К.Халл. ПРИНЦИПЫ ПОВЕДЕНИЯ. 1

Б. Ф. Скиннер. ОПЕРАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ 13

Д. Миллер, Ю. Галантер, С. Прибрам. ПЛАНЫ И СТРУКТУРА ПОВЕДЕНИЯ 32

А. Адлер. ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ 43

К.Г. Юнг. АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 49

Карл Роджерс. К НАУКЕ О ЛИЧНОСТИ 64

К.Халл. Принципы поведения.

СУЩНОСТЬ НАУЧНОЙ ТЕОРИИ

Основной задачей науки является выведение закономер­ностей, которые в максимально возможной степени при­ближались бы к общим законам. Методы, которыми эта задача успешно решается, могут быть подразделе­ны на эмпирические и теоретические. Эмпирический метод заключается в основном в наблюдении, обычно подкрепленном экспериментом. Теоретический же ме­тод является логическим по своей сути; посредством этого метода, применяя в то же время и метод эмпири­ческий, уровень общности закономерностей может быть выяснен в таких пределах, которые недостижимы по­средством только одного эмпирического метода. Осо­бенно это проявляется в тех случаях, когда одновре­менно кажутся пригодными две или несколько пред­полагаемых закономерностей. Логический метод позво­ляет утверждать, какого результата следует ожидать в случае, если одновременно подтверждаются несколько сформулированных принципов; сравнивая теоретические заключения с наблюдаемыми эмпирическими резуль­татами, - можно определить, являются ли эти принципы достаточно общими, чтобы объяснить данную ситуа­цию.

В идеале научная теория представляет собой иерар­хию логически выведенных положений, соответствую­щую структуре эмпирически наблюдаемых зависимо­стей. Логическая структура есть производная от срав­нительно небольшого числа общих принципов — постулатов, рассматриваемых в согласовании с некоторыми необходимыми априорными условиями. Науки о пове­дении далеко, отстали от естественных наук в достиже­нии систематичности, отчасти из-за присущей им слож­ности, отчасти в силу динамичности поведения как объекта изучения, отчасти вследствие укоренившегося антропоморфизма.

Эмпирическое наблюдение, дополненное проница­тельной догадкой,— вот основной источник общих прин­ципов науки или постулатов. Их формулировки, взятые в различных сочетаниях вместе с релевантными предва­рительными условиями, порождают выводы или теоре­мы, с которыми согласно практическому результату можно либо согласиться, либо нет. Те первичные пред­положения, из которых следуют логические выводы, совпадающие с наблюдаемыми эмпирическими резуль­татами, сохраняются, те же, которые не подтвержда­ются, отбрасываются или модифицируются. И пока идет этот процесс проб и ошибок, растет набор первичных принципов, совместное применение которых наиболее вероятно совпадает с релевантными наблюдениями. Вы­воды, сделанные из этих сохранившихся постулатов, хотя никогда и не бывают абсолютно точны, все же вполне достоверны. Таков на сегодняшний день статус первичных принципов в физических науках.

ТЕОРИЯ ПОВЕДЕНИЯ И СИМВОЛИЧЕСКИЕ КОНСТРУКТЫ

Научные теории в основном касаются динамичных си­туаций, т.е. последовательных событий, или условий, которые с течением времени последуют из данных пер­воначальных событий, или условий. Теоретическое объяснение заключается в манипулировании ограни­ченным набором символов согласно правилам, выражен­ным в постулатах (с применением определенных допол­нительных правил, которые составляют суть логики), таким образом, чтобы ликвидировать разрыв между предварительными условиями, или состояниями, и по­следующими.

Некоторые символы представляют наблюдаемые и измеряемые элементы ситуаций и их соединения, тогда другие лишь предполагаемые промежуточные процессы, недоступные прямому наблюдению. Последние суть теоретические конструкты. Все развитые науки свободно оперируют теоретическими конструктами, а часть даже целыми последовательностями их. Научная ценность логических конструктов состоит в возможно­сти выведения, с их помощью верных логических след­ствий; это в свою очередь абсолютно зависит от каж­дого конструкта или их цепи, связанных как с предва­рительными, так и с последующими условиями, или со­бытиями, которые прямо наблюдаемы. Если возможно, они также должны быть измеряемы.

Теория поведения, очевидно, использует ряд симво­лических конструктов, совокупность которых составляет единую цепь. Основные звенья этой цепи представлены на схеме. В интересах ясности символиче­ские конструкты сопровождаются более важными и релевалентными символами, которыми обозначаются соот­ветствующие наблюдаемые условия, или события. Что­бы различать этих два типа символов, символические конструкты обведены кружками. Можно заметить, что символы наблюдаемых явлений ветвятся как в начале цепи, так и в ее конце, там где они должны обеспечи­вать валидность конструктов.

ОРГАНИЗМЫ КАК САМОРЕГУЛИРУЮЩИЕСЯ МЕХАНИЗМЫ

Рассматриваемые с точки зрения биологической эво­люции живые организмы являются в большей или меньшей степени саморегулирующимися механизмами. В данном контексте мы определяем такой механизм как некоторый физический агрегат, поведение которого проявляется в определенных условиях в соответствии с неизменными правилами и законами. Биологическая природа этих агрегатов такова, что особям, или видам для выживания необходимы определенные оптималь­ные условия. Когда же эти условия отклоняются or оптимума, равновесие, как правило, может быть вос­становлено за счет некоторого действия со стороны организма; активность такого рода описывается как «приспособительная». У животных органами, осуществ­ляющими приспособительную активность, являются в основном железы и мышцы. У высших организмов количество, разнообразие и сложность действий, обеспе­чивающих длительное выживание, огромны. Природа действия, или последовательности действий, направлен­ных на то, чтобы в конкретной ситуации приблизить условия к оптимуму, зависит одновременно (1) от сте­пени дисбаланса или от потребности организма и (2) от характеристик окружающей среды, как внешних, так и внутренних. Поэтому для истинно приспособительного действия необходимы как некоторое состояние органи­зма, так и соответствующее воздействие среды, которые должны совпасть, чтобы вызвать реакцию эффекторных органов. Первое звено функциональной связи эффекторных органов с потребностями организма и усло­виями среды составляют рецепторы, преобразующие биологически наиболее важные воздействия среды (S) в нервные импульсы (s). Большинство этих импульсов направляется к мозгу, который выступает в роли авто­матического пульта управления, переадресующего эф­ферентные импульсы к эффекторам таким образом, чтобы вызвать реакцию (R). В этой связи следует осо­бо отметить две важные закономерности.

Первая из этих закономерностей заключается в том, что после окончания действия стимула (S) на рецептор активность афферентного импульса (s) сохраняется еще несколько секунд, а в определенных условиях — до нескольких минут, правда, интенсивность импульса по­степенно убывает. Такой остаточный след стимула био­логически чрезвычайно важен, так как он обеспечивает связь эффектора не только с теми явлениями среды, которые непосредственно возникают в данный момент, но и с теми, которые имели место в ближайшем прош­лом, что часто имеет исключительное значение для вы­живания. Таким образом осуществляется ограниченная, временная интеграция. Это положение о влиянии сти­мула выражено в постулате 1: «При воздействии энер­гии стимула (S) в рецепторе возникает афферентный, нервный импульс (s), который распространяется по нервным волокнам к эффекторным органам. В течение продолжающегося действия стимульной энергии (S), этот афферентный импульс (s) достигает максимальной интенсивности, затем постепенно уменьшается, После прекращения действия стимула (S) на рецептор аффе­рентный импульс (s) продолжает свое действие в те­чение нескольких секунд, постепенно уменьшаясь до 0».

Другая закономерность заключается в том, что им­пульсы и остаточные следы (s), вызванные различны­ми воздействиями стимульной энергии (S) на рецеп­тор, хотя обычно и довольно близки, но, очевидно, поч­ти никогда не бывают совершенно одинаковы. Такое отсутствие единообразия обусловлено (1) тем фактом, что одновременно несколько рецепторов активируются стимульной энергией, а также (2) «афферентным нерв­ным взаимодействием». Новейшая гипотеза утверждает на этот счет, что импульсы, вызванные в рецепторе, про­ходя по нервной системе к точке, где сфокусированы вновь приобретенные рецепторно-эффекторные связи, взаимодействуют между собой таким образом, что каж­дый рецепторный импульс изменяет все остальные в сторону большей или меньшей интенсивности, т. е. s меняется на s₁, s₂ или s₃ и т.д. в зависимости от кон­кретной комбинации других разрядов стимульной энер­гии, воспринимаемых в данный момент. Такое взаимодействие чрезвычайно важно, так как распределение реакций организма на определенные комбинации, или паттерны, стимулов, равно как и на компоненты этих паттернов, очевидно, зависит именно от этого.

Психологические закономерности, согласно которым нервная система обеспечивает приспособление организ­ма на уровне поведения, пока еще окончательно не изу­чены. В результате этого мы вынуждены оперировать грубыми молярными формулировками, выводимыми из опытов с условными рефлексами и другими эксперимен­тами над поведением, С этой точки зрения оказывается, что в процессе органической эволюции возникли два отдельных, но близко связанных способа эффективной поведенческой адаптации. Один из них следует искать в малоизученных рецепторно-эффекторных связях (S^UR) на уровне нервного волокна, которые определя­ют, по крайней мере, приблизительные поведенческие решения в сиюминутных ситуациях, которые встречают­ся часто, но требуют сравнительно простых реакций. Другой путь эффективного поведения представляет собой, пожалуй, одно из наиболее впечатляющих достижений эволюции: это способность орга­низмов самостоятельно, автоматически приобретать при­способительные рецепторно-эффекторные связи. Овла­дение ими есть научение.

НАУЧЕНИЕ И ПРОБЛЕМА ПОДКРЕПЛЕНИЯ

Структура элементарного процесса научения, как пока­зали многочисленные эксперименты, очевидно, такова: состояние потребности существует на фоне более или менее сложных рецепторных импульсов, вызываемых действием стимулов из окружающей среды. Этот ком­плекс обстоятельств активирует разного рода неопре­деленные приспособительные потенциальные реакции, регулируемые неизученной пока рецепторно-эффекторной структурой (S^UR), сложившейся в ходе органиче­ской эволюции. Сравнительная сила потенциалов этих разнообразных реакций варьирует от одного, момента к другому согласно фактору колебания (S°R). Проис­текающее отсюда разнообразие неусвоенных потенци­альных реакций (S^UR), происходящих в данный мо­мент, имеет следствием случайный характер поведения, вызванного данными условиями. Тогда, когда одна из этих случайных реакций или их последовательность приводит к удовлетворению доминирующей в это время потребности, следует косвенный эффект, известный как подкрепление (G, схема). Оно заключается в следую­щем: (1) усиливаются определенные рецепторно-эффек­торные связи, которые в данном случае обеспечили реакцию; (2) проявляется тенденция, согласно которой все рецепторные импульсы, вызванные в данный мо­мент, образуют новые связи с эффекторами, обусловли­вая реакцию. Первый из этих эффектов известен как примитивное научение методом проб и ошибок, второй известен как условно-рефлекторное научение. В боль­шинстве случаев оба процесса проявляются одновре­менно; в действительности оба они, очевидно, лежат в основе одного процесса, незначительно отличаясь лишь тем, что первый начинается с заметной силой, тогда как второй — практически с нуля.

В результате, если аналогичная потребность появ­ляется в подобной ситуации, то стимулы будут активировать те же самые эффекторы быстрее, более опре­деленно и с большей силой, тем в первый раз. Такое действие, хотя и не всегда безупречное с точки зрения приспособления, со временем несомненно будет вести к редукции потребности скорее, чем случайное реагиро­вание, не являющееся результатом научения (S^UR), вызванное иной потребностью и стимульной ситуацией, а также сделает это быстрее и в более полной мере, чем при той же самой потребности и стимульной ситуации в первый раз. Таким образом, усвоение подобных рецепторно-эффекторных связей, как правило, способст­вует выживанию, т. е. является адаптивным.

Наблюдение и эксперименты показали, что суще­ствуют ситуации (особенно для высших организмов), в которых научение возникает вне связи с редукцией первичной потребности. При тщательном изучении таких случаев было выяснено, что агентом подкрепления вы­ступала ситуация, или событие, включающая в себя ряд стимулов, близко и постоянно связанных с редукцией потребности. Такую ситуацию называют вторичным агентом подкрепления, а укрепление рецепторно-эффекторной связи, возникающее вследствие ее действия, на­зывают вторичным подкреплением. Этот принцип имеет огромное значение в поведении высших организмов. Не­которая организация внутри нервной системы, вызван­ная определенным подкреплением, известна под назва­нием навыка; так как его нельзя непосредственно на­блюдать, навык имеет статус символического конструк­та. Строго говоря, навык есть функциональная связь между s и r; у нас он представлен символом S^HR. Бла­годаря близкой функциональной связи 5 и s, с одной стороны, и R и r — с другой, символ shr может мно­гое объяснить; его преимущество состоит в том, что S и R оба относятся к тем условиям, которые в норме открыты для наблюдения. Положение S^HR в цепи кон­структов в нашей системе представлено на схеме.

И хотя трудно определить количественное значение ненаблюдаемого, различные приблизительные рассуж­дения позволяют в первом приближении определить силу навыка как простую функцию роста от числа под­креплений. Единицей для изображения силы навыка выбран hab, аббревиатура от «habit» (навык); hab есть 1% от максимального физиологического предела силы навыка в абсолютно оптимальных условиях.

УСЛОВИЯ, ВЛИЯЮЩИЕ НА СТЕПЕНЬ ВОЗРАСТАНИЯ НАВЫКА В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПОДКРЕПЛЕНИЯ

Более внимательное рассмотрение условий подкрепле­ния позволяет заключить, что их существует целый ряд и они варьируют, а эксперименты показали,- что степень возрастания навыка (ΔS^HR) в зависимости от подкреп­ления так или иначе зависит от вариации этих усло­вий. Один из таких факторов касается агента первич­ного подкрепления. Было показано, что при постоян­ном качестве величина возрастания силы навыка отно­сительно подкрепления представляет собой отрицатель­ную функцию от количества агента подкрепления, используемого в качестве подкрепления.

Вторым немаловажным фактором в определении значения ΔS^HR является величина интервала времени между стимулом и реакцией, которая им обусловлена. Ситуация осложняется тем, заканчивает или нет сти­мул свое воздействие на рецептор до появления реак­ции. В целом эксперимент показал, что в случае, когда и стимул, и реакция длятся недолго, величина возра­стания силы навыка относительно подкрепления макси­мальна, когда реакция (и подкрепление) возникает на полсекунды позже стимула, и она представляет собой отрицательную функцию величины, с которой интервал между стимулом и реакцией отклоняется от этого оп­тимума (в обоих направлениях). В случае, если реак­ция возникает одновременно с продолжающимся воздей­ствием стимула на рецептор, величина возрастания си­лы навыка относительно подкрепления представляет со­бой простую отрицательную функцию времени, в тече­ние которого стимул действует на рецептор с момента появления реакции.

Третьим важным фактором ситуации подкрепления является продолжительность времени между появле­нием реакции и подкреплением (G). Эксперименты по­казали, что этот «градиент подкрепления» представляет собой отрицательно возрастающую функцию от времени между реакцией и последующим подкреплением. Прин­ципы вторичного подкрепления и градиента подкрепле­ния объясняют целый ряд случаев научения, в которых первичное подкрепление отсрочено от подкрепляемого акта. Ряд экспериментов продемонстрировал, что со­вмещение действия этих двух принципов производит вторичный феномен, названный «градиентом цели». Согласно эмпирическим исследованиям он представляет собой уменьшающуюся экспоненту, или отрицательную функцию от времени (t), отделяющую реакцию от пер­вичного подкрепления в пределах от десяти секунд до пяти-шести минут; промежутки свыше шести минут изу­чены еще недостаточно хорошо, чтобы делать относи­тельно них какие-либо определенные выводы.

Существует еще несколько не вызывающих сомнения условий, влияющих на степень возрастания силы навы­ка в зависимости от каждого подкрепления. Условия, описанные, выше, несомненно являются типичными и, ве­роятно, наиболее важными.

ГЕНЕРАЛИЗАЦИЯ СТИМУЛА

Продолжим рассмотрение динамических принципов, согласно которым навыки в сочетании с адекватной стимуляцией (S) и драйвом (D)производят реальное поведение. В этой связи отметим, что стимул (S, схема) своими афферентными импульсами (s, схема) часто вы­зывает реакцию (R), даже когда s и отличается от S или s (рецепторный импульс, первоначально связанный с R). Это означает, что когда стимул (S) и реакция (R) объединены в ситуации подкрепления, возникает связь не только с непосредственно подкрепляемыми стимула­ми, но и с целой зоной других потенциальных стимулов, лежащих в данном стимульном континууме; например, S₁, S₂, S₃ и т.д. Этот факт, известный как генерализа­ция стимула, имеет огромное приспособительное значе­ние, так как стимулы редко или почти никогда не повто­ряются в точности, навыки едва ли могли бы выполнять адаптивную функцию вне этого принципа.

Генерализация стимула имеет характеристику, кото­рую в общем виде можно представить следующим обра­зом: чем больше физическое отличие S от Š, тем слабее сила мобилизуемого им навыка. Говоря более точно, сила генерализованного навыка (S^ĦR) есть линейная функция возрастания от силы навыка в момент под­крепления и отрицательная функция от разницы (d) между S и Š, измеренная в различимых пределах. Таким образом, S^ĦR есть теоретический конструкт, связанный с конструктом S^HR и наблюдаемыми Š и S.

Очевидно, что генерализация стимула принимает две формы: (1) генерализация качества стимула и (2) гене­рализация интенсивности стимула, иначе говоря, каж­дый стимул имеет два измерения генерализации — ка­чество и интенсивность. Оба измерения демонстрируют падение генерализационного градиента, причем качест­венный градиент изменяется более резко, нежели гра­диент интенсивности стимула.

ПЕРВИЧНАЯ МОТИВАЦИЯ

Потребность организма не только является важным фак­тором в формировании навыка, в силу того что редук­ция потребности и подкрепление взаимосвязаны; она также играет важную роль в детерминации ситуаций, в которых навык будет вызывать действия: силу этих действий, наличие их в отсутствие подкрепления. Это, несомненно, очень важно для приспособления, так как активность, которая приводит к редукции потребности, была бы пустой тратой энергии в том случае, если потребность не существовала и не заставляла бы орга­низм действовать.

Известно, что динамическое действие многих, если не всех, первичных потребностей организма связано с на­личием или отсутствием в крови некоторого небольшого количества определенных веществ, таких, как например гормоны. Каким-то образом они связаны с большинст­вом потребностей определенными характеристиками стимулов (S_D), интенсивность которых изменяется в за­висимости от интенсивности потребности.

В этой связи следует указать, что драйв (D) пред­ставляет собой логический конструкт, так как его нельзя непосредственно наблюдать, так же как и эффективную силу навыка (S^ĦR). К счастью, наиболее хорошо изу­ченные драйвы, как например голод, жажда и т. п., вполне могут быть выражены как функции объективно наблюдаемых условий, или событий; эти последние представлены на схеме символом C_D. Так как мы опре­делили S^ĦR, результат (S^ER, схема) комбинации опре­деленных функций от ранее определенных значений сам по себе определен.

Когда были количественно изучены бесчисленные факты первичной мотивации, стал напрашиваться вывод о том, что потенциальная возможность возникновения реакции (S^ER) есть продукт функции от интенсивности драйва, помноженной на функцию от интенсивности на­выка. Стимулы драйва (S_D) обычно становятся взаимо­связанными с реакцией, которая ассоциируется с редук­цией потребности; и, таким образом, он становится ин­тегральным компонентом навыка (S^HR).

Состояние (или условие) драйва в крови, очевидно, некоторым образом повышает- чувствительность дейст­вия всех навыков независимо от того, какие драйвы участвовали в их 'формировании, до известной степени таким образом, что увеличивает силу опосредованных ими реакций. Характерный стимул, ассоциируемый с каждой потребностью, действуя по определенному стимульному образцу, является достаточным для того, что­бы вызвать соответствующую реакцию, которая присела бы скорее к редукции потребности, доминирующей в на­стоящий момент, чем к редукции других потребностей, которые в данное время близки или равны нулю.

УГАСАНИЕ, ТОРМОЖЕНИЕ И ЭФФЕКТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ РЕАКЦИИ

Если реакция неоднократно вызывается при отсутствии связи с редукцией потребности, то способность данной стимульно-мотивационной комбинации вызывать реак­цию постепенно уменьшается; это уменьшение назы­вается экспериментальным угасанием. Такое прекраще­ние бесполезной активности в высшей степени адаптив­но, так как оно предотвращает растрачивание энергети­ческих ресурсов организма. Что экспериментальное уга­сание касается не просто силы навыка — об этом сви­детельствует тот факт, что одно усиление потребности способно возобновить способность стимула вызвать реакцию, которая была угашена. Тщательное изучение многочисленных фактов экспериментального угасания, вероятно, вместе с относящимися к ним феноменами первичной мотивации позволило сформулировать гипо­тезу, согласно которой экспериментальное угасание в известной степени имеет мотивационную природу. Очевидно, что каждый раз проявление реакции вызывает в организме усиление состояния утомления за счет выра­ботки определенных веществ, т.е. приводит к образова­нию условий, определяющих возникновение потребности в отдыхе. Среднее количество такого рода веществ, по­лучаемое при каждой реакции, представлено позитивной функцией возрастания от работы или энергозатраты (W), совершенной при исполнении действия. Далее предполагается, что эти вещества имеют способность тормозить влияние S, направленное на возбуждение R; по этой причине данное явление получило название реактивного торможения (I_R). Их накопление впослед­ствии приводит к экспериментальному угасанию, а по­степенное вынесение из волокон потоком крови приво­дит к спонтанному восстановлению.

В случае если реакция сопровождается подкрепле­нием и проявляется через сравнительно большие интер­валы времени, а начальная мотивация сохраняется на довольно высоком уровне, то увеличение силы навыка поддерживает потенциал реакции выше порога реакции. Спонтанное рассеивание эффекта торможения, как из­вестно, происходит гораздо быстрее, чем обычная утра­та навыка. Из этого проистекает феномен реминисцен­ции, специально изученный в опытах на научение.

Поскольку наличие I_R определяет потребность, пре­кращение активности, вызвавшей потребность, будет инициировать процесс редукции потребности; но поскольку редукция потребности есть критический элемент подкрепления, из этого с известной вероятностью сле­дует молярный принцип; прекращение активности будет связано в дальнейшем с любым стимулом, который по­следовательно ассоциирован с этим прекращением. Но тенденция к прекращению акта будет выступать пря­мым тормозом к исполнению этого акта. Следовательно, включение такого тормозящего стимула в стимульную структуру, остальная часть которой положительно обусловливает ответ, будет приводить к тенденции пре­пятствовать вызыванию ответа; фактически это есть обычный эмпирический тест на условное торможение (S^IR, схема).

Согласно приведенной выше точке зрения, что S^IR есть отрицательный навык, введение в комплекс стиму­лов некоторого иного стимула согласно принципу афферентного взаимодействия вызовет растормаживание, т.е. временное прекращение либо полную ликвидацию S^IR. Но, допустив, что S^IR возникает в процессе накоп­ления I_R мы приходим к выводу, что полное торможе­ние (İ_R) в конце экспериментального угасания есть от­части I_R, а отчасти - S^IR. Поэтому растормаживание будет иметь место, только если İ_R есть производная от S^IR, а спонтанное восстановление будет иметь место, только если İ_R есть производная от I_R; это означает, что ни растормаживание, ни спонтанное восстановление не могут полностью восстановить утраченный потенциал реакции до его первоначального уровня. Из вышеска­занного следуют еще и такие выводы: в экспериментах на научение более экономичны разбросанные во вре­мени, нежели массированные повторения; а также при прочих равных условиях организмы, получающие одина­ковое подкрепление после двух реакций, одна из кото­рых требует меньших энергозатрат, в конце концов, как доказывает практика, выберут менее трудоемкую реак­цию. Таков «закон наименьшей работы».

Из вышесказанного неявно вытекает следующее допущение: потенциал реакции, реально ответственный за вызов реакции, т. е. эффективный потенциал реакции (S^ĒR, схема), есть остаток от вычитания полного тор­можения İ_R из потенциала реакции S^ĒR, т. е.

S^ĒR= S^ĒR - İ_R

А поскольку S^ER и 1_К взаимосвязаны с объективно на­блюдаемыми условиями, то таким же образом S^ĒR, оказывается взаимосвязанным с ними.

КОЛЕБАНИЕ ЭФФЕКТИВНОГО ПОТЕНЦИАЛА РЕАКЦИИ

Следует отметить, что S^ĒR редко реализуется пол­ностью, чтобы вызвать некоторое действие. Он, понижаясь, случайно варьирует. Такие флуктуации, очевид­но, происходят благодаря малоизученному физиологи­ческому процессу, который имеет силу нейтрализовы­вать потенциалы реакций до уровня, варьирующего от одного момента к другому. Поэтому данный процесс назван «колебанием» и представлен символом S°R-Эффективный потенциал реакции с учетом его колебания называется «моментальным эффективным потен­циалом реакции»; он представлен символом S^ER.

Так как S°R прямо не наблюдаемо, то оно имеет статус символического конструкта; с другой стороны, благодаря своему постоянному значению оно более ося­заемо, чем обычные конструкты; таким образом, на схе­ме оно не обведено кружком. Гипотетические характеристики S°R:

1) оно постоянно активно;

2) оно оказывает подавляющее действие на любой потенциал реакции независимо от того, велик он или мал;

3) величина потенциалов, таким образом, варьирует от одного момента к другому согласно нормальному распределению;

4) степени его влияния на различные потенциалы реакций в один и тот же момент не коррелируют между собой.

Так как колебание постоянно воздействует на потен­циалы реакций, его роль в приспособительном поведе­нии очень велика. Вероятно, именно оно ответственно за целый ряд феноменов, сгруппированных классически­ми психологами под названием «внимание». Оно также в значительной степени ответственно за тот факт, что в социальных науках необходимы многочисленные, наблю­дения, прежде чем удастся вывести простые эмпириче­ские законы. Естественные законы в социальных науках должны базироваться на статистических показателях. Это в свою очередь обусловливает интерес к статисти­ческим методам со стороны наук о поведении. Необхо­димость проведения большого количества наблюдений для выведения эмпирических законов значительно ус­ложнила работу эмпирических исследователей и, вне сомнения, серьезно замедлила развитие наук о пове­дении.

ПОРОГ РЕАГИРОВАНИЯ И ВОЗБУЖДЕНИЕ РЕАКЦИИ

В конечной части цепи поведенческих конструктов с кульминацией в S^ĒR, как показано на схеме, находится возбуждение наблюдаемой реакции. В определении функционального отношения S^ĒR к различным наблю­даемым явлениям или реакциям мы сталкиваемся с определенными трудностями в связи с тем, что S^ĒR само не может быть прямо наблюдаемо. Если бы мы были вполне уверены относительно количественного функционального отношения S^ĒR к комбинации пред­шествующих элементов, то уровень S^ĒR можно было бы подсчитать в соответствии с эмпирической ситуацией, а затем вывести уравнения отношения этих значе­ний к соответственным показателям реакций. Именно такие уравнения нужны. Но, к сожалению, предшествующие функциональные отношения еще недостаточно точно изучены.

Однако в типичных случаях простого научения, включающих четыре измеряемых феномена реакции, ис­комые уравнения легко выражаются равенством, вклю­чающим положительно возрастающую (экспонентную) функцию от числа подкреплений (N). Это равенство от­части подтверждает правильность гипотезы об отноше­нии N к S ^HR и N к S^ĒR. Подтверждение последнего (отношение S^ĒR к N) базируется на следующем факте: при теоретическом анализе типичной кривой научения выясняется, что вероятность возбуждения реакции, и это едва л"и можно отнести на счет случайности, опреде­ляется согласно вышеприведенному допущению об отно­шении S^ĒR к N, а также двум дополнительным допуще­ниям, каждое из которых подтверждается независимы­ми свидетельствами о функции колебания (S°R) и о по­роге реакции (S^LR). Характеристики функ­ции колебания описаны выше. Более того, концепция порога реакции получила достаточное развитие, так как сравнимые понятия давно были известны в классической психофизике и физиологии. Как уже указывалось, порог реакции (S^LR) есть минимальный уровень моментального эффективного потенциала реакции (S^ĒR), необходимый для вызова реакции в том случае, когда отсутствуют конкурирующие потенциалы реакций.

Далее, на основе подтвержденной гипотезы об отно­шении S^ER к N, анализируя уравнения применительно к конкретным примерам трех оставшихся типов кривых научения и используя метод остатка, уже довольно просто выяснить функциональные отношения S^ĒR к фе­номенам поведения. В результате мы приходим к выво­ду, что вероятность возбуждения реакции зависит от эффективного потенциала реакции; латентное время реакции находится в негативно ускоряющемся инвертированном отношении; а сопротивление экспериментальному угасанию и ам­плитуда реакции (для автоматически вызываемых реак­ций) представляют собой возрастающие линейные функции от S^ĒR.

Последняя сложность, касающаяся возбуждения реакции, вызвана тем фактом, что очень часто воздей­ствие элементов стимула на рецептор в конкретный мо­мент может мобилизовать надпороговые потенциалы не­скольких различных реакций, частично или полностью несовместимых. В этом случае все, за исключением самого сильного, претерпят общее угасание (посту­лат 16). Есть также некоторые свидетельства в пользу того," что и доминирующий потенциал будет отчасти блокирован; в этом, видимо, основа наиболее правдо­подобной теории «забывания», используемой ныне.

На этом мы закончим обзор первичных принципов. Все они могут быть представлены в форме уравнений. Это значит, что если известны первоначальные условия

Ś, š, R, G, t, t', S, š, C_D, W, S°R и S^LR, то возможно подсчитать р, S^tR, n или А, подставляя соответствующие значения в уравнения, начиная с левой части схемы и продвигаясь к правой.

ДИНАМИКА СТИМУЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ И ПАТТЕРНОВ

Несмотря на предполагаемый факт афферентного нерв­ного взаимодействия, афферентные импульсы различ­ных рецепторов во многом сходны, даже при наличии одновременного воздействия других стимульных эле­ментов. Это означает, что каждый компонент стимула, связанный с реакцией, обычно будет управлять потен­циалом этой реакции независимо от других параллель­ных стимулов. Согласно первичному закону научения каждый отдельный рецепторный импульс несет в себе определенный заряд силы навыка, а следовательно, и потенциал реакции. Потенциалы реакций, заключаю­щиеся в рецепторных импульсах, вызванных различны­ми элементами стимульного комплекса, количественно сочетаются подобно тому, как сочетаются различные увеличения силы навыка, т. е. не за счет суммации, а согласно возвратно-поступательному принципу. Таким образом, если два стимульных агрегата, несущих одинаковые заряды потенциала и направленных на одну реакцию, действуют одновременно как стимульный; комплекс, то их физиологическая сумма, за исключением эффектов афферентного взаимодействия, будет меньше, чем арифметическая сумма двух потенциалов реакции; точно так же, если действуют два одинаково заряжен­ных стимульных агрегата, то в случае выпадения одного из них останется более половины общего потенциала реакции. В результате (не говоря об эффектах аффе­рентного нервного взаимодействия) чем более сложный подкрепленный стимульный комплекс будет повторяться в последующих ситуациях, тем с большей вероятностью он будет вызывать реакцию.

Такой способ действия имеет особое адаптивное зна­чение, так как чем более сложен повторяющийся сти­мульный комплекс, тем более будет похожа окружаю­щая обстановка на ту, которая впервые вызвала редук­цию потребности, и, таким образом, реакция с большей вероятностью вновь приведет к редукции потребности. Здесь мы имеем примитивный механизм грубого под­счета вероятности того, приведет ли данная стимульная ситуация к редукции потребности, если на эту ситуацию будет вызвана реакция.

Этот адаптивный механизм имеет то преимущество, что он пригоден для любой стимульной ситуации, новой или нет. Другой изученный нами вторичный принцип, определяющий реакции организма на стимульные комп­лексы, известен как образование паттернов. Он функ­ционирует одновременно с уже описанным принципом суммации, но действие его гораздо медленнее. Тем не менее, при наличии достаточного времени, которое тре­буется для сложного процесса научения, он может ока­заться чрезвычайно важным для приспособления. Дей­ствительно, во многих ситуациях решение вопроса, по­следует ли за реакцией подкрепление, зависит от нали­чия или отсутствия определенной комбинации обстоятельств, а для организма, следовательно, больше от оп­ределенной комбинации или паттерна стимульных эле­ментов, чем от наличия или отсутствия его отдельных компонентов. Таким образом, каждая комбинация сти­мульных элементов будет в известной степени опреде­лять афферентные импульсы, вызываемые каждым стимульным компонентом; любое изменение стимульного комплекса также в известной степени будет изменять афферентные импульсы, вызванные оставшимися компонентами комплекса. В процессе нерегулярного выбороч­ного подкрепления и угасания, называемого дифферен­циальным подкреплением, которое характерно для мето­да проб и ошибок, известного как дискриминационное научение, высшие организмы могут проявлять одну реакцию, успешно связанную с одной комбинацией сти­мулов, и совсем иную реакцию, связанную с другой ком­бинацией, включающей некоторые элементы первой, при условии наличия и других элементов. В основе своей такое различение возможно, потому что афферентный импульс š₁ вызванный стимульным элементом S₁, по­явившимся одновременно с элементом S₂, в известной степени отличается от š₃, вызванного тем же элемен­том S₁ при одновременном действии элемента S₃. Фи­зиологическая суммация нескольких потенциалов реак­ций, характерных для различных стимульных паттернов, имеющих много или даже большинство общих элемен­тов, может иметь своим результатом реагирование на каждый. Так, каждый из примерно сорока речевых звуков есть особый паттерн, составленный из «основной» физической скорости колебаний и определенной комби­нации частот. Каждое из тысяч слов развитых языков состоит из последовательности речевых, звуков, пауз и т.п. При чтении каждая буква есть сложный зритель­ный паттерн, каждое слово есть сложный паттерн этих буквенных паттернов, а каждая фраза — последова­тельность напечатанных словесных паттернов. Действи­тельно, трудно вообразить жизненную ситуацию, не при­влекая понятия паттерна. Ограничением для научения в этом случае является то, что когда комплекс стиму­лов связывается с реакцией, его отдельные компоненты, действуя сами по себе, теряют силу.

ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Основной задачей данной работы было выделить и представить первичные — базовые — принципы, или за­коны поведения, как они представлены на нынешнем этапе развития наук о поведении; к настоящему вре­мени их выделено шестнадцать. Если эти принципы, или постулаты, достоверны, из них возможно будет вывести логическую иерархию вторичных принципов, которые будут существовать параллельно объективно наблюдае­мым феноменам поведения высших организмов; такая иерархия будет представлять собой систематическую теорию всех социальных наук.

С прогрессом поведенческих наук некоторые прин­ципы, выдвинутые как первичные, будут признаны лож­ными и отменены; некоторые перестанут считаться пер­вичными, поскольку выяснится, что они выводимы из других первичных принципов, и они будут отнесены ко вторичным; некоторые будут признаны неправильными и потребуют изменений; наконец, должны быть добав­лены новые постулаты. Первичные принципы, представ­ленные ранее, сформулированы с учетом подобных из­менений. Во многих случаях жесткая формулировка принципов вызвала сомнения в их валидности. Надеемся, однако, что четкие формулировки, даже будучи впоследствии признаны неверными, позволят легче и быстрее прийти к правильным формулировкам, чем это сделают расплывчатые утверждения, которые труд­нее уличить в ошибочности. Основной задачей науки яв­ляется быстрое и экономичное выявление ее основных законов. С точки зрения умудренного опытом ученого, не стыдно выдвинуть неверное предположение, ошибочность которого может быть легко доказана; научное от­крытие есть отчасти процесс проб и ошибок, и этот про­цесс не может идти без ошибочных, как и без успешных попыток. С другой стороны, использование методологии с помощью которой невозможно найти однажды сделан­ную ошибку, умышленное вуалирование возможной ошиб­ки красивыми словами, философским туманом и антро­поморфические предубеждения - все это замедляет процесс проб и ошибок и тормозит научный прогресс.

Остается надеяться, что с годами появятся теорети­ческие трактаты по различным аспектам наук о поведе­нии. Первый из них должен, естественно, представить общую теорию индивидуального поведения. Тщательная разработка различных аспектов этих проблем приведет к созданию серий теоретических работ, касающихся различных специальных сторон поведения млекопитаю­щих, особенно человеческого поведения. Сюда войдут труды, посвященные теории навыков и их приобретения, коммуникативному символизму речи (семантике), ис­пользованию символов в индивидуальном решении задач (включая мышление,), экономическим, моральным, эсте­тическим ценностям, семейному поведению, индиви­дуальной адаптивной эффективности (интеллекту), формальным образовательным процессам, психогенным расстройствам, социальному контролю и преступности, ха­рактеру и личности, культуре и аккультурации, обычаям, законам, юриспруденции, политике и управлению, и многим другим специальным областям.

И как кульминация, в конце концов, появится рабо­та, состоящая в основном из математики и математиче­ской Логики. Там будет приведен перечень понятий и знаков, чьи эквиваленты доступны прямому наблюде­нию; в силу того что понятия прямо связаны дифферен­циальным подкреплением с эквивалентами, они будут обладать минимумом двусмысленности. Отсюда с по­мощью уникального метода символической логики будут синтезированы критические понятия всей системы, а корректные первичные понятия для валидной систематизации не менее важны, чем первичные принципы; та­ким' образом, будет выделен полный набор недвусмыс­ленных терминов. Из этих терминов, или знаков, будут сформулированы точные математические выражения для тех постулатов, или первичных молярных принци­пов, которые останутся в результате прогресса науки, и для тех, которые будет необходимо ввести; отсюда с по­мощью математических методов будут выведены теоре­мы, параллельные всем эмпирическим ответвлениям так называемых социальных наук. Отсюда же будет выве­ден ряд теорем, касающихся еще не познанных ситуа­ций; они будут иметь практическое применение и, воз­можно, повлекут социальные открытия.

Как можно судить из истории, социальным наукам потребуется долгое время, чтобы достигнуть описанного здесь статуса. Тем не менее, есть надежда, что после­дующее столетие явит беспрецедентное развитие в этой области.

Задача систематического развития наук о поведении трудна, на пути к ее решению стоят многие коренные перемены. Исследователь поведения должен не просто разбираться в математике — он должен научиться ду­мать в понятиях уравнений и высшей математики. Про­гресс будет заключаться в выведении сотен уравнений, экспериментальном обосновании эмпирических констант, содержащихся в этих уравнениях, в выделении практи­чески значимых единиц, в которых можно выразить со­ставляющие уравнений; в объективном определении сотен символов, появляющихся в уравнениях, в выведении одной за другой тысяч теорем и следствий из пер­вичных определений и уравнений, в проведении тысяч количественных экспериментов и полевых наблюдений, подкрепленных воображением, проницательностью, сме­лостью проверить одновременно валидность теорем, пер­вичных принципов и понятий, из которых последние вы­ведены; в беспощадном отказе и пересмотре ранее при­влекательных принципов и понятий, частично или полностью дискредитированных в процессе эмпирической проверки.

На схеме представлены основные символические конструкты (в круж­ках), используемые в настоящей теории поведения, а также симво­лы, обозначающие объективно наблюдаемые условия и события. S — физическая энергия стимула в научении; R — реакция орга­низма; s — нейронный результат стимула; S — нейронное взаимо­действие двух или нескольких стимульных компонентов; г — эф­ферентный импульс, вызывающий реакцию; G — появление подкреп­ления; S^HR — сила навыка; S — возбуждающий стимул в том же стимульном континууме, что и S; 3**К -- генерализованная сила навыка; Cd - - объективно наблюдаемый феномен, обусловливаю­щий драйв; D — физиологическая сила драйва; S^ER — потенциал реакции; W — работа, необходимая для осуществления реакции;. ik — реактивное торможение; S'R — условное торможение; S^£"# — эффективный потенциал реакции; S^LR — порог реакции; Р — ве­роятность взрыва реакции; S*R — латентное время; п — количе­ство подкрепленных реакций, необходимых для экспериментального угасания; А — амплитуда реакции

Скиннер (Skinner) Берхаус Фредерик (род. в 1904г.) современный американский психолог, развил концепцию радикального бихевиоризма, центром которой является учение об оперантном поведении. В связи с распространением результатов исследования по­ведения на социальные проб­лемы получила также название социального бихевиоризма. Окончил Гамильтон-колледж в 1926г. Получил степень док­тора философии в Гарвардс­ком университете (1931). С 1948г. — профессор Гар­вардского университета, член национальной Академии наук. Начал свои работы по объек­тивному исследованию поведе­ния животных в 1930г. Воз­никновение понятий «оперантное обусловливание» и «оперантная концепция» относит­ся к 1932—1934 гг. Ее теоре­тическое оформление составля­ет содержание книги «Поведе­ние организмов» (1938). Даль­нейшее развитие концепции связано с ее распространением на поведение человека («Нау­ка и человеческое поведение», 1953; «Вербальное поведение», 1957). Хотя вербальное поведение Скиннер называет спе­цифически человеческим, от­личающимся от физических действий животных и имею­щим свои специфические свой­ства, делается вывод о том, что методы, примененные в экспериментальных исследова­ниях на животных, «...могут быть распространены и на че­ловека, не подвергаясь при этом существенным модифика­циям» (Verbal bechavior. N. Y., 1957, p. 3). Развиваемые в указанных исследованиях взгляды на природу процесса научения были распространены затем с лабораторных условий на обучение людей и воплоти­лись в концепцию программи­рованного обучения («Наука об учении и искусство обуче­ния», 1954; «Технология обу­чения», 1968). Начиная с 50-х гг., осуществляется выход методов оперантного бихевио­ризма в терапевтическую прак­тику — так называемая тера­пия действия, или терапия по­ведения.

Продолжая намеченную уже в исследованиях 30-х гг. стра­тегию на применение резуль­татов исследований к решению практических задач (обуче­ние — одна из возможных об­ластей такого применения), Скиннер разрабатывает идею управления поведением и соз­дает технологию поведения, целью которой является раз­решение социальных проблем общества путем модификации поведения человека средства­ми внешнего контроля («По ту сторону свободы и достоинст­ва», 1971). Технология поведе­ния выступает логическим — и трагическим — завершением натурализации человека в би­хевиоризме.

В 70-е гг. выходят труды, об­общающие прежние идеи: «О бихевиоризме», 1974; «Ав­тобиография» в 2-х т., 1976; «Размышления о бихевиориз­ме и обществе», 1978. Широ­ко влияние идей Скиннера за рубежом. Однако этот успех свидетельствует не о научных достоинствах концепции, кото­рая подвергается сокрушитель­ной критике, как в советской, так и в зарубежной психоло­гии и оценивается как «доволь­но скромное распространение закона эффекта Торндайка» (Цит. по: Талызина Н.Ф. Управление процессом усвое­ния знаний. М., 975, с.265). .Влияние Скиннера объясняет­ся социальной ролью идеоло­гических и политических реко­мендаций по манипулированию поведением, которые - хорошо служат защите современного буржуазного общества. Соч.: The Behavior of Orga­nisms. N.Y., 1938; Science and Human Behavior. N.Y., 1953; The verbal Behavior. N.Y., 1957; Beyond Freedom and Dignity. N.Y., 1972; About Behaviorism. N.Y., 1974. Лит.: Артыков Д. Р. Неко­торые вопросы исторического анализа генезиса психологиче­ской концепции. — Вопросы психологии, 1979, № 5, с. 55— 61; Артыков Д. Р., Пископпель А. А. Философия радикального бихевиоризма'— завершающий этап развития концепции Б. Ф. Скиннера. - Веста. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1981, № 4; Талызин а Н. Ф. Управление про­цессом усвоения знаний. М., 3975, с. 258—272; Ро­щин С. К- Западная психоло­гия как инструмент идеологии и политики. М., 1980, с. 143— 175; Фам Мин Хак. Судь­бы бихевиоризма: социальный бихевиоризм Скиннера. Вопросы психологии, 1977, № 2, с. 73—82; Шварц­ман К. А. Современная бур­жуазная этика: иллюзии' и реальность. М., 1983, с. 100— 121; и др.

В сборник включена глава V — «Оперантное поведе­ние» — из книги «Наука и че­ловеческое поведение» (Scien­ce and Human Behavior), в которой излагаются основные понятия концепции оперантного поведения Скиннера.