нашему мнению, является основ-

25 ным элементом шаманского врачевания. Но тради­ ционные рамки ее должны быть расширены: это или

манипуляция действиями, или манипуляция идеями. Общим для них является то, что они производятся при помощи символов, т. е. значимых эквивалентов зо означаемого, относящихся к иному порядку реаль­ ности, чем означаемое. Ж есты Сешэ действуют на подсознание пациентки (равно как и представления, которые шаман внушает больной) и определяют из­ менение течения органических функций пациентки.

35С началом песни роды приостанавливаются, к кон­ цу — роженица разрешается от бремени, происхо­

дящие перед родами изменения последовательно отражены в мифе: первое проникновение нелеганов

К.

во влагалище (241) — они поднимаются гуськом, как

40 ходят индейцы, а волшебные шапки открывают и ос­

вещают им путь при восхождении. Когда же духи возвращаются (это вторая фаза мифа и первая фаза физиологического процесса, когда ребенок начинает продвигаться по родовому каналу), то внимание со­ средоточивается на ногах духов: сообщается, что они 5 обуты (494-496). Когда они входят в жилище Муу, они идут уже не гуськом, а в ряд «по четыре» (388),

акогда выходят на свет, то они уже выстроены «в один ряд по фронту» (248). Без сомнения, эти преоб­ разования таких подробностей в мифе имеют целью ю

вызвать соответствующую реакцию организма. Но больная не переживала бы это как реальный опыт, если бы расширение стенок влагалища не происходи­

ло на самом деле. Действенность символов гаранти­ руется гармоническим параллелизмом мифа и собыis тий. Миф и происходящие события образуют пару, в которой осуществляется дуализм больного и врача. При лечении шизофрении действия производит врач,

абольной создает миф; в шаманском врачевании миф рассказывает шаман, а больной совершает действия. 20

'к ic 'к

Аналогия обоих методов станет еще более полной, если мы вслед за Фрейдом, дважды высказавшим эту мысль*, предположим, что в конце концов описание 25 структуры неврозов и психозов в терминах психологии уступит место физиологической или даже биохимиче­ ской концепции. Это может случиться даже раньше, чем можно было предположить: недавно шведскими исследователями** установлено, что нервные клетки зо нормальных и психически больных людей содержат

разное количество полинуклеотидов122. При допуще­ нии этой или любой ей подобной гипотезы шаманское врачевание и психоанализ становятся совершенно аналогичными. И в том и в другом случае нужно ин35 дуцировать определенные органические изменения,

233

религия и Магия

X Глава

234

Леви-Строс Шт Структурная антропология

сущностью которых является преобразование струк­ туры. Это достигается с помощью мифа, переживае­ мого больным, который он либо получает извне, либо строит его сам, причем структура этого мифа на уров-

5не неосознанных психических процессов должна быть аналогична той органической структуре, появление которой на уровне телесном должно быть вызвано с помощью мифа. Эффективность символики как раз и состоит в той «индукционной способности», которой

юобладают по отношению друг к другу формально го­ могенные структуры, построенные на разном материа­ ле и разных уровнях живого: на уровне органических процессов, неосознанных психических процессов и со­ знательного мышления. Самым обычным примером по-

15добной индукции является поэтическая метафора. Но

ее обычное современное употребление не позволяет ей выйти из чисто психической сферы. Мы должны тем самым отдать должное интуиции Артюра Рембо, ска­

завшего, что «с помощью метафоры можно изменить 20 мир».

Сравнение с психоанализом позволило нам вы­ явить некоторые аспекты врачевания. Не исключено

совершенно и то, что когда-нибудь изучение шама­ низма поможет прояснить некоторые темные места

25теории Фрейда, в частности понятия мифа и подсо­ знания.

Из вышеизложенного видно, что если признать наличие физиологического субстрата неврозов, то единственная разница между шаманским лечением зо и психоанализом— это различное происхождение мифа. В одном случае он обнаруживается как инди­

видуальное достояние, а в другом является плодом коллективного творчества. Многие психоаналитики будут отрицать, что психические констелляции, воз-

35никающие в сознании больной, представляют собой миф, они могут ссылаться на то, что это — имевшие

место события, которые иногда можно датировать и подлинность которых можно проверить, опрашивая

К.

родных и близких пациента [215]. Мы не сомневаем40 ся в реальности этих фактов. Но стоит поразмыслить

над тем, что именно дает в психоанализе терапевти­ ческий эффект. Является ли терапевтическая ценность

лечения следствием того, что возрожденные в памяти

ситуации были реально, или травматизирующая сила этих ситуаций была следствием того, что, когда они

возникали, субъект воспринимал их в форме живого мифа? При этом мы считаем, что травма не может яв­ ляться неотъемлемым внутренним свойством какойлибо ситуации; существует только возможность, что

какие-либо события на фоне определенного психо­ логического, исторического и социального контекста

будут индуцировать эмоциональную кристаллиза­ цию123 по образцу уже существующих в психике струк­ тур. По отношению к событию или рассказу о нем эти структуры — точнее, законы их построения — явление вневременное. Вся психическая жизнь и весь внешний опыт невротика организуются одной исключительной,

или доминирующей, структурой, причем катализато­ ром служит некий изначальный миф. Но эта домини­

рующая структура, равно как и другие, занимающие у невротика подчиненное положение по отношению к первой, характерна и для психики нормального чело­ века, будь он членом цивилизованного общества или членом общества первобытного. Совокупность этих структур и составляет то, что мы называем бессозна­ тельным. Вот тут как будто и стирается окончательно разница между теорией шаманизма и теорией психо­ анализа. Бессознательное перестает быть прибежищем

индивидуальных особенностей, хранилищем личной

истории, которая делает каждого из нас существом уникальным. Термин «бессознательное» обозначает символическую функцию, отличительную для челове­ ка, но у всех людей проявляющуюся согласно одним и тем же законам и, в сущности, сводящуюся к совокуп­ ности этих законов.

Если эта концепция верна, то, вероятно, между бес­

сознательным и подсознательным нужно установить более четкое различие, чем это принято в современной психологии. Подсознание, хранилище воспоминаний и образов, которые каждый индивидуум накапливает

5

10

15

20

25

30

35

4 0

235

религия и Магия

X Глава

236

К. Леви-Строс Щм Структурная антропология

в течение жизни*, в этом случае становится одним из

аспектов памяти. Благодаря одним и тем же свойствам подсознательные воспоминания непреходящи во вре­ мени и ограниченны, поскольку они потому и назы-

5ваются подсознательными, что их нельзя вызывать по

своей воле. Напротив, бессознательное всегда остается

пустым, лишенным образного содержания, или, точнее, оно имеет такое же отношение к образам, как желудок

кнаходящейся в нем пище. Бессознательное являет-

10ся инструментом с единственным назначением — оно подчиняет структурным законам, которыми и исчер­ пывается его реальность, нерасчлененные элементы, по­ ступающие извне: намерения, эмоции, представления, воспоминания. Можно сказать, что подсознание — это

is индивидуальный словарь, в котором каждый из нас за­ писывает лексику истории своей индивидуальности, и что бессознательное, организуя этот словарь по своим законам, придает ему значение и делает его языком, понятным нам самим и другим людям (причем лишь в

го той мере, в какой он организован по законам бессозна­

тельного124).

Поскольку законы эти едины, в каждом случае, когда проявляется бессознательное, и для каждой лич­ ности вышепоставленная проблема может быть реше25 на. Словарь имеет меньшее значение, чем структура. Создан ли миф субъектом или заимствован из коллек­ тивной традиции (причем между индивидуальными и

коллективными мифами происходит постоянное взаи­ мопроникновение и обмен), он различается лишь мазо териалом образов, которыми оперирует; структура же

остается неизменной, и именно благодаря ей миф вы­ полняет свою символическую функцию.

Добавим, что эти структуры не только едины для всех и безразличны к материалам, которые они ор35 ганизуют, но еще и очень малочисленны, и мы пой­ мем, почему мир символов столь разнообразен по

содержанию и столь однообразен по строению. Язы­

*Это определение обретает смысл при строгом разграничении бессознательного и подсознательного.

ков много, а фонологических законов мало, и они действительны для всех языков. Сборник известных сказок и мифов занял бы много томов. Но их можно свести к небольшому числу простейших типов, если за

разнообразием действующих лиц рассмотреть неко- 5 торые простейшие функции125. Комплексы же — эти индивидуальные мифы — тоже сводятся к несколь­

ким простым типам — формам, в которые отливается

бесчисленное разнообразие отдельных случаев.

Из того факта, что шаман не анализирует психи- ю

ку своего больного, можно сделать вывод, что поиски утраченного времени126, которые иногда рассматри­

ваются как основа терапии психоанализа, являются всего лишь видоизменениями (ценностью которых пренебречь нельзя) основного метода. Определение is

этого метода должно быть независимо от происхож­ дения мифа, индивидуального или коллективного, поскольку мифическая форма превалирует над со­ держанием рассказа. По крайней мере такой вывод напрашивается из анализа индейского текста. Но в 20

некотором смысле всякий миф есть воспоминание о событиях прошлого. Отличие психоанализа от шама­

низма, хотя он, по существу, является современной формой последнего, определяется в основном тем, что в современной машинной цивилизации место для ми- 25 фологического времени остается только в отдельном человеке. Из этого утверждения психоанализ может почерпнуть уверенность в своей жизнеспособности

и надежды на более глубокое теоретическое обосно­ вание. Психоаналитики лучше поймут механизм дейзо ствия своего метода и свои цели, если сопоставят их с методами и целями своих великих предшественни­ ков — шаманов и колдунов.

237

религия и Магия

X Глава

нам, предпочитая заниматься изучением аффективной ясизни: «К недостаткам, свойственным психологиче­

ской школе... прибавилось, таким образом, заблуж­ дение, что отчетливые мысли порождаются смутными эмоциями» [368, с. 7]. Чтобы включить в сферу нашей 5 логики умственные операции, очевидно отличные от наших, но все же относящиеся к сфере интеллекта, потребовалось бы расширить ее границы. Вместо это­

го была сделана наивная попытка свести подобные

умственные операции к смутным и непередаваемым 10

чувствам. Этот метод изучения верований, известный под названием феноменологического, во многих слу­ чаях оказался малоинтересным и бесплодным.

* к к

15

От создавшегося в этнологии верований положе­ ния больше всех других ее разделов пострадала ми­ фология. Безусловно, можно сослаться на существо­ вание весьма значительных работ Дюмезиля128 и Грегуара129, но они не являются специальными работами 20 по этнологии. Как и пятьдесят лет назад, эта наука находится в беспорядочном состоянии. Пытаются обновить старые интерпретации: представления об

общественном сознании, обожествление историче­ ских персонажей (или обратный процесс). С какой 25 бы точки зрения мифы ни рассматривались, их всегда

сводят или к беспочвенной игре воображения, или к примитивной форме философских спекуляций.

Чтобы понять, что есть миф, нам остается выби­

рать только между тривиальностью и софизмом. Не­ 3 0 которые считают, что каждое общество с помощью

своих мифов выражает такие основные чувства, как любовь, ненависть, месть — общие для всего челове­ чества, другие — что мифы представляют собой по­ пытку объяснить малопонятные явления — астроно­ 35 мические, метеорологические и т. п. Но общество не

отвергает позитивных, пусть даже ложных интерпре­ таций; с какой стати оно должно отдать предпочтение столь смутным и сложным представлениям? Впрочем, психоаналитики, как и некоторые этнологи, хотят 4 0

239

религия и Магия

XI Глава