46. Своеобразие поэзии р. Бернса.

Лирика Р. Бёрнса занимает значительное положение в истории британской литературы. Его произведения своеобразны и исключительны в своём роде, что отмечали многие современники поэта.

В 1707г. Шотландия окончательно теряет свою независимость и становится частью Британии. В 1745г. фермеры и их хозяева подняли восстание против англичан. Туда примкнули и предки Бернса. Восстание провалилось, зачинщиков казнили, крестьян сослали с отцовских земель, обрекли на нищенское существование.

Вильям Бернс кем только не работал – садовником, поденщиком! 25 января 1759г. – сын Роберт (деревня Аллоуэй, близ Эдинбурга). С детства рос среди книг. Учитель – Джон Мердок – познакомил Р. и его брата с лучшими произведениями классиков, научил их правильно говорить на англ. языке. Отсюда – 2 речевых истока Р.Б: литературный англ. яз. и простонародное шотл. наречие, на кот. пела песни мать и рассказывала сказки про оборотней и ведьм тетушка.

Тяжкая крестьянская жизнь – мальчики сеяли, пахали… А вечерами сидели, «уткнув носы в книжки». В стихах Р.Б. воспевает крест. труд и честную бедность:

Мы хлеб едим и воду пьем,

Мы укрываемся тряпьем

И все такое прочее,

А между тем дурак и плут

Одеты в шелк и вина пьют

И все такое прочее.

При всем при том,

При всем при том,

Судите не по платью.

Кто честным кормится трудом,

Таких зову я знатью.

1781г. – убыточный. Неурожай, отец болен туберкулезом. Роберт – заработать в г. Эрвин. Эрвинский порт – ворота в огромный мир. Там впервые прочет стихи Фергюссона – молодого поэта, погибшего в «эдинбургском бедламе» в 1774г. От него остался томик стихов на шотл. наречии, и Бернс впервые увидел, что его родной язык существует не как «простонародный диалект» или язык старинных полузабытых баллад, но и как настоящий литературный язык, на кот. можно писать стихи.

К ПОРТРЕТУ РОБЕРТА ФЕРГЮССОНА, ШОТЛАНДСКОГО ПОЭТА

О старший брат мой по судьбе суровой,

Намного старший по служенью музам,

Я горько плачу, вспомнив твой удел

(это чтобы процитировать, как он ценил Фергюссона)

Или вот ещё. О памятнике, воздвигнутом бернсом на могиле поэта роберта фергюссона

Ни урны, ни торжественного слова,

Ни статуи в его ограде нет.

Лишь голый камень говорит сурово:

-Шотландия! Под камнем - твой поэт

Бернс собирает старинные песни и баллады, становится одним из непосредственных участников богатого фольклора Шотландии не только как её лучший поэт, но и как ученый, большой знаток истории родины, её быта, её преданий.

После смерти отца 25-летнийц Р. – глава семьи. В этот год он встречает свою настоящую любовь. В связи с этим поговорим о любовной лирике. Практически все исследователи (Р.Я.Райт, Б.И.Колесников и др.), анализируя любовную лирику Бёрнса, указывают, что в её основе лежат исключительно автобиографические события, связанные с романтическими увлечениями поэта.

Очаровательная служанка Элизабет Патон родила Роберту незаконнорожденную дочь и уехала, выйдя замуж за другого, оставив девочку в семье отца». Именно это обстоятельство послужило началу разлада в отношениях с Богом, которого он считал «великой силой, создаваемой прекрасный мир», творцом, олицетворяющим «Добро, Великодушие, Любовь».

Он пишет стихотворение – обращение к своей дочке, моля её о прощении:

Я с матерью твоей кольцом

Не обменялся под венцом,

Но буду нежным я отцом

Тебе, родная… («Моему незаконнорожденному ребенку»)

В этом же году Роберт встретил главную любовь всей своей жизни - Джин Армор - «темноглазую, смуглую,дочь богатого подрядчика, которой только исполнилось 17 лет.» С Дженни Роберт подписал брачное обязательство, но оно было опротестовано её отцом. Отношения осложнились, влюблённые расстались. Бернс уехал в Эдинбург.

Все стихи и песни Бернса говорят о любви как о высшем счастье, доступном смертному. В своих стихах он воспевает могучую, неукротимую силу страсти, голос крови, непреложный закон жизни. Бернс ненавидит любовь продажную, но еще больше ненавидит тех, кто мешает другим любить просто, горячо и непосредственно, если эта любовь не освящена церковью. Например, стихотворение «Что делать девчонке?» - о неравном браке. Его стихи полны реминисценций народных песен и практически все имеют прототипы. В любовной лирике Бернс весел, жизнерадостен, задорен. Он воспевает это чувство, как главное в жизни.

Все чувства проявляются у данного автора на лоне природы. Наиболее частотны из всех пейзажей, на фоне которых рождается чувство любви - дом и сад. Возвращение на любимый порог зачастую связывается с продолжением, возобновлением чувства:

Тебя, мой друг, придя домой,

Нашел я неизменной.

Пускай с тобою мы бедны,

Но ты - мой клад бесценный!..(«Возвращение солдата»)

Героиня, ожидающая любимого у двери дома, у окна - символ верности для Бернса.

Многие стихотворения о любви у Бернса наполнены звуками: шорох травы, звуки поцелуев и конечно, пение птиц. Все девушки, в которых был влюблен поэт, прекрасно пели, он сам часто сравнивал свою Джин с птичкой.

Наряду с лирическим героем зачастую в стихах Бернса выступает лирическая героиня. Мы слышим ее голос в 16 стихотворениях из 80. Героиня Бернса – простая крестьянская девушка. Городские барышни редко становились положительными образами в его лирике («Барышни из Тарболтона»). Поэт утверждает превосходство над ними девушки из народа («Босая девушка») – она неизмеримо честнее, смелее, а главное, чище их душой, поэтому ее очарование неотразимо:

Настоящая слава пришла к Р.Б., когда вышло первое собрание его стихов («Килмарнокский томик»). 44 стихотворения. В них, наряду с великолепным юмором, подлинной лиричностью всегда ощущается безоговорочная критика существующих порядков и любовь к родной Шотландии и её героической истории. Маленький сборник встретил сердечный отклик не только у образованных читателей, но и у самых простых, иногда даже неграмотных товарищей. К Б. пришла слава, спасла его от гнева отца Дженни, кот. тогда родила близнецов.

Насчет любви к героической истории – можно вот что процитировать:

Века сломить нас не могли,

Но продал нас изменник

Противникам родной земли

За горсть презренных денег.

Мы сталь английскую не раз

В сраженьях притупили,

Но золотом английским нас

На торжище купили.

(«Шотландская слава»)

В 1789г. – Французская революция. Самые передовые круги Англии и Шотландии сочувствовали революции, ждали из-за моря прихода Свободы, Равенства, Братства. К сожалению, именно в этом году Р.Б. стад акцизным чиновником, т.е. служащим того самого слабоумного Джорджи – Георга Третьего. Р.Б. не умел не и не любил молчать, но по должности д.б. вести себя как верноподданный служащий. Его стихи ходили в списках, среди них – «Дерево Свободы» - прямой отклик на Французскую революцию

Там говорится, типа в Париже есть дерево, под сень которого спешат все народы за свободой, сорвав плод с которого, все убеждаются, что «человек не скот». У деревца хотел Бурбон подрезать корешки – и остался без башки! Много есть в Англии деревьев, но такого дерева нет L

Богатым лесом ты одет -

И дубом и сосной, брат.

Но дерева свободы нет

В твоей семье лесной, брат!

Но надежда не умирает:

Но верю я: настанет день,

И он не за горами, -

Когда листвы волшебной сень

Раскинется над нами.

Теперь о балладах. Истоки – шотландский фольклор. Он по-своему отражает исторические события, религиозные верования, все бродячие сюжеты. Баллады, отражающие исторические события, – рассказ о столкновениях, различных конфликтах, с разными исходами и разным толкованием поведения героев. Там находят свое воплощение старинные суеверия, остатки языческих верований. Шотландия, потеряв свою политическую независимость, искала пути к самоутверждению в науке, искусстве, народном творчестве. Назрела необходимость не только вспоминать героическую историю борьбы Шотландии с захватчиками, но и рассказывать о несокрушимой стойкости, храбрости и благородстве лучших её сынов, о красоте и верности дочерей, восхвалять победу добра и сокрушаться над кознями зла. Форма баллады – куча повторов, припевов.

Перечислю известные баллады:

«Тэм О'Шентер» - гениальная пародия на старые сюжеты о бесовских плясках в старой церкви». Прообразом героя послужил сельский пьяница, кот. очень боялся сварливой жены. Как-то он в стельку напился, и мальчишки отрезали хвост его кобыле. Чтобы спастись от жены со сковородкой, тот сочинил, что хвост кобылы оторвали бесы.

«Баллада о 2 сестрах» - 2 сестры, рыцарь любит младшую, старшая из ревности утопила её «у мельниц Биннори», волосы младшей пошли на струны, арфа поет голосом младшей сестры о своей судьбе.

«Трагедия Дугласов» - рыцарь увез из дома деву, за неё полегли отец и 7 братьев, рыцарь ранен, приезжает в свой замок, наутро умирает от ран, дева умирает от горя. Как обычно – роза и шиповник на их могилах сплелись вместе.

И, простите, не могу удержаться. Нашла шедевральную балладу «Жил когда-то в Эбердине…». Был страшный, как смертный грех, чувак. Женился на тупой красавице. Думал, что дети пойдут красотой в мать, умом в отца. А получилось с точностью да наоборот:

Дети родились, однако,

Ожиданьям вопреки,

Страхолюдные – в папашу

И в мамашу – дураки! J J J

Летом 1796г. Р.Б. умер от тяжелой болезни. L

Бернс открыл непостижимое искусство « делать поэзию» из самых обыденных, будничных ситуаций, из самых грубых, «непоэтических» слов. Б.И. Колесников говорит: «Подобно смелому новатору Бомарше, Бернс заставил свою музу заговорить языком мужиков, горожан, ремесленников». Новаторство Бернса проявилось и в том, что он ввел в лирику приемы, свойственные народной песне повторы, зачины, краткие емкие характеристики, глубокий подстрочный смысл, синтаксические параллелизмы, а также элементы драматической поэзии: диалоги, монологи и нелично-прямую речь.

Источники: статьи Колесникова, Риты Райт-Ковалевой в БВЛ.

Билет 47. Драматургия Шеридана

Об английском театре 18 века

После блистательных успехов английского театра в конце XVI - начале XVII в., после краткого периода подъема в 1660 - 1680-е годы искусство драмы в течение почти двухсот лет играет сравнительно скромную роль в развитии английской культуры. В эпоху Просвещения драма оказалась на втором плане, уступив господствующие позиции другим жанрам: эссе, памфлету, трактату, позднее - роману. В годы своего последнего расцвета драма была односторонне ориентирована на антипуританскую и антибуржуазную идеологию верхних слоев общества. Относительная стабильность общественных отношений в Англии XVIII в. не благоприятствовала рождению подлинно трагических произведений. С другой стороны, хотя здесь имелась благодатная почва для возникновения политически острой, обличительной драматургии, о чем свидетельствует творчество Гея и Филдинга, развитию радикальных демократических традиций в театральном искусстве существенно воспрепятствовал правительственный акт о театральной цензуре 1737 г. Преобладающими сценическими жанрами в Англии этого времени стали нравоучительная комедия и буржуазная (мещанская) драма, как нельзя более отвечавшие вкусам нового зрителя.

Наибольшую известность приобрела драма Джорджа Лилло "Лондонский купец, или История Джорджа Барнуэлла" (1731). Ее герой, приказчик зажиточного купца, под влиянием страсти к преступной и развратной женщине совершает кражу и убийство; раскаявшись в содеянном, он смиренно идет на казнь. Пьеса полна нравоучений и сентенций, психологически неубедительна и напыщенна. Но она была среди первых пьес, написанных языком прозы, языком, на котором говорили; она сознательно обращена к низкой сфере житейских дел, к мещанским кругам и показывает пример как отрицательный, так и положительный; сбившемуся с пути Барнуэллу противопоставлен в пьесе второй приказчик купца Торогуда - Трумен ("настоящий человек"). Пьесой восхищались в Англии и в других странах Европы, ее прославляли такие теоретики мещанской драмы, как Лессинг и Дидро.

Последователем Лилло был Эдвард Мур. В своей пьесе "Игрок" (1753) автор ополчается против страсти к азартной игре. У него одна цель - предотвратить пагубное влияние порочной страсти на характеры и судьбы людей. Объятый этой страстью герой разоряет себя, семью и в долговой тюрьме принимает яд за несколько минут до того, как его верная и любящая жена приносит весть о доставшемся им спасительном наследстве. Ложный пафос, неестественность чувств и языка не могут, однако, позволить забыть о значении этой пьесы как образца "семейной трагедии", описывающей обыкновенных людей и рассчитанной на обыкновенного зрителя.

Эти пьесы, ставшие популярными, привели к возвращению веселой комедии.

Пародирование сентиментальной фразеологии и избитых общих мест мещанской драмы особенно ощутимо в лучшей комедии Голдсмита "Ночь ошибок, или Унижение паче гордости" (1773) Случайное недоразумение - молодой человек принимает за придорожную гостиницу имение сквайра Хардкасла, к дочери которого по настоянию родных идет свататься, - становится поводом для ряда веселых фарсовых сценок: героиня, мисс Хардкасл, девица бойкая и находчивая, решается помочь преодолеть застенчивость претенденту на ее руку, прекрасно разыгрывая роль горничной, - она унижается, чтобы придать ему смелости. Традиционные ситуации мещанской драмы опрокидываются здесь ради торжества беззаботного, отнюдь не поучительного веселья. Некоторые образы пьесы мать, слепо любящая своих детей, миссис Хардкасл, и ее сынок Тони, грубиян, невежда и бездельник, - вошли в число вечных, всем известных театральных персонажей.

Младший современник Голдсмита – Шеридан.

ШЕРИДАН, РИЧАРД БРИНСЛИ (1751–1816), англо-ирландский драматург и общественный деятель. Родился в Дублине. Его отец Томас Шеридан – известный актер и театральный деятель, преподаватель риторики; мать, Фрэнсис Шеридан, дочь дублинского священника, – автор популярных романов и пьес. Получив домашнее образование, в 1762–1769 Шеридан учился в Харроу и до переезда семьи в 1770 в Бат занимался с отцом в Лондоне, постигая основы риторики. В Бате встретил прелестную шестнадцатилетнюю певицу Элизабет Анну Линли и в 1772 сбежал с нею во Францию. Отец Анны вернул беглецов и разлучил их, но в 1773, окончив занятия в Уолтемском аббатстве, Шеридан добился, чтобы их венчание с Линли во Франции было официально признано.

Шеридан рано добился громкого успеха и восхищения всей Англии как комедиограф. В 25 лет он стал директором (а позднее и владельцем) лучшего в Лондоне театра Друри-Лейн. В 1780 г. Шеридан неожиданно оставил поприще драматурга ради не менее блистательной парламентской карьеры: вплоть до 1812г. он представлял левое крыло партии вигов в палате общин и прославился речью, обвинявшей генерал-губернатора Индии Уоррена Гастингса в вымогательстве, жестокости и лихоимстве, также драматург обличал и всю систему британского управления Индией как организованный колониальный разбой. В последние годы жизни, когда окончилась его парламентская деятельность, когда сгорел его театр, Шеридан был забыт. Он оставался человеком просветительского века и не мог найти себя в новой общественной и литературной обстановке.

Расцвет творчества Шеридана-драматурга ограничен всего несколькими годами, когда были написаны и поставлены почти все его пьесы: комедия «Соперники» (1775), фарс «День св. Патрика, или Предприимчивый лейтенант» (1775), комическая опера «Дуэнья» (1775), комедия «Поездка в Скарборо» (1777), пародийная пьеса «Критик, или Репетиция трагедии» (1779) и его шедевр — комедия «Школа злословия» (1777).

В своей драматургии Шеридан противостоит сентиментальной «слезной комедии» и мещанской драме.

Первого успеха Шеридан добился, когда совсем еще молодым человеком стал автором популярной пьесы "Соперники" (1775). Следуя давно известным образцам, английским и французским, комедиям Мольера и драматургов Реставрации, Шеридан создал веселую, остроумную пьесу, высмеивающую глупость, невежество, жеманство, корыстолюбие в жизни и литературе. Пьеса одновременно пародирует пустое светское общество и выспренную сентиментальную манеру его изображения. На старых, утвердившихся на сцене приемах строится новое, оригинальное произведение.

Соперники, борющиеся за любовь богатой наследницы Лидии Лэнгвиш, богатый капитан Абсолют и бедный лейтенант Беверли, оказываются... одним и тем же лицом. Капитан разыгрывает роль лейтенанта, чтобы пленить романтическое воображение девушки, мечтавшей о бегстве из дома и тайном браке с бедняком. Далеко не сразу удается капитану Абсолюту вытеснить из ее сердца бедного лейтенанта. Мечты Лидии о веревочной лестнице, о похищении, о четверке лошадей смешны, но они порождены полуосознанным протестом против брака-сделки, когда чувствами торгуют, "как на рынке". Комедия понравилась, потому что в ней узнавались типичные персонажи времени: тиран-отец, неспособный уважать никого, кроме себя (сэр Энтони Абсолют), невежественная знатная дама, претендующая на образованность (миссис Малапроп - "Невпопад", прямая наследница Табиты Брэмбл из романа Смоллетта), воинственный, но трусливый модный франт (Боб Акр). Многие фразы из пьесы своей афористичностью напоминают психологические миниатюры Ларошфуко.

В противовес комедии сентиментальной, пьеса Шеридана отстаивает принципы "веселой комедии”. При всей беззаботности и непритязательности морали "Соперников" очевидно желание автора не только повеселить зрителей, но и воспитать в них уважение к естественным чувствам, к искреннему мужеству и бескорыстию. Уже в прологе к «Соперникам» Шеридан насмехается над Музой сентиментальной комедии с ее неизменными атрибутами — «Странствованием паломника» Беньяна и веточкой руты (эмблемой скорби) в руках. Этот задорный полемический намек на религиозно-пуританскую чопорность сентиментальной комедии примечателен. Шеридан с самого начала выступает против засилья на сцене ложной чувствительности и худосочной мещанской морали. Как и Филдинг, он считает смех самым могущественным средством разоблачения пороков и исправления нравов, с подозрением относится к самодовольным добродетелям резонеров, святош и ханжей. Веселье в его комедиях неразлучно с подлинной человечностью и побеждает вместе с ней.

Как и Филдинг, Шеридан широко использовал художественные традиции комедии Реставрации, переосмысляя их в духе просветительского реализма. Его «Поездка в Скарборо» представляет собой в сущности переработку комедии Ванбру «Неисправимый»; смягчив циническую грубость своего предшественника, Шеридан развил и углубил живую картину светских и провинциальных нравов. В сюжете «Дуэньи» слышны отголоски английской и испанской комедии времен Возрождения. Веселая суматоха, в результате которой двум молодым парочкам удается одурачить стариков-отцов, проучить назойливого выскочку-богача Мендосу, женив его обманом на уродливой дуэнье, так забавна, что пьеса поныне остается в театральном репертуаре. «Критик, или Репетиция одной трагедии» построена по тому же принципу «сцены на сцене», каким охотно пользовался в своих комедиях и фарсах Филдинг. Репетиция псевдоисторической трагедии «История Армады», написанной бездарным драматургом Пуфом, демонстрирует образец тех же тяжеловесных и неправдоподобных сентиментально-мелодраматических пьес, которые Шеридан хотел бы изгнать с театральных подмостков.

Вершиной творчества Шеридана была комедия «Школа злословия» — одно из самых выдающихся произведений европейской просветительской драматургии.

Написанная в форме комедии нравов, «Школа злословия» представляет собой вместе с тем замечательную социальную сатиру. Леди Спируэл, миссис Кэндер, Снейк, Крэбтри, сэр Бенджамен Бэкбайт — все эти мастера клеветы и злословия составляют в миниатюре как бы модель светского общества Англии. Их нетерпимость, себялюбивая завистливость, развращенность, рядящаяся в маску чопорной добродетели, типичны для английских социальных верхов того времени. Пьеса направлена против духовного безобразия, убожества и лицемерия высших кругов. Парадоксальность и острота комедии заключаются в том, что предметом разоблачения и осмеяния в ней становятся насмешники, губители чужих репутаций, с профессиональной изощренностью издевающиеся над достоинством и честью людей. Салон леди Снируэл, объединяющий клеветников всех мастей, из тех, что убивают не оружием, а словом, не в честном бою, а из-за угла, - это фон, на котором разыгрывается действие пьесы.

Сатирически изображая мастеров злословия, Шеридан обрушивается на вполне реальное и широко распространенное социальное бедствие: журналы и газеты того времени, не говоря уже о светских гостиных, кот.были полны скрытой внутренней борьбы за власть, за политический перевес - хитроумных интриг, в которых погибала честь и доброе имя противника. Блестяще обрисованный фон комедии не пассивен. Он тесно связан со всем действием пьесы.

Одним из главных двигателей сюжета служит антитеза двух братьев — Джозефа и Чарльза Серфэсов, напоминающая сходную коллизию Блайфила и Тома Джонса в филдинговской «Истории Тома Джонса, найденыша». Братья противостоят друг другу и как соперники в любви (взаимное чувство соединяет Чарлза с Марией, которую ради денег жаждет заполучить в жены Джозеф), и как соперники в расположении богатого дядюшки Оливера, от которого зависит их материальное благополучие. Противостоят они друг другу и как контрастные нравственные типы. Сама фамилия их многозначительна: «Серфэс» (Surface) означает «поверхность», и те, кто судит о братьях поверхностно, считают Джозефа «чудом нравственности, здравомыслия и доброты», а его меньшого брата, Чарльза, отпетым мотом и повесой. Между тем беспечный сорванец Чарльз, бесповоротно осужденный светской молвой, в глубине души добр, честен и благороден. А его старший брат, Джозеф, этот «человек высоких чувств», у которого готовы велеречивые назидательные рацеи на все случаи жизни, в конце концов оказывается не более как «сладкоречивым плутом», он клевещет на собственного брата, пытается одновременно и отбить у него невесту, и соблазнить жену своего опекуна.

Разоблачение Джозефа Серфэса, а также всех клеветников и интриганов из «школы злословия» составляет кульминационный пункт пьесы. Сатирическая смелость комедии, разоблачавшей не только кучку сплетников, но и социальные пороки высшего общества, была хорошо понята современниками. Байрон, который в молодости был другом престарелого Шеридана, в «Монодии» на смерть драматурга с восхищением писал о его «блистательных портретах, выхваченных из жизни, покоряющих сердца своей правдивостью» и «сверкающих ярким пламенем прометеева огня».

Искусство драматурга заключается в умелом сопряжении всех линий пьесы истории супругов Тизлов, истории братьев Сэрфесов и "подвигов" школы злословия. При ограниченном круге персонажей все они оказываются тесно - и очень естественно - связаны друг с другом. Даже негласная председательница клеветников леди Снируэл имеет свой, отнюдь не бескорыстный интерес к главным героям: она распускает ложные слухи о связи леди Тизл с Чарлзом, чтобы разлучить его с Марией и добиться его любви; она же научает всех повторять всюду о привязанности Марии к Джозефу, чтобы тем вернее избавиться от ненавистной соперницы.

Искусство комедиографа сказывается и в непрерывном, стремительном развитии действия, его концентрации в нескольких мастерски построенных сценах, давно утвердившихся в истории европейского классического репертуара. Одна из них - сцена испытания Чарлза Сэрфеса, к которому сэр Оливер является под видом ростовщика. Он готов дать молодому моту огромную ссуду под залог портретов предков. Чарлз с веселыми и грубыми шутками продает все, кроме портрета самого Оливера, которому хранит благодарность и преданность. В построенной по принципу контраста сцене Джозеф с самой изысканной учтивостью отказывает в денежной помощи разорившемуся родственнику, обличие которого также принял сэр Оливер. Так выясняется, что стоит за внешним, "поверхностным" поведением обоих братьев.

Кульминацией пьесы является знаменитая "сцена с ширмой", за которой Джозеф прячет явившуюся к нему на свидание леди Тизл, когда в комнате неожиданно появляются сэр Питер Тизл и Чарлз. Непредвиденные повороты в развитии действия, - эффектные смены декораций и персонажей, фейерверк острот придают пьесе особый блеск. Напряженный интерес поддерживается до последней сцены, которая тоже заключает сюрприз: злобные интриги леди Снируэл и ее окружения разоблачены ее "верным" слугой Снейком, и зло, как ни парадоксально, становится орудием добра и благополучного решения конфликта.

Слабее всего в пьесе положительные образы - Мария, сэр Оливер; они бесцветны и традиционны. Комедия вообще многим обязана традиции: здесь есть немало ситуаций, заимствованных у Мольера (так, сцена разоблачения Джозефа напоминает соответствующую сцену "Тартюфа"), у комедиографов эпохи Реставрации, у Филдинга (контраст между братьями - мнимо добродетельным злодеем и ветреным, но добрым повесой). Вполне согласуются с традицией и "говорящие" имена персонажей: Сэрфес означает "поверхность", Снируэл "насмешница", Снейк - "змея" и т. п.

Реализм Шеридана проявляется не только в социальной типичности его сатирических образов, но и в тонких оттенках психологических характеристик. Избегая традиционных сентиментальных штампов, Шеридан, к удивлению современников, не пожелал ввести в «Школу злословия» ни одной любовной сцены между своим молодым героем Чарльзом Серфэсом и его избранницей Марией. Зато он подробно, с мягким юмором и теплотой разработал как одну из важных сюжетных линий комедии историю взаимоотношений сэра Питера Тизла и его жены, леди Тизл. Раздражительный пожилой холостяк, женившийся на молоденькой провинциалке, сразу же увлеченной водоворотом светской жизни, сэр Питер трактован отнюдь не как шаблонный тип обманутого ревнивца, да и леди Тизл, при всем своем легкомыслии, искренне привязана к мужу. Изображение сэра Питера и леди Тизл с их вечными размолвками и пререканиями, в которых сквозит плохо скрытая нежность, предвосхищает богатством психологических оттенков и эмоциональной глубиной реализм драматургии XIX в.

Последняя пьеса Шеридана — трагедия «Писарро» (1799) — представляла собой обработку «Испанцев в Перу» немецкого драматурга Коцебу. В тираноборческом пафосе этой трагедии и в сочувствии, с каким изображена в ней борьба перуанского народа против Писарро и его конкистадоров, зрители конца XVIII в. улавливали намеки на актуальные события тогдашней политической жизни.