Глава вторая проблема теории и метода в психологии

"Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану..."

"Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами, сообразно лишь с которыми согласующиеся между собой явления и могут иметь силу законов, и, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания..."

Иммануил Кант

2.1. Постановка проблемы

Как можно было увидеть из данных, приведенных в первой главе, проблема теории и метода в психологии является одной из центральных среди методологических проблем современной психологической науки. От этой проблемы зависит решение многих других методологических вопросов. Во всяком случае разработка проблемы теории и метода является необходимым условием для методологического соотнесения различных психологических теорий, подходов, направлений. Могут быть выделены два уровня в рассмотрении этого вопроса. Первый уровень - уровень рефлексии исследователя о собственной деятельности. Результатами такой деятельности исследователя являются методологические замечания и констатации в научных работах. Второй уровень - глубинный, где идет реальная "категориальная" работа. Реалии второго, глубинного уровня могут быть выявлены только с помощью специально организованного исследования, которое направлено именно на выявление специфики методов и теорий. Важно отметить, что между этими уровнями возможны расхождения: рефлексия исследователя часто бывает неполной, вследствие чего важные моменты не получают отражения в сознании. Кроме того, существует феномен "гетерогонии целей", как его называл Вундт: намерения исследователя (отражающиеся в методологических высказываниях) не всегда реализуются, иногда по ходу исследования вносятся существенные коррективы, являющиеся результатом проведенной работы (не всегда осознаваемые автором). В итоге исследование реально решает не те задачи, которые ставились изначально (сам исследователь зачастую не отдает себе отчета в произошедших изменениях). Наконец, использование определенных методов относится к той стороне деятельности, которая, будучи "технической", далеко не всегда осознается самим исследователем. Тем более это относится к осознанию связи, существующей между теориями и используемыми в исследовании методами.

В предыдущей главе были приведены высказывания многих психологов о том, как соотносятся или должны соотноситься теория и метод в психологическом исследовании (что соответствует первому аспекту проблемы).

Второй аспект проблемы состоит в том, чтобы выяснить, как реально соотносятся теория и метод в том или ином психологическом исследовании. Для изучения этого вопроса требуется специальное историко-методологическое исследование (изложению некоторых его результатов будет посвящена третья глава книги).

Анализ литературы показал, что, если первый аспект неоднократно был предметом научного рассмотрения, то второй практически специальному исследованию не подвергался. (В отечественной психологии было выполнено несколько исследований, посвященных анализу бихевиоризма, где затрагиваются вопросы предмета психологической концепции и его конструирования [19, 104]. Работ, в которых бы специальному методологическому исследованию подвергалось соотношение теории и метода в психологической науке, в доступной литературе обнаружить не удалось). Из литературных источников тем не менее известно, что между теорией и методом в психологии существует соответствие, что дает многим авторам говорить о "единстве теории и метода". Вместе с тем, такая формулировка вызывает целый ряд вопросов. Наиболее существенный вопрос, на который необходимо получить ответ, связан с тем, что, как известно, теория является результатом исследования, методы направлены на получение материала для формулирования теории. Распространенное представление, согласно которому теория детерминирует выбор метода, нуждается, по меньшей мере, в конкретизации или уточнении. Другим чрезвычайно актуальным вопросом является проблема методов психологии. Существуют или нет специальные теоретические методы психологии? Как ни удивительно, на столь естественный вопрос достаточно определенного ответа, в общем-то, нет. И, что удивительнее всего (автора настоящих строк это поражает до глубины души!), создается стойкое впечатление, что современную психологию это вроде бы и не особенно интересует. Во всяком случае, очень немногие авторы эту проблему упоминают (до исследования этой проблемы дело, как правило, не доходит). Ситуация с исследованием проблемы соотношения теории и метода в психологии очень напоминает некогда описанную еще Блаженным Августином: мы думаем, что знаем о вещи, пока нас никто о ней не спрашивает, но если кто-то начинает спрашивать, то мы ощущаем бессилие что-либо сказать.

Известно, что наука может рассматриваться как концептуальная система и как деятельность. Уже приводилось высказывание Г.Гаттинга, который полагает, что наиболее сложная проблема в методологии - синтез представлений о науке как концептуальной структуре и человеческой деятельности. Специфика подхода в настоящей работе состоит в том, что будет сделана попытка рассмотреть взаимодействие теории и метода внутри концептуальной структуры. Основания для включения метода в такой контекст есть. Известно, что М.Хайдеггер, анализируя исследовательскую работу Вильгельма Дильтея, предпочитал говорить о "способе обращения с темой" [302]. Естественно, это никак не означает, что нет смысла в рассмотрении науки как деятельности. Напротив, психологический анализ естественным образом предполагает такое рассмотрение. Опыт работы М.Г.Ярошевского подтверждает это: историческая психология науки представляется в высшей степени продуктивным подходом. Подход, реализуемый в данной работе, можно определить как "подготовительный" (о дальнейших перспективах исследования см. разд. 4.7.). Можно полагать, что искомый "синтез" (в области психологии), о котором говорил Г.Гаттинг (применительно к философии науки), и который, вероятно, является целью методологии науки вообще, может быть достигнут только тогда, когда в достаточной степени будет проработан вопрос о психологии как концептуальной структуре. Пока же до этого, на мой взгляд, еще очень далеко. Будем рассматривать теорию и метод в рамках концептуальной системы.

Как известно, по поводу понятий "теория" и "метод" неоднократно происходили научные дискуссии. Вообще говоря, теория и метод являются объектом философского анализа, существует обширная литература, посвященная этим вопросам [115, 125, 153, 175, 174, 194-196, 215, 252, 264, 273-275, 313 и др.]. К сожалению, этого никак нельзя сказать об исследовании специфики психологических теорий. Правильнее констатировать, что многие авторы ограничивались отдельными замечаниями. Значительно лучше исследованы вопросы, касающиеся методов психологии [13, 77, 91, 92, 97, 105, 114, 142, 211, 239, 327, 402, 357 и др.].

Учитывая то обстоятельство, что в современной психологии статус теории четко не определен, а поэтому теорией иногда называется даже простая констатация зависимости между двумя явлениями.

Наука (греч. , лат. scientia) - сфера человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая схематизация объективных знаний о действительности; отрасль культуры, которая существовала не во все времена и не у всех народов [137, с.287 ]. Согласно И.С.Алексееву, "понятие наука включает в себя как деятельность по получению нового знания, так и результат этой деятельности, сумму полученных к данному моменту научных знаний, образующих в совокупности научную картину мира. Термин "наука" употребляется также для обозначения отдельных отраслей человеческого знания" [6, с.393].

В данной работе под наукой мы будем иметь в виду преимущественно науку психологию "как результат деятельности".

Метод (от греч.  - путь исследования или познания, теория, учение), способ построения и обоснования философского и научного знания; совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности [271, с.358]. Хоте-лось бы обратить внимание на то, что этимология слова свидетельствует о близости метода и теории: одно из значений слова "метод" указывает на теорию, учение, что, на мой взгляд, знаменательно. В данной работе целесообразно различать метод как способ построения и обоснования научного знания и метод как совокупность приемов и операций практического "освоения действительности" (т.е. эмпирический метод, метод "добывания" эмпирических фактов).

Теория (греч. , от рассматриваю, исследую), в широ-ком смысле - комплекс взглядов, представлений, идей, направленных на истолкование и объяснение какого-либо явления; в болееузком и специальном смысле - высшая, самая развитая форма организации научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных связях определенной области действительности - объекта данной теории. Хочу и в этом случае обратить особое внимание на то, что этимология указывает на познавательные действия, которые предполагают определенные способы. Связь между методами и теорией "в языке" несомненна.

Психология как наука еще достаточно молода, поэтому ее теории, по распространенному (и справедливому) убеждению, часто незрелы. В связи с тем, что объектом нашего анализа будет психология в период ее становления как науки, будет использоваться понятие науки и в широком, и в узком смысле. Это правомерно, поскольку в анализируемый период господствовало определение науки, восходящее к И.Канту, согласно которому, наука - совокупность знаний, упорядоченная в соответствии с какими-либо принципами.

Заключая данный раздел, хотелось бы сделать два пояснения. Первое. В настоящей книге нет специального раздела с анализом философских работ по проблемам теории и метода в философии и в науке. Во-первых, как мы могли убедиться (разд. 1.3.-1.7.), психология достаточно специфическая область знания: ее положение "между" естественными дисциплинами и науками о духе делает невозможным использование сциентистской модели. Это, как свидетельствует история психологии, путь неоправданных ограничений, приводящий к "схизису" психологии. Вместе с тем, в философских исследованиях (глубоких и содержательных) описываются и моделируются концепции естественных наук. Приведем в качестве примера "мотивацию" обращения к естественным наукам из фундаментального иследования Г.И.Рузавина: "В качестве иллюстративного материала в книге используются главным образом примеры, взятые из точного естествознания, и прежде всего физики. Это связано с тем, что в физике как наиболее развитой отрасли естествознания теории имеют весьма четкую структуру. Кроме того, эти теории широко используют математические методы и в то же время опираются на весьма точные эксперименты" [252, c.5]. Исследований, в которых специальному анализу подвергается структура психологических теорий, мне, к сожалению, в доступной литературе обнаружить не удалось. Указания на то, что закономерности имеют "общий характер" не вполне убедительны, тем более, что авторы философских исследований советуют все-же не забывать "о специфике" теорий в других предметных областях. В данном случае делается акцент на специфике. Во-вторых, отсутствие такого раздела связано с дефицитом места. Бесспорно, сопоставление специфики психологических теорий с естественнонаучными представляется в высшей степени интересным, поскольку есть надежда, что это может пролить дополнительный свет на проблему психологического кризиса. Правда, это самостоятельная исследовательская задача.

Второе. Сказанное выше может показаться "несправедливостью" по отношению к таким фундаментальным психологическим работам, как исследование Ж.Пиаже [209] или работы М.С.Роговина [239, 240, 241], в которых говорится об объяснении в психологии. К упомянутым исследованиям можно добавить книги [376, 380, 410], рассматривающие важные вопросы психологической методологии. Признавая исключительное значение этих исследований, хочет-ся все-же подчеркнуть, что интересующий автора настоящих строк вопрос в этих работах остается "за кадром". Поясню это. В своей знаменитой работе "Характер объяснения в психологии и психофизиологический параллелизм" (глава в классическом руководстве по экспериментальной психологии под редакцией П.Фресса и Ж.Пиаже) швейцарский ученый выделяет стадии психологического исследования: необходимо "различать три фазы психологического исследования, первая из которых остается на уровне установления закономерностей, тогда как сочетание двух других характеризует причинное объяснение" [209, c.163]. Дальше следует описание того, как происходит объяснение в психологии, справедливо считающееся классическим. Но если обратить внимание на предложенную схему, то становится заметным ее изъян: она представляет дело так, будто начальным этапом исследования является эксперимент, дающий факты, которые и требуют объяснения. Вопрос, почему использовался такой вариант эксперимента, а не другой (и, вообще, от каких факторов этот выбор зависит, как он соотносится с существующими теориями и т.д.) при таком подходе представляется совершенно излишним. На мой взгляд, это происходит потому, что оказывается вынесенным за скобки вопрос о природе метода и его связи с теоретическими установками. Между тем соредактор "Экспериментальной психологии", где помещена цитированная работа Пиаже, выдающийся французский психолог Поль Фресс в "своей" главе замечает, что "научная деятельность - это в такой же степени дело мышления, и, как показал Клод Бернар, нужно говорить не столько о методе, сколько об экспериментальном рассуждении. На факт ссылаются или вызывают его в основном в целях проверки гипотезы, сформулированной экспериментатором. Факт сам по себе ничто, он имеет значение лишь благодаря идее, с которой он связан, или доказательству, которое он дает (Кл. Бернар)" [299, c.100]. В данной работе нас будет интересовать именно вынесенное Ж.Пиаже "за скобки": обусловленность метода теорией, которая может порождать гипотезы. Иными словами, мы предполагаем, что теория ограничивает зону поиска не только через формулировку определенных гипотез (что достаточно хорошо известно), но и через селекцию методов. Заканчивая обсуждение подхода Ж.Пиаже, отмечу только, что этот подход абсолютно "беспроигрышный", ибо сводит дело к формальной схеме. Еще Кант писал в предисловии ко второму изданию "Критики чистого разума", что границы логики "совершенно точно определяются тем, что она есть наука обстоятельно излагающая и строго доказывающая одни только формальные правила всякого мышления (безразлично, априорное оно или эмпирическое, безразлично, каковы его происхождение и предмет и встречает ли оно случайные или естественные препятствия в нашей душе)" [117, с.83]. Для того, кого интересуют вопросы, связанные "с происхождением", ограничиваться формальными схемами - означает закрыть путь с самого начала. Поэтому, поскольку путь построения формальных схем для данного случая не подходит, остается, вспомнив о традициях отечественной психологической науки (Н.Н.Ланге, В.Н.Ивановский, Л.С.Выготский, С.Л.Рубинштейн, М.Г.Ярошевский и др.), обратиться к методологии на исторической основе или к исторической методологии науки. Такая исходная позиция определила выбор объекта исследования.