§ 5. Взаимосвязь криминалистической виктимологии с уголовным правом и процессом. Проблема правовой и социальной защиты жертв преступлений

Проследим взаимосвязь криминалистической виктимологии с уголовным правом и процессом. Правовые аспекты криминальной виктимологии уже не раз становились предметом исследования ученых. Так, например, проблемы виктимологии рассматривались с позиции уголовного права и процесса такими авторами как Л.В. Франк, В.И. Полубинский ¹⁰⁴ и др.

Анализ законодательства и судебной практики показывает, что особенности личности и поведения потерпевшего принимаются во внимание при квалификации преступлений.

Во-первых, это довольно ярко проявляется в нормах уголовного права о необходимой обороне и о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 37, 38 УК РФ). В данном случае лицо, пострадавшее от действий оборонявшегося или задерживающего, и вовсе не признается потерпевшим в процессуальном смысле, поскольку уголовное дело по такому факту может и не возбуждаться (если не было превышения пределов необходимой обороны). В случае совершения убийства, а также причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, деяние будет квалифицироваться по ст. 108 или 114 УК РФ. Если же имело место иное преступление, совершенное при нарушении условий правомерности необходимой обороны или задержания лица, совершившего преступление, то данные обстоятельства учитываются в качестве смягчающих (п. «ж» ст. 61 УК РФ).

Во-вторых, изучение поведения потерпевшего играет важную роль при оценке преступления как совершенного в состоянии аффекта; данное понятие уголовного права имеет прямое отношение к виктимологии. Условия квалификации деяния по статьям 107 (убийство, совершенное в состоянии аффекта) и 113 (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта) включают, кроме прочего, противоправность или аморальность поведения самого потерпевшего. Приведем примеры из судебной практики, где показано, как подробное исследование всех обстоятельств дела, касающихся поведения потерпевших, привело к переквалификации противоправного деяния с убийства по ч. 1 ст. 105 УК РФ на убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения.

Верховным судом Удмуртской Республики И. осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ и п. «в» ст. 102 УК РСФСР. Он признан виновным в умышленном убийстве С. в состоянии сильного душевного волнения, в умышленном убийстве М. в связи с выполнением ею своего общественного долга. В основной и дополнительной кассационных жалобах И. и его адвокат просили действия И. по факту убийства М. переквалифицировать с п. «в» ст. 102 УК РСФСР на ч. 1 ст. 107 УК РФ, считая, что убийство потерпевших он совершил в состоянии аффекта, вызванного их неправомерными действиями. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, указав на следующее.

Как показал в судебном заседании И., с потерпевшими, которые были его соседями по дому, у него сложились неприязненные отношения в связи с тем, что они систематически злоупотребляли спиртным, устраивали скандалы, мешая нормальному отдыху соседей. Однажды жена И. взволнованно сообщила мужу, что С. публично оскорблял ее без какого-либо повода во дворе дома. На следующий день И. пошел к соседям, чтобы устыдить их за недостойное поведение. С. и М. в состоянии алкогольного опьянения стали его оскорблять и избивать. С. несколько раз ударил И. ножом, М. же замахнулась столовой вилкой. Опасаясь за свою жизнь, действуя «как в гипнозе», И. отбивался табуретом, а затем - подобранным ножом. Он пришел в себя от хрипа М., лежавшей в крови.

Данные обстоятельства дела были подтверждены и показаниями свидетелей. Совершенное И. убийство М. было переквалифицировано с п. «в» ст. 102 УК РСФСР на ст. 104 УК РСФСР как умышленное убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим аморальным поведением потерпевших, усугубленной их противоправными действиями в момент конфликта¹⁰⁵.

Весьма показательным для исследования нашей темы будет и такой пример из судебной практики. Ульяновским областным судом 10 июня 1998 года С. осуждена к лишению свободы по п. «в» ч. 2 ст.105 УК РФ с применением ст. 64 УК сроком на 6 лет. Она признана виновной в том, что 21.02.98. по месту жительства в г. Ульяновске из неприязни, возникшей в связи с неправомерным поведением мужа, совершила его убийство, когда он заведомо для нее находился в беспомощном состоянии. В кассационной жалобе осужденная С. просила смягчить ей наказание в связи с тем, что убийство она совершила в состоянии аффекта, и сослалась на то, что у нее с мужем за время совместной жизни сложились крайне неприязненные отношения: он систематически пьянствовал и тратил зарплату на приобретение спиртного, устраивал в доме скандалы и драки, плохо относился к детям, оскорблял их и избивал, а в 1997 году довел до самоубийства сына 1972 года рождения. Несмотря на это она пыталась сохранить семью, поскольку у них было семеро детей. Но 21 февраля, узнав от старшей дочери о том, что десять лет назад муж пытался ее изнасиловать, а пять лет назад изнасиловал младшую дочь, 1986 года рождения, С. в состоянии потрясения, испугавшись потерять кого-либо из детей, схватила топор и нанесла мужу, лежавшему на кровати лицом к стене, несколько ударов по шее, после чего попросила детей вызвать милицию.

Адвокат в защиту С. просил об изменении приговора, переквалификации ее действий с п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 107 УК РФ и назначении ей наказания, не связанного с реальным лишением свободы. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 3 сентября 1998 года приговор изменила, указав следующее.

Суд первой инстанции, квалифицируя содеянное С. по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в обоснование своего решения сослался на то, что она знала о неправомерном поведении ее мужа в отношении детей и, в частности, о покушении на изнасилование старшей дочери. Поэтому сообщение об изнасиловании младшей дочери, совершенном мужем пять лет назад, с учетом характера их взаимоотношений не могло послужить причиной внезапного возникновения у нее сильного душевного волнения. Однако с таким выводом суда согласиться нельзя. Материалы дела свидетельствуют о том, что муж С. систематически пьянствовал, лечился от алкоголизма в ЛТП, состоял на учете в областном наркологическом диспансере с 1995 года с диагнозом хронический алкоголизм второй стадии. С 17 апреля 1997 года по 12 января 1998 года он восемь раз доставлялся в отдел милиции за совершение мелкого хулиганства и появление в общественных местах в пьяном виде, был судим по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора, с работы был уволен за появление в нетрезвом состоянии, по месту жительства характеризовался исключительно отрицательно. Кроме того, в ходе предварительного следствия было установлено, что в действиях мужа С. содержались признаки преступлений, предусмотренные п. «в» ч. 3 ст.131 УК РФ, в отношении дочерей, и уголовные дела были прекращены в связи с его смертью. Как видно из показаний С., а также ряда свидетелей, потерпевший умышленно спаивал своего сына Олега, 1972 года рождения, чтобы тот был не в состоянии противостоять ему, когда он издевался над женой и дочерьми, а впоследствии довел сына до самоубийства беспричинной ревностью.

Указанные обстоятельства дают основание для вывода, что систематические противоправные и аморальные поступки потерпевшего обусловили длительную психотравмирующую ситуацию в семье, где постепенно накапливалась напряженность во взаимоотношениях в результате поведения потерпевшего, и последнее известие о совершенном им изнасиловании младшей дочери переполнило чашу терпения С. и внезапно вызвало у нее сильное душевное волнение¹⁰⁶.

Ситуации, в которых большое значение имеет оценка поведения потерпевшего, предшествовавшего посягательству, находят отражение и в обзорах судебной практики за последние годы. Случаи, когда после тщательного анализа взаимоотношений между жертвой преступления и виновным суд приходит к выводу о необходимости переквалифицировать действия последнего со 105 УК РФ (убийство) на ст. 107 УК РФ (совершение убийства в состоянии аффекта) по-прежнему имеют место¹⁰⁷.

Из-за неполно проведенного судебного следствия суды нередко выносят приговоры, которые отменяют вышестоящие инстанции в связи с неправильной квалификацией содеянного. Так, по приговору Нурлатского районного суда Республики Татарстан 29 января 2001 года М. осужден по ч. 3 ст. 213 УК РФ за совершение хулиганства. По первоначальным данным 10 октября 2001 года около 19 часов М. со своей женой на автомашине приехал на свекольное поле, которое охраняли К. и Н. К. сделал М. замечание и попросил покинуть поле, но в ответ М. ударил К. каким-то предметом по голове и толкнул, после чего К. упал и ударился о бампер автомашины. Н. пытался пресечь хулиганские действия М., последний же, выражаясь нецензурно, свеклой несколько раз ударил его по голове. В результате действий М. К. причинен легкий вред здоровью, а Н. – кровоподтеки на лице. В протесте заместителя Председателя Верховного Суда РФ был поставлен вопрос об изменении судебных решений, включая кассационное определение, в связи с необходимостью переквалификации действий осужденного. Президиум Верховного Суда Республики Татарстан 10 апреля 2002 года протест удовлетворил, указав следующее. Согласно закону субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, характеризуется наличием у виновного умысла на грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, и применение с этой целью насилия к гражданам. Вывод суда о применении М. насилия к потерпевшим из хулиганских побуждений сделан без учета конкретных обстоятельств, предшествовавших событию преступления. Как видно из показаний осужденного, потерпевшего К., свидетеля М. – жены М., вечером 10 октября М. с женой на своей машине искали пропавшего теленка. Во время поисков они заехали на свекольное поле, где их автомашина заглохла. М. пытался устранить неисправность, чтобы уехать. В это время к ним подошел пьяный охранник – К. и стал прогонять его. М. ударил К. неустановленным предметом по голове и толкнул. На помощь К. пришел напарник К. – Н., также находившийся в состоянии опьянения, потребовал от М. уехать, тот ответил нецензурно. Тогда Н. натравил на него свою собаку. М. поднял с земли свеклу и кинул ее в Н. преступные действия М. в безлюдном мете (в поле) были обусловлены неправомерным поведением потерпевших, а не его хулиганскими побуждениями. Поэтому действия М. следует квалифицировать по ст. 115 УК РФ как умышленное причинение легкого вреда здоровью, а в отношении Н. – по ст. 116 УК РФ как нанесение побоев¹⁰⁸.

В судебной практике встречаются и ситуации, когда сам потерпевший просит о смягчении участи виновного. Так, 24 сентября 2001 года примерно в 18 часов А. во время ссоры с Ш. из неприязни нанес ему неустановленным предметом два удара по голове, от которых Ш. упал и потерял сознание, после чего продолжал его избивать, в результате причинил открытый перелом обеих костей левой голени в верхней трети, относящийся к повреждениям, повлекшим тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни; закрытую черепно-мозговую травму, ушибленные раны головы, являющиеся повреждениями, расцененными как легкий вред здоровью, по признаку кратковременного расстройства здоровья на срок не более трех недель. Лефортовским районным судом г. Москвы 21 декабря 2001 года А. осужден к трем годам лишения свободы по ч. 1 ст. 111 УК РФ. В дальнейшем приговор был обжалован. Потерпевший Ш. в кассационной жалобе просил об изменении приговора и применении к А. условного осуждения, ссылаясь на то, что он, Ш., сам спровоцировал конфликт, оскорбив А. и его родных, осужденный осознал свою вину, и он его простил, т.к. тот возместил ему расходы на лечение и за моральный вред в размере 10 тысяч долларов США. Но кассационная инстанция, смягчив А. наказание до двух лет лишения свободы, не усмотрела оснований для применения к нему условного осуждения. Изучив материалы дела, учитывая позицию потерпевшего, а также положительную характеристику А. с места работы и с места жительства, президиум Московского городского суда применил к А. условное осуждение на основании ст. 73 УК РФ¹⁰⁹.

Законодатель, кроме этого, учел особенности личности и поведения потерпевшего при составлении перечня смягчающих и отягчающих обстоятельств. Так, например, п. «з» ст. 61 предусматривает, что смягчающим обстоятельством может признаваться противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления.

В научном мире существуют различные мнения по поводу толкования понятия «аморальное и противоправное поведение потерпевшего». Большинство считают таковым любое поведение лица, отклоняющееся от правовых и нравственных норм. Но если с правовыми нормами все более-менее ясно: они закреплены в законодательстве, то с нормами морали дело обстоит сложнее, они могут отличаться в зависимости от принадлежности человека к той или иной социальной группе. Для кого-то нахождение даже в легкой степени опьянения является недопустимым, неприемлемым, а для другого – нормальным состоянием. Э. Сидоренко высказывает следующую позицию по данному вопросу: «Для признания поведения жертвы обстоятельством, смягчающим наказание (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК) недостаточно его объективной оценки. Требуется учитывать и субъективный критерий, выражающийся в нежелательности для виновного определенных поступков потерпевшего. … Представляется, что оставление потерпевшим своих вещей без присмотра есть не что иное, как реализация им своих полномочий собственника. А так называемое легкомысленное поведение жертвы изнасилования является проявлением ее половой свободы. Если женщина реализует свое законное право на половую свободу, в результате чего становится жертвой изнасилования, т.н. «вольность» ее поведения не должна являться обстоятельством, смягчающим наказание виновному»¹¹⁰. С этим мнением можно согласиться, т.к. иногда даже состояние опьянения может быть оправдано значительностью повода, и это не означает, что закон смягчает ответственность за причинение вреда пьяной жертве. Иная ситуация, когда человек в состоянии опьянения провоцирует посягательство нецензурной бранью, пренебрежением справедливыми замечаниями окружающих.

Автор названной статьи приводит результаты исследований, по которым 65% опрошенных юристов поддерживают точку зрения о том, что при вынесении приговора следует учитывать не только отрицательное поведение, но и отрицательную характеристику личности жертвы. Мы согласны с мнением Э. Сидоренко: можно учитывать личность только тогда, когда это связано с поведением в момент совершения преступления. При постановлении приговора надо оценивать конкретный случай, а не все прошлые события, с ним не связанные. Суд должен быть беспристрастен и к жертве, и к лицу, совершившему преступление. Хотя это не всегда так, ведь закон содержит нормы о рецидиве преступлений, и это учитывается при постановлении приговора. В то же время в УК РФ не предусмотрена оценка личности потерпевшего в целом для определения меры ответственности.

Э. Сидоренко приводит еще одну интересную позицию: при проведении опроса работников судебно-следственных органов на вопрос «Влияет ли на смягчение наказания то обстоятельство, что мотив мести был вызван противоправным или аморальным поведением потерпевшего?» - 95% опрошенных ответили утвердительно. Отсюда автор статьи делает вывод, что месть либо другой общественно порицаемый мотив не характеризуют отрицательно личность виновного и не увеличивают степень общественной опасности деяния, если зарождение данного мотива явилось прямым следствием провоцирующего поведения потерпевшего. В ст. 63 УК РФ в качестве отягчающего наказание обстоятельства предусмотрено совершение преступления по мотиву мести за правомерные действия других лиц (п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Т.е. здесь виктимность связана с положительным поведением потерпевшего, и посягательство в этой ситуации, безусловно, влечет более строгое наказание. Но в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрен такой квалифицирующий признак как наличие мотива кровной мести. Однако что лежит в основе кровной мести? Кровная месть может быть вызвана убийством родственника, изнасилованием женщины. То есть мотив продиктован отрицательным (или даже противоправным) поведением потерпевшего, но закон подходит к этому более сурово. Такая позиция законодателя вполне обоснована: ведь если совершено убийство или иное преступление, человек должен нести ответственность по закону, а не по обычаям предков. Кровная месть выступает в качестве самосуда, ее осуществление может быть и отодвинуто во времени, обязанность отомстить иногда передается по наследству. Государство не должно поощрять самосуд, иначе наступит произвол.

О.П. Левченко, рассматривая криминалистическую характеристику убийств, совершенных по мотиву кровной мести, достаточно подробно раскрывает виктимологический аспект проблемы. Автором выделены типичные признаки потенциальной жертвы убийства, совершенного по мотиву кровной мести: 1. жертва всегда мужского пола; 2. возраст жертвы ограничений не имеет; 3. жертва – всегда лицо, которое не является родственником виновного; 4. жертвой убийства из кровной мести может быть «невиновное» лицо, т.е. непосредственно не причинившее вреда мстящему; 5. жертва (как и преступник), как правило относится к представителям народов Кавказа¹¹¹. Достаточно четвертого признака – «невиновности» жертвы – чтобы отнести мотив кровной мести к числу отягчающих обстоятельств.

Среди отягчающих обстоятельств, учитывающих особенности потерпевшего, помимо названого можно привести такие:

• совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «ж» ст. 63 УК РФ);

• совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а также в отношении малолетнего, другого беззащитного или беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости от виновного (п. «з» ст. 63).

Далее, положения, касающиеся потерпевшего (его возраста, профессии, здоровья, поведения) содержатся в отдельных составах преступлений, предусмотренных особенной частью УК РФ. Представим эти составы в форме таблицы.

№ статьи УК, название	особенности потерпевшего112
106 - убийство матерью новорожденного ребенка	потерпевший- новорожденный ребенок (т.е. убитый во время или сразу же после родов)
107 - убийство, совершенное в состоянии аффекта	преступление вызвано насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего
108 - убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление	потерпевший сам совершает посягательство, являющееся преступным или внешне выглядящее как преступное. Во втором случае потерпевший совершил преступление и уклоняется от задержания, в ходе которого ему была причинена смерть
113 - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта	см. все то, что относится к убийству, совершенному в состоянии аффекта
124 - неоказание помощи больному	потерпевший болен и нуждается в медицинской помощи
125 - оставление в опасности	потерпевшим является лицо, находящееся в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенное возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни, из-за беспомощности
134 - половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста	потерпевший не достиг возраста 16 лет (и об этом знал или должен был знать виновный)
146 - нарушение авторских и смежных прав	потерпевшим является автор произведения науки, искусства, литературы, в установленном законом порядке зарегистрировавший свое право; субъекты смежных прав (исполнители: певцы, актеры; и пр.)
150 - вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления	потерпевший не достиг восемнадцати лет
317 - посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа	потерпевший является сотрудником правоохранительного органа, либо военнослужащим, либо близким указанных лиц
318 - применение насилия в отношении представителя власти	потерпевший - должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.

Это не все составы преступлений, где законодатель обращает внимание на особенности потерпевшего, но остальные мы приводить не будем, т.к. это не является задачей нашего исследования.

Итак, в уголовном праве законодатель учитывает роль потерпевшего в событии преступления, а правоприменители обращают на это внимание при квалификации деяния, при назначении наказания, в чем мы убедились, изучив судебную практику.

Мысль поставить в центр внимания расследования не только преступника, но и потерпевшего, обратиться к изучению личности и поведения последнего, получила выражение и в Постановлениях Пленума Верховного Суда. Так, например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)» отмечено: «При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений ... , а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения». Кроме этого, в п. 20 названного Постановления говорится, что «при назначении наказания за убийство необходимо учитывать все обстоятельства, при которых оно совершено: вид умысла, мотивы и цель, способ, обстановку и стадию совершения преступления, а также личность виновного, его отношение к содеянному, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Равным образом должны быть исследованы данные, относящиеся к личности потерпевшего, его взаимоотношения с подсудимым, а также поведение, предшествовавшее убийству»¹¹³.

Взаимосвязь уголовного процесса и криминалистической виктимологии заключается в том, что УПК РФ:

1. содержит законодательное определение потерпевшего (ст. 42) и перечень его процессуальных прав и обязанностей; предусматривает разъяснение потерпевшему его процессуальных прав, в том числе право на предъявление гражданского иска (приложение № 53 к УПК РФ – бланк постановления о признании потерпевшим – содержит перечень прав, названных в ч. 2 ст. 42 УПК РФ¹¹⁴);

2. провозглашает в качестве одной из главных задач уголовного судопроизводства защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (ст. 6 УПК РФ);

3. регламентирует порядок производства процессуальных действий, в том числе направленных на изучение потерпевшего, его роли в событии преступления¹¹⁵;

4. предусматривает механизм обеспечения безопасности потерпевшего, его родственников или близких лиц (ст.ст. 11, ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241, ч. 5 ст. 278);

5. содержит нормы о порядке возмещения вреда, причиненного преступлением (гражданский иск в уголовном деле, обеспечение выплат по гражданскому иску – наложение ареста на имущество);

6. определяет категорию уголовных дел, которые могут возбуждаться не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (дела частного обвинения), а также дел, которые хотя и возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего, но прекращению в связи с примирением потерпевшего и обвиняемого не подлежат (дела частно-публичного обвинения). В первом случае ярко проявляется принцип диспозитивности в уголовном процессе, когда возбуждение уголовного дела и его судьба зависит от усмотрения потерпевшего. Кроме того, ст. 25 УПК РФ предусматривает порядок прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон (потерпевшего с обвиняемым или подозреваемым).

7. включает в предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ), обстоятельства, способствовавшие совершению преступления (а к их числу относится и поведение потерпевшего).

Остановимся на одной из актуальных проблем уголовного судопроизводства – защите потерпевших от посткриминального воздействия. Необходимо отметить, что в последние годы данной теме уделяется много внимания. Достаточно назвать работы Л.В. Брусницына, А.Ю. Епихина О.А. Зайцева, Т.Е. Сарсенбаева, С.П. Щербы,¹¹⁶ и др.

Как отмечалось выше, потерпевший в уголовном судопроизводстве является важной процессуальной фигурой, способной влиять на исход дела путем дачи показаний, представления доказательств, заявления ходатайств и т.д. Но незащищенность потерпевших, а также других лиц, способных содействовать правосудию, от противоправного воздействия побуждает их фактически уклоняться от выполнения своего гражданского долга. Более того, потерпевшие (и свидетели тоже) помимо нежелания являться в суд зачастую вынуждены отказаться от первичных показаний (особенно по делам о насильственных преступлениях). И их опасения имеют реальную основу: только по результатам одного из исследований в течение полутора лет в России посткриминальное воздействие испытали на себе 1800 участников уголовного процесса и их близких, в 25 случаев оно выражалось в причинении тяжкого вреда здоровью, изнасилованиях, похищении детей, поджогах, убийствах¹¹⁷. По данным ВНИИ МВД России, 60% граждан, ставших жертвами преступлений, не обращаются в правоохранительные органы, опасаясь мести преступников¹¹⁸. И это лишь видимая часть айсберга. Отсутствие должного внимания со стороны государства к потерпевшим и их близким иногда приводит к трагедиям – совершению самосуда, кровной мести, причиной чего является безысходность и неверие в нашу систему правосудия.

Неявка потерпевшего в суд особенно выгодна для обвиняемого с учетом положений ст. 281 УПК РФ, где закреплено правило о том, что оглашение показаний не явившегося в суд потерпевшего, данных им на предварительном следствии, допускается только с согласия сторон, за исключением случаев, предусмотренных частью второй ст. 281 УПК РФ. Совершенно очевидно, что обвиняемый будет стремиться к тому, чтобы потерпевший не являлся в суд, и не станет давать согласие на оглашение ранее данных потерпевшим показаний.

Высокому уровню латентной преступности в России способствует и то, что большое количество нарушений наблюдается при регистрации преступлений, т.е. при приеме заявлений от пострадавших граждан. Статистика свидетельствует, что лишь за один год за нарушение законности привлечено к ответственности 4300 (5,8%) сотрудников органов внутренних дел. Более трети из них наказаны за укрытие преступлений от учета, фальсификацию доказательств, необоснованные отказы в возбуждении уголовных дел¹¹⁹. Примером может послужить то, что всего за одну неделю прокурорская проверка выявила в Челябинске 570 преступлений, сокрытых от учета или оставленных без расследования, в том числе 271 кража, 254 грабежа и 17 разбоев¹²⁰. Где уж тут отстаивать права потерпевшего, когда в некоторых случаях их даже не признают таковыми, чтобы не портить общую картину борьбы с преступностью, статистические показатели. В ряде случаев преступления скрываются работниками правоохранительных органов. Приведем некоторые примеры. В мае 1999 года прямо в квартире ограбили Надежду Куликову. К ней прибыли четверо специалистов из отделения милиции и в ходе разбирательства убедили пострадавшую, что ей все померещилось, и никаких грабителей не было вовсе. В итоге Куликова написала заявление, что просит милицию не беспокоиться по поводу пропавших пяти тысяч рублей. Или другой случай. Гражданина Колосова ограбили в собственном подъезде, куда он имел неосторожность войти, возвращаясь из сбербанка с семью тысячами рублей, полученными для похорон матери. Его оглушили ударом по голове, а когда он очнулся, то тут же поделился случившимся с дежурным отделения милиции. Но едва стоило прибыть наряду, как потерпевший «наотрез отказался» от возбуждения уголовного дела. Позже Колосов пояснил: «Мне милиционеры сказали, что если я им повешу «глухаря», то их лишат премии за образцовое несение службы»¹²¹. В Докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в РФ в 2003 году подчеркивается, что случаи воспрепятствования реализации права на доступ к правосудию встречаются в форме отказа в принятии заявлений о готовящихся или совершенных преступлениях, нарушении сроков и порядка рассмотрения этих заявлений¹²². Форм укрытия преступлений от учета много: уговоры, подделка документов, объединение совершенно не связанных эпизодов в одно уголовное дело. Так, например, вечером неизвестный преступник ударил женщину молотком по голове и воспользовавшись тем, что она потеряла сознание, похитил сумку с деньгами. В больницу к пострадавшей женщине пришел следователь, который сказал, что ее первое заявление, написанное от руки, он перепечатал, поскольку так положено, и попросил подписать его заново. Читать, мол, необязательно, т.к. там то же самое. Женщина поверила следователю и подписала документ, в котором говорилось о бытовом характере травмы и о «потере» сумки¹²³.

Ч. 4 ст. 144 УПК РФ предусматривает, что при принятии сообщения о преступлении заявителю выдается документ с указанием данных о лице, его принявшем, а также даты и времени его принятия. Граждане должны знать об этом и требовать от сотрудников правоохранительных органов регистрации сообщения о преступлении. Информация о процедуре принятия сообщений должна быть размещена в доступном для посетителей месте (например, на стенде в прокуратуре, РОВД, суде). Этого требуют и ведомственные Инструкции. Например, в п. 4 Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в органах внутренних дел РФ сообщений и иной информации о правонарушениях, утвержденной Приказом МВД РФ от 13.03.2003. № 158¹²⁴, указано, что для разъяснения гражданам порядка приема и разрешения сообщений о преступлениях и иной информации о правонарушениях в местах, доступных для посетителей органов внутренних дел, вывешивается информация, содержащая сведения о порядке приема, регистрации и разрешения сообщений о преступлениях и иной информации о правонарушениях, о правах заявителей, а также служебные номера телефонов и адреса должностных лиц, осуществляющих контроль за соблюдением законности.

Следует также согласиться с предложением В.И. Комисарова и О.А. Лакаевой о том, что в УПК РФ необходимо закрепить право пострадавшего на ознакомление с материалами проверки заявления о совершенном преступлении и дополнить ст. 42 УПК РФ соответствующим положением¹²⁵. На стадии возбуждения уголовного дела лицо, пострадавшее от преступления, должно иметь реальные возможности защиты своих прав и законных интересов. В случае неудовлетворения судом жалобы на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела заявителю должно предоставляться право кассационного обжалования решения суда, несмотря на то, что он пока официально не признан потерпевшим. Такая позиция вытекает из Определения Конституционного Суда РФ от 22.01.2004. № 119-О по жалобе гражданки Семеновой Лилии Михайловны на нарушение ее конституционных прав частью четвертой ст. 354 УПК РФ¹²⁶: «обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права».

Потерпевшие зачастую дают ложные показания из-за страха перед обвиняемым и его окружением, а жертвы преступлений по той же причине или по иным обстоятельствам вовсе не заявляют в правоохранительные органы о случившемся. Так, например, по результатам комплексной экспертизы, выполненной под эгидой Центра конфликтологических исследований РАН, в Москве лишь 3,6% жителей рассчитывают в сложной ситуации на помощь милиции и прокуратуры¹²⁷. Отсюда и рост латентной преступности, которая искажает наши представления о ее реальном состоянии, структуре, динамике, тенденциях развития отдельных категорий и видов преступлений, о величине и характере причиненного ею ущерба.

Итак, рассмотрим, какие механизмы для решения обозначенной проблемы существуют за рубежом и в нашей стране.

Существенным вкладом в развитие движения в защиту прав потерпевших можно считать Европейскую конвенцию по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений (ETS № 116), подписанную в Страсбурге 24.11.1983г. Так, в ст. 2 данного документа сказано: «Когда возмещение убытков не может быть обеспечено из других источников, государство должно это взять на себя для следующих категорий:

a) для тех, которым в результате умышленных насильственных преступлений был нанесен серьезный урон физическому состоянию или здоровью;

b) для тех, которые находились на иждивении погибших в результате такого преступления.

Возмещение ущерба, предусмотренного предыдущим абзацем, осуществляется даже в том случае, если преступник не может подвергнуться судебному преследованию или быть наказан».

Вместе с тем, данная Конвенция предусматривает случаи снижения размера или отмены компенсации вреда (ст. 8):

1. Возмещение ущерба может быть уменьшено или отменено в связи с поведением жертвы или запрашивающего до, во время или после преступления или в связи с причиненным ущербом.

2. Возмещение ущерба может быть также уменьшено или отменено, если потерпевший или запрашивающий замешаны в организационном преступлении или состоят в организации, занимающейся преступной деятельностью.

3. Возмещение ущерба может быть также уменьшено или отменено в случаях, когда полное или частичное возмещение противоречит смыслу справедливости или общественного порядка¹²⁸.

В 1982 году конгресс Соединенных Штатов Америки принял закон о защите жертв преступлений и свидетелей, в преамбуле которого отмечается, что нормальное функционирование системы уголовной юстиции невозможно без «кооперации» с жертвами и свидетелями преступлений. Принятые в последующем законы отдельных штатов детально регламентируют права потерпевших и свидетелей.

Основой системы правосудия Соединенных Штатов стала компенсация ущерба, причиненного в результате преступления, которая включает не только прямые убытки от противоправных действий, но и понесенные расходы на консультации и медицинскую помощь, юридические услуги и т.д.

Кроме этого, в США действует закон о жертвах преступных посягательств от 1984 года, где предусмотрена обязательная помощь потерпевшему в судебном разбирательстве, в том числе предоставление в необходимых случаях транспортного средства для посещения суда, услуги по кратковременному присмотру за детьми, временному ведению домашнего хозяйства и др.

Законодательством всех штатов предусмотрена защита «специальных категорий» жертв преступлений: детей, стариков, инвалидов, женщин, жертв половых преступлений и полицейских. Законы отдельных штатов позволяют даже учитывать возраст жертвы при вынесении приговора. Так, в штате Невада преступления, совершенные против лиц старше 65 лет, наказываются двойным сроком лишения свободы.

В законодательстве США важное значение для жертв преступлений имеют меры, которые применяются после судебного разбирательства. Например, данные участники процесса в обязательном порядке оповещаются о переводе осужденного в другое пенитенциарное учреждение, о его досрочном освобождении, о побеге из мест лишения свободы, о направлении на работы за его пределы¹²⁹.

В Великобритании также разработана программа помощи жертвам преступлений. В течение пяти дней после обращения потерпевшего с заявлением о совершении преступления в полицию ему выдается на руки специальная брошюра «Жертвы преступления», из которой он может получить необходимую информацию о юридических, финансовых и социальных службах, оказывающих помощь. По желанию потерпевшего ему предоставляется подробная информация о ходе расследования преступления, проведении различных процессуальных действий, а также возможность пройти более глубокое медицинское и психологическое обследование.

С семьей лица, погибшего в результате преступления, встречается представитель Службы государственного обвинения, который подробно информирует о предоставленных процессуальных правах, процедуре расследования и рассмотрения дела в суде, консультирует по различным вопросам, связанным с оказанием психологической и финансовой помощи.

При освобождении обвиняемого под залог потерпевший незамедлительно извещается об этом; ему также подробно сообщается об условиях залога. У нас же потерпевший не только лишен возможности привести доводы относительно целесообразности изменения меры пресечения, избранной в отношении обвиняемого, но даже не извещается о факте освобождения лица из-под стражи.

Законодательством Великобритании предусмотрен особый порядок рассмотрения в суде дела при участии отдельных категорий потерпевших. Так, если им является несовершеннолетний, то судебный процесс назначается в кратчайшие сроки. По желанию родителей или опекуна ребенок вправе давать показания по прямой телевизионной связи или за ширмой, т.е. без визуального контакта с подсудимым и другими участниками процесса.

В любом случае потерпевший вправе ходатайствовать о неоглашении в судебном заседании его анкетных данных и домашнего адреса.

Далее, потерпевший подробно информируется о порядке отбытия наказания осужденным; немедленно уведомляется о побеге преступника или о его переводе в другую тюрьму.

В Великобритании также существует законодательство, регламентирующее выплату компенсаций потерпевшим. Формы компенсации бывают такие: 1) выплата виновным лицом по приговору суда; 2) компенсация, выплачиваемая из государственных фондов. При этом, даже если никто не будет задержан и признан виновным по приговору суда, потерпевший получит возмещение вреда за счет государства (например, за простой перелом носа государство выплачивает 550 ф. ст., за перелом челюсти- 1750 ф. ст., за изнасилование- 5000 ф. ст., за шрам, нанесенный на лицо неженатого мужчины, - 5000 ф. ст.)¹³⁰.

Названные положения зарубежного законодательства являются практическим осуществлением Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой 29.11.1985г. Резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН. В этом документе, в частности, содержатся рекомендации государствам относительно обращения с жертвами преступлений, компенсации им причиненного ущерба. Так, в пункте 6 Декларации сказано, что «следует содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали потребностям жертв путем: а) предоставления жертвам информации об их роли и об объеме, сроках проведения и ходе судебного разбирательства и о результатах рассмотрения их дел, особенно в случаях тяжких преступлений, а также в случаях, когда ими запрошена такая информация; … d) принятия мер для сведения к минимуму неудобств для жертв, охраны их личной жизни в тех случаях, когда это необходимо, и обеспечения их безопасности, а также безопасности их семей и свидетелей с их стороны и их защиты от запугивания и мести». Конечно, все эти положения носят рекомендательный и декларативный характер, но они должны быть учтены при разработке национального законодательства.

Итак, опыт зарубежных стран показывает, что население готово оказывать помощь государству в борьбе с преступностью при условии защиты от посткриминального воздействия.

В законодательстве стран СНГ тоже предусмотрено применение мер безопасности в отношении участников уголовного процесса. Так, глава 8 УПК Республики Беларусь посвящена мерам по обеспечению безопасности участников уголовного процесса и других лиц. На наш взгляд, удачной является мысль законодателя систематизировать нормы о применении указанных мер в рамках УПК. Ст. 66 УПК Республики Беларусь к процессуальным мерам безопасности относит:

1. неразглашение сведений о личности;

2. освобождение от явки в судебное заседание;

3. закрытое судебное заседание.

К иным мерам безопасности относятся:

1. использование технических средств контроля;

2. прослушивание переговоров, ведущихся с использованием технических средств связи, и иных переговоров;

3. личная охрана, охрана жилища и имущества;

4. изменение паспортных данных и замена документов;

5. запрет на выдачу сведений.

В ч. 3 названной статьи отмечается, что с учетом характера и степени опасности для жизни, здоровья, имущественных и иных прав защищаемых лиц могут быть приняты и другие меры обеспечения безопасности, не противоречащие УПК и иным законам Республики Беларусь¹³¹. То есть перечень мер безопасности не является исчерпывающим.

Как в международной системе, так и в российской, основу составляют универсальные меры безопасности, которые применяются не только в ходе уголовного судопроизводства, но и за его пределами, как к лицам, содействующим правосудию, так и к их близким.

В соответствии с УПК РФ в отношении потерпевших, свидетелей, иных участников уголовного процесса или их близких лиц на досудебных стадиях также предусматривается применение мер безопасности:

1. согласно ч. 9 ст. 166 УПК РФ «при необходимости обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц следователь вправе в протоколе следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или свидетель, не приводить данных об их личности. В этом случае следователь с согласия прокурора выносит постановление, в котором излагаются причины принятия решения о сохранении в тайне этих данных, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием. Постановление помещается в конверт, который после этого опечатывается и приобщается к уголовному делу». Важным моментом в данном случае является вопрос о том, что использовать в качестве псевдонима? В УПК РФ ответа нет. В отечественных словарях псевдоним поясняется как вымышленное имя. Однако, как справедливо отмечает Л.В. Брусницын, использование вымышленного имени опасно, пусть маловероятным, повторением настоящих данных другого гражданина. Употребление же идентификационных номеров может вызвать затруднение в их запоминании участниками судебного разбирательства. Поэтому предлагается в качестве псевдонима в российском уголовном законодательстве использовать буквы алфавита (например, «свидетель А»)¹³².

2. Предусмотрено предупреждение участников следственных действий и лиц, присутствующих при их производстве, о недопустимости разглашения без разрешения следователя данных предварительного следствия, т.е. и о личности, защищаемых субъектов (см., например, ч. 9 ст. 56 УПК РФ).

3. В соответствии с ч.8 ст.193 УПК РФ «в целях обеспечения безопасности опознающего, предъявления лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. В этом случае понятые находятся в месте нахождения опознаваемого».

4. В ходе предварительного расследования может производиться контроль и запись переговоров. По ч.2 ст.186 УПК РФ «при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц контроль и запись телефонных переговоров допускаются по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления – на основании судебного решения».

5. Очную ставку между обвиняемым и защищаемым лицами рекомендуется проводить только в тех случаях, когда это действительно может способствовать преодолению существенных противоречий, имеющихся в показаниях. Если возникает необходимость в проведении данного следственного действия, то его, по возможности, следует осуществлять на завершающем этапе расследования¹³³.

Рассмотрим возможности обеспечения безопасности потерпевших на дальнейших стадиях уголовного процесса.

Меры безопасности следует предусматривать еще до открытия судебного заседания, поскольку участники судебного процесса и иные лица до его начала находятся в одном помещении, что может привести к конфликтам. За рубежом эта проблема решается с помощью «безопасных комнат ожидания» для жертв и свидетелей преступлений. В России такие комнаты не предусмотрены.

В соответствии с ч. 5 ст. 278 УПК РФ «при необходимости обеспечение безопасности свидетеля, его близких родственников, родственников и близких лиц суд без оглашения подлинных данных о личности свидетеля вправе провести его допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками уголовного разбирательства, о чем суд выносит определение и постановление». Ч. 6 ст. 278 УПК РФ предусматривает возможность ознакомления с указанными сведениями в исключительных случаях. В данной статье не указываются способы, исключающие визуальное наблюдение. Поэтому представляются допустимыми варианты:

1. допрос защищаемого судом вне зала судебного заседания – в другом помещении, которое может находиться как в здании суда, так и вне его.

2. производство допроса с использованием средств прямой видеосвязи (видеотрансляции) – в данном случае судьи будут находиться в зале судебного заседания, а защищаемый – в другом помещении, при этом должны применятся видео- и аудиопомехи, исключающие возможность узнавания лица, скрываемого под псевдонимом, находящимся в зале суда. Судья же удостоверяется в его личности до начала допроса. Так, например, в ст. 68 УПК Республики Беларусь – освобождение от явки в судебное заседание – предусмотрено, что допрос защищаемого лица может быть произведен при нахождении его вне зала судебного заседания с использованием видеотехнических средств, обеспечивающих его неузнаваемость.

Если же гражданин участвует в уголовном процессе под псевдонимом, то все действия, возможные с его участием в стадии судебного разбирательства, должны осуществляться таким образом, чтобы была сохранена анонимность защищаемого.

До 1 января 2005 года в России комплекс мер безопасности, помимо предусмотренных УПК РФ, применялся лишь для определенной категории граждан в соответствии с Федеральным законом «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20.04.1995г. № 45-ФЗ¹³⁴ (в ред. от 30.06.2003г.). Данным законом предусмотрены следующие меры безопасности, применяемые в отношении лиц, указанных в ст. 2:

1. Охрана защищаемого лица (ст. 6 Закона). В соответствии со ст. 11 ФЗ «О судебных приставах» от 04.06.1997г.¹³⁵ (в ред. от 07.11.2000г.) охрана участников процесса в судах возложена на судебных приставов. Однако, на данный момент их явно не достаточно для выполнения данных обязанностей. Охрана потерпевших, свидетелей и других участников уголовного процесса вне судебного разбирательства осуществляется сотрудниками СОБРа МВД (п. 24 ст.10 Закона РФ «О милиции» от 18.04.1991г.¹³⁶ (в ред. от 23.12.2003.).

2. Выдача оружия, специальных средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности (ст. 7 Закона);

3. Изменение (временное или постоянное) места работы, жительства, помещение в безопасное место (ст. 8, 10 Закона). Данная мера широко применяется в зарубежных странах. Для России она считается «немыслимо дорогой», но в нынешних условиях ее применения должно быть оправданным. Так, в Самарской области для переселения защищаемых участников уголовного процесса образован специальный жилищный фонд.

4. Замена документов и (или) изменение внешности (ст. 11 Закона);

5. Обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице (ст. 9 Закона).

Названные меры безопасности применялись только к ограниченному кругу лиц: к судьям, прокурорам, следователям, дознавателям, лицам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность и др. (ст. 2 Закона). Но ситуация изменилась с принятием Федерального закона от 20.08.2004. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства»¹³⁷. В ст. 6 Закона перечислены меры безопасности, применяемые в отношении защищаемых лиц: личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности, обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице, переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности и др. К числу защищаемых лиц относятся потерпевший, частный обвинитель, законные представители, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и частного обвинителя и другие участники уголовного процесса, указанные в ст. 2 ФЗ № 119. Положительным моментом является то, что в соответствии с названным Законом меры безопасности могут применяться и до возбуждения уголовного дела в отношении заявителя, очевидца или жертвы преступления либо иных лиц, способствующих предупреждению или раскрытию преступления (ч. 2 ст. 2 ФЗ № 119). Указанный Закон вступил в силу с 1 января 2005 года, и время покажет, принесет ли практика его применения ожидаемые результаты. Для реализации положений Закона требуется издание Постановлений Правительства РФ, которыми, в частности, должен быть урегулирован порядок личной охраны, охраны жилища и имущества защищаемого лица, выдачи защищаемому лицу специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности (ст. 7, 8 ФЗ № 119). Кроме того, для обеспечения государственной защиты Правительством РФ должна утверждаться Государственная программа обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства (ч. 1 ст. 28 Закона).

Статьи, действие которых направлено на обеспечение безопасности потерпевшего, в том числе его защиту от посткриминального воздействия, содержатся также в Особенной части УК РФ. Так, ст. 309 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний в отношении потерпевшего, ст. 311 УК РФ – за разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении потерпевшего.

Итак, мы убедились в том, что в России созданы правовые механизмы для защиты лиц, содействующих уголовному судопроизводству. Хочется верить, что действие Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» будет способствовать реализации конституционного положения о гарантированности доступа к правосудию. Ведь нельзя забывать о содержании статьи 52 Конституции РФ, где сказано, что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, и государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Проблеме социальной защиты жертв преступлений также уделяет внимание Федеральный закон «О борьбе с терроризмом», принятый Государственной Думой 3.07.1998г.¹³⁸ В статье 18 названного закона говорится: «Социальная реабилитация лиц, пострадавших в результате террористической акции, проводится в целях их возвращения к нормальной жизни, включает в себя правовую помощь указанным лицам, их психологическую, медицинскую, профессиональную реабилитацию, трудоустройство вплоть до восстановления на работе, предоставление им жилья. Социальная поддержка лиц, пострадавших в результате террористической акции..., производится за счет средств федерального бюджета и средств бюджета субъекта РФ, на территории которого совершена эта террористическая акция». Постановлением Правительства Российской Федерации от 06.02.2001. № 90¹³⁹ утвержден порядок осуществления социальной реабилитации лиц, пострадавших в результате террористической акции. В этом документе, в частности, отмечено, что социальная реабилитация пострадавших включает в себя правовую помощь указанным лицам, их психологическую, медицинскую и профессиональную реабилитацию, трудоустройство вплоть до восстановления на работе, предоставление им жилья. Во исполнение названного документа изданы некоторые ведомственные документы, например, Приказ Минздрава РФ от 28.05.2001. № 173 «О реализации Постановления Правительства РФ от 06.02.2001. № 90 «О порядке осуществления социальной реабилитации лиц, пострадавших в результате террористической акции»¹⁴⁰.

На наш взгляд, государство должно найти средства на то, чтобы граждане могли реализовывать свои процессуальные права и оказывать содействие правоохранительным органам, не опасаясь за свое здоровье, а также за спокойствие близких. Требуется создание реальных механизмов возмещения вреда, причиненного преступлением, ведь институт гражданского иска в уголовном деле далеко не всегда обеспечивает выполнение этой задачи. К моменту вступления приговора в законную силу часто не остается имущества, за счет которого можно произвести выплаты по гражданскому иску, т.к. меры обеспечительного характера на стадии предварительного расследования принимаются далеко не всегда. По нашему мнению, потерпевший при предъявлении и рассмотрении гражданского иска должен иметь право на возмещение помимо реального ущерба также упущенной выгоды. Такого же мнения придерживается А.П. Рыжаков, который пишет: «эта разновидность убытков может и должна подлежать возмещению, конечно же, только в случаях, когда бесспорно доказано обстоятельство, что указанные доходы лицо смогло бы получить при обычных условиях»¹⁴¹. В этой связи мы предлагаем внести в ст. 44 УПК РФ изменения о возможности возмещения гражданскому истцу убытков в полном объеме с учетом содержания понятия «убытки», раскрытого в ст. 15 Гражданского кодекса РФ (включая реальный ущерб и упущенную выгоду). Мы согласны с позицией А.Д. Бойкова, что несправедливо было исключать норму ранее действовавшего УПК о том, что суд при постановлении приговора вправе по собственной инициативе разрешить вопрос о возмещении причиненного преступлением материального ущерба, если потерпевшим гражданский иск не предъявлен (ч. 4 ст. 29 УПК РСФСР), а также норму о праве суда по собственной инициативе принимать меры обеспечения гражданского иска (ст. 233 УПК РСФСР). Хотя в п. 5 ч. 1 ст. 228 УПК РФ содержится указание на то, что по поступившему в суд уголовному делу суд должен выяснить, приняты ли меры по обеспечению возмещения вреда, причиненного преступлением. Последовательным было бы дать суду право принимать указанные меры по собственной инициативе, а не только по ходатайству потерпевшего, гражданского истца или их представителей (ст. 230 УПК РФ), хотя, вероятно, по мнению ряда юристов, это шло бы вразрез с принципом состязательности.

Таким образом, расширив диспозитивные начала в уголовном судопроизводстве, законодатель убрал ряд норм, направленных на защиту прав и законных интересов потерпевшего. Тем самым, по мнению А.Д. Бойкова, игнорируется принцип недопустимости отступления от ранее достигнутого уровня гарантий прав личности¹⁴².

Есть и иные процессуальные проблемы, связанные с реализацией прав и законных интересов потерпевшего. Так, ч. 7 ст. 246 УПК РФ устанавливает, что «если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой стать 27 настоящего Кодекса». Представляется, что это положение нарушает права потерпевшего, лишая его возможности защищать свои законные интересы. Между тем, в ст. 45 Конституции РФ провозглашается: «Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется. Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». Конституционный Суд РФ Постановлением от 08.12.2003. № 18-П признал не противоречащими Конституции Российской Федерации взаимосвязанные положения частей седьмой и восьмой статьи 246 и пункта 2 статьи 254 УПК РФ, поскольку по их конституционно-правовому смыслу в системе норм предполагается, что полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, влекущий прекращение уголовного дела, равно как и изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения должны быть мотивированы со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты, и что законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде. Конституционный Суд РФ в определенной степени разрешил обозначенную проблему, признав неконституционной ч. 9 ст. 246 УПК РФ, согласно которой пересмотр определения или постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения допускалось лишь при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств. Но, на наш взгляд, для прекращения уголовного дела либо уголовного преследования ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения полностью или частично должно требоваться согласие потерпевшего. Нельзя забывать, что потерпевший представляет сторону обвинения и лично заинтересован в исходе дела, в отличие от государственного обвинителя, который отстаивает публичные интересы.

После вступления в силу УПК РФ дискутировался вопрос о возможности пересмотра в порядке надзора оправдательного или необоснованно мягкого приговора по инициативе потерпевшего. Нынешняя редакция ст. 405 УПК РФ исключает пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения или постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела. Заместитель Генерального прокурора РФ С. Кехлеров по данному вопросу справедливо отметил, что такое положение противоречит основополагающему принципу уголовного судопроизводства – равенству всех перед законом и судом, гарантированному Конституцией РФ и ст. 15, 244 УПК РФ¹⁴³. Есть противоречие и с нормами международного права, в частности с п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к международной Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950г.¹⁴⁴, где сказано, что не должно быть препятствий пересмотру дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в предыдущем разбирательстве имел место существенный дефект, которые могли повлиять на его результат. Положения ст. 405 УПК РФ стали предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ. В Постановлении от 11.05.2005. № 5-П¹⁴⁵ Конституционный Суд РФ отмечает, что осужденный (оправданный) не ограничен в возможности ходатайствовать о пересмотре судебного решения по основаниям, улучшающим его положение, и такое ходатайство является обязательным для рассмотрения и разрешения по существу приведенных в нем доводов судом надзорной инстанции. Тем самым сторона защиты ставится в преимущественное положение по отношению к стороне обвинения – потерпевшему, его представителю и прокурору, что не согласуется с конституционным предписанием об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, ведет к нарушению баланса конституционно защищаемых ценностей. Поэтому справедливым представляется решение Конституционного Суда признать ст. 405 УПК РФ в той мере, в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела, не соответствующей Конституции РФ. Исходя из приведенной позиции Конституционного Суда РФ следует ожидать соответствующих изменений в УПК РФ.

Проблема оказания потерпевшим в уголовном процессе юридической помощи тоже является, по нашему мнению, актуальной. Некоторые авторы считают целесообразным обеспечивать потерпевших юристом за счет государства, как это делается в отношении обвиняемых и подозреваемых. Такое предложение обосновано результатами опроса бывших потерпевших по рассмотренным судами уголовным делам. По некоторым данным, только 3,8% потерпевших имели представителей, да и то, как правило, в суде. Остальные 96,2% обходились своими слабыми возможностями по причине малой правовой осведомленности. Но даже отмеченное малое число потерпевших, имевших представителей, лишь в 66,7% случаев осталось довольным их деятельностью¹⁴⁶. Ст. 26 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» от 26.04.2002.¹⁴⁷ предполагает оказание бесплатной юридической помощи только для определенных категорий граждан, в числе которых потерпевших от преступлений нет (если, конечно, потерпевший не является ветераном ВОВ или несовершеннолетним, находящимся в учреждениях профилактики безнадзорности и правонарушений). Но мы полагаем, что приглашение юриста за счет государства не даст положительного эффекта, т.к. представитель не будет заинтересован работать в полную силу за минимальное вознаграждение. Об этом свидетельствует практика назначения защитников обвиняемым и подозреваемым за счет государства, когда многие адвокаты только формально участвуют в процессе. Согласно ст. 45 УПК РФ представителями потерпевшего могут быть адвокаты, а при производстве у мирового судьи в качестве представителей потерпевшего по его ходатайству могут быть допущены и другие лица. Такая формулировка вызвала неоднозначное толкование у правоприменителей, возник закономерный вопрос: только ли адвокаты могут быть представителями потерпевших? Конституционный суд РФ в Определении от 05.12.2003. № 447-О разъяснил, что ч. 1 ст. 45 УПК РФ по ее конституционно-правовому смыслу не исключает, что представителями потерпевшего и гражданского истца в уголовном процессе могут быть иные – помимо адвокатов – лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший (гражданский истец). И это вполне справедливо, учитывая, что в ряде случаев представители, не являющиеся членами адвокатских объединений, могут оказать более качественную юридическую помощь. В ряде случаев адвокаты отказывают потерпевшим в предоставлении помощи, не желая работать по «дешевым делам», или берутся за дело с крайней неохотой¹⁴⁸. В такой ситуации представлять интересы потерпевшего могут, например, юристы правозащитных общественных организаций, специализирующихся на оказании помощи жертвам преступлений. Думается, что в целях более четкой законодательной регламентации прав потерпевшего в дальнейшем следует внести поправку в ч. 1 ст. 45 УПК РФ с учетом позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 5 декабря 2003 года.

Реализации потерпевшим процессуальных прав должно способствовать своевременное его вовлечение в уголовный процесс. УПК РФ не устанавливает каких-либо сроков признания лица потерпевшим. Поэтому зачастую следователи выносят постановление о признании лица потерпевшим по истечении определенного времени, лишая тем самым потерпевшего возможности своевременно воспользоваться своими правами¹⁴⁹. Поэтому мы согласны с мнением ряда ученых¹⁵⁰ о том, что признание лица потерпевшим должно осуществляться одновременно с возбуждением уголовного дела, если, конечно, нет затруднений в установлении потерпевшего. Так, в случае обнаружения неопознанного трупа с признаками насильственной смерти уголовное дело может быть возбуждено, а личность погибшего и соответственно его родственников определенное время может оставаться неизвестной¹⁵¹.

Интересно, что ст. 318 УПК РФ предполагает существование потерпевшего еще до возбуждения уголовного дела: согласно ч. 1 названной статьи дела частного обвинения возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем. Законодатель, предвидя дискуссию о допустимости возбуждения уголовных дел судом, не уточнил, с какого именно момента дело считается возбужденным и кто его возбуждает. Исходя из содержания ч. 7 ст. 318 производство по делу начинается после принятия судом заявления к своему производству, именно с этого момента в деле появляется и фигура частного обвинителя (т.е. потерпевшего по делам частного обвинения – см. п. 59 ст. 5 УПК). Если учитывать, что согласно ст. 42 УПК РФ лицо приобретает процессуальный статус потерпевшего только после принятия соответствующего решения (постановления дознавателя, следователя, прокурора или суда), то формулировка ч. 1 ст. 318 УПК представляется некорректной.

Практике известны случаи нарушения прав потерпевших от преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 115 УК РФ (умышленное причинение легкого вреда здоровью) и 116 УК РФ (побои). Уголовные дела об этих преступлениях считаются делами частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ) и возбуждаются согласно ст. 318 УПК РФ путем подачи заявления мировому судье потерпевшим или его законным представителем. При этом потерпевший должен указывать в заявлении данные о лице, привлекаемом к уголовной ответственности (его фамилию, имя и отчество, адрес). Многие потерпевшие, пострадавшие от побоев или умышленного причинения легкого вреда здоровью были лишены возможности реализовать свое право на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, гарантированное ст. 52 Конституции РФ, т.к. не располагали данными о лице, совершившем преступление. Так, гражданка Н. в присутствии ряда свидетелей была избита таксистом в ходе возникшего между ними конфликта. Она запомнила номер, цвет и марку автомобиля и обратилась в милицию с соответствующим заявлением. Ей разъяснили, что по таким делам следует обращаться к мировому судье. На просьбу Н. дать информацию о таксисте ей ответили, что правоохранительные органы не обязаны проводить предварительное расследование по делам частного обвинения. Потерпевшая оказалась в тупиковой ситуации. Поэтому совершенно справедливым является Постановление Конституционного Суда РФ от 27.06.2005. № 7-П¹⁵², в котором признаны не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 18, 21 (ч. 1), 45, 46 (ч. 1), 52 и 118 (ч. 1), положения частей 2 и 4 ст. 20, части 6 ст. 144, пункта 3 части 1 ст. 145, части 3 ст. 318 УПК РФ в той части, в какой они не обязывают прокурора, следователя, орган дознания и дознавателя принять по заявлению лица, пострадавшего в результате преступления, предусмотренного ст. 115 или ст. 116 УК РФ, меры, направленные на установление личности виновного в этом преступлении и привлечение его к уголовной ответственности в закрепленном уголовно-процессуальным законом порядке.

По нашему мнению, потерпевшего необходимо наделить правом (которой корреспондировала бы обязанность следователя) знать об избрании в отношении обвиняемого или подозреваемого меры пресечения, а также об изменении меры пресечения в виде ареста на менее строгую, а на дальнейших стадиях уголовного процесса – о побеге осужденного из мест заключения, о его условно-досрочном освобождении. Это может рассматриваться в качестве меры виктимологической профилактики.

Итак, обеспечение прав и законных интересов потерпевшего в уголовном процессе во многом зависит от законодательной базы, но и профессионализм следователя играет далеко не последнюю роль. Так, Булатов В.А. составил общий перечень обязанностей следователя по обеспечению осуществления потерпевшим своих прав (включая право на возмещение вреда, на применение мер безопасности)¹⁵³. Подобные рекомендации должны быть всегда под рукой у следователей и дознавателей. Игнорирование прав потерпевшего, его криминалистической, уголовно-процессуальной и криминологической значимости несовместимы с решением уголовно-процессуальных задач, в частности с общей задачей построения правового государства. Мы поддерживаем В.И. Комисарова и О.А. Лакаеву в том, что дальнейшее совершенствование Уголовно-процессуального законодательства должно идти по пути расширения прав жертв преступлений и обеспечения гарантий их безопасности, что позволило бы потерпевшему из пассивного, стороннего наблюдателя превратиться в действующего субъекта уголовного процесса¹⁵⁴.

Таким образом, мы рассмотрели взаимосвязь криминалистической виктимологии с уголовным процессом, затронув также проблему обеспечения правовой и социальной защиты жертв преступлений и некоторые вопросы соблюдения процессуальных интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве.

Подводя итоги, сделаем следующие выводы:

• Ретроспективный обзор становления и развития виктимологии как самостоятельного научного направления показывает, что жертве преступления в расследовании преступлений на протяжении всей истории отводилась важная роль;

• Криминалистическая виктимология может быть по праву причислена к частным криминалистическим теориям;

• На сегодняшний день почти полностью определено содержание криминалистической виктимологии как частной теории: ее предмет, задачи, методы, а также система;

• Очевидна взаимосвязь криминалистической виктимологии с другими науками юридического цикла, прежде всего с уголовным правом и процессом, а также со всеми разделами криминалистики;

• Существует ряд проблем в сфере обеспечения прав и законных интересов потерпевших от преступлений, решение которых связано с внесением изменений в УПК РФ.