2. Социализм 180

Описав развитие и характер английского и французского материализма, Маркс показывает, что его социальные элементы необходимо ведут к социализму.

Как Фейербах выступил со своим материалистическим гуманизмом против реакционной тенденции того времени, которая в идеологической области в процессе реставрации метафизики создала в спекулятивной немецкой философии, в особенности в гегелевской, метафизическое универсальное царство, так и материал исты-просветители XVIII века выступили про-

тив реакции и метафизики со своими социальными теориями, которые могли служить основой социалистических и коммунистических учений. Они соответствовали немецкому гуманизму, но были все же больше нацелены на практику ¹⁸¹.

Вместо того чтобы исторически объяснить социализм, Бруно Бауэр подверг его догматическому осуждению. Интересоваться социализмом и социальными вопросами он начал тогда, когда благодаря социалистическим произведениям в Германии распространилось знание того, что все человеческие стремления и деяния имеют общественный характер и общественное значение ¹⁸². При своем реакционном отношении к народу он с самого начала занял враждебную позицию в отношении социализма, ибо считал его типичным выражением движения массы и потому отвергал. Бруно Бауэр видит в социализме попытку организовать «массу», предрекает неминуемое поражение социализма из-за его союза с «массой», для которой характерны бездушность, вялость и поверхностность ¹⁸³, и заключает отсюда, равно как и из неудачи политического радикализма, что путь, предложенный критической критикой, является единственным путем, который ведет к человеческой эмансипации.

На тезис Бруно Бауэра о том, что человеческая эмансипация якобы определяется духом, на тезис, который соблазняет Бауэра свести социализм на положение системы, Маркс возражает, что, как уже заметили французские — социалистические и коммунистические — писатели, весь прогресс духа доныне был прогрессом в ущерб человечеству, поскольку он имел своим последствием все углубляющееся обесчеловечение экономических и общественных отношений ¹⁸⁴.

Это обесчеловечение нельзя устранить только борьбой мыслей, абстрактной критикой; ликвидация его требует жестокой политической и социальной борьбы со стороны обесчеловеченной массы. «Врагами прогресса, вне массы, являются как раз получившие самостоятельное существование, наделенные собственной жизнью продукты самоунижения, самоотвержения, самоотчуждения массы. Поэтому масса, восставая против самостоятельно существующих продуктов ее самоунижения, восстает тем самым против своего собственного недостатка, подобно тому как человек, выступая против существования бога, тем самым выступает против своей собственной религиозности. Но так как эти практические результаты самоотчуждения массы существуют в действительном мире внешним образом, то масса вынуждена бороться с ними также и внешним образом. Она отнюдь не может считать эти продукты своего самоотчуждения только идеальными фантасмагориями, простыми отчуждениями самосознания, и не может желать уничтожить материальное отчуждение при помощи чисто внутреннего спиритуалистического действия» ¹⁸⁵.

Социализм и коммунизм являются выражением освободительной борьбы масс против буржуазного общества как воплощенного обесчеловечения человека. На эту борьбу опираются социалистические и коммунистические мыслители, подвергая сокрушительной критике основы этого общества, разоблачая его подлинный характер и направляя тем самым революционную борьбу масс по правильному пути ¹⁸⁶.

Совершенно иначе поступает критическая критика. Перед лицом того факта, что историческое развитие вызвало обесчеловечение человека (это, однако, есть лишь одна сторона исторических отношений), критика рассматривает все предшествующее реальное историческое развитие как постоянное крушение разума; вместо того чтобы увидеть революционную роль массы, она делает ее ответственной за поражение любого прогрессивного дела и отрицает за ней способность принять участие в дальнейшем движении истории, сведенном критикой к развитию духа.

Этим объясняется, почему Бруно Бауэр осуждает социализм как представителя «массы» ¹⁸⁷. К этой отрицательной позиции он пришел потому, что отождествил социализм с немецким радикализмом. Возникновение социализма в Германии он объясняет поражением немецкого радикализма в 1842 году, которое якобы и заставило немецких просветителей искать выход в социализме ¹⁸⁸. По Бауэру, с этим поворотом к социализму немецкие просветители должны были погрешить против святого духа, поскольку они стали иметь дело с «массой», а не заниматься фундаментальными проблемами критической критики.

Вместо того чтобы понять немецкий социализм как результат влияния французского и английского социализма, Бруно Бауэр, наоборот, судит об английском и французском социализме по немецкому и также считает его ложным потому, что он связывает себя с «массой». Так Бауэр разделывается с социализмом, обзывая его словечком «организация массы».

По этому поводу Маркс прежде всего замечает, что об «организации массы» никто, кроме критической критики, не говорил; напротив, речь шла об «организации труда», требование которой исходило в первую очередь не от социалистов, а от политически-радикальной партии во Франции, пытавшейся посредничать между политикой и социализмом ¹⁸⁹.

Французские социалисты и коммунисты, далекие от того, чтобы поставить своей целью организацию массы посредством

создания системы, понимали, что именно «массу» и не следует организовывать, ибо существующий общественный строй как раз и представляет ее организацию ¹⁹⁰, и что целью социализма и коммунизма, как теории и практики освободительной борьбы масс, может быть лишь теоретическое и практическое руководство этой борьбой.

Подводя итоги своей критики Бруно Бауэра, Маркс показывает, что социализм и коммунизм (и как теория, и как практика) объясняются общественными отношениями. Как теория они вытекают из материализма, являясь его конечным результатом.

Как картезианский материализм вливался в естествознание и вел к механистическому взгляду на природу, так и исходившее из Локка другое направление французского материализма с его теорией естественного равенства людей и решающей роли социальной среды в формировании человека приводила к социализму. А именно: если человек формируется средой, то с необходимостью следует вывод, что надо таким образом организовать среду, чтобы она развивала в человеке человеческое; и если интерес является основным мотивом действий человека, то частные интересы должны быть сообразованы с общечеловеческими, общественными интересами ¹⁹¹.

Общие направления такого преобразования общества наметили социалисты и коммунисты от Бабефа и Фурье, через

Оуэна до Кабе и Дезами ¹⁹², чьи учения Маркс объединил как теорию практического гуманизма, усмотрев в них логическую, теоретическую базу коммунизма. Для социалистической тенденции материализма характерна апология пороков у Мандевиля, одного из ранних английских учеников Локка. Он доказывает, что в современном обществе пороки необходимы и полезны. Это отнюдь не было апологией современного общества. «Фурье исходит непосредственно из учения французских материалистов. Бабувисты были грубыми, неразвитыми материалистами, но и развитой коммунизм ведет свое происхождение непосредственно от французского материализма. Материализм этот в той именно форме, какую ему придал Гельвеций, возвращается на свою родину, в Англию. Свою систему правильно понятого интереса Бентам основывает на морали Гельвеция, а Оуэн, исходя из системы Бентама, обосновывает английский коммунизм. Француз Кабе, изгнанный в Англию, испытывает на себе влияние тамошних коммунистических идей и по возвращении во Францию становится самым популярным, хотя и самым поверхностным представителем коммунизма. Более научные французские коммунисты — Дезами, Гей и другие — развивают, подобно Оуэну, учение материализма как учение реального гуманизма и как логическую основу коммунизма» ¹⁹³.