9 Зарубежная литература

«Чем, сир Ивен, ваш занят

ум?»— Девица рыцаря спросила. Ответил он, исполнен пыла:

«Приятной мьгслью».— «О мо?

бог, Кто б этому поверить мог? Ведь смерти радоваться

странно, Иль смерть, мессир, вам так

желанна?» «Нет,— он сказал,— мой

нежный друг, Я не хочу погибнуть вдруг, Но что я видел, бесконечно Мне нравится и будет вечно Приятно сердцу моему». — «Довольно, сир, я все

пойму,—• Ему девица отвечала,— Не так глупа я, хоть молчала, Не так безумна, чтоб не знать Того, что вас должно пленять. Но следуйте сейчас за мною:

Я мыслью занята одною — Как вывести из этих стен Вас нынче ль, завтра ль, сир

Ивен, Да, я избавлю вас от плена, Лишь следуйте за мной

мгновенно». Но он ответил: «Верьте мне, В ночной не выйду тишине Я, крадучись, подобно вору:

Нет, в раннюю уйду я пору. Когда толпа шумит волной, Достойней мне, чем в час

ночной, Отсюда будет удалиться». И он пошел вслед за девицей К ней в комнатушку, где она, Бретонских доблестей полна, Ему усердно послужила, На стол все мигом положила, В чем рыцарю была пужда. И вспомнила она тогда

Слова его недавней речи Он говорил о некой встрече, Весьма приятной для него, В тот самый час, когда его Искали, чтоб казнить Девица Решила к даме обратиться Вопрос был важен, спору нет, Но так как даме много лет Она была служанкой верной, То госпожу в тосье безмерной Утешить вздумала она Люнетта, рвения полна, Сказала «Госпожа, ужели Вы мужа воскресить хотели? Зачем в безумье ночью, днем Вы убиваетесь по нем^ Ведь этим не вернуть супруга!» «Ах,— дама ей в ответ — без

друга Не жить хочу, а умереть'» «Зачем^— «Чтоб с мужем быть

и впредь». «С ним быть? Но упаси вас

боже! Делить вам с новым мужем

ложе, И будет столь же он хорош» «Твои слова — прямая ложь:

И богу не найти такого» «Ах, лучшего, даю вам слово, Клянусь, господь вам даст его»» «Молчи — нет лучше никого!» «Он есть, осмелюсь вас уверить. Вы это можете проверить" Кто б ваш прекрасный край

сейчас От короля Артура спас? А он придет спустя неделю К источнику со страшной целью. От девы дикой вам давно Предупреждение дано Она вам обо всем писала, Но, видно, этого вам мало О, госпожа, пора решагь, Как свой источник защищать, А вы без счета слезы льете, 9*

Пути к спасенью не найдете, Хоть времени нельзя терять... Я не устану повторять Не стоит ни один ваш рыцарь Любой прислужницы девицы:

В беде он, госпожа моя, Щита не схватит и копья. У вас трусливых есть немало, Но нет ни одного, пожалуй, Что смело вскочит на коня. И войско короля в два дня Возьмет в сраженье верх над

нами». Хоть, без сомненья, ясно даме, Что девы справедлив совет, Но все ж прислужнице в ответ Она в безумии обычном, Почти всем женщинам

привычном, Что заставляет их всегда «Нет» говорить, а думать

«Да»,— Кричит «Оставь меня в покое! Посмей еще сказать такое,— Получишь взбучку от меня, Твоя несносна болтовня!» «Ах, госпожа, мне это ясно:

Дать женщине совет опасно,—• Струну сердечную задев, Он вызывает только гнев».

Оставила Люнетта даму. Но тут пришло на ум упрямой, Что неправа она была Люнетта ей сказать могла, Кто был тот неизвестный

рыцарь, Что мог достоинством

сравниться С сеньором, превзойти его, Но не сказала, оттого Что госпожа ей запретила. Она б Люнетту возвратила, Но вскоре та сама пришла И без обид, не помня зла, Вновь приступила к

убежденью;

2С,0

Французская литература

«О, госпожа, прошу прощенья, Нельзя же так терзать себя:

Свое достоинство губя, Вся отдаетесь вы печали, А знатной госпоже едва ли К лицу столь сильная печаль. Смиритесь же! Иль вам не жаль Ни знатности своей, ни чести? Ужель с сеньором вашим

вместе Погибла доблесть мира? Нет! Еще насчитывает свет Таких жо сотни, сотни лучших». «Коль ты не лжешь, господь

научит Меня. Но назови того, Хотя бы только одного, Кто с мужем в доблести

сравнится». «Боюсь, вы будете сердиться И, дерзость новую кляня, Возненавидите меня». «О пет, даю тебе я слово!» «Счастливой станете вы снова, Вернется к вам любовь опять, Коль вы ей захотите внять,— Пришелся б только вам по

нраву Тот рыцарь, я ж могу по праву Все вам сказать: никто сейчас Не видит и не слышит нас. Пусть это дерзость — все

открою! На бой выходят два героя. Коль победит один из них, Кого, скажите, из двоих Храбрейшим назвали б вы

сами? Я — победителя, и знамя, Как приз, вручила бы ему». «Так говоришь ты потому, Что ловишь госпожу на слово». «Божественной клянусь

любовью, Вы знаете, что я права И что не лгут мои слова:

Хотите вы иль не хотите, А доблестнее победитель, Что сира одолел в бою, Преследовал в его краю И осадил в его же доме». Но молвит госпожа в истоме:

«Я слышу глупости одни. Прочь мысли гнусные гони! Ах, ты безумна и несносна, Ступай же вон, пока не поздно! Ко мне ты с этим не ходи, Речей о нем не заводи!» «О, госпожа, я угадала, Что вам не угожу нимало, И вас предупредила я, Но, гнев суровый затая, Вы обещали не сердиться, И, право, это не годится, Что, обещанья не сдержав, Сорвали вы на мне свой нрав И все у нас пошло сначала-Уж лучше бы я промолчала!» Тут девушка ушла в придел, Где сир Ивен один сидел. Она его развлечь хотела, Но удручен был рыцарь смелый, Что даму не увидит он. Ведь рыцарь не был посвящен В то, что задумала Люнетта. Меж тем до самого рассвета С собою спорит госпожа:

Своим владеньем дорожа, Спасти источник хочет страстно, Раскаиваясь, что напрасно Бранила девушку она,— Ведь ей Люнетта так верна! Достойны полного доверья Ее слова о кавалере:

Не любит девушка его, Не ждет в награду ничего, Ей дама рыцаря дороже, Она ее предать не может, Обречь не хочет на позор — Не лжет Люнетты чистый взор. Так дама сразу изменилась, Переложила гнев на милость

Куртуазная повесть и роман

261

И размышляла все нежней О деве, что служила ей. И рыцаря она простила, Его уже не находила Виновным в совершенье зла, И оправдание нашла, И в спор вступила с ним,

краснея, Так, словно был он перед нею. Ее допрос был очень строг:

«Ужель ты отрицать бы мог, Что моего убил сеньора?» А он в ответ: «Убил, без спора, Я признаюсь».—«За что ж убил, За что меня ты погубил? Из ненависти иль из мести?» «Пускай умру на этом месте, Коль повредить хотел я гам!» «Но если так, обоим нам Ты вовсе не желал дурного:

И он не сделал бы иного, Когда бы мог. Как погляжу, Я верно обо всем сужу».

Так, убедив себя лукаво, Она нашла и смысл и право На милость ненависть сменить, Искусную сплетая нить Из ей угодных рассуждений, И вспыхнула в одно мгновенье, Как тлеющая головня, Что пышет жаром без огня. Когда б сейчас пришла девица, Она могла б всего добиться, Хоть, неудачу потерпев, До сих пор вызывала гнев.

И утром вновь она явилась, И проповедь возобновилась, Что раньше дева начала. А дама, не подняв чела, Но, ощущая сожаленье, Себе призналась, к удивленью, Что неправа была. Просить Прощенья хочет и спросить, Кто рыцарь и какого рода, Как женская велит природа. Сказала дама: «Я у вас

Прошу прощения сейчас За гордость и за оскорбленья, Что я в безумье, к сожаленью, Вам нанесла. Я отдаю Отныне вам судьбу мою. Но рыцарь — кто он и какого Происхожденья? Я готова, Коль мы с пим оба одного Сословья, выйти за того, О ком вы просите: для края Сеньора в нем я избираю. Но это надо сделать так, Чтоб осудить меня за брак Никто не смел, сказав: «Убийцу Взяла себе в мужья вдозица!» «Так не случится, видит бог, Никто б сравниться с ним не мог:

В потомстве Авеля едва ли Прекрасней и храбрей бывали». — «Скажи мне имя».— «Сир

Ивен».— «Не посрамит он этих стен:

Ведь благороден, несомненно, Наследник короля Урьена». «Мадам, вы правы, как всегда». «Когда ж прибудет он сюда?» «Спустя пять дней!» — «Но долго

это! Поздней, чем завтра до рассвета, Не в силах дожидаться я!» «Так быстро, госпожа моя, Не может долететь и птица. Но мальчуган один помчится К нему и завтра ввечеру Прибудет, верно, ко двору Артура — он ездок прекрасный, И лучшего искать напрасно — Никто бы раньше быть не мог», «Ах, это слишком долгий срок» Дни так длинны!.. Пусть

обернется Быстрей и завтра же вернется. Пускай пришпорит он коня, И не нужны ему два дня:

В один доскачет, коль захочет, Луна выходит нынче ночью,

262

Французская литература

Так в день пусть ночь он

превратит. Когда ж обратно прилетит, Что хочет,— все получит

смелый». «Мне предоставьте это дело, И будет здесь в трехдневный

срок Сам кавалер у ваших ног. Пока ж людей вы созовите — Подумать вместе о защите Источника,— ведь нападет На нас король, когда придет. Спросите, кто желает честно Источник защищать чудесный. Клянусь я,— рыцарь ни один Не выступит, ни паладин. Тут напрямик скажите свите, Что выйти замуж вы хотите, Что рыцарь доблестный у вас Просил руки, но вы отказ Пошлете, если несогласны Они на брак. И так как ясно, Что в малодушии своем Они мечтают лишь о том, Как от забот освободиться, Жить в праздности и не

трудиться, То будет каждый браку рад И все вас возблагодарят. Кто собственной боится тени,— Стремится избегать сражений. Игра забрала и копья Для трусов, госпожа моя,— Игра плохая». Молвит дама:

«Согласна я, скажу вам прямо, С сужденьем вашего ума, Я так же думаю сама. План этот выполним мы точно. Но что ж вы здесь стоите?

Срочно Вам надо действовать сейчас,

Идите, умоляю вас! Я ж созову к себе мой двор». Так был закончен разговор. И, сделав вид, что шлет

мгновенно Гонца в страну мессир Ивена, Следит девица, чтобы он Был чисто вымыт, надушен, Причесан, и велит прекрасный Сшить плащ ему пурпурно-красный

И чтоб подпушкой плащ имел Мех белки, где белеет мел". Ей ничего не жаль для друга:

Вот пряжкой золотою туго Заколот плащ. А кошелек Расшит камнями, чтоб привлек К себе любовь и милость

рыцарь⁶. Из ткани дорогой струится Широкий пояс вниз. Когда Люнетта даму без труда Уверила, что это дело Провел гонец весьма умело, «Какую же принес он весть?» — Спросила дама. «Рыцарь здесь». «Как? Прибыл он? Ему скажи

ты,— Пускай, пока я здесь без свиты, Придет немедля. И потом Следи, чтоб были мы втроем — Четвертый гость меня пугает». Люнетта тотчас убегает От дамы к гостю своему, Но все ж не выдает ему Она ни взором, ни словами Удачи, говоря, что даме Известно, кем он спрятан был, Что гнев прекрасной не остыл. «Теперь мне незачем таиться,— Раз дама все узнала, рыцарь, Что до сегодняшнего дня

^а Речь здесь идет о меле, которым пудрили меха: если в мехе еще белеет мел, значит, это новый, мех.

⁶ Намек на поверье, ято намни привлекают симпатию.

Куртуазная повесть и роман

863

Хранили в тайне мы. Меня Бранит она за преступленье, Но все ж дала мне позволенье Бас привести к пей, обещав, Что не сорвет на вас свой нрав. Не сделает, я полагаю, Она вам зла. Но, не пугая, Хочу предупредить я все ж (Сейчас была б изменой ложь), Что в даме этой вы найдете Тюрьму для сердца и для

плоти!»

«Ну что ж,— сказал он,—

я приму Такие цепи и тюрьму,— Я в плен ее попасть мечтаю!» «Исполнится мечта святая — Я в этом руку вам даю. Но просьбу помните мою:

Так скромно вы себя держите, Чтоб стали крепкой цепью нити, Которые вас свяжут с ней:

Надеюсь, что ярма страшней Вам нечего бояться, право». То утешая, то лукаво Пугая рыцаря, она, В речах шутливых неясна, Ему твердила о темнице, Где будет он в цепях

томиться,— Слова ж таили мысль одну:

Кто любит, тот всегда в плену.

И за руку мессир Ивена Люнетта вводит в сокровенный Покой, где сира дама ждет. Он думает — его приход Желанным даме быть не может, И смутный страх его тревожит. На красном бархате она В молчании сидит одна. И рыцаря безмолвье это, Взамен учтивого привета, К порогу приковало: он Еще сильнее был смущен И заподозрил на мгновенье Люнетту верную в измене.

Тут, чтоб молчание пресечь, Люнетта начинает речь:

«Возьмут пятьсот чертей

и дьявол Пусть душу той, кто против

правил, Хоть не желая даме зла, К ней рыцаря в покой ввела! Ведь словом он не разрешился, Как будто языка лишился...» «Растерянный и глупый вид,— Она шепнула,— вам вредит. Ну, подойдите же, упрямый, Поверьте мне, не съест вас

дама! Эскладос Рыжий—муж ее, Убитый вами. У нее Просите же скорей прощенья. Я умолю, чтоб вместо мщенья Она простила вас». И он, Преодолев свой страх, влюблен, Упал пред дамой на колени И к ней вознес свои моленья:

«Я не прошу, о госпожа, Прощенья,— нет, но, вам служа, Любую кару, не пощаду, От вас приму я, как награду!» «Да, сир? А вдруг я вас убью?» «Благодарю за смерть мою— Ответа я не дам иного». «Но странно мне, даю вам

словог Вы власть над вашею судьбой Вручить готовы мне одной, Хоть я об этом не просила». «О госпожа, какая сила Могущественней той, что мне Велит покорным быть вполне Желанью вашему! Поверьте, Хотя я невиновен в смерти, Но если б воскрешать я мог, То был бы муж у ваших ног». «Как,—молвит дама,—

невиновны? Вы так сказали это, словно В убийстве вашей нет вины:

264

Французская литература

Вы это доказать должны!» «Но сами, госпожа, скажите, Какая же вина в защите? Ну, разве же преступник тот, Кто, отражая смерть, убьет Противника, что в исступленье Напал? И в чем тут

преступленье?» <<Вы правы—да, вины здесь нет. К тому ж я по исправлю бед Тем, что сейчас предам вас

казни. Но вы признайтесь без боязни, Откуда сила та взялась, Что нынче заставляет вас Во всем моей предаться воле? Я здесь остаться вам позволю И вас прощу, но вы должны Сказать, чем вы побеждены». «Ах,—отвечал он,—эта сила Идет из сердца — опалило Его желание огнем». «Но кто же пламя высек в нем?» «Мои глаза».—«А в них чье

пламя?» «Его зажгли красой вы сами». «Что ж сделала моя краса?» «Любви открыла небеса». «Любви к кому же?— «К вам,

прекрасной!» «Ко мне?»— «Да, вас люблю

я страстно». «Но 1;ак?»— «Так, что любви

такой И нет, и не было другой. Да, так, что,— я скажу

неложно,— Любить сильнее невозможно, Что сердце каждый миг и час Уже не покидает вас, И жребий жизни или смерти В руках у вас одной, поверьте». «И мой источник храбрый

рыцарь Оборонять не побоится?» «От всех людей,— отвечу даме».

«Итак, да будет мир меж нами».

Они к согласию пришли. С баронами своей земли Она совет уже держала И молвила: «Пойдемте в залу, Где ждет меня придворных круг, Твердя, что нужен мне супруг, Нужду большую видя в этом, И я воспользуюсь советом:

Я ваша — так мне долг велит, А раз мой жребий с вашим слит, Сын короля и славный рыцарь, Могу ль от брака отступиться?»

Так дева, мудрости венец, Всего достигла наконец. А тот, кто без ума влюбился, О чем мечтал, того добился. И дама в зал его ввела, Где показать ему могла Баронов и придворных свиту. Так благороден был он с виду, Что рыцарей в восторг привел. Все встали, чуть он в зал вошел,

Приветствуя мессир Ивена,

И высказались откровенно:

«С ним госпожа вступает в брак.

Кто помешает им, тот враг:

Сомненья нет, он — славный

рыцарь.

И римская императрица

Избрала бы его в мужья.

И, если, страсти не тая,

Он с госпожою объяснился,

Пусть хоть сегодня бы

женился».

Так все они твердили вслух,

А дама, посмотрев вокруг,

Уселась на скамье открыто,

Чтоб видела ее вся свита.

Хотел у ног ее он сесть,

Но, оказав мессиру честь,

Она его сажает рядом

И сенешалу властным взглядом

Велит, чтоб он пересказал

Ее слова на целый зал.

И сснсшал (он не заика)

Куртуазная повесть и роман

?(;5

Поведал с важностью великой:

«Сеньоры, нам грозит война, Уже объявлена она. Король, готовясь к нападенью, Но тратит дня на промедленье И в две недели, присягну, Разрушит нашу всю страну, Раз не имеем мы защиты. Муж дамы, рыцарь знаменитый, Кого она назад семь лет Взяла, исполнив ваш совет, Погиб, и госпожа в печали. Страна, обширная вначале, Совсем невелика теперь. Не возместив земли потерь, К несчастью, рано сир покойный Оставил свет. Он жил достойно. Страна не вооружена,— Ведь не в ладах с копьем жена. Она искупит слабость эту, Когда, по вашему совету, Достойного в мужья возьмет, Не нарушая в час невзгод Ни нашей пользы, ни

приличий — Ни давней старины обычай». И все решили, что она Супруга взять себе должна, И пав пред дамой на колени, Просили выполнить решенье, К которому в мечтах своих Она стремилась больше их. А дама, сделав вид, что с болью Лишь уступает общей воле, Сказала: «Раз хотите вы, Признаюсь — у меня, вдовы, Просил руки вот этот рыцарь, Что за меня готов сразиться. Я благодарность приношу Ему и вас о том прошу. Хотя его я знаю мало, Не раз рассказам я внимала О славе сира. Наконец, Король Урьен — его отец. Но он не только родом знатен, Он так умен, и так приятен,

И обходителен к тому ж, Что это лучший в мире муж. Вы все слыхали, без сомненья, О доблестном месснр Ивено. Ему должна я стать женой, И пусть он вступит в брак

со мной,— Мне лучше не найти сеньора». И все в ответ: «В том нету

спора, Коль вы поступите умно:

Замужество вам суждено, И, помня о мессир Ивене, Безумье вам терять мгновенье». Устроив так свои дела, Как будто к просьбам снизошла, Она, одной любви покорна, Шла к цели сладостной упорно. Но ей еще дороже тот, Кого избрал ее народ. Мольбы ее не охладили, Лишь больший пыл в ней

породили Свое желанье утолить:

Так, если шпорой разозлить Коня, еще быстрей он мчится. И с дамой обручился рыцарь. Одобрили бароны план, И рыцарю сам капеллан Вручил тогда Ландюк Лодину, Дочь Лодюнета-паладина, Чье лэ поют по всей стране. Н в тот же день, известно мне, Сыграли свадьбу их богато. На ней епископы, аббаты Блистали в митрах, в клобуках, И каждый — с посохом в руках. Разнообразье развлечений, Гостей веселых посещенья, Великолепие пиров — Мне описать не Хватит слов. Молчу, чтоб здесь не

ошибиться... Стал господином замка рыцарь, А мертвый был совсем забыт... (стихи 1406—2165)

266

Французская штература

МУЛ БЕЗ УЗДЫ.

Курту а на1 повьстт, слогьенлая в I онце XII в анонимным подражателем Кретьепа до Тру а [имя автора Паьоп де Мезьер, явно вымышленное, по строено на игре слов Кретьен (христианин) — Пайен (язычник)], по своей тематике входит в 1р^г романов, разрабатывающих так называемые бретон ские сю/кеты, при шкая к циклу короля Артура и < Круглого стола» Об относительной древности повести свидетельствует то обстоятельство, что в ней, каг и в <Персевале>, воплощением рыцарского Божества выступает Говэн, а не Ланселот, ка1 в более поздних романах С другой стороны, слег­ка ироническое отношение автора к сюжету и героям сближает эту повесть с куртуазным фаблио <0 плохо сшитом плаще», осмеивающим нравы при дворе Артура, и заставляет исследователей видеть в ней преломление ею жетики рыцарского романа в иной — нерыцарской, городской среде

Крестьяне часто говорят, Что мы имеем лучший клад В вещах, испытанных годами А потому должны мы сами Свое имущество хранить Придет пора — и, может быть, Оно нам пригодится снова Ро нынче ценят то, что ново, Примеров старых не хотят, Затем что кажется на взгчяд Все новое всегда прекрасней

Однако часто безопасней Уже испытанный пример И вот, Пайен де Мезиер Идти советует недаром Путем испытанным и старым О том пойдет теперь рассказ, Как ко двору Артура раз На муге девушка явилась

Однажды в Троицу

случитось, Что собран был в Кардойле³

двор Король Артур назначил сбор Всем рыцарям отважным,

знатным,

И те потоком необъятным На зов его явились вмиг. Вкруг королевы, как цветник, Собрались дамы и девицы, Все пожелавшие явиться, Чтобы собой украсить двор, И шел веселый разговор Потом наверх ушли бароны, Чтоб посмотреть на луг зеленый И на густой, тенистый сад. И из окна они глядят На зеленеющие дали II вот, когда они стояли, То чрез окошко видят вдруг, Что прямо к замку, через луг, На муле крупной рысью скачет Красавица и горько плачет, Но странно для такой езды На муле вовсе нет узды, А едет девушка свободно Бароны долго п бесплодно Между собою говорят, Толкуют,с^ дят и рядят, II вот приходят все к регпепью Об этом странном приключенье Все королеве рассказать

^а Кардоиль или Каплеилъ — главный город графства Кумберлендсюго, резиденция короля Артура во мно1их романах Сбор вассатов к королю на рождесгво, пасху и троицын день — бытовая черта средневековой Франции

Куртуазная повесть и роиан

367

— «Вы, Кей³, должны ее

позвать,— Сказал Говэн,— и пригласите С ней короля; скажите свите, Пускай поднимутся в наш зал». И поспешает сенешал Вниз в королевские покои

— «У нас волнение такое, — Он молвит, — что мы просим вас Прийти и рассудить всех нас». «Что там стряслось⁹» —

спросил сначала Король, и вот от сенешала Ответ он слышит. «В зале там Я покажу картину вам, Что нас повергла в изумленье». А девушка через мгновенье Остановилась под окном Говэн навстречу ей бегом, А вслед за ним и все бароны Ей низко отдают покчоны

Но было видно, что она Тоской глубокой смущена, Ее глаза полны слезами Король Артур прекрасной

даме К нему приблизиться велит. Она с поклоном говорит «Мне, сир, вам объяснять

не надо, Что в сердце у меня досада, — Печаль моя и так видна Могу ли я не быть гр^ стпа, Пока назад мне не вернули Уздечки, что была па муче⁹ Я с ней утратила покой Но, мо кет быть, здесь есть

гакои Великодушный к горю рыцарь, Который сам не побоится У чадить горькую беду, А если он найдет узду,

^а Сенешал (<кравчии>) Кеп выступао! в поман-гх Кр\гт(ого сюла в ка чсстве ьощтческо I и даже отрицатетано I ({игурп его хв <"10вг во трусость и н задаччивость слу г »т фоном для доблестей иолоилшельных героев, в ^анго I случае — Говлна

868

Французская литература

То я его с любовью встречу И буду без противоречий Его покорною женой. И если сыщется такой, Пускай на мула он садится, Пускай, не медля,в путь

стремится. Мул к замку приведет его. Но пе добьется ничего Он в замке мирными путями». Тут Кей, склонись, промолвил

даме, Что он поедет за уздой В какой угодно край чужой;

Пусть только поцелует дама Его — и он поедет прямо. И хочет Кей ее обнять. — Нет, — говорит она, — вам

дать Не соглашусь я поцелуя, Пока узды не получу я;

Но привезете вы узду, Тогда на все для вас пойду И вам отдам я во владенье Себя и все свое именье». И должен Кей был отойти. Она ж велит ему в пути, Не опасаясь заблудиться, Во всем на мула положиться. И вот решает сенешал Покинуть королевский зал. Тотчас же — драгоценно

время!— Он продевает ногу в стремя И шпоры мулу он дает. И видят все, как он вперед Поехал быстро одинокий, Лишь меч на поясе широкий. А девушка дрожит от слез;

Она не верит, чтоб привез Уздечку рыцарь ей обратно. Не слышит Кей мольбы

невнятной, И быстро едет он вперед, А мул уверенно идет Дорогой хорошо знакомой,

Как будто направляясь к

дому. И долго шел долиной

мул, Но наконец он в лес свернул Большой, таинственный,

дремучий. Дорога становилась круче. И вдруг из чащи, из кустов Идет толпа ужасных львов, И леопарды, и тигрицы, И это все зверье стремится Туда, где рыцаря шел путь, И некуда ему свернуть! Ему зверями — так их много! — Совсем заграждена дорога, И рыцаря объемлет страх. Звон поднялся в его ушах, Судьбу клянет он, что велела Ему за это взяться дело, — Из-за него ведь сенешал В дремучий лес к зверям

попал. Но звери из почтенья к даме Упали на колени сами Пред мулом, что ее носил И неизменно ей служил. Зверей коленопреклоненье Являло к даме уваженье, И по опасному пути Спокойно может мул пройти:

Так уважают даму звери. Но Кей едва спасенью верит, И хочется ему скорей Убраться от лесных зверей. Уходят звери всей толпою, Кей едет узкою тропою, Которой мул его понес;

Вокруг кустарник дикий рос, Но это все не отпугнуло Знакомого с тропинкой мула, И выбрался из леса он, Где Кей зверьем был устрашен. Лесная кончилась дорога;

Проехал дальше он немного, И вот ущелье перед ним

Куртуазная повесть и роман

569

Открылось черное, как дым, И сенешалу стало ясно, Что путь пред ним лежит

опасный, И вряд ли в мире кто-нибудь, Свершая этот страшный путь, Не размышлял о смерти грозной. Но отступать уж было поздно, В ущелье должен он войти, Ему иного нет пути. И вот, от страха цепенея, Он едет вниз и видит — змеи, Тарантулы и пауки, Ужей огромные клубки, И, потрясая головами, Все гады извергают пламя. И страхом рыцарь был объят, Но был всего ужасней смрад, Что испускали эти гады. Столь отвратительную падаль Впервые видел сенешал, И хорошо, что нс упал Он от зловония на месте;

Он думает: с зверями вместе В лесу остаться б я был

рад:

Ведь здесь невыносимый смрад! Здесь в глубине ущелья

смрадной Зимы дыханье безотрадной, Здесь посреди ужасной тьмы Царит ненастие зимы, Здесь никогда не будет зноя, Здесь ветер, непрестанно воя, Несет в дыхании зиму, И прямо в грудь летит ему Зловоньем напоенный ветер. Не знаю, кто и где бы встретил Так много мерзости зараз. И вот, не поднимая глаз, Проехал все же он ущелье — И на душе опять веселье. Пред ним зеленый ровный луг,

И душу отпустил испуг;

Он знает, что уже не надо Бояться умереть от смрада;

Вокруг п чисто, и светло. Снимает с мула он седло, Чтоб дать для отдыха свободу. И на лугу он видит воду — Глубокий, старый водоем. Все небо отражалось в нем, А над его водою чистой Боярышник расцвел душистый, А средь травы росли цветы. Отводит мула он в кусты, Чтоб дать ему воды напиться, И сам, желая прохладиться (Так водоем его влечет!), Из горсти жадно воду пьет. Затем он мула вновь седлает И ровной рысью мул шагает. Еще не кончен трудный путь, Еще не скоро отдохнуть Удастся им, достигнув цели. Но к вечеру они успели Доехать до большой реки. Не переброшено доски Через бушующие волны, И ищет Кей, тревоги полный, Желанной переправы след. Но ни моста, ни лодки нет. И, грустно берег объезжая, Он увидал, что небольшая Лежит доска³. Он перейдет По ней, коли ступить дерзнет. Хотя доска была железной, Но перейти над черной бездной У рыцаря не хватит сил. И вот тогда он рассудил, Что лучше, если он вернется, — Иначе умереть придется;

Нет, он вернуться принужден. «Черт побери,— промолвил

он, --Идти чрез узкую дощечку

^а Мотив опасного моста широко используется в романах Круглого стола

270

Французская литература

Из-за какой-то там уздечки, И так погибнуть ни к чему!..» Опасной кажется ему Уже пройденная дорога, Зато опаснее намного Чрез эту реку переход. Нет, лучше он назад пойдет. И повернул обратно рыцарь И тою же дорогой мчится, Какой вперед проехал он.

[Так Ней с позором возвращается назад.]

Как только прибыл сенешал, Король за девушкой послал. «Спешите, — говорят

бароны, — Въезжает Кей на луг зеленый, И за обещанную мзду Он вашу вам отдаст узду». Но нет узды, — бароны лгали, И говорит она в печали:

«Так скоро он не мог домой Вернуться с добытой уздой». И рвет волос кудрявых

пряди, — И, видя столько мук во взгляде, Кто б вместе с ней не зарыдал? «О если б бог мне смерть

послал!» — Она, рыдая, восклицает. Говэн с улыбкой заявляет:

«Прошу подарка я у вас». «Какого же, мессир?» —

«Сейчас Слова мои должны вы слушать, Не плакать, постараться

кушать, Я вашу разрешу беду И привезу для вас узду». «О, неужели, милый рыцарь, Моя узда мне возвратится?» «Даю вам слово». — «Ну, и вам При всех я обещанье дам И есть, и спать, и улыбаться». И тут Говэн ей начал клясться,

Что он, не побоясь преград, Узду ей привезет назад.

[Без малейшего колебания пре­одолевает Говэн первые препятст­вия по пути и доезжает до реки.]

Говэн доехал до доски, Лежавшей над ужасной

бездной. Досочка та была железной, Но все ж она ему страшна:

Уж очень узкая она. И вновь он понимает ясно, Что Кей на этот путь опасный Никак осмелиться не мог. Но для Говэна помощь — бог. И, управляя ловко мулом, Его на доску повернул он. Но до того была узка Для мула с рыцарем доска, Что над водой висели ноги;

И сердце рыцаря в тревоге:

Вся выгибаясь, от копыт Доска трясется и дрожит. Но вот свершилась переправа, И в переезде этом, право, Говэну много мул помог:

Он без него б упал в поток. Но в этот раз была удача, И он поспешно дальше скачет, Своей обласканный судьбой. Он едет узенькой тропой, Его ведущей прямо к замку, Как будто вставленному в

рамку Благоухающих садов. Вкруг замка был широкий ров, Весь до краев водой налитый, Служа надежною защитой. И этот ров был окружен Шестами с четырех сторон, А каждый шест был очень

страшен:

Он головою был украшен, Всего один лишь был пустой. Говэн не оробел душой.

Куртуазная повесть и роман

271

Но как войти? Хоть нет

затвора,

Но з&мок тот вертелся скоро, Как будто мельница в ходу Или волчок на поводу Веревки на потеху детям. Хотел бы въехать он, но этим Вращеньем замка поражен, Его оглядывает он И размышляет: «Что за чудо?» Но нет ответа ниоткуда. Наверно, был ответ непрост. И, въехав на подъемный мост, Говэн стоит пред воротами, И слово, данное им даме, Отвагу пробуждает в нам:

Пусть замок вертится волчком, Говэн теперь совсем уверен, Что чрез его проникнет двери. Но только лишь стена, где

вход, К нему, вращаясь, подойдет, Как в тот же миг она отходит. Свой острый взгляд на этом

входе Остановил Говэн и ждет, Чтобы проникнуть вглубь

ворот, А дальше не его забота. И лишь приблизились ворота, Он мула спльно подстегнул, И проскочил в ворота мул;

Но, проходя под воротами, Брыкнул он задними ногами, И половина от хвоста Висеть осталась в воротах. Проезд их все же был удачен. И мул, неся Говэна, скачет Вперед по улицам пустым, Где никого не видно им, Ни войск, ни женщин,

ни ребенка. Стучат копыта мула звонко;

Весь замок спит, иль пусто

в нем.

Говэн увидел чей-то дом

И мула привязал под крышей,

И смотрит рыцарь: быстро

вышел Какой-то карлик, шляпу снял И, поклонись, ему сказал:

«Добро пожаловать, мой

рыцарь!» Говэн с ним хочет объясниться И отвечает на привет:

«Мой милый карлик, дай

ответ,— Кто господа твои, кто дама?» Но карлик замолчал упрямо, Скорей спеша уйти вперед. Говэн никак не разберет, Зачем ушел так торопливо И молча карлик неучтивый:

Не нужно ли его схватить, Его заставить говорить? Но почему-то недвижимым Остался он, и карлик мимо Прошел, а рыцарь увидал Под домом каменный подвал, Лежащий под землей глубоко. И вот, в одно мгновенье ока, В душе решается Говэн Вперед через ограду стен Пройти во что бы то ни стало. Но тут он видит, из подвала Виллан оборванный глядит. Он волосами весь покрыт. Его увидя, не на шутку Лишиться можно бы рассудка. Он выше, чем густая ель, Он выше, чем святой Марсель. Висит, как будто ^злодея, Топор отточенный на шее. Вилланом очень поражен, Глядит Говон. И сходство он Находит с маврами в виллане Или с крестьянами Шампани:

Они черны от солнца там. Меж тем виллан к Говэну сам С поклоном подошел учтивым,

ч^ри.1 {узская литература

Сказав: «Желаю быть

счастливым». II па его ужасный в11д Говэн внимательно глядит. < Ты вправду хочешь мне

удачи?» <Да, — тот ответил, — это

значит, Что буду я считать всегда Отважным твой приезд сюда. По все ж приехал ты

напрасно, — Добраться до узды опасно. Надзор за нею ведь большой, И вынесешь ты тяжкий бои, Сражаясь за нее, ей богу». «Брось, мплыи друг, свою

тревогу,— Сказал Говэн, — поможет бог! А я скорей бы мертвым лег, Чем отказался от уздечки». Не молвит больше ни словечка В ответ на эту речь виллан. Ночной спускается туман. Говэн уснуть с дороги хочет, Виллан о рыцаре хлопочет, Его в гостиницу ведет, Оставя мула у ворот;

Несет неведомо откуда Говену два больших сосуда С водой для умыванья рук. Других не видно было слуг. И вот Говэн за стол садится, Чтобы едою подкрепиться, И подает виллан ему, Как господину своему. Когда Говэн окончил ужин И больше стол ему не

нужен, Виллан опять его убрал;

Чтоб вьшыть руки, воду дал, Затем Говэпу стелет ложе, Где тот заснуть спокойно

может, — так он заботится о нем. И говорит ему потом:

«Говэн, на мягьом ложе этом Один проспишь ты до рассвета. Но прежде, чем ты ляжешь

спать, Хотелось мне тебя позвать Игрон друг друга позабавить. Я о твоей наслышан славе, — Великий подвиг ты сверши, Но только ото всей души, А потому решай свободно!» II тотчас рыцарь благородный Ему согласие дает. Он говорит ему: «Идет! Не отступлю я, матерь божья, Себя не запятнаю ложью. Здесь ты хозяин, здесь твой

дом». И молвит тот: «Ты топором Мне голову срубить обязан:

Ведь рыцарским ты словом

связан;

А я, лишь утром возвращусь, Твою срубить не откажусь. Ну, принимайся же за дело». «Идет! — Говон воскликнул

смело,— Я поступлю, как обещал, Какой бы рок меня ни ждал, II голову я непременно Сеьчас срублю. Тебе ж Говэна Наутро будет юловз>. «Вот презосход1ше слоьа! — Сказал виллан. — Начнем же,

рьшарь! » II на землю впллан ложится, И голова удара ждет. Говэн топор его берет Немедленно, не зная страху, И рубит голову с размаху Тохда виллан встает опять, Чтоб голову свою поднять, И сам уходит вглубь подвала. Говэп же, ог пути усталый, Ложится спать, пока рассвет В окно не бросил первый свет, Пора вставать, уже не рано,

Куртуазная повесть и роман

273

И сгева видит он виллана, Как будто не был тот убит. И иа груди топор висит. Говэп глазам своим не верит, Но нет! Виллан стоит у двери И с го.ювою на плечах. Но ьезнаком Говэну страх. И вог виллан к нему навстречу Подходит с ласковою речью:

«Говэн, ты слово дал вчера, Теперь твоя пришла пора». «Ну, что ж! Я не нарушу

слова;

Вот 1 олова моя готова. А жаль, что невозможен бои, Я поборолся бы с тобой. Однако рыцарь — не

предатель». И, быстро соскочив с кровати, Говэн идти за ним готов. «Ну, что ж, начнем без лишних

слов». И ча бревно он, не бледнея, Клады, но размышляя, шею. Виллан же на него кричит И вытянуть ее велит. «Как мог, так вытянул,

ей богу! Да ты руби, не думай много!» Как оыло б жалко, если б

он Бьтд т^т вилланом поражен! А т^т уж свой топор

подъемлст — Но эчусьая вниз на землю:

Хо1еч он только попугать

И но желает убивать

За ю, что рыцарь держит слово,

За то, что так всегда готов он

С'^ршить обещанное им.